Вишняки

СКАЗКА ПРО ЛЁНЬКУ И ПРО ЛЕНЬ

Жил себе хлопец, Лёнькой его звали. Жил и горя не знал. Встанет утром — зарядку сделает, зубы почистит, умоется. Да не просто умоется, как попало, а до самого пояса холодной водой обольётся, потом полотенцем — ширк, ширк, ширк — и спину и грудь. Вытрется так, что тело прямо горит, кровь так и играет в жилах.

Позавтракает с аппетитом и весёлый, бодрый идёт в школу.

На уроках внимательно слушает учителя, всё делает старательно и с охотой.

Домой вернётся — отдохнёт, поиграет и принимается за уроки. Уроки сделает, книжки и тетради в портфель сложит, а тогда можно и маме по хозяйству помочь. Вечер придёт — хлопец спокойно ложится спать: всё, что нужно, сделано.

— Молодец, Лёнька, — хвалил его учитель и неизменно прибавлял: — Берите, ребята, с него пример.

Дома соседки говорили Лёнькиной маме:

— И что за сынок у вас! Не ребёнок, а золото!

Так все хвалили и хвалили Лёньку.

«Может, я и правда самый лучший? — подумал он и задрал нос. — И знаю я всё лучше всех».

Вот приходит Лёнька однажды из школы, пообедал и побежал на улицу. Играл, играл, наконец вспомнил: «Пора бы уж идти уроки делать». А кто-то ему шепчет: «Успеешь. Можно и попозже».

Уже стемнело, когда Лёнька вошел в хату. Разыскал свой портфель с книжками и тетрадями, положил на стол.

«Зачем тебе учить, если ты и так всё лучше всех знаешь? Один раз можно и не выучить», — снова шепнул ему кто-то на ухо. Так тихонько шепнул, что Лёньке показалось, будто это он сам подумал.

Всё-таки вынул он нехотя книжку, развернул на той странице, где на дом было задано. Хотел читать, но тут буквы в книге начали такое вытворять, что просто жутко: то выскакивают одна перед другой, то прячутся одна за другую, словно смеются над ним.

Вздохнул Лёнька, отодвинул книжку, достал тетрадь по арифметике. Окунул перо в чернила, хотел писать, а перо только царапает и не пишет — сломано.

Еле нашёл другое перо. Не успел окунуть, а оно — кап! Кляксу посадил в тетради. Думал промокнуть — на всю страницу размазал.

И снова нашёптывает кто-то на ухо: «Поздно уже. Ты устал. Поспи лучше». А веки слипаются, точно мёдом намазанные.

Зевнул Лёнька раз, другой, да так сладко, что за ушами затрещало, и лёг спать.

Так первый раз Лёнька не выучил уроки…

Утром Лёнька проснулся в тот же час, что и всегда. Хотел по привычке сбросить с себя одеяло и вскочить на ноги. Но тут опять кто-то стал нашёптывать — нежно, сонно: «Куда тебе спешить? Полежи немножко. Под одеялом тепло, мягко».

Лёнька хотел возразить коварному голосу и сделать по-своему. Но не нашёл в себе сил и всё-таки полежал, даже вздремнул. А потом как сорвётся! Физзарядка? Куда там! Успеть бы умыться и позавтракать.

Чуть на урок не опоздал.

И в школе почему-то всё зевал, учителя слушал невнимательно. А когда ребята записывали домашние задания, тот же голос шептал: «Не пиши, ты и так запомнишь… И вообще, всё это скучно… А во дворе как чудесно, птички по деревьям порхают. Ни тебе уроков, ни домашних заданий. Хорошо бы совсем в школу не ходить и всё знать. Придумали бы такую машинку, чтобы отвечала за тебя на любой вопрос: и по языку, и по арифметике, и по географии…»

Сначала Лёнька колебался: прислушаться к этому подозрительному шёпоту или нет? Но позже лень так завладела им, что он на всё махнул рукой и во всём слушался этого сладенького голоса, который сковал мысли и движения и усыплял его среди урока.

Чтобы угодить этому голосу, не нужно ничего делать, не нужно думать. И это было самым соблазнительным.

Вскоре и дома и в школе стали замечать, что с Лёнькой происходит что-то необычное. То опоздал на урок, то пришёл в школу неумытый, в нечищеных ботинках. Ходил какой-то обвисший, сонный, кислый.

Лёньку перестали узнавать.

Опоздал он как-то на урок и тихо постучал в дверь.

— Войдите, — говорит учитель.

И вот входит в класс хлопец: грязный, нечёсаный, пиджачок на нём помятый, рваный, без пуговиц… Не хлопец, а страшилище какое-то.

— Что тебе, мальчик, нужно? — удивлённо спрашивает учитель.

— На урок я… учиться, — отвечает тот.

— Да кто ты такой?

