Вертолет-Апостол возвращается.

Глава 34. БАНК ПО ОКОНЧАНИИ НАЛЁТА. ТОТ ЖЕ ДЕНЬ, ТОТ ЖЕ ЧАС.

Следователь задумчиво разглядывает возле входных дверей две кашицы оплавленной пластмассы с обугленными металлическими компонентами. Он постоял так минут пять, затем ещё более задумчиво почистил свои забрызганные грязью ботинки с помощью соответствующего аппарата, и вернулся внутрь банка. Все здесь, особенно деревья в кадушках, хранило запах атаки налётчиков, точнее сказать - вонь. Охранники и служащие банка с красными заплаканными глазами (следствие воздействия слезото­чивого газа на слизистую оболочку), давали сбивчивые показания. Картина ограбления вырисовывалась достаточно ясно, хотя и в клубах тумана черёмухи.

На хвосте у Баклана сидели теперь сразу три организации - ФСБ, МВД и даже РУОП. Каждая из них обособлено вела своё расследование, и возможно, если бы они объединили свои усилия в одно целое, то Слава давно уже шлифовал бы задницей нары. Но с исторических времён, как лебедь рак и щука не могут найти общего языка для достижения единой цели, так и три вышеупомянутых организации редко приходят к взаимопониманию, хотя, по-моему, одна из них была создана при другой, то есть находится как бы внутри, я имею в виду РУОП и МВД, впрочем, не уверен.

Федеральная служба безопасности сидела на хвосте Великой Непобедимой благодаря стараниям Макара Александровича в те времена, когда он еще не был знаком с Баклановым. След Апостола тянулся из 97-го года, как Генерал не старался его замести. Слава такое дело допускал, и знал, кому он обязан серьёзным оппонентом и дополнительной слежкой на свою голову, но претензий Генералу не предъявлял, да и не собирался, да и вообще клал на это дело...

На самом деле преступники настолько запутали следы, что распутать клубок трудносвязующихся между собой обстоятельств и фактов мог только настоящий профессионал с пытливым умом и проницательностью Ш. Холмса. Однако капитан ФСБ В. В. Пряхин скромно считал себя именно таким человеком, точнее - детективом, и он с присущим ему, и таким как он людям, рвением и упорством приступил к раскручиванию этого клубка, хотя мне со стороны казалось, что он рубит Гордиев узел...

Несмотря на тот факт, что преступники вывели из строя систему наружного наблюдения банка, ей все же удалось зафиксировать в последний мо­мент перед тем, как её «вырубили», семь автомобилей, которых на момент прибытия опергруппы возле банка уже не оказалось, и, соответственно, одна из них, а то и несколько, могли принадлежать преступникам. И хотя номера машин практически невозможно было идентифицировать, в связи с ненастной погодой, и, соответственно, большим количеством грязи, нали­пающим на номера, но всё равно, это уже был фронт работ, то есть тут уже было над чем покумекать, и кого запрячь. И Пряхин запряг, а заодно и по­сетовал (вот уже в который раз), что летом на дороги не насыпают соль, а то было бы проще разглядывать номера. Рассуждал он так потому, что сво­ей машины у него не было, а служебные автомобили ему каждый год ме­няли.

С этими мыслями капитан Пряхин отправился в вычислительный центр (на Лубянку). Он почему-то не доверял своему шофёру, поэтому всю дорогу подсказывал водителю, где поворачивать и как перестраиваться, хотя сам не умел управлять автомобилем, да и не пробо­вал никогда, за исключением одного случая в молодости своей, когда он попробовал, но почему-то врезался в дерево. После того случая он за руль авто уже больше никогда не садился, зато укоренился и укрепился в при­звании работать в органах...

В течение суток был проведён огромный объем работы, и три машины из семи были вычислены, найдены, опрошены их владельцы, и практически сняты подозрения по поводу причастности. Так же было выявлено, что в двух ограблениях инкассаторских машин, свидетели видели черный Мерседес той же серии, что и заснятый камерами банка, а в одном синий Форд Экспло­рер. (Что не могло не заинтересовать Пряхина).

