Вингейт

Глава 56 «История с бочкой» и еврейско-бедуинский бизнес

Теперь арабским вождям осталось преодолеть последнее препятствие — инертность арабских масс. Тут все было не так-то просто. По двум причинам: с одной стороны, многие арабы уже привыкли к еврейскому соседству. Работали у евреев и с евреями, лечились у еврейских врачей и т. д. С другой — они понимали, что евреи не будут легкой добычей. Если уж в 1929 году арабы встретили яростный отпор, то было ясно, что теперь, когда стало евреев вдвое больше, отпор будет еще сильнее. Они догадывались, а отчасти и знали, что «Хагана» запасает оружие. А узнать им довелось примерно следующее.

«Хагана» ввозила ружья из Бельгии. Сначала их клали в длинные ящики, которые использовались для перевозки изоляционных труб для электрокабеля. Но туда много положить было нельзя — мог выдать вес. Тогда стали ввозить в бочках из под цемента. Тут по части веса было лучше. Заказывалась партия цемента в бочках емкостью 400–500 литров. В половине из них был цемент, в другой — ружья. Благополучно прошли две таких партии. А в октябре 1935 года прибыла третья партия, из которой часть бочек с оружием успели выгрузить и вывезти. Но под конец разгрузки одна из бочек упала, крышка отвалилась. И посыпался оттуда вовсе не цемент… Шум поднялся большой — повторение «истории с ульем». Арабы, конечно, обозлились, устроили бурные демонстрации и забастовки протеста. Но и испугались тоже. Эту историю с бочкой знали все на Земле Израильской. А наиболее любознательные из арабов могли бы узнать и побольше. И узнали бы они вещь любопытную: среди снабжавших оружием «Хагану» были и бедуины! На Востоке всегда, когда надо купить что-то незаконное, — идут к бедуинам. Они привозят что надо хоть из «тридевятого царства», переходя границы по им одним известным тропам. А среди евреев к тому времени уже были такие, которые родились и выросли на Земле Израильской и хорошо знали бедуинов. Как их отцы до Первой мировой войны вели дела с отцами бедуинов, так и повзрослевшее поколение еврейских уроженцев страны пошло по уже проторенному пути. Так что завели евреи с бедуинами изрядный бизнес. Те везли оружие, и не так уж мало. В первой половине 30-х годов купили мы у них 1 000 единиц стрелкового оружия, несколько пулеметов, много боеприпасов. Это сотрудничество продолжится и дальше, приведя ряд бедуинских племен под наши знамена, где они и по сей день остаются, поставляя нам, среди прочего, великолепных следопытов — сам видел их в деле.

Но вернемся в 30-е годы. Не всегда купленное у бедуинов оружие было в полном порядке. К тому времени у нас уже были подпольные мастерские, в которых чинили все, что надо, а кое-где и гранаты делали.

В общем, арабы знали, конечно, далеко не все, но догадывались, что евреи будут драться. И не хотелось многим из них лезть под наши пули. С другой стороны, не хотелось, конечно, и в меньшинство превращаться. Надо было найти людей, которые согласились бы выступить в роли зачинщиков. И таких нашли. Это были уже знакомые нам «харанцы» (см. главу 50). Их еще не было здесь, на Земле Израильской, в грозные дни конца августа 1929 года, поэтому евреев они не боялись, да и терять им было нечего — еще не обвыклись у нас и вообще жили полулегально. Все на свете относительно. Тель-Авив был для выходцев из Германии маленьким бедным городком, а нищим сирийским беженцам скромные дома тель-авивских обитателей казались чуть ли не дворцами. Им и говорили о несправедливости: мол, «неверные» живут куда лучше вас!

