Вертолет-Апостол возвращается.

Глава 19. Знакомство Чудика с обворожительной мулаткой.

Нельзя путать сильный голос с голосом красивым, это совсем разные вещи. Конечно, чаще всего красивый голос бывает именно сильным. Хотя, с другой стороны, сильный голос часто бывает визгливым и неприятным на слух.

Голос Чудика не был сильным, но был очень красивым, то есть, говоря другими словами, имел красивый окрас, или оттенок, или, правильнее сказать – тембр. В нем смешивались: шелест холодных вод Гольфстрима, ровный шум тропического дождя, хрипотца отъявленного флибустьера и завывание сучки волка на луну в апогее брачного периода.

Поэтому обыкновенные песни в его исполнении звучали завораживающе, а порой и просто леденили душу.

Несмотря на всё вышеперечисленное, на удачу Чудика, ему встретилась на жизненном пути женщина, которая сумела его полюбить, хотя определение «любовь» не совсем подходит к тому водопаду чувств, который она на Андрюшу низвергнула. Но обо всем по порядку.

***

Теперь, после смерти некоторых личностей, я могу открыть закулисную жизнь одной моей знакомой женщины-мулатки, во всех отношениях приятной, но достаточно дурного тона, и с явным, я бы даже сказал, - с показным желанием, ни при каких условиях, не отягощать себя бременем работы и семейной жизни. Так же её сильно пугал статус замужней женщины.

Но вот в чём парадокс: её не пугали мужчины, более того она даже создавала благоприятные условия, для того, чтобы они легко распознавали в ней доступную женщину, точнее сказать - имели возможность иметь её как последнюю потаскуху в различных заведениях увеселительного характера.

И вот за таким занятием, - она делала минет огромному африканцу из Алжира в кабинке мужского туалета Большого театра, - застукал её наш непредсказуемый Чудик однажды прошедшей зимой.

Похотливые мыслишки, иначе их и не назовёшь, с паническим шорохом пронеслись в его голове, сродни тому, как его чудо хохляцких автомобилестроителей проносится по МКАД, приводя в ужас проезжающие иномарки. Именно такой сверкающей иномаркой представил он себе потного африканца, который видимо свой детородный орган подобрал где-то на месте выброса отходов жизни и трудовой деятельности человека, а вместо мозгов у него явно была мякушка, и вообще, по части головы его можно было сравнить с кабриолетом. Особенно, судя по поступку, который он совершал с этой шлюхой. Но негр оказался непредсказуемо коварным!

Видимо у метиски с головой тоже были трудности, так как, когда бойфренд, извинившись, отошёл вроде справить нужду, но, на самом деле, преследовал подлую цель – смыться не расплатившись, то наивная темнокожая девчушка осталась его ждать снаружи, напрасно полагая, что если она будет стоять возле входной двери, то он от неё никуда не денется. И терпеливо ждала вот уже добрых двадцать минут.

А Чудик долго размышлял о том, как бы поделикатнее сообщить ей о случившемся. Ведь нельзя же прямо сказать, что в комнате с двумя нулями есть чёрный ход, через который успешно ускользнул афри­канец. БРЕД!!!

Но вдруг она посмотрела на него с вожделением, я бы даже сказал, с плохо скрываемой похотью. Это был удар! Удар в «девятку».

Чудик просто словил в «калитку», конкретно поймал в «домик».

На него раньше женщины никогда не смотрели с желанием. Даже бальзаковского возраста. Даже когда он был юношей. Даже когда он был женат, то и жена не смотрела на него как на мужчину (как на самца, как на жереб­ца), даже в первую брачную ночь, если она у него была. И мужчины нико­гда не смотрели на него с похотью. Никто никогда не хотел его, за исключением соседского кобеля Маркела, который хотел всех и всегда, который желал всё, что движется, и постоянно готов был об это потереться своим половым «агрегатом».

Здраво поразмыслив, пораскинув мозгами, Андрюша понял, что ни разу не спал, в смысле не занимался любовью с мулаткой, которая не без вся­кой задней мысли смотрела на него у входа в мужской туалет. И он вы­скользнул, точнее, вышел бравой походкой походного генерала и отрапор­товал на ломанном английском, что у её друга нет проблем, просто у него абстинентный синдром. Причём последнее он произнёс по-русски, так как английские варианты в его голове отсутствовали, а девушка видимо поня­ла это по-своему, или вообще не поняла, но все равно мило заулыбалась, и предложила проводить любезного знакомого в партер-с, где, как оказалось, их пути пересекались.

Но, дойдя до вожделенной двери, они, по обоюдному согласию, не пошли туда, а решили удалиться из театра для дальнейшего времяпровождения в обществе друг друга.

После пешей прогулки по Петровке, затем по Столешниковому переулку, мимо памятника Юрию Долгорукому, они приблизились к ресторану Арагви, где Андрюша гордо припарковал свой Запорожец. Он хотел пока­тать свою новую подружку на этом чуде советских чугунолитейщиков, но его мечты рассыпались в пух и прах, потому что с его автомобиля прими­тивно украли колеса, и Чудик даже подумал о том, не установить ли ему на машину камеры слежения, да ещё и ночного видения. А пока он стоял, и снег падал на его широкую шляпу и на его новую знакомую.

Андрюша вызвал «ангелов» (естественно не по сотовому). После того как они наконец поставили его «Пепелац» на ход, романтич­ная пара отправилась-таки по намеченному заранее маршруту.

Они ехали по вечерней Москве, и в кабине, приглушая скрип пластика, и прочих деталей отделки салона, лейтмотивом играла чудесная композиция профессора Лебединского, и девушка колоритного происхождения подумывала о том, как бы отдаться этому сильному, грубому, но нежному и ласковому русскому медведю... А Андрюша был увлечён управлением своего автомобиля, так как это доставляло ему огромное наслаждение. Он даже иногда ругался матом при перестроениях. А ему сигналили изо всех сил, но Чудик и не подозревал, что причиной тому являлось полное отсутствие зеркал заднего вида, как, впрочем, и указателей поворота, не го­воря уж о стоп-сигналах. Эти вещи Андрей Чудин считал предметом рос­коши и не ремонтировал их.

Так же предметами роскоши в автомобиле он считал звуковой сигнал, стояночный тормоз и показатели уровня топлива и скорости.

После небольшой пробки на два с половиной часа, вынужденную остановку инспектором, и штраф за отсутствие технического осмотра за этот год, Запорожец, наконец, вырвался из потока машин и помчался по Варшавке, мощно разбрызгивая грязную жижу дорожной соли своими но­выми колёсами...