Вниз по течению. Книга 2

Глава 4. Хадар

На обед после собрания Хадар не остался, сославшись на расследование поджога. Только подошёл к Колдуну и попросил о встрече без свидетелей. Колдун кивнул, сказал, что с готовностью примет Старшего агента в своих покоях. Оба помнили, что

начало этого разговора было положено девять лет назад, когда они входили в так называемую «бунтовскую комиссию». Тогда разговор оборвало вмешательство в события Праматери, и вот настало время возобновить его.

Но прежде Хадар должен встретиться с информатором по поводу поджога. Она обещала прийти в час, когда станут отчётливы тени птиц над Куполом, и Хадар надеялся, что полученных от информатора сведений будет достаточно, чтобы поставить на деле точку и отчитаться перед ВХЭ. Взглянув в окно, Хадар перевёл глаза на Купол. То тут, то там его прочерчивали штрихи теней крыльев, напоминая отрезки чьих-то жизней. Но им не хвататло чёткости, значит, до прихода информатора ещё есть время.

Вишневский с мокрозявкой ушли на тренировку. Наблюдая за ними во время собрания, Старший агент отметил, что девчонка втрескалась в Вишневского по самые ушки. Как кинулась защищать его, хотя всё было против, готова была взять всю вину на себя. Хорошо, когда люди испытывают сильные чувства — ими можно манипулировать. Хадар пока не мог понять, в чём истинный интерес в турнире для Вишневского, с чего вдруг он выделил девчонку из десятка других мокрозяв, взялся обучать?

У его действий быть какая-то причина. Личная симпатия — глупости. Вишневский не юнец с горящим сердцем, чтобы потерять голову от девочки. Сколько таких же милых обаяшек он выловил, отвёз в Башню и сдал хранителям — не сосчитать. Нет, у его поведения определённо есть более глубокая и серьёзная причина.

Также Хадару не давали покоя слова Бора о том, что кто-то проник в кукрение девчонки и взял на себя часть нагрузки. Из всех мокрозяв, которые проходили через его ведомство, кроме Вишневкого никто не мог заходить в «сны». Но даже для Вишневского было слишком круто воздействовать на кукрящего. Девять лет назад во время следствия по поводу несостоявшегося бунта ВХЭ специально привлёк Великого Колдуна, чтобы определить, на что способен Вишневский, ибо сама его способность проникать в чужие сны была в Азаре чем-то небывалым. В ходе исследований Колдун подвергал бунтаря различным испытаниям, в итоге сказал, что у Вишневского нет ни малейших способностей к магии. Но именно полнейшая неспособность к магии даёт ему возможность заходить в так называемую слепую зону в снах мокрозяв — область невидимую магам и послушникам. То есть, мокрозяв, который кукрит, в своих снах Вишневского видит и может вступать с ним в контакт, а маги, просматриващие «сны» мокрозява — нет. Такая вот азарская аномалия.

Однако, одно дело заходить в «сны» кукрящих мокрозяв, и совсем другое — оказывать на них воздействие. Такой способности у Вишневского обнаружено не было, к тому же, колдуны опытным путём доказали, что бунтарь может заходить только в «сны» мокрозяв, находящихся поблизости, например, в пределах одной Башни. Притом, воздействовать на стражей, которые когда-то сами были мокрозявами, но прошли обработку — он тоже не мог.

Так что, способности Вишневского на самом деле были хоть и необычны, но достаточно скромны. Собственно поэтому ему и позволили покинуть Башню и стать лодочником.

…

Когда в комнату стали прибывать слуги с подносами, Хадар ретировался. Закрывая дверь, поймал взглядом Даяну. Она отослала свою мокрозяву с глаз долой и теперь цеплючом обвивалась вокруг Колдуна. Тот явно скучал в её обществе. Ладно, занята делом — уже хорошо. В последнее время она отнимала у Хадара слишком много времени. Чем ближе день турнира, тем настойчивее Даяна требовала устранить Вишневского. В ход шло всё: от ласк до угроз.

