Клим клином вышибают. Том 2. Верю, ибо это…

Глава 11 Биба и Боба

… признаться, повторное моё явление в Муранский бор на такси прежнего эффекта уже не возымело — мой старый знакомец на это среагировал хоть и приветливо, но довольно вяло:

— О! Клим! Здарова-нах!

— Привет, Гриш! — улыбнулся я в ответ во все тридцать два зуба.

Ну и Изольда Венедиктовна подлила масла в огонь:

— Мя-а-а-а-у!

— Спать-врот! — наставил снага-полицейский на мою кошару когтистый палец. Правда, в этот раз не сработало, но Гришнак Кривоносый ничуть по этому поводу не расстроился: — Рад за тебя, блохастая! Выжила, ять!

— Это ещё большой вопрос, кто кого выжил! — хмыкнул я. — Изольдочка Венедиктовна у нас как сыр в масле катается, спит вдоволь, жрёт… э-э-э… кушает от пузика, а ещё у неё персональный туалет типа «сортир», тьфу, роботизированный лоток! Со встроенным освежителем воздуха!

— А чё ж она тогда с тобой по дежурствам мотается? — озадачился Гришаня. — Если-врот всё так-нах и обстоит, как ты описываешь?

— А ты вот у неё спроси! — подпихнул я котейку мыском ботинка поближе к моему руководителю практики, в роли какового в ближайшую неделю предстояло выступать именно Грише.

Шикарный подгон от Сохатого, я считаю. И ведь это он сам, по своей собственной инициативе! Я даже не намекал ни на что такое. Хотя не исключено, что поручик Купфер подсуетился, Назар Лукич. Спрашиваете, зачем ему? Да кто бы знал! Пути кураторовы неисповедимы. И, что гораздо хуже, непредсказуемы. В принципе. Итого, мы с Изольдой нежданно-негаданно угодили в Муранский бор. Мало того, ещё и на тот самый участок, где и познакомились при весьма пикантных обстоятельствах — котейку лиса-кадавр на дерево загнала, а тут и мы трое подоспели… трое — это я, Гришнак и…

— А Бурдюк где? — очень вовремя задался вопросом Гриша.

— На другом участке, — пожал я плечами. — Тебе ж со мной неделю нянчиться, поэтому воспринимай это как облегчение собственной участи. И вообще, считай, что Изольда за него.

— А ты, типа, так и будешь её на этой… на этом… нах! На верёвке за собой водить?

— Во-первых, это не верёвка, и даже не поводок, а шлейка!

— Понял-ять, не дурак!

— А во-вторых, видишь — вон? Ошейничек спецательный, с маячком?

— Ну!

— Вот тебе и ну! — передразнил я непосредственного начальника. — В принципе, можно её и в свободный выгул. Вряд ли потеряется.

— Уверен, Клим?

— Более чем! — заверил я. — Вчера, вон, целый день по околотку разгуливала — и ничего!

— В смысле, с ней ничего? — вздёрнул брови Гриша, отчего форменный кепи аж приподнялся у него на макушке.

— В смысле, околотку ничего! — добил его я. — Всё целехонькое! И все! Никого не поцарапала и не покусала, и даже — невероятно, но факт! — никто об неё не споткнулся и не растележился… ну, кроме того придурка, что вздумал совершить попытку бегства. Вот тот да, гробанулся так, что аж башку разбил. Но за него Изольдочку его благородие вахмистр Сохатый поблагодарил лично! Почти облобызал, прикинь, Гриш⁈

— Да ты у нас заслуженная животинка, оказывается! — уважительно покосился снага на котейку. — А в прошлый раз тогда чего? Взяла бы да порвала кадавра на авалонский флаг! Он же мелкий был! Всего раза в два тебя крупнее!

— А тогда просто команды не было! — отмазал я питомицу.

Технично, чего уж. Настолько, что даже суровый Гришнак не нашёлся, что на это возразить. Вместо этого прихлопнул кепи к макушке, чётко развернулся через левое плечо да махнул нам рукой:

— Погнали! Патруль-нах не резиновый-ять, а я тут с вами уже задержался!

— Пончики остывают? — понятливо ухмыльнулся я.

— Мя-а-а! — поддержала меня Изька.

— Допустим, я и чуть тёплыми обойдусь, — уже на ходу бросил Гришаня, — а вот вам, салагам, даже таких не положено! Заслужите сперва!

— Как скажешь, Гриш! — и не подумал я спорить с начальством. — Изольда Венедиктовна, патруль!

