Внешность может обмануть (СИ)

Глава 18

— У меня матери не стало, когда мне шестнадцать было, — сказал Паша. — Она долго болела. Почти не ходила. Исход давно был известен, но я к этому оказался совершенно не готов. У меня просто крышу снесло на год. Я бросил учиться. Только через год пришел в себя, когда понял, что потерял квартиру.

— Обманули?

— Можно сказать так, — ответил Паша. — Я знаю, что когда появляется человек, который говорит, что друг, а потом протягивает руку, то хочется поверить этому человеку. Но на деле тобой хотят лишь воспользоваться.

— Знаю. Только поделать ничего не могу. Он меня шантажирует, но при этом говорит, что это все игра. С одной стороны, он вроде хороший мужик, а с другой — я понимаю, что ничего хорошего в этом нет. Ему скучно. Он играется. Я же раньше с таким не сталкивалась. Кого не спрошу, то говорят плыть по течению. Не пытается сопротивляться.

— А что он может сделать, кроме того, чтоб опубликовать видео?

— Не знаю. У него много связей, но с виду и не скажешь. Вчера он мне сказал, что если я хочу, то могу начать жить самостоятельно.

— Но ты не веришь, что справишься.

— Да.

— Ты умная и сильная. Уверенная. Зачем сомневаться в себе, когда ты можешь горы свернуть?

— Я в себе не настолько уверена. Мне все время кажется, что я не справлюсь. Тем более оказалось, что я совсем не умею разбираться в людях.

— А кто в них разбираться умеет? С виду все хорошие. Но стоит копнуть глубже, как начинаешь ужасаться. Я раньше думал, что ты другая.

— Какая? — Я хотела повернуться к нему, но почему-то не могла.

— Ты мне всегда казалась какой-то совершенной, что ли.

А сейчас же кажешься живой.

— Живой?

— Да.

— А мне кажется, что я совершила дикую и непоправимую ошибку. И что никогда, как прежде уже не будет.

— Люди всегда совершают ошибки. Их не стоит бояться.

— Думаешь?

— Ошибки делают нас сильнее. Мы ведь их все равно решаем. Перешагиваем и идем дальше. Это жизнь, которая преподносит нам уроки. И эти уроки нужно всего лишь заучить, чтоб потом двигаться дальше и обходить такие проблемы стороной. Вот ты говоришь, что я герой, а на деле мне просто нужно, чтоб кто-то мог… — он замялся, подбирая нужное слово. — Сказать-то как? Похвалил?

— Чтоб почувствовать, что ты кому-то нужен.

— Возможно.

— Я сама не ощущаю этой нужности. Есть лишь пустота. Страшная пустота, где уже якобы кто-то все решил за меня.

— Поставить еще чайник? — поднимаясь, спросил Паша.

— Нет. Надо уже спать ложиться, — ответила я, отворачиваясь от окна и освобождая проход к раковине.

Пашка положил кружки в раковину. И зачем я с ним разоткровенничалась? Все это походило на своеобразный нервный срыв, из которого мне не удавалось выйти.

— Ир, — позвал меня Паша.

— Что?

Он стоял слишком близко. Так близко, что можно было легко разглядеть его рыжие ресницы и мелкие прыщики, которые россыпью сосредоточились у него на левой щеке. В глазах решительность. И кулаки сжимает так, словно сейчас в бой кинется. Он был милым. Простым милым парнем, который хотел сказать что-то важное, но не решался.

— День был сложным…

Пашка не дал мне договорить. Я сама не поняла, как его губы оказались на моих. Пальцы зарылись в волосы, не давая отвернуться. Только мне не хотелось отворачиваться. Это было сумасшествие, но меня накрыла такая волна тепла, что отошли в сторону все холода. И лишь на грани сознания я понимала, что это неправильно. Он посчитал, что я легкодоступная. Вот и полез целоваться. Надо было его оттолкнуть, а я лишь ответила на его поцелуй, зачем-то поощряя. Пашка прижал меня к стене. Его руки скользнули вдоль моих плеч, чтоб спуститься к джинсам. Это охладило.

— Не надо.

— Ничего такого я и не собирался делать, — сказал Паша, прижимаясь лбом к моему лбу.

