Верни мою любовь (СИ)

Глава 26

Ияр и Акси

Никогда не понимала, зачем учить арабский, если знаешь английский. Международный язык, на нем говорят везде! Спасибо за наставления научному руководителю: «Если хочешь быть международным юристом с большой буквы, не достаточно знать английский, нужно знать родной язык клиента. Изучить, проштудировать, вывернуться наизнанку, но быть экспертом в культуре клиента. Разобрать по частичкам и впитать как губка. Стать своим. Стереть границы, быть доверенным лицом во всем».

Не зря ломала язык пару лет, училась писать справа налево.

Последний раз смотрю на створки поднимающегося лифта.

В отражении не я, кто-то за меня! Жгучая брюнетка, с выразительно накрашенными глазами в стиле «смоки айс», очки в черной оправе придают взгляду стервозности в сочетании с профессионализмом.

Волосы собраны в ракушку набок, открывают вид на тонкую шею. Классические красные туфли с высоким каблуком делают ноги стройней. Черные чулки, красный пиджак и юбка-карандаш с белой блузкой бросают вызов. «Осторожно! Чили вумен». Последней акцент — губы. Цвет — ликерный. Накрашены в два слоя. Я как вишенка со вкусом паприки на торте в зале заседания.

Развилась аритмия за несколько шагов до заветной двери. Метроном внутри раскачивается. Прогоняет кровь по артериям со скоростью света. Дрожащими руками сжимаю папки. Выдыхаю. Звездный час настал.

— Салям Алейкум! (Здравствуйте! — араб.)

— Алейкум Салям!

— Киф халькум? (Как дела? — араб.[11])

— Аль Хам Дуллилах. (Хорошо. — араб.)

— Асфин (Извините. — араб.), — делаю печальку на лице.

— Ана сааб. (Моя вина. — араб.)

Восток машет, типа, ничего, давай дальше!

— Шукран! Ялла мин ауваль? (Спасибо! Тогда начнем заново? — араб.)

— Ана исми Аксинья. (Меня зовут Аксинья. — араб.)

— Ана бидди асадком мин лульищи. (Я помогу вам во всем. — араб.)

Небесные силы, помогите. Страшно! Не могу провалиться и остаться в заточении в подсобке.

Раскладываю папки перед каждым, одаривая фирменным взглядом из-под бровей.

Обхожу круглый стол. Сажусь на край закидываю ногу на ногу. Беру лазерную указку. Краем глазам смотрю за Ияром. Завис. Трудно прочитать по его надменной физиономии, что происходит с ним! О чем вещает его мозг. Сам затеял грязную игру, а я приняла условия! Садись в кресло безопасности, свет моих очей!

Ияр

Звезда в шоке! Нет она в ах…е, выпала в осадок, и ее смыло в канализацию!

Что, мать ее, происходит?! Где программа дала сбой? Почему ведьма продолжает баламутить воду? Выставила идиотом! А теперь рассказывает взахлеб, успевает кокетничать, тараторит на их языке. Шутит. А они так взбодрились. Аж стол сейчас, сидя, без рук, поднимут. Полиглотка хренова. Ни черта не понимаю, зачем арабский, если есть английский?

Так и хочется сказать: «Эй, ребят, не мешаю? Тогда пойду, было приятно познакомиться». Идиотизм.

— Как я уже говорил… — должен же хоть слово сказать.

— Ияр, дай самой рассказать. Не советуй.

Кобра! Это она подделала все, но как? У нее что, еба…ый портал есть в шкафу? Заявилась сюда как… как… как…

М-м-м! Задушить готов!

Аплодисменты!

Пожимаем руки, но с ответом не спешат!

Господин Аль Тико — самый опасный человек на Востоке. Торговец оружием, золотом и, слышал, живым товаром. Задерживает возбужденный оскал на моей «уборщице».

— А-к-с-ы-н-и'я! — смакует по буквам, поглаживая бороду.

— Да!

— Вы богыня! Женщина-экспэрт! Красывый, маладой, эзысканный, плянытэльный цветок! Роза в пустыне!

— Ну что вы!

— Вызытка. Подумайтэ работэт в нашей компаниэ, — целует руку своими старыми, сморщенными губами.

Вали уже к своим женам, верблюд старый, эту не получишь!

Внутри растекается магма.

Наконец-то одни!

— Ну! — обходит вокруг. — Кто молодец? Подготовил приложение о повышении? — Кусает дужку очков.

Хватаю за шею, слегка ударяю об стену.

— Кто?

— Что?

Ударяю еще раз об стену. Двумя пальцами сжимаю ее кадык.

— Кто, спрашиваю?

— Не понимаю.

— Кто помогал?