Кстати, это одна из немногих команд, которые она нормально воспринимает. А под настроение даже не отказывается выполнять. Как, например, сейчас — не просто понуро плелась позади меня, всем своим видом выражая покорность судьбе, а довольно шустро семенила впереди, натянув шлейку. И весьма целеустремлённо, да. Видимо, те самые пончики учуяла.

— Слушай, Клим, а с чего тебе такие… эти, как их? Преф… проф… похеренции? — не вытерпел мой наставник.

— Преференции, что ли? — с трудом догнал я.

— Ага, они самые!

— В смысле?

— Ну, кошку с собой на службу таскаешь, — принялся перечислять Гришнак, — на практику только на второй день заявился… сам Архип Якимыч за тебя хлопочет!..

— Фига се! — невольно впечатлился я.

— А чё, ты, типа, не в курсе-нах? В натуре⁈

— Не-а… в смысле, про Сохатого. А он реально тебя сам просил? Мол, присмотри за балбесом Климом, чтобы он чего не набедокурил?

— Ну, не прямо вот такими словами, — замялся наставник, — но что-то где-то приблизительно.

— Даже и не знаю, что тебе сказать, Гриш! Разве что за Изольду пояснить.

— Да хотя бы! Интересно же! Ять!

— Так это за неё пацаны из общаги похлопотали.

— Ха! — сдвинул снага кепи на затылок. — Прикол! А поподробнее? Что за общага, что за пацаны? Может, со мной тоже так прокатит? У нас в Усольщине общаг много, но чтобы кто-то оттуда мог на Сохатого повлиять?.. Сомнительно-врот!

— Так моя ж в Утёсе! — закатил я глаза, мол, почувствуй разницу! — От жандармской команды которая. А у вас там, небось, работяги в основном обитают?

— Ну а кто ж ещё⁈ Снажий микрорайон, да в сервитуте! Сам понимать должен!

— Ну вот! А у меня — опричная. И Изольдочка — ты не поверишь! — умудрилась за каких-то два дня всех охранников вкупе с вахтёрами довести до белого каления, — сдал я подельницу с потрохами. — Вот они меня и вынудили забирать её с собой на работу. Не поленились, подняли связи, ну и… повлияли, в общем! Но это в самый первый раз было. А потом Изольда Венедиктовна сама всех очаровала, и на меня теперь наоборот, косо смотрят, когда я без неё.

— Н-да-а-а-а… ситуация-врот!

— Мя-а-а-а-у!

— Шагай-шагай, блохастая! — не повёлся на кошачью магию Гриша. — Раз такое дело, то ты теперь равноправный член патрульной группы, а потому изволь, ять, соответствовать высокому званию полицейского!

— Животного! — поправил я наставника.

— Точняк! Полицейского животного! Смешно, ять!

— Что именно, Гриш?

— Так теперь она животное-полицейский, а не я! — осклабился снага. — Аж как-то непривычно!

— А что, частенько так злословят? — неприятно поразился я.

Отвык я что-то от подобного. Вернее, даже и не привыкал. В старом мире в этом плане было гораздо проще. Локальная, а не межвидовая ксенофобия. Ну а тут — нате вам!

— Бывает, — скривился Гришнак. — В основном, конечно, не вслух, да в спину. Но иной раз и с языка срывается. И вот тогда уже приходится реагировать… а потом объяснительные писать, с чего это вдруг превышение силы!

— Не, ну а чё они⁈ — удивлённо воззрился я на наставника.

— Вот именно! — фыркнул тот. — Как же приятно встретить родственную душу, вы просто, ять, не представляете-врот!

— Мя-а-а-а-у!

— Ладно, уговорила, блохастая! Две родственные души!

— Всё-таки Борюсика не хватает! — вздохнул я, прижав одной рукой Изольду Венедиктовну к груди, а второй поглаживая ей холку. — Он хотя бы внимание праздношатающихся отвлекал!

— Это потому что в тот раз с тобой блохастой не было, — ухмыльнулся Гришаня. — Ей синий не конкурент от слова вообще. Чего на него таращиться-то? Тролль и тролль, только и может, что рожи злобные корчить! А тут, вон, милота во плоти! Если позволите так выразиться, в натуре! Может, попробуем бизнесок замутить? Посадим блохастую на скамейку, да табличку напишем: «Одна деньга за погляд, две — за поглажку, можно переводом»!

— Эй, а нас в тюрячку за такое не упекут?

— Кто⁈ Мы сами себя, что ли?