15 апреля 1936 года начались первые стычки, соответственно появились и первые жертвы. Но еще казалось, что все может обойтись. Особенно в районе Тель-Авива, который уже обогнал арабский Яффо по числу жителей. 19 апреля день начался мирно, но вдруг среди «харанцев» распространился ложный слух, что евреи убивают «харанцев», работающих в Тель-Авиве. Сотни их выплеснулись на улицы Яффо и бросились на евреев. Говорят, в этот день еще находились благонамеренные арабы в Яффо, пытавшиеся спасти евреев и утихомирить страсти. Но другие подливали масла в огонь. Короче, пожар запылал в прямом и в переносном смысле слова. Что же касается «харанцев», то в Яффо они быстро были наказаны. Их сотнями задерживала полиция и немедленно высылала в Сирию. Однако свою роль они уже сыграли.

Глава 57 Шхем

Есть на Земле Израильской город. Мы его называем по-библейски — Шхем. Арабы — Наблус.

Вот в этом-то городе после вспышки насилия в Яффо и было собрано совещание арабских общественных деятелей. И был создан Высший Арабский Совет. А председателем его стал наш старый знакомый, муфтий Иерусалима Хаджи Амин эль-Хусейни. Высший Арабский Совет объявил всеобщую забастовку, которая должна была продолжаться, пока власти не выполнят трех требований: во-первых, запрет алии, во-вторых — запрет на передачу земли евреям и в-третьих — проведение всеобщих выборов с созданием полномочного правительства.

Так как евреи составляли тогда 30 % населения, выборы эти были бы для нас концом сионистского дела. Евреям объявлялся полный бойкот. И если власти не выполнят этих требований до 15 мая, то есть в течение 20 дней, плохо будет и англичанам, и евреям! Так вот и началась эта борьба, в которой и евреи, и арабы проявили огромное упорство. Арабы понимали, что, если теперь не остановить еврейскую иммиграцию, будет поздно — потом это станет еще труднее. Но евреям деться было некуда. Коса нашла на камень. В течение трех лет арабы применили все виды борьбы: забастовки, индивидуальный террор, партизанские действия. Погибло более 2 000 арабов, более 600 евреев[35] и более 100 англичан (минимальная оценка). Евреев это не поколебало. Слабым звеном оказались англичане.

Глава 58 «Хагана» в середине 1930-х годов и создание «Национальной военной организации» («Эцель»)

Итак, наивности у евреев поубавилось еще в 1929 году, и они готовились к борьбе. Кое о чем я уже рассказал. Но закупки оружия были не единственным и, похоже, не самым трудным делом. Благо после 1929 года на это выделялись средства. Труднее было учить людей. Ведь это приходилось делать в двойном подполье, прячась и от арабов, и от англичан. Но, тем не менее, учили — владению оружием и средствами связи. 1929 год показал, как важно иметь свою связь, независимую от англичан. О радио в первой половине 30-х годов в «Хагане» еще и не мечтали. Тогда разговор шел о сигнальных флажках, гелиографах[36] и фонарях.

Очень трудно было и с дисциплиной. Каждый город, даже каждое поселение думало, конечно же, прежде всего о себе. Старались припасти оружие именно для себя. Нелегко было заставить людей подчиняться единому командованию. Это всегдашняя беда добровольных ополчений, тем более нелегальных. Трудности роста давали себя знать еще долго. Но все-таки некоторое подобие порядка к середине 30-х годов установили: еврейские поселения разбили на 20 районов с тремя городскими центрами. В каждом «блоке» был командир, получавший зарплату. Обращаю на это внимание потому, что большинство людей в «Хагане» работали бесплатно. Командиры следовали инструкциям от центрального командования. В Иерусалиме в «Хагану» вступило много религиозных евреев: уроки Хеврона и Цфата в 1929 году не прошли для них даром. Знаменитый рав Кук поддерживал службу религиозных в военных частях. Кстати, согласно его учению, создание еврейского государства, даже светского, приближает приход Машиаха (Мессии). В Иерусалиме и в пригородах, включая заводы Мертвого моря, с «Хаганой» было связано 2 000 человек. Через заводы Мертвого моря шла важная «дорога» по торговле оружием с бедуинами. Другой путь пролегал через северную границу.

