Витязь на перепутье

Глава 2 Дорога на Москву

Больше ночью его никто не беспокоил, только где-то недалеко захлопали могучие крылья и донёсся дикий хохот филина, но быстро смолк. Лишь только Соловей-разбойник проснулся и попытался освободиться от сковывающих пут. Вадим подошёл к Соловью и шикнул на него, предупредив, что отрежет уши, если тот будет продолжать трепыхаться. Этого оказалось достаточно, и вскоре пленник успокоился и затих. Проверив узлы на верёвках, что стянули руки разбойника, Вадим вернулся обратно на свой пост.

Отдежурив положенное время, Вадим сменился и лёг спать, чтобы наутро вместе со всеми готовиться к продолжению похода. Немудрённый завтрак, короткая тренировка по фехтованию с де Рюзаком, и вот они снова идут по пустынной дороге.

В коротком сабельном бою с французом Вадим действительно почувствовал, что многие приёмы и движения он стал хорошо запоминать с первого раза, а сложные выпады мог интуитивно предугадать, пока весьма скромно, но, похоже, призрак не обманул, и это внушало веру в положительный исход будущего договора с богами.

К этому времени отряд уже довольно далеко ушел от Калуги. Двигались неспешно, да и много ли пройдёшь пешком за телегой, осторожничая и постоянно осматриваясь. Благо тракт раньше являлся очень оживлённым и сильно исхоженным и пока не сильно зарос сорной травой. Сейчас же путешествовать по нему для крестьян и простого купеческого люда оказалось очень опасно, они и не рисковали, всяк свояк в своём селе оборону держал, выезжали только небольшие отряды, да на лошадях.

Вот на один из отрядов и им и суждено было нарваться на следующие сутки. Они прошли весь день и остановились на ночь недалеко от тракта, разбив лагерь возле трёх могучих берёз, что словно окружили со всех сторон небольшую прогалину, заросшую густой травой.

Лошадь освободили от упряжи и она, довольно фыркая, тут же потянулась к молодой травке, желая насладиться свежей зеленью. Де Рюзак, вынужденно отдав боевого коня в ездовые, терпел недолго такое надругательство и вскоре, посчитав, что основные опасности уже позади, коль им больше никто не встретился, объявил, что телегу отряд снова потянет за собой.

Старший охраны Афанасий было возмутился, резонно заметив, что это замедлит продвижение отряда. Однако француз настаивал на своём.

— Не хотите волочь её за собой, идите пешком, раз так, — на ломаном русском и жестами объяснил шевалье. — Я вам плачу за сутки и мне некогда тянуть ваши пожитки.

Афанасий больше не стал спорить. Вещей и вправду у них немного оказалось, а коня почти уже съели, так на восьмерых здоровых мужчин мяса не напасёшься, да и пропасть оно может, потому на ужин доедали зажаренное вчера. Конина — это не свинина, но всё же. Дополнили нехитрую трапезу репой и огурцами, взятыми с собой, да грибами, набранными в пути. Грибов удалось собрать много, и теперь они весело кипели в котелке, проворачиваясь склизкими бочками. Мелькали благородные боровики, яркие красноголовики да коричневые обабки. Имелась в котелке и всякая грибная мелочь, вроде польского гриба или моховика, собранных так, для кучи. Лучше белых грибов могли быть только опята, пора которых уже почти наступила, дело только за дождями.

Француз к грибам относился настороженно и не употреблял их в пищу, ему трюфелей, понимаешь, подавай, да сморчков, а не белых. А такое пусть дикари едят, что с них взять!

Отужинав, вновь стали распределять ночное дежурство. На этот раз Вадиму досталась смена уже под утро, примерно с четырёх часов. Сменив Миклуху, он застыл на посту. Лагерь мирно спал, лишь только изредка всхрапывала лошадь, да сопел сломанным носом Красавчик. И всё вокруг дышало спокойствием, только изредка слышалось карканье лесного ворона, которому было не до сна. Поднявшись ни свет ни заря, ворон, расправив черные крылья, парил над лесом, высматривая пропитание, вроде дохлой мыши, зайца или других остатков ночной трапезы филина.