— Я не хочу в тюрячку! Мне нельзя в тюрячку, я натурал!

— Клим! Уймись-врот!

— Так это ты мне коррупционную схему предлагаешь, правильно я понимаю? — прекратил я валять дурака. Ну, почти. — А также злоупотребление служебным положением, крышевание незаконного бизнеса и до кучи рэкет?

— А рэкет-то откуда⁈ — прифигел Гриша.

— Да ты только глянь на неё! — сунул я ему под нос кошку. — Это ж натуральное вымогательство!

— Не-а! — замотал головой снага. — Всё сугубо добровольно! Считай, пожертвования. Ей!

— Ну ладно… — уронил я мякнувшую кошару на землю. — А за что пожертвования?

— За то, что она такая красивая! Вот тебе деньга, блохастая! Сдачи не надо!

— Тут не хватает.

Некоторое время Гриша недоумённо таращился то на меня, то на Изьку, то на обоих сразу, а потом, не выдержав, натурально заржал, распугав нескольких прохожих. Из числа тех, что уже начали потихоньку подтягиваться к нам поближе. Не иначе, как на кошачьи флюиды. Ну а чем ещё объяснить это ненормальное внимание к моей питомице? Только её офигенностью. Плюс зашкаливающая мимимишность, пока не шипит и не матерится на кошачьем.

Ну а если без хиханек да хаханек, то реально уже забодали. Ладно хоть, смена уже хорошо так за середину перевалила, край пару часов нам ещё тут курсировать. Оно, конечно, лепота — природа, свежий воздух, людей, да и прочих разумных, самый минимум — а всё равно утомительно, особенно с непривычки. Гришане-то вон хоть бы хны, а я задолбался. А про Изольдочку вообще история молчит. Я попытался было её отпустить на свободный выгул — где-то через час от начала смены — да очень быстро убедился, что Муранский бор отнюдь не второй околоток Муранского же района. Это в околотке разумные по большей части… разумные, хе-хе. И взрослые. И ответственные. А здесь всякой твари по паре. То есть помимо людей (порою весьма странных, даже один, если не ошибаюсь, зоотерик попался среди более-менее нормальных, просто гиков) встречались и снага, и гоблины, и кхазады с эльфами. От последних проблем не было вообще, хотя одна очень юная на вид (а по факту — поди, знай!) остроухая девчонка при виде Изечки впала в натуральный транс и довольно долго ходила за нами по пятам. Но в конце концов отвязалась, причём даже без напоминаний и угроз с нашей стороны. А вот снажья и гоблинская мелочёвка на кошару реагировала неадекватно. В смысле, первая же компашка всего из трёх орчонков попыталась устроить на Изольду Венедиктовну загонную охоту. Естественно, стервецы за это поплатились — кто расцарапанным носом, а кто и прокушенным пальцем — но звоночек оказался тревожным. В итоге пришлось снова посадить котейку на привязь, и встречать каждого желающего её погладить или ещё каким-либо способом выразить приязнь, зверской рожей и не менее зверским предупреждающим рыком. Один раз до того дорычался, что аж «звезда смерти» на минималках среагировала. Правда, репрессивных мер принимать не стала, пожужжала грозно, объективами камер поводила из стороны в сторону, да и была такова. Ну а мы продолжили патрулирование, как нам и предписывали служебные обязанности.

— Завтра переноску с собой бери, — посоветовал Гриша. — Которая рюкзак. Посадил блохастую, на спину нацепил, и вся недолга! А будет возмущаться — сразу спать-врот!

— Мя-а-а-а-у!

— Спать-врот!

— Ф-р-р-р-р!

— Клим, а чего это она? — удивлённо воззрился на котейку мой наставник. — Типа, закапывает меня? Типа, я дерьмо-нах?

— Э-э-э… возможно, — пригляделся я к действиям Изольды. — Но не исключаю и того, что она намекает на твой труп.

— К-какой ещё труп⁈

— Свежий! — с готовностью пояснил я. — В который ты превратишься, если не перестанешь наезжать на бедную кошечку. Верно я говорю, Изольда Венедиктовна?

— Мя-а-а-у!

— Ой, какие мы обидчивые! Прямо фу ты, ну ты, хвостик гнутый! В натуре!

— Гордись, Гриш! — немного подсластил я пилюлю старшему товарищу. — Даже Сохатый её до такого не довёл. А ты смог. Человечище! Тьфу! Снажище!

— Ну так! — выпятил грудь тот. — Ладно, идём на последний круг. Надо в северную оконечность заглянуть, для проформы.

