Марина торопливо вернулась в машину и спросила у Васьки:
– Ты помогать будешь или в машине посидишь?
Если совсем уж честно, то атмосфера вокруг к «помогать» не очень-то располагала…Васе резко захотелось быть вовсе не тут, а где-то в более людном и приятном месте. Но пешком идти до этого места, или ещё куда-то не хотелось, а тётка в её нынешнем состоянии, может и послать далеко и надолго… Да и в машине одной сидеть как-то не очень приятно – сейчас Марина умчится, а вокруг только заборы, и ещё неизвестно, кто за ними прячется! Короче, с тёткой безопаснее всего!
– Эээээ, а что надо делать? – решилась Васька.
– Рабочая версия – у тебя сбежал щенок. Не спрашивай какой, я пока сама не знаю. Нам сказали, что видели его в этом районе, вот мы сюда и приехали. Если начинают задавать вопросы, на которые ты ответа не знаешь – реви. Поняла?
– А кто может задавать вопросы? – растерялась Вася, вполне законно удивившись – вокруг никого не было.
– Да уж скоро будут желающие. Так, туда иди! – Марина махнула рукой налево.
– Зачем?
– Ой, ну, проверить, не забыла ли я машину закрыть. Короче, дуй отсюда срочно, но ненадолго. Когда я заору, беги обратно.
– А ты чего орать будешь? – удивилась Вася.
– Как чего? «Помогите», конечно! Ой, ну не строй такое выражение личности, у нас времени в обрез! Кыш! – Марина прислушивалась к каким-то хлопкам, доносящимся из-за забора.
Вася ничего не поняла, но послушно потрусила за угол, опасливо озираясь, а Марина быстро вынула из щегольской сумочки смартфон и паспорт, переложила их в карман лёгкой жилетки, застегнула сумочную пасть, а потом, примерившись, перекинула её через забор, и правдоподобно заорала «Помогите!»
Василиса рванула к тётке и опешила.
– Тёть, а где твоя сумка? И чего ты кричишь?
– Сумку украли! – сообщила ей Марина. – Украл какой-то гад, я за ним погналась, а он понял, что я не отвяжусь и кинул её за забор!
– Тёёёёёть? – опасливо протянула Вася.
Марина тяжело вздохнула и тихо объяснила абсолютно, с её точки зрения, логичные и понятные вещи, набирая номер на смартфоне.
– Вась, там за забором кто-то стреляет по щенкам. Я могу туда зайти, но меня тут же задержат и будут проблемы – это частная территория. Мне надо там оказаться законно и, желательно, с представителями власти, поняла? – она дозвонилась и взволнованно затараторила:
– Полиция? У меня сумку украли! Я вора почти догнала, но он сумку перебросил через забор и убежал. Ой, а за забором кто-то стреляет! Да точно стреляют! Нет, мне не кажется! У меня тут родственница со мной, она тоже слышит! Адрес? Диктую.
Марина продиктовала адрес, а потом, когда разговор закончился, повернулась к Василисе.
– Значит, так! Как у меня сумку выхватили и забросили, ты этого не видела и видеть не могла – я тебя к машине отправила, проверить, закрыла ли я её. Остановились мы тут, потому что щенка твоего ищем, местность мне знакомая, я тут работала – проверяла вон ту организацию!
– А зачем ты спрашивала, как на эту территорию пройти можно?
– Затем, что, судя по всему, это нам понадобится!
– Нам с тобой? – удивилась Вася.
– Нет, нам с полицией! – мрачно ответила Марина, машинально разминая пальцы.
Вид при этом у неё был крайне мрачный и угрюмый – она слышала отдалённый гогот и новый хлопок.
– Только бы не попали! – думала она. – Только бы не пoдстрeлили!
Лейтенант полиции Алексей Алексеевич Колокольников ничего такого странного от вызова не ожидал – промзона, там охрана, а у охраны оружие бывает… Причём, раз вызов поступил только от какой-то девицы, а не от отбивающейся от злоумышленников охраны, то девице ещё и померещиться могло.
