Верные друзья

С коварным поручением

На границе Западного Китая, там, где в древние времена тянулась на тысячи километров Великая стена, которую выстроили китайцы, чтобы оградить свою страну от других народов, у ворот пограничной таможни стояла стража.

Стражники не сводили глаз с дороги. Они зорко следили, чтобы ни один чужеземец не проник тайно в Китай, не увез отсюда запретных товаров.

Это было давно, в 553 году.

В тот год к воротам таможни со стороны Китая подъехал караван навьюченных верблюдов. Это персидские купцы, закупив в Китае товары, уезжали домой.

Купцов встретил китайский чиновник и приказал им развязать тюки, чтобы проверить, нет ли в них чего-нибудь недозволенного. Караван медленно въехал во двор таможни. Купцы разгрузили верблюдов, развязали тюки и выложили кипы легких шелковых тканей.

Из всех стран приезжали тогда купцы в Китай за шелком, фарфором, чего никто, кроме китайцев, не умел еще изготовлять. Особенно привлекали заморских купцов шелковые материи, легкие, как пух, отливающие перламутром и радугой. Ходили слухи, будто китайцы ткут их из волокна неведомого растения. Но никто не знал, как китайцы делают шелк — это была государственная тайна.

Китайский чиновник долго перетряхивал тюки — он словно искал чего-то. Потом он вежливо попросил персов развязать свои широкие пояса, вывернуть карманы, даже снять мягкие сафьяновые сапоги.

Пока во дворе таможни все это происходило, стражники, стоявшие у ворот, заметили за Великой стеной двух путников. Кто-то направлялся в Китай. Скоро два монаха в длинных черных одеждах, с толстыми бамбуковыми посохами остановились у таможни.

Стража распахнула ворота. Монахи вошли на землю Китая и протянули переводчику длинный свиток. В нем было сказано, что путников шлет в Китай сам греческий император Юстиниан, просит пропустить их в страну за Великой стеной, показать города и села. Пусть, вернувшись, монахи усладят своего императора рассказами о чудесах и красотах Китая.

Должно быть, переводчику польстило такое внимание греческого императора. Он приветливо улыбнулся, хотел что-то сказать. Но тут из здания таможни выбежал встревоженный чиновник. Он громко кричал и размахивал узеньким маленьким мешочком.

Чиновник высыпал из мешочка что-то на ладонь. Это были зеленоватые зернышки, величиной в маковое семя.

Тотчас стража, чиновники, переводчик окружили купцов и связали их. А двух греческих монахов пропустили на дорогу, которая вела в Китай.

Поздно вечером монахов обогнала повозка, на которой сидели таможенный чиновник и связанные персидские купцы.

«Какое же преступление совершили купцы? Неужели все дело в зернышках, которые отнял китайский чиновник? — подумали монахи. — Очевидно, они драгоценнее золота и стоят не меньше бриллиантов. Ведь не стали бы иначе связывать руки иноземным купцам и везти их под стражей, как опасных государственных преступников!»

А это было именно так. Монахи тогда еще не знали, что зеленые зернышки были яичками замечательной бабочки. Нельзя сказать, чтобы эта бабочка была необыкновенно красивая или очень редкая. У нее были желтовато-белые крылья, пушистое туловище, серые усики. Таких бабочек в Китае было очень много. Чуть не в каждом дворе можно было видеть их. Летом эти бабочки откладывали множество яичек, мелких, как маковое зернышко. Яички лежали лето и зиму. А весной из них выползали крошечные червячки — гусеницы.

Гусеницы ели листья тутовых деревьев и очень быстро росли. Они поедали листья целыми корзинами. Потом они переставали есть и начинали работать.

Из отверстия у рта червяка показывалась тоненькая шелковая нить. Гусеница прикрепляла конец ее к ветке и сперва устраивала себе просторную сетку из шелковых ниток, вроде люльки, а потом, непрерывно помахивая головкой, ловко подхватывая нить передними ножками, строила себе дом — плотный шелковый кокон.

