Внешность может обмануть (СИ)

Глава 13

У меня совсем не было настроения куда-то идти. Утром так и вовсе я поняла, что побаиваюсь Бориса. На первый взгляд он был обычным мужиком, который ездил на старой машине и ходил в забавных кофтах, в которых разве было на даче грядку копать. Но в нем было что-то такое, чего пугало. Во взгляде безжалостных глаз. Он ведь напоминал машину, готовую к решительным действиям вопреки интересам других. Мог спокойно переехать других людей, чтоб добиться желаемого. И это было неправильно. Неправильно и страшно.

Я смотрела на платье и не решалась его надеть. Папа после работы должен был отвезти свои вещи на новую квартиру, поэтому вечером обещал быть поздно. Вот я и сидела с кружкой кофе и смотрела на платье, которое ждало, когда я его надену.

Щелкнул замок в двери, заставляя обернуться в ее сторону. В квартиру зашел Борис. Как к себе домой. Хотя это и был его дом.

— Чего ждешь? Я думал, что ты уже готова, — сказал Борис.

— Не хочу никуда идти, — ответила я.

— Капризничаешь? Плохое настроение?

— По контрольной двойка. Теперь придется к зачету готовиться. А я надеялась на автомат.

— Уверен, что ты его пересдашь, — ответил Борис, доставая из шкафа костюм. — Одевайся, а то опоздаем.

— Я не хочу, чтоб ты меня в это впутывал.

— Во что?

— В твои дела. Ладно встречаться…

— У, какой у нас сегодня прогресс! Вчера ты хотела разорвать со мной отношения. А сегодня готова встречаться. Это взамен, чтоб я тебя не просил указывать мне маленькие услуги?

— Да. Борь, я хочу нормально жить, без страха завтрашнего дня.

— А чего ты его боишься?

— Кого потом ждать? Полицию или бандитов?

— Никого. Ты никому не будешь нужна, если сама не накосячишь, — сказал Борис, начиная снимать рубашку. — Что ты мне можешь предложить, чтоб я сегодня отказался от планов?

— Не знаю. А чего ты хочешь?

— Полноценное кино с твоим участием. Поласкаешь себя на мою камеру.

— Нет.

— Тогда пойдем работать, — он усмехнулся.

— Я тебя ведь могу послать со всеми твоими угрозами.

— Тогда твои фотки и видео отошлю всем друзьям. Оно тебе надо?

— А тебе зачем надо меня шантажировать?

— Нравится, — просто ответил Борис. — Так чего выбираешь? Ты мне можешь предложить только тело. Остальное меня от тебя не интересует. Так как?

— Хорошо, — ответила я, прикусив губу. — Играем в кино.

— Переодевайся. Вначале сходим в театр, а потом поедем ко мне.

— Но ты меня не будешь втягивать?

— Нет. Не волнуйся. Мы же с тобой договорились. Ты решила от меня спрятаться в ванной? Ириш, тебе ли меня стесняться? Я уже все увидел, что ты могла бы скрыть.

— У тебя взгляд такой, что ты меня готов съесть прям здесь.

— Есть? Всего лишь попробовать, — ответил Борис. Он подошел ко мне, чтоб помочь застегнуть платье. Прошелся руками по моим плечам, касаясь губами шее. — Не малюй лицо. Хочу видеть тебя без косметики.

— Почему?

— Я этого хочу, — ответил он.

— Хорошо.

— Кстати, у меня сегодня для тебя подарок, — сказал Борис, продолжая скользить губами по моей шее. Я уже надела платье. Он лишь рубашку. Поэтому теперь стоял в рубашке, трусах и носках. Со стороны мы выглядели странно, если не смешно. Борис протянул коробочку.

— Что это?

— А ты открой и посмотри.

В коробочке оказались золотые сережки. Длинные ниточки с золотой капелькой.

— Примерь.

— Неожиданно.

— Тебе должны подойти, — ответил Борис.

У меня было мало украшений. Они мне совсем не подходили по стилю, поэтому я о них не задумывалась. А тут мне вдруг захотелось стать именно девочкой, а не пацанкой.

Я подошла в ванну, чтоб там продезинфицировать замочки и сразу вставила серьги в уши. Теперь они болтались при каждом движение головы, щекоча кожу из-за слишком большой длины. Когда я вернулась в комнату, то увидела, что Борис уже переоделся. Окинул меня взглядом, довольно улыбнулся.

— Если готова, то пойдем.