Хадар был терпелив настолько, что сам себе удивлялся. Сексом и вином убеждал Даяну успокоиться, подождать. Ещё не наступило подходящее время.

Да он и не хотел просто так сливать Вишневского, его нужно было использовать — и уж точно не на турнире мокрозяв.

Но Даяна не унималась и вчера заявила, что, раз Хадар не может, она сама избавится от второго наставника. И вот сегодня этот апогей глупости: собрание с подслушивающими жуками, пафосным речами и прочими женскими глупостями.

Хотя осведомлённость Вишневского о том, что Даяне некем заменить девчонку, удивила Хадара. Такие вещи открыто не обсуждают, даже стражи Башни не знают истинного положения вещей и того, насколько энергетически истощены мокрозявы. Об этом известно, разве что, послушникам Ордена, вводящим мокрозяв в транс. Но они дали обет молчания, и Вишневскому нужно приложить недюжие усилия, чтобы завербовать кого-то из них.

Откуда же он мог узнать? Кто его осведомитель?

Хадар медленно шёл вокруг Башни, глядя под ноги и ведя с собой мысленный разговор. Вопросы множились, и это нервировало.

Ещё и нажил сегодня на собрании недоброжелателя в лице Окато, когда увёл добычу буквально у него из-под носа. Врачеватель относился к людям, с которыми лучше дружить, если не хочешь, чтобы тебя нашли умершим от неизвестной болезни — или не нашли вовсе. Но ничего, ещё можно всё исправить и отдать ему девчонку, как её там… Миру.

Мира…

Что-то слишком много людей заинтересованных в ней…

Подняв с земли прутик, Хадар начертил в пыли человечка: палка, палка, огуречик, голова с косичками, ещё две палочки-ножки. Мокрозява, вынырнувшая впервые за долгий перерыв.

Кстати, кто её забросил? Надо спросить у Даяны, она должна знать, а ведь это немаловажно. Хадар почувствовал раздражение — надо было раньше узнать. Стареете, господин Старший агент! Теряете нюх, хватку.

Он нарисовал неподалёку от девочки кружок, вписал в него знак вопроса, соединил линией.

Далее: Вишневский, человек, встретивший Миру первым. Он поменял своё отношение к наставничеству. Более того, сам потребовал, чтобы устроили турнир мокрозяв. Хадар нарисовал ещё один кружок, вписал в него букву «В», соединил и его линией с девочкой.

Дем дальше: Мира удрала и встретилась с Найрой. В пыли появился кружок с буквой «Н». После этой встречи девушка, родившаяся в Азаре, стала нечувствительна к неоткукренной воде. Совпадение ли это? Хадар провёл линию от «Н» к девочке.

Затем мокрозява попадает таки в Башню, кукрит за десятерых и остаётся при этом жива. Бор сказал, кто-то снял с неё нагрузку. Кто-то… Ещё один кружок с вопросом.

После такой ударной работы Мира стала бесполезна как мокрозява, но в её крови появилось нечто, заинтересовавшее Окато, известного странными экспериментами над людьми. В подвалах лечебницы у него целая лаборатория.

Хадар поколебался, но затем нарисовал ещё один кружок, вписал в него букву «О» и соединил линией с девочкой.

В задумчивости уставился на чертёж — вот так, не успела появиться, как навела мелкого шороху. Выходит, не такая уж она обычная девочка… Хадар сосредоточился на двух кружках с вопросами: нужно узнать, кто это. Возможно, тогда что-то объяснится. Либо ещё сильнее запутается.

В лицо дунул порыв горячего ветра охор, признак дней Вилла, когда расступаются воды Реки. Ветер поднял пыль, шевельнул цеплюч на стене Башни, и тот уцепился за плащ Хадара. Тут же с жадностью хищника цеплюч стал скручивать край плаща, забираясь выше. Хадар усмехнулся: «Не с тем связался, дружище». Достав из кармана бутылочку с водой из Реки, побрызгал на растение, и оно рассыпалось в труху.