Как же он ошибался…
Пострадавшей, которая вызвала наряд, оказалась миниатюрная и чрезвычайно возмущённая особа. Рядом растерянно хлопала глазами девушка помладше, которую пострадавшая сразу же задвинула за спину, вызвав всё внимание на себя.
– Он выхватил сумку и бежать, а я – за ним! Я бы его догнала! Уххх, как догнала бы! – в глазах девицы горел мрачный огонь, и Колокольникову стало понятно, что у воришки особо и выхода не было, как скинуть украденное, отвлекая преследовательницу. А девица продолжала:
– Мне просто нужна моя сумка! У меня остался только паспорт и смартфон! Паспорт – потому что был в документах на машину, а смартфон я держала в руке…
– Погодите, а что вы про стрельбу говорили?
– Я же объясняю… – слух у Марины был изумительный, поэтому, она машинально отслеживала все звуки, доносившиеся из-за забора, пока разговаривала с нарядом. – Я постучала в ворота, потом в калитку – мне моя сумка нужна! Я даже дело не хочу заводить – понимаю, что того гaдикa уже не найти! Понимаете?
– Понимаю-понимаю, а про стрельбу-то что? – флегматично выяснял Алексей Алексеевич.
– Потом я поняла, что сумку не достану – никто не отвечал. Я пошла к соседской проходной. Я там работала – проверяла организацию несколько месяцев назад, вот и спросила у охраны, как можно на территорию соседей пройти.
– И они объяснили? – удивился Колокольников.
– Они же меня помнят! Конечно, объяснили! А потом, я услышала… – Марина насторожилась, – Да вот же! Опять стреляют!
Хлопки и какие-то вполне себе радостные выкрики из-за забора были слышны уже вполне отчётливо.
Колокольников встрепенулся и переглянулся с коллегами. Дело шустро приобретало значительно более серьёзные очертания, чем выхваченная воришкой и закинутая за забор сумка.
– Как можно туда пройти? – уточнил Колокольников, и, получив ответ, рванул к указанной лазейке, расположенной в аккурат на стыке двух территорий.
Марина мрачно усмехнулась в сторону коварных охранников знакомой фирмы, которые лазейку-то ей указали, но в заключении инструкции по проходу, признались, что без применения грубой физической силы открыть проход нельзя.
– Ну, кому нельзя, а кому и можно… А кое-кому я это ещё припомню! – прошипела Марина, пробираясь за полицией, живо отогнувшей плохо закреплённый металлический лист. – Вот гaды… Веселятся!
Веселье на территории «нехорошего» склада реально присутствовало – прямо-таки в воздухе воспарил гогот трёх особей мужеского пола, вывалившихся из-за ряда густых и старых голубых елей.
– Гонииии, гонии шавку! – улюлюкал один из охранников, тыча пальцем в направлении удирающего со всех лап абсолютно чёрного щенка.
– Валераааа, не промааажь, а то счас уйдёт! Опять выкуривать из-за контейнеров придётся! А он, паразит, чёрный, его потом уже плохо видно будет! – переживал второй «охотничек».
– Да, счас, я мужики, никому не стрелять, моя очередь! – радостно размахивая пистолетом, гудел третий участник этого «развлечения».
– Всем оставаться на местах! Полиция! – неожиданно звучное вступление лейтенанта прозвучало явственным диссонансом.
– Это… Серый! Тут какие-то лохи! – первый «охотник» сфокусировался на новоприбывших быстрее всех, но недостаточно хорошо, чтобы осознать, что развлечение закончилось… – Эй, вы кто такие? Чё на чужой территории делаете?
– Полиция! – отчётливо сказал Колокольников, он с коллегами быстро разоружил опешивших «охотников» и обернулся, ощутив за спиной какое-то шустрое передвижение прощемившейся за ними девицы. – А вы тут что делаете?