Ночью на пульт дежурного по городу поступило сообщение от неизвестного гражданина, в голосе которого явственно прослушивался лёгкий кавказ­ский акцент. В нем сообщалось, что на улице Миклухо-Маклая, возле дома номер 19, стоит Форд, врезавшийся в фонарный столб городского освещения, и в кабине автомобиля находится окровавленный человек с явными признаками черепно-мозговой травмы. (Дословно). Прибывший на место дорожно-транспортного происшествия наряд милиции и бригада скорой помощи, обнаружили полное отсутствие каких-либо документов у пострадавшего, зато наличие оружия и некоторых других предметов, явно заин­тересовавших работников правопорядка. А потому, приведя человека в сознание, перевезли его под охраной в больницу. Потерпевшим оказался не кто иной, как г-н Петров Дмитрий Викторович, 1959 года рождения, бо­лее известный как авторитетный рецидивист по кличке Пистончик.

Это был яркий представитель, так называемых «отморозков», давно находившийся под колпаком МВД, и не изолируемый лишь в связи с недостатком улик.

К полудню, когда врачи института имени Склифосовского, поставили данному пациенту диагноз, из которого явствовало, что раны, полученные господи­ном Петровым в результате аварии, не представляют серьёзной угрозы для его жизни, сотрудники милиции тут же препроводили его на Петровку.

Очутившись в кабинете следователя, Пистончик ошарашено оглядел комнату, в которой находился, и произнёс двусмысленную фразу: «О! Хоум... типа свит хоум!» (что в переводе на русский язык, видимо должно было означать - дом родной, в натуре). Эта фраза была сразу же запротоколи­рована, однако более г-н Петров ничего уже не произнёс, и на различные вопросы следователя не отвечал, вероятно, ожидая приезда своего адвока­та.

С недавнего времени Пистончик стал главарём Марфинской бандитской группировки. Марфинцы всегда отличались особой жестокостью и беспределом среди прочих банд, постоянно переделывающих сферы влияния в Москве и ближнем Подмосковье. Эту группировку организовал еще пять лет назад, собрав под своё начало (или под свой конец?) несколько бывших спортсменов, авторитетный вор в законе Леонид Крупский, более извест­ный в среде уголовников под кличкой Ленин. Загадочное исчезновение Крупского весной текущего года позволило встать у руля банды Пистон­чику, бывшему до того момента правой рукой «папы», ну, или вторым чело­веком банды, можно и так сказать.

Так как воры в законе просто так не исчезают, я имею в виду по собственной или по чьей-нибудь инициативе, можно смело утверждать об убийстве Ленина. В любом случае мавзолей ему никто не поставит, так как класть в него нечего. Я думаю, что тело Крупского, или то, что от него осталось, в отличие от тела его великого однофамильца, покоится где-нибудь в канализационном колодце, или закопано в лесу, возможно по частям. Как бы там оно ни было на самом деле, повезло ему гораздо больше, чем Влади­миру Ильичу (идейному вдохновителю октябрят).

Эмвэдэшники не сомневались, что к исчезновению Крупского, Петров имеет непосредственное отношение, и шили ему дело (белыми нитками), не взирая на железное алиби у подозреваемого. Он всю ночь, когда пропал Крупский, гонял шары, то есть играл в бильярд в присутствии двадцати человек, и ждал как раз Ленина (по его словам). Но Крупский в ту ночь так на стрелку и не явился, хотя до этого отличался педантичной пунктуально­стью (или пунктуальной педантичностью). В общем, в тот раз Пистончика выпустили под залог в два миллиона рублей...

Адвокат г-н Петрова прибыл на Петровку к пяти часам, и впервые в московской карьере Пистончика, не сумел вытащить его на волю. Оказалось, что у пресловутых милиционеров в этот раз имеется большой компромат на авторитетного бандита. Помимо того, что в карманах его куртки и в са­лоне автомобиля оказался целый арсенал «палёного» оружия, а так же не­сколько доз наркотиков, экспертиза самой машины показала, что она давно числится в угоне, а самое главное, в её некоторых узлах имеются некото­рые устройства (или то, что от них осталось), позволяющие сделать уверенное предположение о причастности данного автомобиля к ограблению банка....

ПС: Мясо следует хранить ненарезанным, так как небольшие куски мяса портятся быстрее, чем крупные. Чтобы мясо не испортилось в течение 4-5 дней, его следует насухо обтереть, положить в эмалированную посуду, за­лить простоквашей, сверху накрыть тарелкой, придавить её бутылкой с во­дой и поставить в прохладное место.

Чтобы сохранить птицу без холодильника, её нужно завернуть в намоченную в уксусе салфетку, обложить кусками лука или крапивой и держать в прохладном месте. По мере высыхания салфетку нужно смачивать уксу­сом.