Эта работа требовала терпения!

Скрывшись внутри кокона, три и четыре дня подряд работала гусеница. Она пряла дни и ночи. На четвертый день кокон бывал готов. В этом темпом домике без окон, куда нельзя даже заглянуть, с гусеницей происходили необыкновенные превращения. Она делалась бабочкой. А через три недели на конце кокона словно приоткрывалась дверь — появлялось отверстие. Из двери показывалась голова с усиками, а потом с трудом выползала и сама бабочка.

Несколько дней она ползала, взмахивая желтовато-белыми крыльями, потом откладывала множество зеленоватых яичек и умирала.

Яички этой бабочки, которые называют теперь греной, нашел у персидских купцов таможенный чиновник. За это он и повез купцов в тюрьму. Иноземцам все можно было купить в Китае, какой угодно товар, но только не грену! Смертный приговор ждал каждого китайца, который осмелился бы продать или подарить ее иноземцу.

Но ведь бабочки живут всюду. И все они откладывают яички. А сколько их — разных бабочек! Пестрые и одноцветные, маленькие и гигантские, ночные и дневные, они порхают даже в полярных, холодных странах. Ученые насчитали невероятно много — восемьдесят тысяч — разных видов бабочек. Почти все они красивее китайской. Но скромная китайская бабочка полезнее и лучше самых пестрых, радужных красавиц! Только у нее одной шелковистый кокон был спряден из такой длинной прочной нити. Только она одна пряла его без отдыха по четыре дня, не разрывая нить, не делая на ней узлов и не путая.

Кокон этой бабочки китайцы бросали в горячую воду, трепали его метелочкой, находили конец шелковой нити и разматывали кокон. Нить получалась длиною в полторы тысячи метров. Вот какую нить делала маленькая пряха!

Из этих длинных, прочных, хоть и тончайших нитей, а вовсе не из волокон растений, как предполагали иноземцы, ткали китайцы свои шелка.

Напрасно другие народы хотели выведать у них тайну и выделывать свой шелк! Китайцы не раскрывали тайны шелкопрядения. Никому не продавали и даже не показывали грену.

Между тем два греческих монаха, которых послал в Китай император Юстиниан, успели уже обойти немало городов и сел. Неспроста они явились сюда! Они все высматривали, а втайне больше всего интересовались шелководством. Но как ни старались китайцы повсюду скрыть от любопытных иноземцев свою тайну, монахи все, все узнали: и как разматывают в Китае коконы, и как ткут шелковые ткани, и как выводят из яичек — грены — гусениц, и как кормят их листьями тутовых деревьев. Тутовые деревья росли и в Греции, на родине монахов. Теперь монахам оставалось только достать яички — грену. И тогда в Греции будет свой шелк!

Однажды монахам посчастливилось попасть в глухую деревушку Северного Китая. В той же длинной черной одежде, с бамбуковыми посохами в руках они подошли к воротам бедной хижины. Во дворе возле длинного стола работал китайский крестьянин. Монахи вошли во двор, поклонились хозяину и остановились у стола. По столу ползали желтовато-белые бабочки. Рядом на табуретке стояла глиняная чашка с яичками — греной. Китайский крестьянин, в хижину которого пришли монахи, был шелковод. Монахи украдкой старались все разглядеть. Вот под окнами в корзине лежат и желтые коконы.

Монахи еще раз поклонились крестьянину и попросили напиться. Хозяин ушел в дом за водой. Монахи выпили по кружке и попросили по второй. Хозяин снова вынес им воды. Монахи выпили и эту воду, поблагодарили хозяина, попрощались и ушли.

Крестьянин вежливо проводил гостей за ворота. Он долго глядел им вслед — впервые пришлось ему столкнуться с людьми из чужой страны. Только вечером, взглянув на чашку с греной бабочек, он всплеснул руками и замер от ужаса: эти иноземцы отсыпали из чашки половину грены. Что теперь будет с ним, если узнают про это?!