Хадар направился дальше. Да, охор — вода уже расступилась, давая возможность азарцам переходить между островами. Странное это было зрелище: две идеально ровные стены воды, стоящие напротив друг друга, точно бесконечные зеркальные небоскрёбы… и между ними крохотные, беззащитные люди, спешащие по оголившемуся дну.

Хадар вновь вернулся мыслями к турниру. Колдун уже прибыл, значит, сегодня-завтра заявится Лесной Владыка. Пора действовать: наступил самый благоприятный момент, чтобы пробраться в Лес и выполнить задание ВХЭ — разузнать, что за чудо чудное там появилось. Действительно ли в глухой чаще растёт спасительница Азара? И отправить туда Хадар желал Вишневского. Сегодня, благодаря дурацкому собранию это стало возможно: Вишневский его должник.

И всё бы хорошо, если бы не одно но: Хадар опасался, что тот не чувствует себя должником настолько, чтобы бросить наставничество на полпути.

Нужно что-то посерьёзнее. Угроза, которая вцепится в Вишневского, точно цеплюч, доберется до шеи и обмотает, лишая воздуха. Такой угрозы у Хадара пока не было.

…

Сначала охор донёс до Хадара её запах. Он поднял голову и увидел высокую женщину в плаще лодочников и наброшенном на голову капюшоне, из-под которого выбилась прядь цвета меди — металла которого в Азаре нет. А женщина есть, и её имя подстать волосам — Медея. Его информатор. Хадар машинально посмотрел на Купол — тени стали чёткими, она пришла вовремя. Он попытался вспомнить, опаздывала ли Медея хоть раз? Нет, не опаздывала.

Она стоила Хадару дороже прочих внештатников, как он их называл. Даже дороже равнинного. Но ему было не жаль тратить на неё камни. Медея никогда не подводила — удивительная черта для женщины. Надо ли направить жаждущего мщения островного по ложному следу к шлюхе в Весёлый дом, или выкрасть цепочку из наполненной людьми комнаты — Медея всё делала безупречно.

Пару раз Хадар пробовал перейти с Медеей к более близким отношениям, но лодочница была непреклонна.

«Я не трахаюсь с начальством, господин Хадар», — сказала она, глядя ему в лицо глазами цвета малахита.

Пройдя мимо Хадара, Медея направилась к Площади. Он пошёл следом, глядя на её развевающийся при ходьбе плащ и лодыжки в мягких сапогах. Медея была узка в бёдрах, с крепкими и длинными, точно корабельные мачты ногами, сильными, мускулистыми руками и плоской грудью. Её нельзя было назвать красавицей, но она притягивала какой-то внутренней дикостью, напоминая Хадару молодую посавскую гончую — работоспособную, надежную и независимо мыслящую. Подробные инструкции «от и до» её раздражали, она любила сама продумывать «операцию» и уже на втором задании Хадар дал ей полную свободу действий. Главное — результат.

Медея миновала Площадь и вошла в переулок Висельников. Хадар немного отстал, давая ей возможность скрыться в третьем с края дворе. Когда он оказался в переулке, лодочницы уже не было. Он подошёл к разбитой двери третьего дома, огляделся — не следит ли кто — быстро вошёл внутрь. Его встретил небольшой заброшенный садик с разбитым каменным фонтаном, оставшимся с тех времён, когда азарцы не цедили воду по каплям. На сохранившихся во владениях Колдуна старинных фресках можно было увидеть сценки, где азарцы плескались в Реке, а в Элсаре били фонтаны и цвели цветы.