Вадим прислушивался в предутреннюю тишину, которая постепенно начала нарушаться пением птиц, и когда окончательно рассвело, пошёл будить всех остальных. Пора отправляться в путь. Но не успели они позавтракать и выйти на тракт, как на них напали.

Роса или Роксолана, по имени, данному ей матерью, не находила себе места. Казалось бы, всё сейчас шло хорошо и даже лучше. Чужие отстали от них, и в Старом лесу стало жить намного легче и веселее, но вот что-то тяготило её и не давало покоя.

Роксолана постепенно готовилась к взрослой жизни. Гормоны бурлили в крови, наполняя новым смыслом её существование, она уже вступила пору полового созревания и стала ронять первую кровь, готовясь к возможному зачатию. Но где найти того, с кем создать пару, да ещё и по любви? В их Старом лесу просто не имелось никого, чтобы составить компанию и бегать по ночам, обращаясь в животное, или гулять в человеческом обличье днём.

— Опять ночами шляешься? — недовольно встречала старая ведьма по утрам её появление.

— Я охотилась!

— Знаю я эту охоту, сама молодой была, да только молодец твой уж давно ушёл отсюда, да и далече совсем, не догнать его. А ещё он не один идёт, а в компании весёлой да разбойной. В Москву подался, то мне гадание подсказало, да Велес метку ему дал не за просто так!

— А ты можешь его видеть, бабушка?

— Могу, но плохо, а ты что задумала? Убежать к нему хочешь? Да не твоего поля ягода он. Ты оборотень, а он обыкновенный человек.

— Он не из нашего мира, ты сама о том говорила, и на него не действует ни наша магия, ни зараза от укусов.

— То так, ну а что с того тебе? Обыкновенный человек или необыкновенный, всё едино! Он тебе не пара и всё!

— Хорошо, он мне не пара, ладно. Больно надо было хвостом перед ним крутить, но тогда где мне искать себе пару? — Роса выгнула спину, показав на миг из-под шкуры крепкие, налитые молодым соком, груди.

Ведьма схватила висящей над её головою веник из сухих лечебных трав и махнула им в сторону Роксоланы.

— Нечего тут грудью щеголять перед бабкой, у меня получше твоих были в своё время, да время это всё вышло.

— А я и не щеголяю, я просто показываю, что мне пора бы уже пару искать.

— Эх, раззадорил тебя этот Зимогор. А была-то тихоня, бегала за зайцами да мышами, тем и развлекалась. А сейчас выросла девка, любви жаждет. Я тебе говорила уже о том. Будешь собираться в Северный лес, там полно волколаков, с кем-нибудь из них и познакомишься. А даст Велес, то и полюбишь.

— А когда и как я смогу попасть туда?

— Через неделю, может через две, отправлю я тебя в место силы, а там уж ты найдёшь нужную тропу и в северный лес поскачешь, только дорога туда будет трудна и опасна. И нужно ещё подрасти, ты только в самый сок входишь. Подумай, всё же, лучше это через год сделать: и ума наберёшься и силой прирастёшь.

Роса задумалась, а и вправду, зачем торопиться? Ну да, она уже ощутила флюиды желаний нравиться мужчинам, и даже испытала лёгкое разочарование, когда прощалась с Зимогором, но прошло всего пару дней и она стала постепенно забывать его. Внезапно пришедшая мысль заставила Роксолану задать следующий вопрос.

— Бабушка, а покажи какая девушка нравилась Зимогору? Я так поняла, что он из-за неё попал сюда? Я знаю, ты можешь это узнать!

— Могу и узнала, не специально, конечно, но много воспоминаний поневоле у него выведала. Да, и эту видала, и других, что ему тоже нравятся.

— А покажи, покажи, покажи! — запрыгала Роса.

— Покажу, если пообещаешь, что никуда без моего ведома не побежишь, а ещё лучше, пойдёшь себе искать пару ровно через год. Как раз тебе исполниться осьмнадцать зим.

— Обещаю, обещаю, обещаю! — продолжала прыгать вокруг неё девушка.

