Великие Князья Литовские: Ягайло

Жемайтия

— Великий магистр готов принять тебя. — Доложил стражник.

В который раз, подавляя внутренний трепет, Витовт прошел в кабинет главы Ордена. И как всегда с поистине неисчерпаемым радушием встретил Конрад Цольнер своего гостя.

— Договорился ли ты с послом полоцкого князя? — Спросил магистр Витовта.

— Поможет мне Андрей Полоцкий или нет — это зависит от тебя, великий магистр. Ведь Полоцкое княжество теперь будет вассалом могущественного Ордена. — Заметил Витовт.

— В таком случае я дарую полную свободу Андрею Полоцкому в отношениях с тобой. Доволен ли князь моим решением?

— Благодарю за мудрое решение, великий магистр. — Вежливо поклонился Витовт. — Я думаю, с полоцким князем мне удастся поладить.

— А теперь говори, Витовт: что привело тебя ко мне? — Спросил вдруг глава Ордена. — Ведь ты пришел не только пожелать доброго утра.

— Верно, великий магистр. — Согласился литовский князь. — Скорее даже наоборот: я пришел попрощаться.

— Вот как!? — Удивился Конрад Цольнер. — И далеко лежит твой путь?

— Поеду в Жемайтию собирать войска.

— А как же созданная тобой дружина?

— С твоего позволения, я возьму ее с собой. Эта дружина станет ядром войска, которое сокрушит Ягайлу.

— Вот что, Витовт: со своим отрядом Вильна ты все равно не возьмешь, а в лесах и болотах Жемайтии он будет тебе обузой. Незачем таскаться с таким количеством необученных как следует воинов по неприятельской земле. Лучше пусть они займутся совершенствованием ратного искусства. — Предложил магистр. А ты возьми десятка полтора своих воинов, да я дам с десяток опытных кнехтов. Для поставленных тобой целей такого количества ратников вполне достаточно.

Витовт напряженно молчал. Видимо предложенный магистром план поездки не очень то удовлетворял литовского князя. Возражать же давшему кров и хлеб благодетелю Витовт тоже не решался, тем более, тон голоса Цольнера даже не допускал каких-либо возражений.

— Долго в Литве не задерживайся. — Продолжал Конрад Цольнер. — Во-первых, это не безопасно. Как только о тебе узнает Ягайло — сразу же постарается устроить тебе свидание с отцом в ином мире. Во-вторых, чем быстрее ты вернешься с войском в Пруссию, тем скорее мы нанесем удар по узурпатору. — И в заключение великий магистр сказал: — О своей жене не беспокойся, о ней позабочусь я лично.

— Анна поедет со мной. — Заявил Витовт.

— Зачем такое прелестное создание брать с собой в трудное путешествие по заснеженным лесам и болотам? Поездка твоя далеко не лишена опасностей.

— Ничего, моя жена за прошедший год ко всему привыкла.

— Нет, Витовт, ты воин, и тебе не привыкать скакать под стрелами и пушечными ядрами. Прочные миланские доспехи защитят тебя от вражеского меча, но платье лионских ткачей твоей супруги — плохая защита от железа.

Витовт понял, что настойчивая забота об Анне — это не только проявление вежливости великого магистра. И он, Витовт, был для немцев не только гостем, но и пленником, хотя и не простым пленником. Тевтонский орден использовал его, как орудие для распространения власти немцев на литовские земли. Витовт знал это, однако литовский князь даже не предполагал, что эта хитрая немецкая лиса — Конрад Цольнер — так быстро раскусит его замысел забрать власть у Ягайлы своими силами.

Коварные происки магистра не выходили из головы литовского князя на всем протяжении пути от Мальборка до прусско-литовского пограничья. Но едва отряд Витовта вступил на землю многострадальной Жемайтии, как изменилось настроение его предводителя. Суровое лицо князя, вот уже почти полгода не знавшее улыбки, стало добрым, ласковым и нежным. Словно влюбленный на избранницу сердца, смотрел Витовт на припорошенные снегом могучие ели, покрытые голубым льдом небольшие лесные озера. Даже крик ворона радостно отзывался в его сердце, потому что этот ворон был литовским. Душа Витовта пела как гусли, он был готов целовать стройные, тонкие стволы березок.

Радость встречи с родной землей преобразила и литовских спутников Витовта. Лишь немцы, глядя на возбужденных литовцев, недоумевали: "Чему тут радоваться? Снега столько, что лошади еле пробиваются, густой лес царапает лицо, ветки то и дело норовят ударить в глаз. Хорошо, хоть болота замерзли, а то потонули бы все, как камни."

Нет, не понять им, чужакам, чувств благородного князя, столько месяцев оторванного от родины. Не понять немцам чужую страсть к родной земле, ибо, отдав себя во власть Ордена, они лишились родины, и теперь их дом там, где укажет перст великого магистра.