Медея сидела на бортике, скинув капюшон и протирая лицо водой из небольшого кожаного мешка. Горячий ветер играл её рыжими волосами. Хадар сел рядом, расстегнул френч, который пришлось надеть ради собрания. Жарко. Он без слов протянул руку, и лодочница передала ему мешок с водой. Хадар умыл лицо, шею — стало легче. Пить побрезговал: не доверял чистоте мешка. Как-нибудь дотерпит до возвращения в Башню.

— Как прошла поездка? — спросил он, не торопясь возвращать мешок.

— Неоднозначно, — она ковырнула пяткой сухую, глинистую землю, подняла крохотное облачно пыли.

Хадар бросил на неё косой взгляд, отметил, что лодочница чем-то встревожена и растеряна. Так выглядит человек, привычный мир которого вдруг перевернулся, и теперь бедняга не может понять, как жить дальше.

— Рассказывай, — потребовал Старший агент.

— С расследованием всё, как прежде, — сказала она. — Все сходятся к тому, что поджога не было: тлеющий трут, сильный ветер, раздувший пламя. Мне кажется, вы пытаетесь найти чёрную кошку в тёмной комнате, притом, что она убежала.

Хадар цокнул языком и передал женщине мешок из-под воды. Если дело не в расследовании, то в чём причина её беспокойства?

— Сколько человек ты опросила? — спросил он.

— Всех, кто остался жив. Если поджигатель и был, то, возможно, его убили в драке.

— Плох поджигатель, который позволяет убить себя в драке, — заметил Хадар. — Ищи дальше. Перепроверь всех, кто был тогда у причала. Там есть постоялый двор, опроси хозяина.

— Уже опрашивала.

— Опроси ещё раз. Не жалей камней, я всё возмещу.

Медея бросила на него взгляд — словно опалила малахитовым огнём из-под густых ресниц; хотела что-то сказать, но сдержалась.

— Сегодня до меня дошла информация, что один из участников своры перед смертью признался, будто они действовали по приказу, — сказал Хадар.

Вновь малахитовый огонь.

— Источнику можно верить? — спросила Медея.

В этом Хадар сомневался. Окато мог придумать историю с умирающим в лечебнице лодочником на ходу, лишь бы избавиться от Вишневского и заполучить мокрозяву. Но мог и не придумать.

— Да, источник надёжен, — ответил Хадар лодочнице.

«Пусть ищет. Глядишь, что-нибудь раскопает» — подумал он.

— Хорошо, господин Хадар, — кивнула Медея.

Возникла пауза. Хадар чувствовал колебание женщины. Если вначале она готова была рассказать что-то не связанное с расследованием, то сейчас склонялась к затаиванию. Что-то в его словах вспугнуло её.

— Ведь это ещё не всё? — спросил он.

Женщина молчала, глядя сквозь упавшие на лицо рыжие пряди на Купол.

— Медея, — напомнил о себе Хадар.

Она перевела на него взгляд, тихо сказала:

— Я была на острове Серой Хмари. Островные рассказали странную историю. Будто кое-кто из наших привозил к ним откукренную воду, они не сошлись в цене, и лодочник убил островного.

— Убил?! — изумился Хадар, вглядываясь в её малахитовые глаза и пытаясь прочитать больше, чем она говорит. Но читать было нечего.

— Я не хотела верить, ведь это невозможно… — сказала женщина. — Но раз они сами верят в то, что говорят…

— Тебе назвали имя?

В её глазах промелькнуло хорошо знакомое ему выражение: «Сначала заплати». Лодочница пыталась заработать всегда и на всём, даже когда окружающий мир катится в Тартары. Хадар знал о своих внештатниках достаточно, чтобы держать на крючке. Знал и то, куда Медея тратит камни: её дочь должна была умереть сразу после рождения — она не могла дышать воздухом Азара. Но лодочница пошла против судьбы и вот уже пять лет девочка жила у магов в специально созданном для неё большом пузыре. Раз в несколько месяцев Медея ездила туда, и Хадар даже не хотел представлять, как проходят их свидания. По его мнению, девочку нужно было отпустить в Закуполье, но Медея с материнским упрямством надеялась, что однажды появится заклинание, способное излечить её дочь раз и навсегда.