— Лёнька.

Тут уж все удивились, зашумели:

— Разве это Лёнька?

— Голос, вроде, его.

— Не может быть!

— Это не Лёнька.

Давай ребята ощупывать хлопца да разглядывать — Лёнька или не Лёнька?

— Иди себе, мальчик, домой, — сказал наконец учитель, — и больше никогда не лги. В нашем классе не может быть таких грязнуль.

Повернулся Лёнька и пошёл домой.

Идёт по улице, пташки скачут с ветки на ветку, — перекликаются удивлённо:

— Чей такой? Чей такой?

— Чей-чей? Чей-чей?

Тоже не узнают.

Рассердился Лёнька. Хотел поднять камень и швырнуть в любопытных пташек, да лень ему к земле нагибаться.

Наконец на свой двор приплёлся. Смотрит — кот Мурко сидит на пороге, греется под солнышком.

Лёнька к нему:

— Киса! Мурик!

А кот в ответ:

— Замур-мур-мурзанный! Ф-фу! — и побежал со двора.

Выбежал Шарик из коридора. Протянул Лёнька руку, чтобы погладить, а пёс как бросится на него:

— Гр-р-рязный! Пр-рочь, пр-рочь, пр-рочь!

Так и кидается под ноги, в хату не пускает.

Насилу отогнал его Лёнька. Он уже в комнате был, а Шарик никак не мог успокоиться:

— Гр-р-рязный! Пр-рочь!

Сегодня Лёнька даже играть не захотел — в постель потянуло. Так, одетый, и лёг, а сам думает: «Что ж это такое? Это ведь правда я, а никто не верит… Двойки в журнале… Карикатура в стенгазете… Все в школе, а я… Что со мной делается?»

И тут снова тот сладенький коварный голос: «Не волнуйся, проживём как-нибудь. Никуда твоя школа не убежит».

Лёнька насторожился: голос уже не шептал, а звучал нахально, уверенно.

— Кто это? — спросил он испуганно.

— Хи-хи-хи, — засмеялся тоненький голос. — Это я.

Лёнька так и подскочил на кровати. Оглядывается кругом — никого не видит.

— Кто же ты?

— Лень… Да не вертись. Всё равно ты меня не увидишь. Я как тень твоя — всегда с тобой.

— Зачем? Что тебе нужно?

— Хи-хи! Я с тобой с того самого дня, как ты первый раз уроки не сделал. Помнишь?

— Помню.

— Кто хоть немножко заленится — я сразу к нему. И чем больше он ленится, тем лучше я себя чувствую.

— Чудно́.

— Ничего чудного. Я же — Лень. Пока будут лодыри, и я жить буду.

— А… а разве я… лодырь? — с ужасом спросил Лёнька.

— А кто же ты? Лодырь и есть. Теперь ты весь мой. Хи-хи-хи!

Лень так противно хихикала, что у Лёньки прямо по спине мурашки забегали. «Лодырь…» Неужели его можно назвать этим страшным словом?..

— Так это ты всё время нашёптывала мне, чтобы я ничего не делал? Это ты мешала мне читать и писать?

— А то кто же?

«Плохи мои дела, — подумал Лёнька. — Что мне делать? Если теперь никто меня знать не хочет, что дальше будет?»

Подумал, да и говорит:

— А ну, вылезай, где ты там, и стань так, чтобы я тебя увидел.

— Это можно, — говорит Лень, — только смотри получше.

При этих словах перед Лёнькой возникло какое-то бесформенное, растерзанное существо. Единственное, что хорошо разглядел Лёнька, были глаза — мутные, мёртвые, словно стоячая гнилая вода в канаве. Ни одного желания, ни одной мысли не было в них. И, когда Лёнька глянул в эти глаза, его стал разбирать сон — тяжёлый, тягучий…

«Усыпит меня проклятая Лень так, что и не встанешь», — совсем уже перепугался Лёнька. Собрал все свои силы, тряхнул головой, вскочил с кровати да как топнет ногой, как крикнет:

— Не по пути мне с тобой! Прочь! Сгинь с глаз!

— Ой! — слабо пискнула Лень и куда-то исчезла.

Только ветер загудел в трубе, заскулил жалобно, зазвенел оконным стеклом — и всё стихло.

И сразу Лёньке стало свободно, легко, точно гору с плеч сбросил. «Во сне это было или наяву?» Бросился к зеркалу и остолбенел: такое на него оттуда глянуло пугало, что и смотреть противно было!

Так вот почему не узнали его ученики, учитель. А всё из-за проклятой Лени.

Поскорее снял пиджак и давай его чистить, чинить, пуговицы пришивать. Потом умываться. «И сразу в школу, — решил Лёнька. — Надо всем ребятам эту историю рассказать. Как бы кто из них тоже ненароком с Ленью не подружился».