А греческие монахи, опасаясь погони и кары, поспешили скрыться и выбирались из Китая тайными путями.

Далек был их путь назад, в Грецию! Они шли пешком, иногда пристраивались к попутным караванам, ехали на ослах, верблюдах. Много месяцев провели они в дороге. Ночевали на постоялых дворах, в глухих селениях. Спали монахи по очереди, боясь, как бы не похитили их посохи, которые они клали в головах. В эти полые бамбуковые посохи они и спрятали грену шелкопряда.

Ранней весной добрались монахи до Константинополя и прямо пошли во дворец императора Юстиниана. У ног его они положили свои посохи. Юстиниан крепко обнял монахов и щедро наградил за выполненное поручение. Только за этим он и посылал монахов из Греции в далекий Китай и с нетерпением ждал их возвращения.

Прошло несколько лет, и в Константинополе заработала первая фабрика шелковых тканей. Так попали шелкопряды в Грецию.

А еще через двести лет китайцы сами стали торговать своей греной. Все равно грена была уже в Греции, оказалась и в Индии. И шелководством стали заниматься во всех теплых странах мира. Очень много шелкопрядов теперь у нас — в Узбекистане, Туркмении, Азербайджане. Разводят их и на Украине.

Маленькие гусеницы ежегодно изготовляют теперь повсюду много миллионов килограммов коконов.

Тысячи рабочих заняты на шелкомотальных и шелкоткацких фабриках. Разматывают коконы и ткут шелка огромные сложные машины, со множеством шестеренок, крючочков, шпулек.

И шелковых тканей выпускают столько, что легкую блестящую шелковую дорожку из них можно протянуть от земли до луны.

Две тысячи пород

Много красивых, нарядных одежд изготовляет человек из шелка.

Но не только для этого нужны нам шелка.

Вот белеет в небе зонтик парашютиста. Он похож на маленькое облачко. Сделан он из легкого плотного шелка. Вот на операционном столе лежит больной. Операция уже закончена. Хирург зашивает рану. В изогнутую крючком хирургическую иглу вдета крепкая, эластичная шелковая нитка. Лучшие электрические изоляторы тоже делают из шелка.

И весь этот шелк прядет нам чудесная маленькая пряха.

Она изменилась, стала уже не совсем такая, как те прежние шелкопряды, которых привезли греческие монахи. Китайские шелкопряды пряли тогда небольшие одинаковые желтые коконы, похожие на веретенца. Но человек задумал переделать и гусеницу.

И добился своего — он вывел около двух тысяч разных пород!

Эти породы гусениц ткут разные коконы: то величиной в крупную сливу, то маленькие, как земляной орешек. Одни — остроконечные, другие — овальные, круглые. Нити у коконов бывают то блестящие, то матовые. У некоторых гусениц коконы совсем невелики, зато шелковая нитка разматывается так легко, словно это не кокон, а катушка. По цвету они бывают разные — золотистые, белоснежные, желтые, а иногда розовые и зеленые.

Есть у шелкопрядов еще одна особенность и тоже удивительная: бабочки их не летают, а гусеницы скорей умрут от голода, но сами не отыщут себе корма. Человек сам должен резать тутовые листья, кормить гусеницу и переносить с места на место бабочку.

Шелкопряды уже не могут жить без человека.

Потому-то наравне с коровами, овцами, лошадьми это маленькое существо ученые считают домашним животным.

Каждый назовет такого шелкопряда домашним, когда узнает про бабочку, тоже шелкопряда, под названием «мандарина».

Темнокоричневые бабочки-мандарины живут в тутовых лесах Кореи. Они беззаботно порхают в зеленых рощах, а гусеницы их деятельно переползают с ветки на ветку, отыскивая свежие листья.

Бабочки-мандарины нисколько не нуждаются в помощи человека.

Это и есть дикий предок нашего шелкопряда, всех двух тысяч пород его.