Он достал два мешочка, взвесил на ладонях.

— Здесь серые. (Хадар покачал левый мешочек). А здесь белые (покачал правый). Как думаешь, какой платы достойна твоя информация?

Она без колебаний указала на правый. Хадар сжал мешочек в кулаке, вопросительно поднял брови.

— Он был с мокрозявой, которую выловил, — сказала Медея. — Вы, знаете, что за последние четыре года только один лодочник выловил мокрозяву.

«Бинго!» — мысленно воскликнул Хадар и без колебаний отдал ей мешочек с беляками.

Он ощущал, как рука судьбы расставляет фигурки на игровой доске. Теперь у него есть чем прижать Вишневского так, что тот будет выполнять любые приказы.

Взяв плату, женщина спрятала мешочек под плащом. Из её глаз не уходило выражение тревоги. Хадар понимал, о чём она думает: как возможно, чтобы один из них оказался не обработан?! Есть ли ещё такие, как Гай?

Хадар положил руку поверх её руки. Она дёрнулась от неожиданности, но тут же притихла, глядя на него с ожиданием. «Мы в ответе за тех, кого приручили», — вспомнилось Хадару. Медея ждала от него слов, после которых всё снова станет понятным.

— Я обещаю тебе разобраться с этим недоразумением, — сказал он, глядя ей в глаза. — Того, о чём говорят островные, не может быть. Ты же знаешь — всех мокрозяв подвергают обработке, ни лодочники, ни агенты не могут напасть на азарца. Проверено.

Она кивнула: это было то, что ей хотелось слышать. Мир не сдвинулся с места и порядок вещей восстановлен.

— Ты уже обсуждала это с кем-нибудь? — спросил Хадар.

Медея отрицательно покачала головой, усмехнулась:

— С кем? Пьяницами лодочниками? Я подумала, что если к кому идти, то к вам. У вас связи, выход на нужных людей. Меня и островные просили довести до начальства.

— Островные? До начальства? — хмыкнул Хадар.

— Да, они же там у себя от всех оторванные. Им нельзя уходить с острова даже когда расступаются воды.

— Выходит, ты для них ниточка связующая с миром? — уточнил он, глядя, как смягчается её лицо. Она чувствовала облегчение оттого, что он снял с неё груз тайны.

— Ещё и единственная, — подтвердила женщина. — Когда к ним теперь кто-нибудь из наших приплывёт? Сами же знаете, все боятся заразиться.

— Да, не самое здоровое место, — согласился он, незаметно доставая из прикреплённого к запястью чехла стилет. Конечно, жаль расставаться с таким хорошим внештатником, но никто не должен знать, что мокрозявы могут быть опасны для азарцев. А со странностями Вишневского он разберётся чуть позже. Сам.

Лодочница потянулась сильным, гибким телом, встала:

— Что ж, господин Хадар, мне пора идти.

Он тоже встал, обнял её свободной рукой и слегка прижал к себе, так что Медея открыла для удара правый бок. Во дворике кроме них по-прежнему никого не было.

— Я порадовала господина старшего агента? — игриво спросила Медея. В глазах плясали искорки.

— Осчастливила, — ответил он и ударил её ножом, погрузив его по рукоятку.

Женщина вздрогнула всем телом, охнула.

Хадар вытащил нож и ударил ещё раз. Почувствовал на руке горячую влагу. Ослабевшей рукой Медея схватила его за ворот френча, но Хадар оттолкнул её. Она упала на землю. Дёрнулась, затихла. Вытерев платком лезвие, Хадар убрал нож обратно в чехол на запястье, после чего посадил женщину, прислонив спиной к бортику фонтана. Обыскал — в боковом кармане нашёлся мешочек с беляками. Хадар забрал его — всё равно нищие ограбят — и быстро пошёл прочь. Открыв дверь, обернулся. Медея сидела, запрокинув голову и сложив руки на коленях; глаза цвета потускневшего малахита смотрели на Купол, где чертили штрихи птичьи крылья.