Его ладони продолжали оставаться на моих ягодицах, но в этом уже не было никакого сексуального подтекста. Он меня держал, словно боялся, что я исчезну, отстранюсь от него, увеличив расстояние между нами. Тепло его дыхания, ощущение близости, которое появляется от человека, который врывается в жизни грубо и по-хозяйски, переворачивая все с ног на голову. Я так сильно растерялась, что не могла найти слов. Вместо этого лишь водила пальцами по полосатой футболке не могла посмотреть на него.

Паша поцеловал меня в щеку. А я захотела провалиться сквозь землю. Все можно было понять по его глазам, в которых застыла нежность и теплота. Все это отражалось в улыбке, ласковой и мягкой. Почему я раньше этого не замечала?

Перед глазами промелькнули кадры, как у нас с ним могло бы быть. И все было бы иначе, чем с Борисом, Никитой и кем-то еще. Пашка явно был не из тех парней, кто стал бы со мной трахаться на вечеринке, где была бы групповушка. И он меня бы не стал использовать, как Борис. Все было бы иначе. И это уже не могло быть, потому что я поторопилась и испачкалась так, что теперь никогда бы не смогла отмыться. А Пашка об этом знал.

— Уже поздно. Надо идти спать.

— Пойдем, — согласился Паша. — Тебе диван, а я на полу постелю. И никаких возражений слушать не хочу.

— Я и не буду возражать. Мне совсем не хочется спать на полу, — ответила я.

Он не стал требовать ответа или объяснений. Да и чего тут можно было объяснить? Я лежала на диване и думала о том, что мы часто не замечаем таких простых и понятных вещей, что это просто удивительно. Но почему так? Или это какая-то моя особенность, что я не замечаю того, что не хочу замечать?

— Ир, тебе не нужно ни о чем думать. Я всего лишь не удержался. Давно хотел тебя поцеловать, но…

— Но решил это сделать сейчас, когда понял, что я не откажусь.

— Я так не думаю. Это был момент, которым захотелось воспользоваться. Но никак не повод, чтоб оскорбить. Герои женщин не обижают, — довольно сказал он.

— Но ты понимаешь, что мы не можем с тобой встречаться? — спросила я.

— Конечно, понимаю. Не дурак. У меня за душой ни гроша, ни крыши, ни машины. Все это я понимаю. Для принцессы же нужен дворец.

— Не называй меня так.

— Не буду. Я видел в какую машину ты садилась. И видел того мужика.

— Это ничего не значит.

— Я бы не стал стыдиться желания хорошо жить. Это нормальное желание.

— Герои на это не смотрят.

— Смотрят. Я же тебе говорил, что мной движет эгоизм. В мелочах можно добиться результата быстрее, чем в чем-то крупном. Шаг за шагом. Это помогает не опускать руки и не терять уверенности, что рано или поздно у меня все будет.

— У тебя и без этого все будет.

— А о чем мечтаешь ты? — неожиданно спросил Паша.

— Не знаю.

— Вот только не надо говорить, что ты ни о чем не мечтаешь! — возразил Паша.

— А зачем тебе лезть ко мне в душу? — спросила я, понимая, что повторяю слова Бориса.

— Почему ты боишься, что я узнаю о тебе что-то личное? Вряд ли ты меня можешь чем-то шокировать.

— Чем сегодня?

— Ир, перестань. Все в жизни бывает. Сам не без греха. К тому же ты ведь не со мной встречалась. Эта не измена. Так о чем ты мечтаешь?

— Институт окончить. Перестать зависеть от родителей, мужчин. От кого бы то ни было.

— Хочешь жить одна и самостоятельно? — спросил Паша.

— Так будет лучше всего, — ответила я, реально в это поверив.

На следующий день мы отправили девочку в школу, а сами пошли на учебу. В этот раз я все же добралась до института. И даже нормально отучилась, пусть и меня учеба и волновала меньше всего. Борис отправил несколько сообщений, но я на них не ответила. А вот Никита предложил встретиться. Тогда я ему отправила листовку. Он меня понял. Отправил гифку с человеком, пожимающим плечами. Предложил встретиться и все обговорить, намекнув, что я сама не святая, но я сказала, что больше с ним общаться не буду. Думаю, что он не особо и расстроился. Как про него говорили, он легко находил замену. Ну, расстройства по этому поводу я не чувствовала. Скорее облегчение. Не так надо знакомиться с мужчинами. Да и нужны они мне? Зачем все эти сложности? Вот после вчерашнего, я не могла понять, как общаться с Пашей. А он не чувствовал никакой неловкости. Спокойно обсуждал со мной планы на обед. Пашка должен был поехать на подработку только к девяти, поэтому обещал мне помочь с обедом. Его легкое отношение к жизни меня подкупало. Рядом с ним казалось, что не было проблем, которые он не мог решить. С ним было приятно работать в связке, но при этом я все равно вспоминала вчерашний поцелуй. И по его взгляду было понятно, что он о нем помнил.