— Все равно не понимаю.

— Думай! Вырву его сейчас!

— Отпусти, мне больно! Ты свихнулся?

— Я похож на тупицу?

— Не знаю, проведи опрос у жителей или спроси у своей паранойи.

Начинает смеяться на весь мир. Бестия! На долю секунды, кажется, глаза хищно заблестели, зрачок стал вертикальным. Этот звонкий смех! Где-то слышал!

Сжимаю сильнее, заставляя приподняться на носочки. Напрягает жилы.

— Отпусти! Нечем дышать, — шелестит осипшим голосом, хватает за запястье. Царапает. Пытается хватать носом воздух. Сжимаю еще сильнее. Выступают слезы, затуманенные зрачки сужаются.

— Такая смелая, так будь до конца.

Впиваюсь. Нет. Скорей, вгрызаюсь в сочные губы. Одно дыхание на двоих — это не передать! Оттягиваю нижнюю губу. За ней верхнюю, ласкаю, покусываю. Будоражит происходящее, резьба сорвана. Слышу собственный стон. Чертова гадина, чертов договор, чертово собрание. Слаще ничего не пробовал, даже мед по сравнению с этим просто дешевый аналог. Вдалбиваюсь в маленький ротик, всасываю нежный язычок. Надо тормозить, но невозможно. По венам побежало самое сильное наслаждение, сильнее наркотика. Не успеваю распробовать, как будто время на исходе.

Плотно сдавливает опухшие створки. Сопротивляется. Требую впустить еще и еще. Нужна доза прямо сейчас, или взорвусь. Жадно кусаю, всасываю солено-сладкий вкус, нежно зализываю рану, оставленную мной. Получаю звонкую пощечину, отстраняюсь. Провожу по своей щеке — поцарапала.

Испугана. Фурия. Сама не понимает, что сделала.

Чтоб понимала, что шутки закончились, отвешиваю ей обратно.

Да, милая, отрезвляет. Ее щека горит.

Притягиваю за шиворт, отрывая первые пуговицы на блузке. Наваждение продолжается. Каких трудов стоило оторваться. Стараюсь отдышаться. Опираюсь лбом о лоб! Слетел с катушек.

— Ничего особенного! Думал, будет лучше! Ведь ты еще неискушенная! Так себе, второй сорт, а то и третий! А теперь давай топай отсюда!

Аксинья

Иногда любое необдуманное действие может изменить жизнь человека. Вылетевшая фраза ужалит ядовитой змеёй. Одно слово выстрелит огнестрельным оружием.

В данный момент стою прижатой к холодной поверхности, хищная лапа как тугое кольцо сжимает тончайшую шею, заставляя трещать не только позвонки, но и сам хребет. Давление усиливается на трахею, в глазах темнеет, воздуха мало. Изображение становится размытым пятном! Мурашки, словно помехи на старом телевизоре!

Невольно думается: «Все, это конец, не выйду отсюда».

Прошлое не воротится больше, прости меня, Ияр, не хотела. И как бы ни злилась на тебя, ты мне до сих пор дорог, надеюсь, ты когда-нибудь это поймешь и обуздаешь своего монстра, созданного моими руками. Игра окончена, «Game over».

В последнюю минуту покаяния подключают к ИВЛ собственного производства.

Получаю кислород из легких своего мучителя в виде страстного поцелуя! Да, моего первого настоящего поцелуя с настоящим мужчиной! Ничего не понимаю, в голове шум, слабость, ноги ватные, тело прошибает дрожь, холод, жар внизу живота. Не выдерживаю под таким натиском. Как же ждала, как мечтала, бредила об этом! Или я уже в раю, порхаю в облаках? Все происходящее — абстракция мышления? Так вот ты какой, мир мечтаний!

«Опомнись! Аксинья, прием! Вернись на грешную землю», — внутренний голос тормошит за грудки.

Почему-то голос мамы в ушах: «Хотел тебя задушить, распустила тут сопли! Действуй!»

«Точно! Действую! А как действовать-то?»

«Ну, врежь ему, слабачка! Тьфу, противно смотреть!»

Зажимаю губы, но он не сдается. Просто сожрет. Кусает, высасывает мою кровь, упырь чертов!

Не понимаю, откуда силы, отвешиваю смачную пощечину, оставляя кровавые полосы.

Кажется, зря! Не успела додумать — ответ прилетел незамедлительно. Щека горит, онемела.

Не останавливает безумие.

Отрывается! Не может отдышаться! Лбом упирается, трется о мой нос.

— Ничего особенного! Думал, будет лучше. Неискушенная. На деле так себе, второй сорт, а то и третий! А теперь давай топай отсюда!