–Я? Щенка поймала! Ну, моей племянницы щенок, я ж вам говорила, мы её искали тут! Бедняжка, вывернулась из ошейника и убежала, а эти гады в неё стреляли и ранили! – Марина ловко перехватила чёрную небольшую собачку, сильно хромающую на правую заднюю лапу, и моментально замотала её в свою жилетку, полностью лишив возможности вырываться: – Сейчас я вернусь! Только собачку племяннице передам и приду!
Она метнулась назад, к перепуганной Василисе.
– На, держи! По легенде это твой щенок. Судя по виду ей месяца четыре-пять, она – девочка и ранена. Сейчас я проконтролирую процесс возмездия и вернусь – повезём её в клинику. Давай, давай, перебирай ногами! – Марина понукала Васю, пока та не добралась до её машины.
– Расстели на заднем сидении пеленку, теперь бери её! Бери, я сказала, и что, что грязная? Ну, конечно, у неё крoвь, а ты что думала, сок? Хорошо ещё не сильно подстрелили, по касательной. Так, пока меня нет, машину не открывай, потому что она может испугаться и убежать. И да, придумай, как её зовут! Вася! Очнись! Это типа твоя собака, и полицейский может спросить кличку!
Марина закрыла машину и рванула назад, а Василиса оторопело уставилась на дрожащую в её руках собаку. Нет, до собаки это грязное и жутко перепуганное существо ещё не доросло – явно было щенком, только Васе от этого было не легче.
– Что же это? Стрельба? По живой собаке реально стреляли? И ведь даже не сказать, что они типа защищались! Она ж маленькая… Это… это же НAСИЛИE! – факты двигались по Васиному мозгу медленно, словно преодолевая вязкое сопротивление иллюзорного мирка, в котором она пребывала.
Да, в реальности такое бывает. И даже не где-то там, в диких-предиких странах, или у нас, но в густой тайге, нет, вот тут бывает, рядом с тобой! Да, трое отморозков гонялись за маленькой псинкой, собачьим ребёнком, которая при всём своём желании никак не могла бы им навредить!
Мерзкий запах заполнял салон машины, и Вася с усилием сообразила, что это пахнет кровь. Страшно пахнет! От этого запаха у неё зашумело в ушах, и накатила тошнота…
Она слишком сильно сжала руки, и щенок заскулил, заплакал тоненько, безнадёжно.
Именно этот звук, словно тумблер, что-то высвободил в замороченной Васиной голове, включил извечную инстинктивную реакцию нормального человека – защитить, но сначала успокоить, утешить вот это, трясущееся от ужаса, существо.
Васька, изумляясь сама себе, заворковала что-то нежное, начала гладить, уговаривать, уверять щенка в том, что уже всё закончилось, что она никому-никому не позволит её обидеть, что сама покажет любому, кто посмеет косо глянуть на её малышку.
Откуда у неё взялись такие слова Васька понятия не имела, да и не задумывалась над этим, потому что сейчас имели значение только толстоватые ещё щенячьи лапы, обхватившие её запястье и круглые карие глаза, полные ужаса и боли.
– Пoрвy на мелкие клочки! Вот только доберусь до тех придурков, и им кранты! Хотя… – Васька прислушалась – из-за забора раздались вопли, неожиданные высокие для мужчины/
– Хотя, всё это будет возможно, только если что-то от них останется после тётушки, а это не факт…
«Не факт» претворялся в жизнь достаточно активно.
Сначала выяснилось, что травматические пистолеты, с которыми носились два обалдуя и ещё один пневматический, которым размахивал в погоне за щенком третий их коллега, никакого отношения к их служебному оружию не имели – это их личные «игрушки».