— А почему для проформы? — невольно заинтересовался я.

— Да потому что там закрыто всё, ещё с воскресенья.

— Э-э-э… а поподробней?

— Да, врот, стыдно такое вслух говорить! — смутился Гришнак. — Это хрень натуральная! Сам бы, своими собственными-ять глазами если бы не видел, не поверил!

— Гри-и-иш?..

— А?

— Понятнее не стало! Колись, давай!

— Мя-а-а-у!

— Вот-вот! Не расскажешь — будешь иметь дело с Изольдой Венедиктовной!

— Не-не-не, нах такое счастье! — натурально перекрестился снага. — Но, по чесноку если, та ещё бредятина! В натуре!

— Гриша, с-сыбаль!

— Ладно, дай хоть с мыслями собраться!.. И не отставай, быстрее проверим, быстрее оттуда свалим! — прибавил шагу наставник.

— И что же там такое страшное? — ускорился и я. — В прошлый раз, помнится, я ничего такого и не заметил! Или это там, где мы с Изольдочкой познакомились? Ну, где лисий кадавр был?

— Не, в другой стороне! Но так-то да, в прошлый раз там ничего особенного и не было. А вот в воскресенье…

— Позавчера, то есть?

Уж не знаю, с чего вдруг, но под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия.

— Ага! Позавчера, под вечер уже… в общем, дежурю я, никого не трогаю… пончиков как раз взял — там поблизости ларёк есть… сел, значит, на скамеечку, кофеёчку хлебнул, к пончику примерился… и тут! Такое!

— Да какое, блин⁈

— Непотребное! Дрона-уборщика видишь? — ткнул Гриша когтистым пальцем в ближайшие кусты.

— Не-а, — пригляделся я к зарослям.

— И я не вижу! А он есть! Вернее, был! До вечера воскресенья! И не только здесь, но и по всему участку.

— Ну а теперь они куда делись? — с бесконечным терпением в голосе уточнил я.

— Мя! — поддакнула Изька.

— Так дай рассказать-то! — возмутился наставник. — В общем, аккурат позавчера вечером, когда я, значится, присел кофейком побаловаться, да пончик-другой сжевать, они все скопом, со всего, ять, участка съехались к третьему мусороприёмнику!

— И чего? — озадачился я. — Может, их спецом там собрали? На техобслуживание? Или чтобы прошивку обновить и настройки скорректировать? Смысл за каждым отдельно гоняться?

— Да я так и подумал! — кивнул Гриша. — Но потом-врот выяснилось-нах, что отнюдь! Местная техподдержка сама ох… удивилась! Ох, как удивилась! Я, собственно, только из-за них и всполошился. Хотя три подряд дрона-уборщика, да в одном направлении — это само по себе перебор. Ну а потом ремонтники шороху навели. И паники заодно.

— И чё? Неужто пошёл проверить?

— Конечно! — оглянулся на меня наставник. — Стадный инстинкт же! Ты на это намекаешь, человеческий шовинист?

— Не-а, всего лишь на любопытство! — моментально отпёрся я. — Которое, между прочим, не порок! Ведь так, Изольда Венедиктовна?

— Мя-а-а-а-у!

— Ладно, так уж и быть, на первый раз прощаю! — смягчился Гришнак.

— Я тебя тоже, — не остался я в долгу. — А дальше, дальше-то что? Ну, поддался ты стадному инстинкту, попёрся проверить. И?..

— И поддался! И чего? А ты бы не поддался⁈ — раскрасне… э-э-э… раззеленелся мой наставник. — А у меня ещё и долг служебный, во! В натуре!

— Комбо, в общем.

— Чего⁈

— Особо убийственная последовательность приёмов рукопашного боя… а, забей! Дальше-то что?

— Ну, прошёл я за дронами… вернее, за ремонтниками, потому что те себя как-то странно вели…

— Скрыть следы преступления пытались?

— Да не! Шухарились просто. На измене были. Как будто чего-то опасались.

— И не зря?

— Базаришь, Клим! Я, когда увидел, что с дронами творится, сам ох… удивился! Ты ж знаешь, что такое броуновское движение?