Помнил настолько, что взял меня за руку, когда мы выходили из института. И в этот момент я увидела Бориса, который поджидал меня. В этот раз на нем была дорогая куртка и брюки. А еще кожаная шапка. Он подошел ко мне.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал Борис.

— Я сейчас занята.

— А чего ты так шарахаешься от мальчишки? Еще грудью его от меня закрой.

— Прекрати. Я серьезно занята.

— У нас с тобой договор, который надо выполнять, — сказал Борис. Зачем-то мне подмигнул.

— Сколько займет твое дело?

— Часа два.

— Хорошо, — согласилась я. — Паш, я успею вернуться до шести.

— Как скажешь, — сказал Паша. — Побегу тогда обед готовить.

— Какой интересный молодой человек. И чего они все от тебя убегают? — спросил Борис. — А ты его еще героем обзываешь. К сожалению или к счастью, но время героев прошло.

— Давай закончим с твоими делами и разойдемся. Не понимаю, почему я тебя не послала?

— Потому что ты любопытная кошка, — ответил Борис. — Придется немного прогуляться, потому что рядом припарковаться не удалось.

— Хорошо.

— Ничего хорошего в этом не вижу.

— Тебе надо хоть изредка ходить пешком и компенсировать физической нагрузкой то количество сахара, которое ты съедаешь.

— Все печешься о моем здоровье?

— Вроде этого. Чего хоть нужно делать?

— Составить мне компанию. Не хочу сегодня нигде пить. А без тебя придется.

— И поэтому я тебе нужна?

— Не только поэтому, но конкретно сегодня — да. Для начала надо тебя нормально переодеть. Заодно и платье купим.

— Я не поеду с тобой на свадьбу. Ты за мной следил.

— И что? Это не повод отказываться от праздника.

— По мне, так хороший повод перестать с тобой общаться.

— Думаешь, что этот герой в кавычках сможет держать тебя в тонусе?

— Меня не надо держать в тонусе.

— Надо. Тебе этого не хватает для жизни, — ответил Борис.

— Я бы с тобой поспорила.

— А я бы этот спор выиграл.

Он открыл дверцу машины, пропуская меня на сидение. Галантности ему было не занимать. Еще бы… А чего меня еще в нем не устраивало? Чего я хотела в нем изменить? Да и чего это я вдруг решила, что имею на это право?

— О чем так задумалась? — спросил Борис, выезжая на дорогу.

— О том, что я не могу тебя изменить.

— Почему?

— Потому что ты взрослый человек, который прожил целую жизнь. У тебя уже есть привычки и собственное мнение, которое не получится изменить, — ответила я.

— Такое ощущение, что я старый пень, который глубоко вошел корнями в землю, — сказал Борис.

— Но это так и есть.

— Не совсем. Меняться все равно придется. Человек не может жить упрямым пнем. Ему придется меняться под внешними обстоятельствами. Иначе он много чего упустит.

— Ты не похож на гибкого человека.

— Нет, малышка. Я гибкий и довольно лояльный. Вот к примеру сейчас, я же не читаю тебе нотации по поводу этого паренька.

— А должен?

— Хотел. Потому что он еще тот трус.

— Борь, давай не будем обсуждать Пашу.

— Хорошо, — легко согласился Борис. — Видишь, я достаточно гибкий.

Почему-то его слова заставили меня улыбнуться. Настроение сразу наладилось. Обиды отошли на второй план. Стало сразу как-то легко. Появился задор и желание похулиганить.

— И какие у нас планы?

— Купим тебе что-нибудь симпатичное, чтоб мужчины головы сворачивали.

— И чтоб тот человек понял, почему ты не можешь с ним остаться на попойку? — спросила я.

— Правильно мыслишь.

— А потом?