Но «Хагана» уже не была единственной военной организацией евреев. В 1931 году в ней произошел раскол. «Ревизионисты» создали свою, небольшую поначалу, военную организацию «Эцель» — аббревиатура ивритских слов «Национальная военная организация». В Хайфе «Эцель» первое время почти не был представлен: этот город уже тогда был «красный». В общем, как и всегда, честная конкуренция шла всем на пользу. Даже если это была конкуренция между слоном и моськой. Несмотря на малочисленность, «Эцель» был заметен в событиях 1936–1939 годов, а тем более позднее. Интересно отметить, что возник «Эцель» не по инициативе Жаботинского, а «снизу» — по инициативе «ревизионистов» — жителей Земли Израильской, которые боготворили Жаботинского, но не всегда его слушали.

Итак, в «Хагане» была 21 000 человек (из них 4 000 женщин). Было у них 230 пулеметов, 4500 винтовок, около 10 000 пистолетов. В «Эцель» состояло 1 500 человек, вооруженных несколькими сотнями единиц стрелкового оружия. А еще у евреев было 600 «легальных» ружей в «запечатанных ящиках». О них я уже не раз вспоминал (см. главу 21). С этими силами мы и вступили в борьбу.

Глава 59 «Мой папа — шофер!»

Не подлежит сомнению, что твердость, проявленная тогда евреями, была важной причиной того, что борьбу на Земле Израильской в 1936–1939 годах арабы проиграли. Это был единственный проигрыш прогитлеровских сил накануне Второй мировой войны. Во всех других местах — Эфиопии, Испании, Судетах — Гитлер и ставший ему другом Муссолини выигрывали.

Но твердость, которую евреи проявляли с самого начала, не исключала наивности. Трудно лечится эта болезнь у евреев! Была провозглашена «хавлага» — «сдержанность», причем поначалу этой тактики придерживался и «Эцель». На практике это значило: оборона поселений. Тут сказались и нежелание портить отношения с англичанами, и надежда, что волнения стихнут сами по себе, и традиции еврейской самообороны в рассеянии, и другие, в том числе моральные, соображения. Впрочем, в 1936 году действительно был момент, когда казалось, что арабы остановятся, и вот почему. Были убиты две еврейки — медсестры, шедшие на работу в больницу Яффо, где лежали арабские пациенты! Видимо, напавшие на них арабы не знали, кто они. Или были какими-то уж совсем мерзавцами. Как бы то ни было, арабы на один день смутились. Но в таких случаях они быстро ориентируются: заявили, что это было, видимо, убийство по личным мотивам, что арабские борцы за свободу тут не виноваты.

Итак, евреи заперлись в своих поселениях и лишь изредка проводили ответные акции, в случае особо зверских арабских действий, вроде вышеупомянутого убийства медсестер. Арабы же не спешили идти на штурм еврейских поселений и кварталов, предпочитая уничтожать посевы, жечь леса, вырубать фруктовые сады и оливковые рощи. А главное — нападать на транспорт. Скоро он стал ходить колоннами, под английской охраной, но нападали и на колонны, да и не всюду была возможность таковые создавать. Не было в те дни для еврейского ребенка большего хвастовства перед друзьями, чем сказать: «Мой папа — шофер!»

Глава 60 Новый порт.

Что же с самого начала старались сделать евреи? Нейтрализовать результаты арабской забастовки. Так как англичане не приняли арабского ультиматума, забастовка длилась полгода. И евреи в некотором смысле смогли воспользоваться этим!

Первая реакция британских властей на арабский бунт была для нас благоприятна. Евреи обратились к Уокопу с просьбой о строительстве причала в Тель-Авиве. Тут надо кое-что объяснить. Главным портом страны уже тогда, как и теперь, была Хайфа. Там арабы не бастовали. Вообще они там медленно раскачивались. Мэр Хайфы, араб, был в принципе против насилия, поэтому позже ему придется скрываться от арабских террористов. Видимо, сказывалось еще и то, что в хайфском порту, построенном недавно, существовали бригады евреев-грузчиков, поэтому забастовка все равно не парализовала бы порт полностью.