— Гм, пожалуй, с обещаниями я погорячилась, давай-ка ты клянись, попрыгунья-лесовичка. Клянись, а то не покажу!

— Чем клясться, бабушка? — насупилась девица.

— Лесом клянись!

Роса замолчала, собираясь с мыслями, стараясь разобраться с тем, что сейчас бродило в её голове. Да, ей было очень интересно, но клясться лесом, значит, никогда не нарушить данный договор. Эмоции бурлили в девичьей душе, стремясь вырваться наружу, кипела и кровь, но всё же рассудительность зверя быстро взяла верх.

— Клянусь Старым лесом, что не нарушу своего слова и не уйду из Леса, пока не наступит следующая осень. Клянусь во всём слушаться тебя, бабушка, и не преступать обещанного.

— Хорошо, клятва принята! Подожди немного, сейчас я заварю траву и всё тебе покажу.

Ведьма запалила очаг, поставила на него котелок с водой и принялась бросать туда травы, щепотки разных порошков и куски твёрдых, как камень, кореньев. Вода быстро закипела и стала испускать густой белый пар. Разогнав его клубы пером чёрного петуха, ведьма быстро прошептала слова заклинания, внимательно всмотрелась в жидкость и наконец подозвала к себе Росу.

— Смотри!

Роса буквально подскочила к котелку и стала вглядываться в кипящую воду. Медленно на поверхности принялись образовываться смутные образы, которые постепенно становились более чёткими, пока не показали ясную и понятную картинку. Высокая симпатичная девушка с длинными белыми волосами, одетая в странную одежду, шла в окружении таких же странных молодых парней и вызывающе улыбалась.

Юноши буквально увивались вокруг неё, желая получить внимание. Девушка же упивалась этими мужскими потугами и только призывно улыбалась, не отдавая никому предпочтения. Её длинные голые ноги сверкали белизной на фоне короткой чёрной юбки и зелёной кофты в жёлтых цветах. Волосы, развеваемые ветром, волновали юношей не меньше, чем её высокая грудь, плотно стянутая какой-то странной упряжью.

Где-то на заднем плане мелькнул и Вадим, скромно шедший позади всех и внимательно рассматривающий девушку. Взгляд его метался от её волос по спине вниз, спускался до ног и вновь поднимался к белокурой голове.

— Эта, что ли⁈

— Да, эта.

— Фу! Ноги тонкие, как палочки, бледные, как облака, а волосы как пакля, такими раз за ветку зацепишься, да все с головы и выдернешь!

Ведьма хмыкнула.

— И грудь у неё обвислая, да и вообще, какая-то раскоряка, а не девка.

— Можешь ещё на других посмотреть, что я в его памяти нашла. Хочешь?

— Ну, давай, — уже менее охотно сказала Роса.

— Смотри!

Роксолана тут же вновь приникла к котелку, с жадностью рассматривая возникающие женские образы. Разные девицы, по-прежнему странно одетые, мелькали перед её взором хаотичным калейдоскопом, поочередно сменяя друг друга, не оставляя после себя ничего, кроме удивления.

— Они там все такие странные?

— Ну, какие есть, — ответила ей ведьма.

— Понятно, уж и выбрать-то нечего Вадиму, вот он и провалился в наш мир, потому как там смотреть не на кого.

Ведьма снова хмыкнула.

— Ну ты, чай, уже показала ему себя?

— Вот ещё! — дёрнула плечиком Роса. — Может, случайно, что и увидел, да и хватит ему. Глаза так вытаращил, как будто грудь женскую ни разу не видел! Глупый какой-то!

— А! Ну, тогда ладно, пусть мечтает о тебе и жалеет то, что мог получить, а безвозвратно потерял.

— Угу, — кивнула Роса, о чём-то сосредоточенно размышляя, потом очнулась. — Как мог получить, но потерял⁈ Ты же сама мне сказала, что с людьми вообще никак нам нельзя, а теперь такое говоришь⁈

— Ну, я пошутила, — начала увиливать от прямого ответа ведьма.