— Хорошо, — согласилась я, понимая, что настроение начинает подниматься.

Странно было ощущать себя именно красивой. В красивом платье, с золотом в ушах и в удобных сапогах. Это были такие странные ощущения, что я наслаждалась ими, как наслаждаются всем новым.

— Что тебя нового с твоим кавалером? — спросил Борис, когда мы сели в машину.

— Ничего. Мы не созванивались сегодня.

— Почему? Разве влюбленные птички не стремятся первое время проводить как можно больше времени друг с другом? — спросил Борис.

— Мне некогда. Я с тобой сегодня еду. И у него дел много. Завтра надо будет к переезду готовиться. Папа квартиру нашел.

— Слышал.

— И мы бы сегодня переехали, если бы не твой поход в театр.

— Развлекаться иногда надо. Не все же дома вечера проводить. Может, тебе хотелось бы поехать куда-нибудь в другое место…

— Это куда? Только не говори про вечеринку. Мне последней хватило надолго, — ответила я. — Да и в театре я была в последний раз лишь в детстве. Надо посмотреть, как сейчас изменилось у меня к нему отношение.

— А тогда было какое?

— Мне понравилось. Показалось, что это чудо, — ответила я. — Потом хотела какое-то время стать актрисой, но это быстро все прошло.

— Ясно. Я в юности играл в самодеятельности.

— И кого?

— Отелло. Душил приличную Дездемону в порыве ревности. Намазал рожу гуталином и лез к ней целоваться, а она вырывалась и боялась, что я ее испачкаю, — ответил Борис. Улыбнулся воспоминаниям. Мне достаточно было представить эту сцену, чтоб рассмеяться.

— А ты ревнивый человек по жизни?

— Я же даю тебе гулять с другими.

— Так мало ли. Может, ты потом меня придушишь, — осторожно ответила я.

— Зачем? Тогда же я не смогу с тобой играть. А мне это нравится. Проще всего сломать игрушку и сложнее ее найти.

— Ты можешь ее купить.

— Купить можно многое. Но вот по душе найти игрушку — это сложнее. Как тебе с сапогами. Кстати, как ты принесла информацию о том, что родители тебе не родные? Вначале было состояние шока. Но сейчас он должен был пройти.

— Я не считаю их чужими. Они мне родные. Только папа и мама решили развестись. Я же выбрала сторону отца, — ответила я. — Возможно поэтому и есть какая-то предвзятость со стороны мамы, но эта предвзятость могла бы появиться и без этой информации. Все же мое поведение сейчас далеко от идеального.

— Нормальное у тебя поведение. Мне оно нравится. Это намного лучше, чем сидеть вечерами у окошка.

— Я вразнос пошла.

— Но тебе этот разнос нравится

— Нравиться.

— Тогда не вижу проблемы. Ириш, относись ко всему спокойнее. Придет время и тебе все это надоест. Вернешься к четырем стенам, но тебе будет что вспомнить, — ответил Борис.

Мы подъехали к театру. Давно я там не была. Вначале приходилось постоянно ожидать подвоха со стороны Бориса, но ничего такого не было. Он явно пришел посмотреть спектакль. Давали «Войну и мир» Толстого. Сам сюжет был перенесен в современность. Было любопытно посмотреть, как бы все это происходило сейчас, без войны, а с акцентом на мир. В итоге мы с Борисом даже поспорили. Я думала, что такого сейчас бы не было, но Борис считал, что вполне, потому что времена меняются, но люди остаются прежними.

— Сейчас у нас больше возможностей, чтоб быть независимыми. Раньше не было разводов. Женщины не могли жить самостоятельно, — возразила я.

— Ириш, это все есть, но этого одновременно нет. Вы как были зависимы от мужчин, так от них и остались. Женщине одной сложно прокормить себя. Сложно вырастить детей нормальными людьми. Когда ты одна с ребенком, то будешь жить на работе, а ребенок начнет расти травой. И будет тянуться туда, куда ветер подует. В итоге и ребенка потеряешь, и карьеры не сделаешь. Я могу привести в пример бывшую жену. Когда она ушла, то заявила, что справиться сама. Одной ей будет легче. Было время, когда я не мог ей помогать на достаточном уровне. Приходилось за матерью ухаживать. В итоге она осталась с сыном по сути одна. Ей это не особо понравилось. Нас с сыном стравила. Мы какое-то время не разговаривали. Сын пошел по кривой дороге. И другой пример. Он связан с твоей матерью. Она жила с нелюбимым человеком, но жила в достатке. Занималась детьми. Тебя воспитывала. Если бы она ушла от мужа к любовнику, то потеряла бы тот уровень жизни, к которому привыкла. Этот мужик балбес. Он постоянно меняет работы. Нигде надолго не задерживается. Она понимала, что с ним жить будет сложнее. Если придется выбрать его, то ей придется содержать еще и любовника. Так в чем разница?