В Яффо же было иначе. Там порт, существовавший с незапамятных времен, был под полным контролем арабов. Собственно говоря, сам порт был плохонький: природные условия в том районе не подходят для большого современного порта[37]. Теперь он перенесен в Ашдод, но тогда роль его была важна. И для Тель-Авива, и для всего юга страны.

В результате арабской забастовки порт в Яффо оказался парализованным, и евреи предложили построить причал в Тель-Авиве. Уокоп, бывший тогда верховным комиссаром, согласился. Все было сделано очень быстро. Порт, мягко говоря, был неважненьким, но Яффский заменить смог. Открытие его стало праздником для евреев. И в общем-то не зря. Помимо прочего, в еврейском порту меньше приходилось опасаться недружественных «глаз». (Официально отрыли порт позже, в 1938 году, когда его получше оборудовали. Но фактически действовал он с 1936 года.)

Меж тем и британская власть принялась наводить порядок в Яффо. Во всех старых арабских городах есть «касба», то есть старый квартал — тесное скопище каменных домов без всяких удобств и без всякого порядка — идеальное убежище для террористов. В Яффо «касбы» нет с 1936 года. Англичане снесли ее до основания под предлогом улучшения санитарного состояния города и проложили прямые широкие улицы.

Глава 61 Грузчики из Салоник

Однако мало было построить причал. Кто-то должен загружать и разгружать суда. Механизации в то время мало было. Портовый грузчик — работа тяжелая. Тут кроме силы нужна и привычка. Евреев-грузчиков на Земле Израильской было немного, и все — заняты в Хайфе. Вызвать их оттуда было нельзя, ибо Высший Арабский Совет вел отчаянную агитацию среди арабов-грузчиков Хайфы, призывая и их бастовать. Им даже обещали платить полное жалованье на все время забастовки. Другим арабам такого не предлагали — нефтедоллары еще не сыпались на них со всего арабского мира. С уходом еврейских бригад порт становился бы полностью под контролен арабам, что сделало бы забастовку еще более соблазнительной. Вот почему нашли другое решение. Существовал в то время в мире порт, и не маленький, где работало много еврейских портовых грузчиков, — Салоники. Там эта профессия была одной из традиционных у евреев.

Салоники — «Иерусалим Балкан». Изгнание сефардских евреев, бежавших на Балканы в Турцию, в веротерпимую Османскую империю, превратило Салоники, тогда турецкие, в город, где евреи составляли большинство в течение 400 лет. Они были там во всех слоях населения. Веками евреи селились рядом с гаванью. И профессия портового грузчика стала традиционной среди них. Говорят, что в старину это был единственный в мире порт не работавший по субботам.

В 30-е годы XX века слава еврейских Салоник уже клонилась к закату. Но евреев там было еще много — более 50 тысяч человек — две трети всех евреев Греции. В 1912-13 годах Салоники стали греческими в результате Балканских войн. Тамошние евреи начали понемногу эмигрировать в более перспективные страны, но портовые грузчики-евреи там еще имелись. Отношение греков к евреям было таким же, как во всех странах к востоку от Германии и к западу от России. Евреев недолюбливали. (Особым антисемитизмом отличались греки, изгнанные в начале 20-х годов Ататюрком из Малой Азии). Но сионистскую деятельность не запрещали: хотят евреи куда-то там убираться — скатертью дорога! Среди евреев и в Салониках завелись коммунисты. Хоть и жили там сефарды чистой воды, но ведь евреи все-таки! Как же без коммунистов[38]! Сионизм тоже набирал силу с 20-х годов.