— По-шу-ти-ла⁈ — по слогам повторила Роса. — Это что ещё за шуточки от старой ведьмы?

— Ну, хватит! Распоясалась ты, девка! Сразу видно, что папашка у тебя человек, а не волколак, старших не почитаешь. Была бы я оборотнем, ох, и потрепала бы тебя за шкуру!

— Ну так ты, баушка, и не оборотень. Оборотень бы не обманывал, мы не врём, в отличие от людей и нелюдей.

— Гм, молчала бы уж! Не врёт она! Дался тебе этот Зимогор, посмотрела, клятву дала, теперь иди, гуляй! — не на шутку разозлилась старая ведьма. — Некогда мне тут с тобою разговоры разговаривать, пошла вон из избы, негодная!

Роса фыркнула и выбежала из избушки, опрометью спустившись вниз по лесенке. Что-то старая ведьма недоговаривает, но что именно, никак не понять! Роса внезапно рассмеялась, на душе стало легко и радостно, хотя с чего бы это? А может быть, ей повезёт, и она найдет себе пару в следующем году, чем не радость⁈ Жаль, что это произойдёт только через год. За год столько воды в реке утечёт, что и не сосчитать, и останется ли в живых Зимогор⁈

От этой мысли она помрачнела, не хотелось бы узнать, что он погиб. Всё же, с ним она чувствовала себя интересно и необычно. Но может за год он станет ещё сильнее и лучше, и тогда получится с ним встретиться вновь? А интересно, может ли она стать беловолосой? Такие волколаки бывают, она даже слышала, что на севере есть полярные белые волки и волчицы.

Шкура у них белая, а волосы, если оборотиться, чистые, как снег, и лучистые, как солнце. Угу, надо у бабки поспрашивать о том, если же девки такое могут со своими волосами делать, то почему бы и ей не смочь? Интересно получится, и зимой проще прятаться. А вот летом, наоборот, хуже. Ну и ладно, поживём — увидим и, ударившись об пень, Роса оборотилась в крупную рысь. Оглянувшись вокруг, она быстро поскакала по полянке в сторону огромного дерева, ловко вскарабкалась на него и с высоты раскидистой кроны принялась обозревать все окрестности.

Сотник Тарас по прозвищу Ненюха легко тронул поводьями коня, направив его дальше по дороге. Он входил в войско атамана Ивана Болотникова и теперь с большой группой отступал к Калуге. Отряд у него собрался весьма разношёрстный, но имея довольно потрепанный внешний вид, каждый оказался вооружен саблей с пистолем или пищалью и умел хорошо обращаться с ними. А большего и не надо.

Насчитывал отряд больше ста человек. Половина конных, половина пеших. Конные были не польскими гусарами, конечно, но и не вчерашними крестьянами на убогих лошадёнках. Всё чин-чинарём.

Болотников не смог взять Москву и теперь топтался возле неё, а его армия, постепенно разваливаясь, стремилась вернуться либо домой, либо приступить к грабежу доступных им окрестностей. Основная часть её отступала по калужскому тракту. И если бы не переродившиеся в бесов мертвяки, то продвижение войск ничего бы не останавливало. А так приходилось держать ухо востро, и острые сабли редко оставались в ножнах, постоянно отбиваясь от бесов.

Да и крупный отряд легко мог это себе позволить. Бесов на пути становилось всё меньше, осторожные они стали. С большим отрядом связываться не хотели и при любой возможности просто исчезали в лесу. А там пойди, найди их. Никто и не искал.

Впереди основных сил отряда выдвигалась разведка, они же и сообщили, что впереди пахнет костром. Значит, будет чем поживиться. Дав указание приготовиться, Ненюха стал ждать новостей, попутно собирая в единый кулак растянувшийся отряд. Пока разведчики уточняли сведения, он успел дождаться отставших пеших воинов и теперь имел возможность обрушиться на противника всеми силами.

— Там это, с десяток их, не больше, — докладывал вернувшийся разведчик. — Все вооружённые и, кажись, среди них дворянин какой-то заморский. Лает, аки собака, на своём, да слова нашинские коверкает. Остальные больше на мужиков похожие, чем на воинов.