— Мне кажется, что возможностей больше.

— Возможностей больше, но можно ли ими воспользоваться? Вот сейчас, ты такая самостоятельная и независимая, но едешь со мной и общаешься со мной по моим правилам.

— Ты меня шантажируешь.

— Какая разница? Своего же я добиваюсь. А будь у тебя за спиной сильный мужик, то я бы побоялся к тебе подходить.

— У меня есть отец.

— Ему сейчас не до тебя, — ответил Борис. — Мы можем долго спорить про отношения мужчины и женщины, но я все равно буду прав.

— Из-за того, что ты мужчина.

— Не только. Я просто прав.

— Куда мы в этот раз поедем? — спросила я.

— Мы едем ко мне. Я закончил ремонт. Заодно посмотришь, как мебель встала в квартиру.

— Я думаю, что мы поедем на съемную квартиру.

— Тебе есть какая разница куда ехать? — спросил Борис. — Главное ведь компания.

— Возможно, — ответила я, наблюдая за ночным городом.

— Чего это ты замолчала? — спросил Борис.

— Вечер вроде нормально прошел, — ответила я. — Даже не заметила, как ты решил свои дела.

— Потому что я это решил раньше, — рассмеялся Борис. — Знал, что ты испугаешься.

— Тогда зачем было меня шантажировать?

— Я хотел провести этот вечер с тобой. А ты этого не хотела.

— Логика есть, но мне она не нравится, — ответила я.

— Знаю. Не будешь сопротивляться, тогда не буду шантажировать, — ответил Борис.

Я боялась этого вечера, а оказалось, что все страхи были напрасны. Появилось какое-то чувство неудовлетворенности, как бывает, когда злодей оказался не злодеем, а тараканом из детской сказки.

— Я не хочу и…

Он положил ладонь мне на колено. Я замолчала. Покосилась в сторону Бориса, но он внимательно смотрел на дорогу.

— Чего ты боишься? — спросил Борис. — Я тебя обижаю?

— Нет.

— Тогда чего?

— Мне страшно общаться с тобой.

— Это хорошо. Страх помогает держать в тонусе организм, — хмыкнул Борис. — Главное с ним не переборщить.

— Но одновременно сейчас я тебя не боюсь. Ты меня не подставил.

— Ириш, я не собираюсь тебя подставлять. Ты мне нужна. Поэтому перестань себя накручивать, — ответил Борис.

— Может ты и прав, что я слишком много накручиваю себя. Просто все так сложно стало. Раньше было намного легче.

— Взрослая жизнь она такая. Надо к этому привыкать.

— А если не привыкну? Стоит ли самой бороться за право выбора? Или проще плыть по течению?

— Плыви. Я тогда такое придумаю…

— Так сказал, что аж мурашки по спине прошли.

— Так и было задумано, — хмыкнул Борис.

Поселок, в котором жил Борис, находился недалеко от города. Обычный поселок с малоэтажной застройкой. Кирпичный трехэтажный дом. Машину Борис оставил около подъезда, не заботясь, что ее украдут. Как ни странно, но несмотря на дорогой костюм, он поехал в театр на старой машине. Он опять галантно помог мне выйти из машины. Я уже к этому начала привыкать.

— Знаешь, а не плохая была идея пойти в театр. Мне понравилось, — сказала я, чувствуя неуверенность. Казалось, что стоит мне войти в его квартиру, как чего-то измениться.

— Понравилось? Это хорошо, — ответил он. — Пойдем. Покажу тебе свою берлогу.

— Берлогу? А говорил, что у тебя там ремонт.

— Ремонт и новая мебель. Но все равно она остается берлогой для одинокого медведя.

— А не хочешь привести в берлогу медведицу? Не думал об этом?

— Как тогда мне с тобой встречаться? Вряд ли она одобрит наши с тобой отношения, — ответил Борис.

У него была двухкомнатная квартира с хорошей кухней и широкой прихожей. Свежий ремонт, но в нем не было каких-то современных ноток. Коричневые, белые цвета и обои в цветочек.

— Серьезно? — спросила я, кивая в сторону обоев.