У Витовта было достаточно времени, чтобы насладиться красотами родной природы. Отряд двигался в основном лесом, обходя стороною большие селения. Оставив позади полосу приграничных сторожевых замков, литовско-немецкий отряд Витовта едва заметными звериными тропами продвигался вглубь Жемайтии.

К концу первого дня пути воины, наконец, выбрались на опушку леса. Их взору открылась огромная в добрый десяток верст поляна, в центре которой расположился деревянный замок. Небольшой, неказистый замок, однако, не был настолько беззащитным, каким он казался на первый взгляд, ибо расположился он на высоком крутом холме. Раскинувшаяся у подножья возвышенности деревенька способна была в минуты опасности пополнить ряды его защитников. Вблизи крепостной стены в разных местах виднелись груды валунов. Видимо владелец замка решил заменить деревянные стены каменными. В Литве к этому времени камень начал вытеснять дерево, ибо дереву трудно выстоять против огня крестоносцев.

— Похоже, Наримантас решил заняться строительством, — заметил Судимантас.

— Ты прав, — согласился Витовт. — Сейчас мы узнаем, от кого он собрался защищаться. Вперед!

Отряд приблизился к замку и остановился у закрытых ворот. Вскоре на стене появился хозяин здешних мест: мужчина довольно щуплого телосложения, которое не скрывалось даже теплым полушубком. На голове у него был островерхий шлем, сбоку болтался меч. Остальные доспехи владелец замка видимо не успел одеть.

— Обогреться пустишь, Наримантас? — Спросил Витовт.

Жемайтиец некоторое время напряженно вглядывался в лица неожиданных гостей, а потом удивленно воскликнул:

— Витовт!? Судимантас! Каким ветром вас сюда занесло?

— Может ты, Наримантас, сначала откроешь ворота, а потом мы все объясним. Или ты решил оставить гостей ночевать на морозе? — Крикнул Судимантас.

— Как ты мог такое сказать, Судимантас!? — Возмутился владелец замка. — Пусть меня поразит Перкунас, если я откажу в крове сыну Кейстута и его боевому товарищу.

Отряд Витовта освободился от настывших на морозе доспехов и расположился у очага. Не успели воины толком отогреться, как были приглашены к столу радушным хозяином.

Ужин проходил при свете факелов и свечей, расставленных между мисок с яствами. Стол не изобиловал изысканными блюдами, к коим многие из спутников Витовта привыкли в Мальборке, но было видно, что хозяин старался угодить гостям как мог. Литовцы с наслаждением ели когда-то любимые ими блюда, и лишь немцы недовольно морщились, поглощая жареную репу.

Гости так увлеклись ужином, что даже не заметили, как пропал их предводитель вместе с хозяином замка. А Витовт с Наримантасом тем временем уединились в одной из комнат жилища боярина.

Едва они переступили порог, Витовт принялся внимательно осматривать помещение. Изучающий взгляд литовского князя не ускользнул от Наримантаса.

— Не беспокойся, князь, здесь нас никто не услышит. Даже если и хотели бы твои чужеземные спутники удовлетворить любопытство, толстые стены им не позволят.

— А тебе, Наримантас, видно не по нраву пришлись мои союзники?

— Хороших же ты нашел себе друзей, Витовт! Ничего не скажешь!

— Увы! Для того чтобы отомстить убийце отца, все средства хороши.

— А других средств нельзя найти? Я тебе верю, Витовт, как верил твоему отцу, но поверь и ты старому воину: за помощь этих псов с крестами Литве придется дорого платить.

— Нет у меня другого выхода. Если немцы пойдут не со мной, они вторгнутся в Литву на стороне Ягайлы. К тому же, в Мальборке остались заложниками моя жена и литовцы. — Печально произнес Витовт. — Как только я рассчитаюсь с Ягайлом, ни один немец не появится с мечем на литовской земле, но пока, Наримантас, будь поласковее с моими союзниками. Я прошу тебя, не смотри на них так, будто собираешься перерезать горло.

— Будь по-твоему, Витовт, — сдался Наримантас. — Ты великий князь, и видишь дальше окруженного со всех сторон лесами боярина.

— Я знал, Наримантас, что ты поймешь меня. — С благодарностью произнес Витовт и тут же перевел разговор на другую тему. — А что Ягайло, не беспокоит жемайтов?

— Нет, пока не трогает, видно чувствует, что это добром не кончится. — Ответил Наримантас. — Только в пограничных с немцами крепостях поставил свои заставы и у нескольких наших бояр насильно выкупил замки.

— А как жемайты к нему относятся? Помогут мне рассчитаться с Ягайлом за отца?

— В нашем краю все любили покойного Кейстута, и жемайты никогда не простят Ягайле его смерть. — Сказал Наримантас. — За всех я ручаться не могу, но на меня, Витовт, ты можешь твердо рассчитывать.

— Благодарю, Наримантас. Я знал, что в этом замке найду друга.

— Когда ты собираешься выступать? — Спросил боярин.

— Скоро. Я сказал магистру, что отправляюсь в Жемайтию собирать войско. Когда вернусь в Мальборк, магистр обещал дать своих рыцарей для войны против Ягайлы.