— Казаки среди них есть или служилые?

— Может и будет парочка, но не больше.

— Обоз с ними есть?

— Да не, я только одну телегу увидал и коня одного. Всё, больше ничего у них нет. И ещё пленный на телеге лежит, но его я не рассмотрел, далеко больно.

— Ясно. Значит, дворянин с Европы путешествует и нанял кого или сынок чей-то. Может, важная птица, а может, даже в суп не годится.

— Ха-ха, — засмеялись окружающие сотника казаки.

— Так, тогда пехоту вперёд, окружаем их. Желательно, взять без боя. Ощиплем, что найдём, да отпустим. Или не отпустим, если что ценное найдём!

Казаки снова грохнули смехом.

— Всё, давайте, окружайте их со всех сторон. Берите по десятку и вперёд!

Десятники, выбрав нужных людей, повели их в сторону замеченного отряда, окружая его.

Наступило утро, лагерь проснулся, и Вадим принялся разжигать огонь. Солнце ещё толком не прогрело воздух и поэтому все, ёжась от утреннего холода, спешили к костру завтракать.

В самый разгар трапезы Вадим услышал непонятный звук, оглянувшись, он стал всматриваться в деревья и обнаружил там какие-то неясные тени. К ним явно кто-то направлялся, и это вряд ли тот, кто желает им помочь, скорее, наоборот.

— К нам кто-то идёт! — громко оповестил отряд Вадим.

Первым отреагировали Афанасий и шевалье. Оба вскочили и завертели головами в разные стороны.

— К бою! — крикнул шевалье, и Афанасий подхватил его команду. Все подскочили с мест и побежали к оружию или, если было при них, стали доставать из ножен. Вадим тоже подхватил пищаль и принялся судорожными и быстрыми движениями готовить её к бою.

Рыжие братья взяли арбалеты, стали накладывать на них болты и взводить. В это время шевалье нараспев прочитал какую-то арию и всплеснул руками, направив заклинание вперёд. Ну как, заклинание, просто слабый отблеск святой магии поиска. Через секунду он получил отклик и понял, что их окружает большая группа казаков, и вырваться им вряд ли удастся.

Намерения такой большой группы для него загадкой не являлись, и лучшее, что их ожидало, это грабёж. О худшем шевалье предпочёл вообще не думать. Расставаться с деньгами он был не намерен, а потому принял для себя единственное верное решение. Свистнув коня, которого уже успел оседлать, шевалье быстро вскочил на него и ударил шпорами. Конь всхрапнул и тут же рванул туда, куда его направила твёрдая рука всадника.

Окружавшие лагерь пехотинцы успели только закричать: «Лови, лови!» — как всадник уже опрометью промчался мимо них. Один казак преградил беглецу путь, но свистнула сабля, и тот отшатнулся, обливаясь кровью из раны. Миг, и всадник скрылся между деревьев. Направленная за ним погоня довольно быстро потеряла следы беглеца и прекратила бессмысленное преследование.

Брошенные же шевалье воины остались на месте. Каждый из них принял для себя решение, как оказалось, отличное от других. Рыжие братья спустили болты самострелов, видя, как между деревьев стали появляться нападающие. О пленном разбойнике никто и не думал, так и оставив его сидеть на телеге.

— Не стрелять, их много! — отдал команду Афанасий.

Вадим, рассматривая всё появлявшихся врагов, понял, что тех слишком много, и с грустью отметил, что ничего хорошего от встречи их не ждёт. У него есть деньги и отличное оружие, которые потерять, значит, погибнуть. Надо делать ноги, пока ещё не поздно. Вон, шевалье ускакал и теперь ему надо тоже самое предпринять, только на своих двоих.

Быстро подхватив мешок с вещами, Вадим бросился бежать. Его пытались остановить, но он не стрелял, чтобы не разозлить преследователей и счастливо минул первых трёх человек, отвернув от них в сторону, чтобы тут же попасть в лапы к другим трём.

— Стой! — и на него бросились все трое.