В начале 30-х годов, как и всюду из-за кризиса, антисемитизм в Греции усилился. Дело даже дошло до погрома, не очень, правда, серьезного. Как и везде, оправдали погром коммунистической опасностью и никого не наказали. Вскоре после того случилось событие, в масштабе города огромное: на Землю Израильскую выехала, ликвидировав дела, богатейшая семья салоникских евреев — Реканати[39]. Ввиду этого, а также мрачной для евреев обстановки в Салониках, на приглашение портовым грузчикам прибыть в Тель-Авив откликнулось достаточно желающих. Им прислали вне очереди сертификаты и они приехали с семьями — сотни людей. А Салоники в 1941 году были захвачены Гитлером, и что стало там с евреями — ясно.

Так в 1936 году «салоникийцы» приступили к трудовой деятельности в порту Тель-Авива. Быстрота, с которой там наладилась работа, произвела впечатление и в хайфском порту. Арабы отклонили все посулы и не бастовали. Повлияло на них и то, что грузчики из Салоник начали поступать на работу также в хайфский порт.

Известны и другие случаи, когда евреи заменяли забастовавших арабов или арабы не бастовали из страха такой возможной замены. Но это было только там, где чувствовалась твердая рука властей, ибо Арабский Совет во главе с муфтием широко прибегал к террору, в том числе в 1936 году против арабов, не желавших бастовать. И это было нетрудно, пока евреи придерживались оборонительной тактики.

Глава 62 «Опасный треугольник»

В общем, уже в мае стало ясно, что полностью парализовать страну арабская забастовка не смогла. С другой стороны, и арабы увидели, что евреи «сидят за оградой». Эта пассивность была расценена ими как трусость евреев, окончательно убедив, что стоит действовать преимущественно силовыми методами.

Международная обстановка была такова, что престиж Муссолини, теперь врага англичан, возрастал: летом 1936 года, когда едва закончилась война в Эфиопии, начался франкистский мятеж в Испании. Муссолини и Гитлер пришли на помощь Франко. Хотя официально союз обоих диктаторов будет заключен лишь осенью 1936 года, фактически он существовал уже летом. Муссолини очень старался продемонстрировать военную мощь в тандеме с Гитлером. В первые месяцы войны в Испании это ему удавалось: он послал в Испанию в несколько раз больше людей и затратил там много больше денег, чем Гитлер. Так что арабы считали фашистскую Италию великой державой и надеялись на ее столкновение с Англией.

Итак, они решили применить силу. Летом 1936 года, несмотря на то, что на Земле Израильской было уже немало английских войск, весь горный район, так называемый «опасный треугольник» между Шхемом, Дженином и Туль-Каремом (не правда ли, знакомые израильтянам названия?) оказался в руках восставших арабов. В этих местах было мало дорог, поэтому англичане с их техникой действовать там практически не могли.

В «треугольнике» располагалось несколько банд. Они казались маленькими, члены их прятались в горах, но перед каждой предстоявшей операцией разрастались за счет местного «мирного» люда.

Пришлось англичанам пересаживаться на ослов и мулов, как в старые добрые времена. В августе в Страну Израиля прибыл Фавзи эль Каукджи, участвовавший ранее в мятежах против французов на юге Сирии и считавшийся храбрым бойцом с колониализмом[40]. В 30-х годах он обитал в Ираке. С ним прибыло много оружия, к нему стягивались добровольцы со всего арабского Востока. Все местные главари банд признали его старшинство. Каукджи попытался скоординировать действия арабов.

Ядром его сил были 3 роты добровольцев — иракская, сирийская и друзская.

Уже к осени англичанам все это стало надоедать: «Британский лев» решил показать зубы. Англичане перебросили на Землю Израильскую изрядные силы и, главное, дельного генерала — Джона Дилла. Генерал-лейтенант Дилл был «человеком на своем месте». Он не намеревался убеждать кого-либо или вступать в переговоры. Он был уверен, что на Востоке уважают силу и только силу, которую и надо демонстрировать.