— Пойдем навстречу. Отчитаемся о проделанной работе. Дальше вечер в полном твоем распоряжение. Я предложу тебе любой вариант развести меня на деньги, а ты скажешь, что предпочтешь дома побыть.

— Нет, мне сегодня надо поработать нянькой.

— Зачем тебе это?

— Затем, что надо. Бабушка девочки в больнице. Мама на заработках. Приедет только завтра.

— Это все я слышал. Но меня интересует, зачем это нужно тебе. Какую выгоду ты от этого можешь получить. Тратишь свое время для того, чтоб получить…

— Ничего. Просто помочь.

— Мальчишка прав: он получает от того моральное удовлетворение. А ты?

— Хочу его понять, — ответила я. — Узнать другую сторону жизни.

— Хочешь узнать, как это ставить свои интересы в ущерб других?

— Что-то вроде этого.

— Исход будет печальный. Ты получишь только тумаки.

— Тумаки?

— Когда приедет мать девочки, то она тебя обвинит во всех смертных грехах. Может быть в воровстве. Женщина довольно скандальная.

— Откуда ты знаешь?

— Она подавала несколько исков на магазины за просроченный товар. Судилась с дорожниками за неочищенные улицы. Имеет условный срок за драку во время митинга. Зачем тебе эти проблемы?

— А почему ты думаешь, что она начнет скандалить?

— Это в ее характере. Пусть со всем этим мальчишка разбирается. Его идея, а не твоя.

— Он работает сегодня. В ночь.

— И поэтому ты должна решать его проблемы?

— Я обещала.

— Ты и мне обещала помогать.

— Я тебе и помогаю.

Борис остановился около торгового центра, где мы познакомились. Прошло не так много времени с той встречи, а моя жизнь резко изменилась. Настолько резко, что вчера казалось чем-то далеким.

— Придется мне надавить на тебя. Пройтись по твоим слабостям, — сказал Борис. — Видишь, я предпочитаю играть в открытую. Даже тебя предупреждаю об очередном шаге.

— И что это значит? — спросила я. Он обнял меня за плечи. Дотянулся почти до моего уха.

— Туфли, — прошептал он.

— Это жестоко.

— Жестоко, — согласился Борис. — Но я не хочу, чтоб ты завтра переживала. Давай этот вечер проведем вместе.

— И как я потом буду смотреть в глаза Паши?

— А ты ему в глаза не смотри.

Мы пошли по магазинам. Светлые джинсы и кремовый свитер, потом голубое платье. Борис явно хотел поиграть в куклы, а я была именно такой куклой. И верхушкой торта стали туфли. Красивые, на тонкой шпильке, с тонким ремешком, по которому были наклеены мелкие стразики. Ценник на них ужасал. Я смотрела на них, как на какое-то сокровище.

— Вот представь, что ты в этих туфельках и в голубом платье танцуешь со мной. Когда ты в последний раз танцевала?

— Давно.

— Они твои, но при условии, что ты отошьешь этого паренька.

— Я обещала.

— Сошлись на непредвиденные обстоятельства. И это будет правдой, — ответил Борис. — Давай, солнышко.

— Хорошо, — сдалась я. — Теперь меня будет мучить совесть.

— Твоя совесть будет удовлетворена завтра, когда он будет решать проблемы, которые сам создал.

— А если этого не будет?

— Тогда я признаю поражение и свою некомпетентность, — ответил Борис.

Туфли были куплены. А к ним еще были докуплены новые сапоги.

— Теперь у меня куча ботинок.

— Не так уж и много, — ответил Борис.

— Много, — возразила я. — Раньше только и делала, что в кроссовках ходила.

— А почему родители не покупали тебе обувь?

— Мне всегда хотелось независимости. Я и сейчас к ней стремлюсь, но почему-то от тебя подарки беру.

— Потому что я умею тебя уговорить, — ответил Борис. — Опыт и все такое.

Я написала Паше, что не смогу вернуться к шести часам. В этот момент мне показалось, что я его предала. Паша не ответил. И я его прекрасно поняла. Сама бы больше не стала с собой общаться.

— Он слишком для меня хороший, — сказала я, когда мы уже ехали на встречу.

— Кто? — не понял Борис.

— Пашка. Он слишком для меня хороший, — повторила я.

— Почему ты так решила?

— Потому что я ветряная девушка, а он герой.