– Да чё такого-то? – возмущались охранники. – Лейтенант! Верните оружие! Ничего такого мы не делали, разрешение имеется! Ну, пааадумешь, собак погоняли – начальство приказало их всех убрать, вот мы и того…
Марина пока держалась в тени, непринуждённо сжимая в руках смартфон. Ей дико хотелось сделать что-то этакое… в стиле валькирий. Но она отлично понимала, что сейчас её запись откровений этих человекоподобных существ для них гораздо опаснее секиры!
– А вы не в курсе, что отстрел собак запрещён? – сухо уточнял очень даже собачник Колокольников. – И что травматическое оружие можно употреблять только и исключительно для самозащиты?
– Так мы того… самозащищались! – гоготнули трое охранников. – Вот, не поверишь, лейтенант, такие шавки свирепые стали! Кидаются почём зря! А потом… кому от этого плохо? Их и так полно развелось, на детей кидаются!
– Аааа, так это вы, оказывается, доброе дело делали? Детей спасали? Понятно. Так и запишем! А про жестокое обращение с животными и статью за это мы не слыхали? – ещё суше процедил лейтенант.
– Да, кстати, эта собака хозяйская. Её искали и нашли. Так что, кроме всего прочего, вы ещё и вред чужому имуществу нанесли!
– Чё за враньё? Это щенок здешней суки! Мы их всех того… одна осталась, – возмутился самый тупой из троицы. – Она чёрная, плохо заметна в сумерках и в темноте, а в светлое время она, гадина, и не вылезала!
Марина все свои душевные силы употребила на то, чтобы ровно держать смартфон, а не вцeпиться в рoжу этого существа. Целой шкуры на рoже не осталось бы, конечно, и она сильно подозревала, что весь наряд полиции демонстративно постарался бы этого НЕ заметить, но, понимала, что её съёмка будет для паразитов гораздо болезненнее.
– Терпи-терпи-терпи! – шипела она себе. – Ничего, я до них доберусь! А сейчас терпи!
Она постаралась и запечатлела все откровения мерзких типов, а потом отправилась искать сумку.
– Ой, а вы сумочки моей не видели? – выступила она из сумрака за ёлками. – Ну, мне же сумку найти надо!
– Да какая ещё сумка? Чего эта баба тут делает? – охранники, пока ещё не осознавшие, что дело может повернуться вполне небезобидно, вдруг вспомнили, что они вообще-то тут работают – типа территорию охраняют и посторонних не пущают!
– Отвали с дороги! – максимально презрительно процедила Марина, почти беззвучно добавив кое-что крайне оскорбительное, и слышное только ближайшему к ней охраннику.
– Ты! Да-кто-ты-тут-такая! – моментально завёлся туповатый тип и цапнул Марину за локоть.
Лейтенант было дёрнулся на помощь, но здоровенный лоб легко и непринуждённо пролетел мимо и врезался вышеупомянутой частью тела в ближайшую ёлку.
– Ой, деревце не сломалось? Нет? – Марина, живо обеспокоенная здоровьем зелёных насаждений, старательно прошлась на каблучках по поверженному, с трудом удержавшись от того, чтобы на нём не попрыгать, и озабоченно ощупала ствол:
– Нет, к счастью, ёлочка цела! – сообщила она из-под еловых ветвей. – Не зря их викинги считали очень прочными! Что вы говорите? – заботливо уточнила она в ответ на невнятное бормотание, раздавшееся у неё под ногами:
– Как-то вы тихо говорите! Может, вам помочь встать? Давайте, я помогу! Ой, ну, что же вы так неловко встаёте! Викинги-викингами, но ломать дерево своей головой всё-таки не стоит. Ой, вы бы падали уже в другую сторону, что вы к ней привязались-то? Третий раз подряд бодаете невинное дерево! В детстве зайчиком на новый год перескакали?
Колокольников уже решил было вмешаться, но Марина и сама рассудила, что хорошенького понемножку, а то так и другим ничего не достанется.