— Так значит, мне сейчас присоединиться к твоему отряду?

— Нет, не спеши. Я хочу расправиться с Ягайлом силами немцев, тех самых немцев, с которыми он строил козни против нас с отцом. Пусть змея умрет от собственного яда.

— Если отказываешься от нашей помощи, так зачем же ты, подвергаясь опасности быть схваченным людьми Ягайлы, приехал в Жемайтию? — Удивился Наримантас.

— В Жемайтии я соберу лишь небольшой отряд для отвода глаз. Ваша помощь понадобится позднее. Когда немцы расправятся с Ягайлом, мы поднимем наш народ и очистим Литву от немцев.

— Ай да князь, хорошо придумал! — Восхитился боярин. — Узнаю в тебе, кроме благородного Кейстута, и мудрого хитрого Ольгерда.

— Есть просьба и к тебе, Наримантас: предупреди всех своих соседей, которые не прочь попробовать прочность немецкой брони литовскими сулицами и мечами, чтобы месяца через два были готовы выступить мне на помощь. Только выбирай для этого людей, которым доверяешь, и которые умеют держать язык за зубами.

— Сделаю все, как ты велишь, князь. — Заверил боярин. — Куда прикажешь вести отряды?

— Это ты узнаешь позже через гонца.

Утром отряд Витовта продолжил путь. Перед отъездом к нему изъявил желание присоединиться старший сын Наримантаса. Боярин, скрепя сердце, отпустил своего наследника в опасное путешествие, дав ему трех слуг.

Витовт посетил еще с десяток жемайтийских феодалов, и в каждом замке происходил приблизительно тот же разговор, что и с Наримантасом. Литовцы не только выразили желание помочь Витовту в войне с немцами, но и просили принять в его отряд немедленно. Хотя князь уговаривал бояр беречь и копить силы, и не спешить преждевременно брать в руки оружие, отряд Витовта рос с каждым днем.

Немцы, пришедшие с Витовтом из Мальборка, опасливо озирались по сторонам при виде огромного количества вооруженных литовцев. Но князь приказал своим воинам не трогать крестоносцев, держаться с ними почтительно, и литовцы неукоснительно выполняли его волю.

К своему бывшему родовому владению — Трокам — сын Кейстута приблизился во главе войска, состоявшего из трехсот всадников. Оставив отряд в лесу, Витовт с Судимантасом выехали на заснеженное поле. Взору князя открылся город, в котором прошли его детство и юность.

— Витовт, зачем мы сюда приехали? — Спросил Судимантас. — Или ты собираешься покорить Троки?

— Собираюсь, — признался Витовт, — но не сейчас. Я не буду раньше времени тревожить немцев и Ягайлу. А теперь мы с тобой внимательно посмотрим, что изменилось с тех пор, как Ягайло захватил город.

— Смотри, князь, с нашей стороны на стене две пушки! — Воскликнул Судимантас. — Раньше их не было.

— Видно немцы оставили Ягайле. — Догадался Витовт. — Что ж, бог даст, на своей шкуре испытают их силу.

Ведя такую беседу, Витовт и Судимантас бесцеремонно ехали вдоль крепостных стен. В конце концов, трокские воеводы не выдержали такой наглости: врата распахнулись, и наружу вывалило десятка два всадников, вероятно для того, чтобы установить личности пришельцев.

— Князь, берегись! — Крикнул Судимантас, первым заметивший выезжавших из города воинов.

Оба повернули лошадей в сторону спасительного леса. Однако воины Ягайлы твердо вознамерились познакомиться поближе с гостями, и пришпорили лошадей. Животные под Витовтом и Судимантасом устали от многодневных переходов, и расстояние между ними и преследователями начало катастрофически сокращаться. На опушке леса Витовта и его боярина от самого резвого из преследователей отделяли всего шагов пятнадцать. Казалось, нежелательная для двух всадников встреча неизбежна.

Вдруг лес огласили громкие воинские кличи, затрубили рога. Это на помощь оказавшемуся в беде предводителю бросилось все, только что собранное, войско. Положение изменилось не в пользу преследователей. В несколько мгновений большинство их оказалось лежащими на земле. Лишь троим всадникам удалось добраться до крепостных ворот. Однако защитники Трок не спешили отворять брата, боясь, как бы неизвестно откуда появившееся войско не ворвалось в город на плечах беглецов. Несчастные люди в страхе метались между противником и каменной стеной, которая отказывалась принимать их обратно.

— Стойте! Назад! Назад! — Кричал Витовт, пытаясь остановить воинов, некоторые из которых уже добрались до рва.

Многие, из сохранивших хладнокровие бояр, принялись помогать князю в попытках образумить свое войско. Но окончательно отрезвили жемайтийцев лишь два выстрела из пушек, прозвучавшие словно гром с ясного неба.

Отряд повернул к лесу, оставляя за собой изрытое, перепаханное снежное поле.