— А почему бы и нет? — весело спросил Борис.

В комнате стоял разложенный диван. Вдоль стены стоял стеллаж, в котором лежало несколько книг. На подоконнике были заросли из цветов в горшках. Рядом было две этажерки, занятые зелеными зарослями. В спальне были обои в виде зеленных лиан с маленькими белыми и желтыми цветочками.

— Тебе нравится трава?

— Цветы, — поправил Борис. — Но лучше они смотрятся среди зелени.

Он ушел в комнату. Вернулся оттуда со штативом и камерой.

— Борь, может не надо?

— Не надо? Почему это? Очень даже надо. И не надо спрашивать зачем мне это. Просто хочу. Вот хочу и все. Такую глупую, наивную девчонку, — настраивая камеру, сказал он.

— А потом ты меня будешь этими кадрами шантажировать.

— Верно. Ты легко мне даешь новые кадры. Покрутись. На тебе красиво смотрится платье.

— Спасибо.

— Все же, я прав, что его выбрал, — ответил Борис. — Встань на колени и обопрись на локти.

— Прям так?

— Угу.

— А что ты будешь делать?

— Играть в режиссера, — ответил Борис. — А ты будь послушной актрисой.

— А если не буду слушаться?

— Тогда ты меня расстроишь, — прищелкивая языком, ответил Борис.

У меня даже возникла мысль, что все так и закончится несколькими позами, снятыми на камеру. Почему я его не послала? Пусть я его и опасалась, но у меня была уверенность, что он не хочет мне зла, а вот играться и самоутверждаться за мой счет он мог. Еще было любопытство. Мне было интересно, что он там такого придумал.

— Попку выше, а спинку ниже, — командовал Борис.

— Так?

— Вот. Молодец.

Платье натянулось на заднице. Борис подошел ко мне. Провел ладонью по ягодицам. От его прикосновения мне я замерла. Он же гладил ягодицы сквозь ткань платья, спуская пальцы ниже, чтоб захватить пальцами кусочек бедра, выглядывающего из-под платья. Я чувствовала его пальцы сквозь тонкую ткань колготок. Они были горячие, в отличие от моих замерзших ног. Он попытался протиснуть пальцы между моих сжатых ног, но я машинально сжала их, борясь с непрошенным вторжением. Это вызвало его смех. Он надавил рукой мне на лопатки, заставляя упасть лицом в одеяло. Второй рукой задрал подол платья. Стянул колготки, опуская их до колен.

На его действия откликалось сердце, которое бешено стучало в груди. Я думала, что сейчас он войдет в меня, но вместо этого его рука легла на место между ног. Пальцы проникли внутрь, не обращая внимания на то, что я продолжала сжимать ноги.

— Щекотно!

Я дернулась, но его рука только сильнее надавила мне на лопатки. Его пальцы стали скользить по моему увлажненному лону, вызывая дикую щекотку. Я попыталась вырваться, но он слишком крепко держал меня. Его губы скользнули по пояснице. Это было какое-то странное чувство. Чего-то неправильного. Но разве можно было быть что-то неправильное с Борисом? Меня трясло от эмоций. Я закусила одеяло, чтоб не закричать. Его пальцы вызывали такие дикие ощущения, что они словно вырывали чувства из груди. Ладонь сместилась с лопаток в сторону моих волос, зарываясь в них. Почему-то это вызвало во мне новый взрыв эмоций.

— Чего ты там бормочешь?

— Больше не могу!

— Ириш, так мы только начали, — вкрадчиво сказал Борис. — Ладно. Переворачивайся на спину. Открой грудь. Платье немного задерем. Вот так. Колготки не снимай. Ножки в коленях.

— Это неудобно и не очень выглядит.

— Все нормально.

Его пальцы прошлись по моим соскам. Грубовато их задели. Заставили вздрогнуть. Внизу все начало щемить от поднимающейся волны желания. Дыхание сбилось. Кровь бежала по телу с увеличенной скоростью. Я чувствовала жар. Вещи мешали, а он невозмутимо игрался с моими сосками, не понимая, что я уже начинаю медленно ходить с ума.

— Нравится? — спросил он.

— Да.

— Тогда держись. Ты когда-нибудь сплавлялась по реке?

— Нет.