В то же время начали «требовать подвигов» и от Каукджи. Содержание иностранных добровольцев встало арабам «в копейку», а средств-то из-за забастовки не хватало. Каукджи, видимо, лучше других понимал, каково реальное соотношение сил, но все, сверху донизу, требовали от него эффектных действий. К слову сказать, подобные тенденции характерны для арабов и по сей день: сдержанность они традиционно принимают за слабость и наглеют.

Столкновение Дилла и Каукджи произошло осенью. Численный перевес был на стороне англичан. Кроме того, их поддерживала авиация. Арабов легко разогнали, Каукджи и большинство его добровольцев бежали из страны. Англичане быстро заняли Шхем, Дженин и Туль-Карем. Арабский Совет официально объявил о прекращении забастовки. Тогда все могло бы и закончиться. Тем более что арабы, не ожидавшие такого поворота, оказались раздавлены морально. Тут-то и вступила в дело «политика умиротворения».

Глава 63 И снова Ицхак Саде

И все-таки, что конкретно делали евреи в 1936 году, помимо экономической борьбы с арабской забастовкой? Одной из положительных сторон политики «хавлага» — «сдержанности» — было сотрудничество с англичанами, которых тяжелая обстановка заставляла прибегать к помощи евреев для охраны самых разных объектов, таких, например, как железные дороги, которые тоже подвергались атакам. Охрана эта была разной. Частично она оплачивалась британскими властями, частично — еврейскими учреждениями. Но это все же были детали. Важнее, что к концу 1936 года около 3 тысяч евреев легально имели оружие и их количество все возрастало. Практически все они были членами «Хаганы». Теперь имелась возможность легально обучать владению оружием. В дальнейшем, весной 1937 года, к этому удалось так же легально привлечь английских сержантов. Это была положительная сторона «хавлаги». С другой стороны, эти бойцы оказывались под полным контролем англичан, с которыми Бен-Гурион считал важным сохранять хорошие отношения. «Арабов, — говорил он, — рано или поздно простят. Что бы они ни сделали, все будет забыто. А вот нам никто ничего не простит».

Но были в «Хагане» и люди, считавшие, что проявлять сдержанность («хавлага») — не значит сидеть за оградой, нужно сделать оборону активной. Первым начал такие действия наш старый знакомый — Ицхак Саде. В те годы ему было уже 46 лет, выглядел он степенно и носил очки. Но боевой задор в нем не угас. Летом 1936 года Ицхак Саде был послан «Хаганой» организовать оборону западных пригородов Иерусалима, которые обстреливались каждую ночь с соседних холмов. С тех самых холмов, на которых сейчас уже находятся еврейские кварталы. Саде лично стал во главе небольшого отряда, каждую ночь отправлявшегося в горы и сражавшегося с арабами, обстреливая деревни — «гнезда» банд. Постепенно отряд увеличился до 70–75 человек. Обычно использовалась тактика «молота» и «наковальни». «Молот» — подвижная группа — гнал арабов на сидевших в засаде бойцов «наковальни». Тактика эта была отнюдь не самой безопасной, так как ночью вполне можно было перестрелять и друг друга. К счастью, все проходило отлично: Саде хорошо обучил людей. Он не только командовал, но и лично участвовал в схватках. И еще он рассказывал своим молодым бойцам о Трумпельдоре. Позднее, в 1937 году, когда его направили обеспечить безопасность больших каменоломен, снабжавших стройматериалами Тель-Авив, Саде дополнил свою тактику следующим приемом: он со своими ребятами запросто среди бела дня захаживал в арабскую деревню, известную отнюдь не мирным нравом. Отбиралось для таких мероприятий человек 6–7, которые шли в кафе, посиживали там, неторопливо попивая кофе и болтая с хозяином о том, о сем. Затем расплачивались и не торопясь уходили. На арабов это производило впечатление. И на евреев тоже. С англичанами же было джентльменское соглашение — они не мешали.