Хм… я-то знаю, а вот откуда это снаге известно? Хотя о чём это я, это ж курс школьной физики… а в школе здесь все учатся. Даже в земщине. А уж в экономическом сервитуте, который суть неотъемлемая часть изначально опричного города-новостроя, тем более. Тут не забалуешь! Сервитут сервитутом, но рулят всё равно опричники, да и муниципальные власти общие. Всё различие в уровнях доступа да в контроле. Хтони поблизости от Корсакова-Волжского никакой нет, поэтому сервитут здешний суть порождение исключительно экономической целесообразности — свободная экономическая зона в твердянском прочтении. Ну да бог с ним, с сервитутом. Удивительно другое — что у физического явления первооткрыватель тот же, что и в моём мире. То есть звать так же, а вот всё остальное… он может и эльдаром, к примеру, оказаться. И не исключено, что до сих пор живым. Но кивнуть я кивнул, разумеется.

— Ну вот! Они, значит, толпой сползлись со всего участка, и давай вокруг мусороприёмника круги нарезать! Толкаются, гремят всяким, друг на дружку лезут, всё, что под манипуляторы попадётся — в труху! Но не друг друга, прикинь⁈ Поляну вытоптали под ноль! Там не то что я, ремонтники поближе сунуться боялись! А ещё громко ругались непонятными словами и костерили айтишников, которые им новую прошивку подогнали.

— А дальше?

— А дальше… а дальше ещё хлеще: через какое-то время они начали один за другим вырубаться!

— Ремонтники⁈ — прифигел я.

— Да не! — отмахнулся Гришаня. — Дроны! Намертво! Как будто им все мозги электронные выжгли! Ну, или рубильник выключили.

— Так, падажжи-ка! — прервал я наставника. — Реально что-то коротнуло и сгорело к хренам, или что-то на программном уровне случилось? Горелой пластмассой воняло? Ну, или проводами?

— Не-а…

— А что тогда?

— Ну, пацаны-ремонтники, когда всё кончилось, начали ругаться, что операционки у всех дронов послетали, — припомнил Гриша. — Даже базовые функции не поддерживались, чтобы обновление накатить. Или загрузить бэкап-копию прошивки. Без понятия, что это значит. Тебе это о чём-нибудь говорит, Клим?

— О да, о многом! — заверил я. — И мне теперь ещё интересней стало. Можно хотя бы одного дрона посмотреть?

— Не, эт вряд ли! Их тогда же, в воскресенье, всех и увезли. А вот порядок у мусороприемника не навели. Хотя сейчас не знаю, может, и прибрались уже… да щас сами увидим! Долбаные железяки!

— Аккуратнее со словами, мясной шовинист! — поддел я наставника.

— Да щас прям! — отгавкнулся тот. — Мне, ять, ярыжки чуть всю душу не вынули, пока опрашивали! А я, чтоб ты знал, привычный!

— Зверствовали? — посочувствовал я.

— Ещё как! А самое обидное знаешь что?

— Что?

— Дежурство не моё было! Да сменщику приспичило по семейным обстоятельствам… вот он меня и попросил… а я и согласился! На свою голову! Кстати, пришли.

— Да вижу уже…

Н-да… всё-таки наши миры очень похожи. Я имею в виду, в незначительных мелочах. Взять, к примеру, вот эту самую ленту, перекрывающую проход — расцветка один в один! Белые и красные диагональные полосы. И надписи на латинице. При желании вполне можно вообразить что-то вроде предупреждения в стиле «Не ходить! Золона зверств полиции!» — помнится, в каком-то американском фильме мне такое попадалось. Ну и полнейшее небрежение предупреждением со стороны праздношатающихся абсолютно аналогичное — вон, аж в трёх местах порвали! Интересно, кто бы это мог быть? Я бы на орочью мелюзгу поставил… ан нет! Вон он, виновник торжества… или виновница? Очень уж очертания характерные… и подозрительно знакомые… особенно сзади… да ну на фиг!

— Эй, гражданочка! А позвольте-нах поинтересоваться-врот, чем это вы тут занимаетесь? — опередил меня Гриша, врубив полицейского на полную катушку.

Естественно, оная гражданочка дёрнулась от неожиданности, испуганно ойкнула, машинально сжавшись, и ме-е-е-едленно, словно растягивая удовольствие, обернулась.

Эх, не сообразил я сразу за широкую Гришину спину спрятаться, а теперь уже поздно! Потому что запалился, как есть запалился! И больше от разочарования, чем от неожиданности, удивлённо воскликнул:

— Милли?..

— Вырубаев?.. — не осталась та в долгу.

Ну и на закуску хором:

— А ты что тут делаешь⁈

Н-да, ситуация!.. Вот это я и называю — Биба и Боба, два дол… кхм! В общем, встретились два одиночества, пусть и не в сети. Но от этого, право слово, ничуть не легче.