— Сейчас узнаешь, что это такое, — ответил он, поднимаясь к моей шее. Прошелся по ней пальцами, словно широкой шершавой кистью. Смял губы. Грубость была наигранной. Я это видела и это меня заводило. Совсем потеряв стыд, я поймала губами его пальцы. Он как-то неправильно это понял, запихивая сразу три пальца мне в рот. Надавил на язык. Тошнота. Я дернуть головой, но в этот момент резко вошел пальцами в промежность. Тело дернулось. Его пальцы проникали в меня. Другой рукой скользил по языку. На глазах выступили слезы. Я схватила его за руку. Меня трясло. Было тяжело дышать. Тело разрывало от разрядки, напоминающей агонию. Он размазал мои же слюни по моему лицу. Неприятно. Захотелось вытереться, но Борис не дал. Перестал надрачивать.

— Поласкай себя сама, — велел он. — Покажи, как тебе нравится.

Положил руку мне вниз, где до этого были его пальцы. Прищипнул соски, которые превратились в тугие комочки.

— Давай, Ириш.

Спорить? Я была не в том состоянии. Вместо этого поддалась искушению. Пальцы проникли внутрь треугольника, чтоб найти возбужденную точку, превратившуюся в холмик. Внутри все было непривычно влажно и горячо. Я принялась исследовать это место, ища те места, которые как-то связывались с эмоциями. Это занятие было таким увлекательным, что я забыла, где и с кем нахожусь. Мне хотелось вновь тех неконтролируемых эмоций. Хотелось того полета и отрешенности от всего мира, которое я успела полюбить.

— Как тебе нравится наша игра! А еще не хотела, — хмыкнул Борис, ложась рядом, чтоб захватить губами мой сосок.

Что-то холодное вошло в промежность. Движение. Я хотела перестать ласкать себя, но Борис не дал. Сложно было понять, что происходит. Эта долбежка лишала сил и способности рассуждать. Я стонала, вскрикивала, поднимая бедра ему навстречу, когда он отодвигался от меня. Лаской тут и не пахло. Это был трах. Жесткий и сумасшедший трах, который мешал соображать. Борис опустил мою руку себе на член. Показал, что от меня хотел. Я была в том состоянии, что готова была сделать чего угодно. Его член наливался под моими пальцами. Я кажется ревела, не справившись с эмоциями. Тело давно было в его власти, а разум так еще раньше ушел гулять, оставив меня в полном непонимании. Но так и должно быть. Когда слишком много думаешь, то не можешь расслабиться. А тут тело было расслабленно больше, чем можно было себе представить.

Все прекратилось с моим тяжелым вздохом. Борис откинул орудие, в виде резинового члена. Подвинулся ближе к моему лицу. Я хотела отвернуться, закрыться, но Борис не дал этого сделать. Перехватил мои руки.

Теплая липкая струя спермы ударила мне в лицо. Я только успела зажмуриться. Попыталась возмутиться, но Борис тут же собрал жидкость ладонью, чтоб размазать ее по губам.

— Еще раз будешь трахаться без презерватива с другими мужиками, накажу сильнее, — спокойно, но хрипловато прошептал он. Мои попытки оттолкнуть его ничем не увенчались. — Открой глаза и посмотри на меня. Я тебе обещал, что не буду делать больно. Но это и не значит, что я не могу тебя не наказать. Я не против, чтоб ты прыгала на других членах. У меня лишь одно условие: они должны быть в чехлах. Поняла? Не слышу!

— Поняла, — с трудом пробормотала я. Его пальцы еще находились на моих губах. Стоило мне их приоткрыть, как он этим воспользовался, проникая внутрь рта.

— Облизывай пальцы. Тебе ведь понравилось, что я ими делал? Давай, хорошая.

Наверное, это называется сломом. Но я молча выполняла то, что он говорил под его одобрительную самодовольную улыбку. В итоге он меня отпустил. Похлопал по щеке. Уже сползая с кровати, он посмотрел на меня.

— Никому не позволяй так с тобой поступать. Я могу один такое творить.

— С чего бы это? — недовольно спросила я, вытирая тыльной стороной руки губы.

— Потому что мы с тобой договорились играть, а другие не играют. Они унижают.

— Это было унижение, — снимая колготки и трусы, ответила я.

— Со мной это всего лишь игра. И надо же мне было тебя наказать за безалаберность, — ответил Борис, доставая из шкафа длинную кофту, наподобие той, в которой я была на съемной квартире.

— Но сам же говоришь, что у тебя была цель.

— Тебе это вряд ли бы понравилось. Значит, наказание.

— А тебе? Это нравится?

— Зачем мне делать то, что не нравится? — вопросом на вопрос ответил Борис.