— Героем ты его прозвала, — ответил Борис. — Не забивай голову всякой ерундой.

— Ерунда — это как обо мне будут думать? К тому же ты ему послал мое видео. Он обо мне слишком много знает.

— Если ты прозвала его героем, то почему ты считаешь, что он будет махать твоим нижним бельем? Или ты не уверена в нем?

— Я Пашку мало знаю. Больше всего я его узнала вчера, — ответила я.

— И теперь о нем переживаешь?

— Да.

— Глупо, — ответил Борис.

Мы подъехали к автосалону. Я удивилась.

— Встречи могут быть совершенно в разных местах, — ответил Борис, на вопрос, который я еще не успела задать.

— Как скажешь.

— Не волнуйся. Будь красивой малышкой, которая улыбается и помалкивает.

— Я уже поняла свою роль.

— Вот и хорошо. Всегда знал, что ты умненькая.

Я не запомнила эту встречу. Борис как-то быстро зашел в автосалон. Поднялся к директору. Отдал папку с документами, пообнимал меня, играя роль мужика, потерявшего голову от любви. Он реально делал вид, что меня любит и поэтому не может тратить время на разговоры.

— Раньше у тебя была мать, а теперь я? — спросила я Бориса, когда мы вновь вернулись в машину.

— Да. Я это не скрываю. Тебе интересно со мной, а мне с тобой выгодно, — ответил Борис.

— Паша написал, что другого от меня не ожидал. Похоже, я окончательно разбила его сердце.

— А тут уже интересно. Рассказывай, откуда такие мысли. Ир, я же все равно узнаю. Уговорю рассказать.

— Там особо и скрывать нечего, — ответила я.

— Тогда рассказывай.

Пока мы ехали к нему домой, я рассказала ему о вчерашнем вечере. Он мог меня разговорить, поэтому я не особо видела смысла, чтоб отмалчиваться.

— С чего ты решила, что парень тебя любит? Из-за того, что он захотел тебя поцеловать?

— А разве не так?

— Он молодой парнишка, у которого кровь кипит. Ты же симпатичная девушка. Вы оказались вдвоем на кухне. Это всего лишь момент. Я бы на его месте тебя вовсе уложил в кровать.

— Думаешь?

— Уверен. Любовь — это забота. Уважение. Интерес друг к другу.

— Почему ты думаешь, что этого у меня не было вчера с Пашкой? Если бы не ты…

— То завтра у тебя появились бы проблемы. Пойми, глупая, я хочу, тебя защитить от этого мира, но при этом не хочу, чтоб ты оказалась запертой в четырех стенах.

— И как это понять?

— Живи, как живешь, но вмешиваться я в твою жизнь продолжу. Буду ее немного корректировать, чтоб у тебя не было проблем больше, чем ты можешь вынести.

— А как ты поймешь, что я могу вынести, а что нет?

— Я тебя уже достаточно знаю, чтоб это понять, — ответил Борис.

— И спрашивать о том, кто тебе на это право — бесполезно.

— Я сам взял это право. Оно все равно валялось никому не нужным. Так ведь?

Я вздохнула. Он был прав.

— Чего так вздыхаешь? — спросил Борис.

— Грустно.

— Почему?

— Чувствую себя одинокой, — призналась я.

— И никому не нужной?

— Как-то так, — ответила я.

— При этом я сижу рядом с тобой и готов вытирать тебе слезы. Но ты этого не замечаешь.

— У тебя корыстный интерес.

— Корыстный? — Борис рассмеялся. — Моя корысть заключается лишь в том, что ты мне нравишься.

Его ладонь легла мне на колено. Слегка его сжала. Я посмотрела на Бориса. Он выглядел невозмутимым. На губах играла улыбка. Довольная улыбка, которая почему-то раздражала. Мне показалось, что он был радовался сам себе. Ему кто-то позвонил. Борис ответил на звонок через наушники. Разговор был короткий.

— Интересно, — сказал Борис. — Все очень интересно.

— Ты о чем? — спросила я Бориса.

— Планы немного поменялись. Придется проведать твоего отца, — поворачивая на соседнюю улицу, ответил Борис.

— Могу узнать зачем? — спросила я.

— Красавица сделала свой выбор. Завтра приедет с детьми. Похоже, у тебя скоро появится мачеха.