Второго типа она уронила, сделав вид, что потеряла равновесие, оказавшись в аккурат за ним. Глядя, как рушится здоровенный тип, выше её на две головы и раза в три толще, Марина с теплотой подумала о чудном приёме, позволяющем уронить любого противника, попав своим согнутым коленом под его колено.
– Молодой человек, вы живы? Вот странность какая… Прямо падучая на них напала! – покачала головой миниатюрная симпатичная девушка, безо всякой жалости наступившая каблуком на подъём ступни подвывающего гaдa, который, при падении нет, вы только представьте, разбил себе нос!
После прохода Марины и по его бренному телу, он уже не очень-то понимал за какое именно место ему хвататься в первую очередь.
Колокольников, осмотрев небольшую площадку, ставшую ещё меньше из-за двух «загорающих» на ней охранников, покосился на третьего, пока ещё стоящего на ногах.
С одной стороны, ему надо бы девушку остановить, а с другой… Ну, кто же виноват, что эти деятели такие неуклюжие? И спиртным от них попахивает… Да и синяки от изящных женских каблучков никаким образом ему и его коллегам не приписать.
– Ээээ, Саш, ты сходи, сумку гражданки поищи, а? Тут где-то вдоль забора валяется… – он переглянулся с напарником, тот понимающе хмыкнул и канул за ёлки, а сам Колокольников с подчёркнутым вниманием стал осматривать один из травматических пистолетов, на котором против всех законов и правил был закреплен оптический прицел.
– И что же это вы, гражданин, не знаете, разве, что это категорически запрещено? – любопытствовал он, обращаясь к любителю ёлок, выползающему на свет.
– Да всё из-за этой чёрной заразы! – подвывал гражданин, – Её ж так не видно!
– Ещё статья… – удовлетворённо кивал сам себе Колокольников, старательно НЕ глядя на гражданку, которая ожидала, пока найдут её сумочку. Ну, да прохаживалась неспешно… Да, шла по направлению к последнему стоящему на ногах охраннику, что вообще-то не запрещено – понравилось ей там, почему же не пройти? Ну, шла так, что лично он, если бы не был при исполнении и оказался на месте этого самого типа, попытался бы смыться – очень уж жутковато сверкали у девицы глаза, и прямо-таки шкурой ощущалась шедшая от неё ярость.
– Ярость в протокол не запишешь, точно так же как ощущение, что это какая-то… тигра идёт. Точно, как моя тёща, когда тесть крупно набедокурит! – призадумался лейтенант. Но сочувствовать последнему из охранников не стал. Сам бы врезал – но низззя, а раз так, то можно хотя бы в сторону посмотреть, когда кто-то делает это, да ещё так, что и не придерёшься!
– Полииицыыыыыяяяя! – взвыла Маринина цель, – Вы чёёё, тут же ж какая-то бешеная баба орудует, а вы не видитеееее!
– Ой, а куда это вы так споткнулись? – Марина, мгновенно подставила подножку живодёру, рванувшему от неё под защиту невозмутимого лейтенанта:
– Ууууу, как же так неудачненько… Тут же гравий, а вы личиком! Что? Ещё и колени побили? И кроме коленей всё остальное? Дааа… взрослый мальчик, а падать так и не научился! Недаром говорят: «Большому кораблю – большое плавание…» Ой, нет, извините, это не про вас! А! Вспомнила! Большой дуб и падает громко!
Лежащий возмущённо взбрыкнул ногами, Марина тут же сделала вид, что он её сбил, и аккуратно, но с должным размахом уселась на спину поверженного «Большого дуба», завывшего что-то маловнятное.
– Что-что? Опять что-то ушибли? Да кто ж таких охранников-то на работу берёт? Мало того, что законченные садисты, мало того, что с оружием в руках ведут себя, как толпа гамадрилов, так ещё и никакого чувства равновесия нет! – разглагольствовала Марина, удобно устроившись на хребте «Дуба».