Обратно Хадар направился другим путём — прошёл насквозь переулок Висельников, затем миновал рынок, где азарцы, как обычно, расступались перед ним, издалека завидев значок Хранителя. Хадар настолько к этому привык, что давно перестал замечать, и если бы кто-то вдруг преградил путь, откинул зазевавшегося, как бревно на дороге.

Он ненадолго заглянул в Башню, убедился, что тренировочная освободилась — время отведённое Вишневскому вышло, а Даяна со своей мокрозявой ещё не пришли. Раньше Даяна там вообще редко появлялась, надеясь, что Хадар решит все проблемы с Вишневским и его мокрозявой, после чего Алексу автоматически признают победительницей. Или что идея с турниром замрёт в зачатке. Но время шло, господа стали делать ставки, приглашать гостей, и Даяне пришлось смириться: турнир будет, участники всё те же, и чтобы не ударить в грязь лицом, нужно заняться подготовкой Алексы. Её методы отличались от методов Вишневского. Так как сама она в турнирах не участвовала, то подготовка была больше теоретической, хотя сны-тренажёры она тоже использовала, но по минимуму. Плюс эпизодически привлекала стражей, которые обучали Алексу минимальным приёмам самообороны.

Сняв со стен тренировочной слухунов — прозрачных, абсолютно невидимых и напоминающих размазанных по стенам медуз — Хадар бережно сложил их в мешок и вышел из Башни. К счастью, по пути ему не встретились ни Даяна, ни Вишневский, ни кто-либо ещё из участников собрания. С Вишневским он планировал встретиться позже, после визита к Колдуну. Оттого, что скажет Колдун, будет зависеть, каким образом строить разговор с Вишневским. Даяну Хадар не хотел видеть совсем. Никогда. Хотя и понимал, что это глупые мечты.

Он направился к покоям Великого Хранителя, где поселили Колдуна. Дом ВХЭ отличался от жилищ прочих азарев размером и полным отсутствием цеплюча, для вывода которого были задействованы несколько бригад выводителей. Пройдя через внешние охраняемые ворота, Хадар оказался на территории владений. Дом длинный, каменный, приземистый, стоящий буквой «с», напоминал казарму. Словно пытаясь хоть как-то опровергнуть такое впечатление, к дверям вела широкая парадная лестница, а в маленькие окна были вставлены настоящие цветные стёкла, бывшие в Азаре признаком роскоши. Но общего впечатления казармы это всё равно не отменяло. Насколько было известно Хадару, семейство ВХЭ занимало в доме одну третью часть, остальные комнаты стояли закрытыми и туда селили гостей. Однако по причинам слабой связи между островами гости бывали в Элсаре редко. Как раз сейчас ожидалось их необычайное нашествие, и потому дом встряхивали и перетрясали от подвалов до крыши, так он гудел и чихал от накопившейся за годы пыли. Двор был полон слуг, носившихся с таким видом, словно их в задницы ужалили; и сосредоточенных агентов, пытающихся в этой неразберихе не пропустить врага и предателя. Увидев среди агентов своего ближайшего помощника Майера, Хадар подозвал его жестом. Тот перестал распекать нерадивого слугу и подошёл к Хадару. Это был крупный лысый детина способный кулаками колоть камни.

— Как тут у вас? — спросил Хадар.

Майер выругался сквозь зубы, достал несвежий платок и промокнул покрытый крупными каплями пота лысый череп.

— Жагко, — пробасил он, картавя.

— Скоро прибудут Владыка Леса и начальник Рудника, станет ещё жарче, — заметил Хадар.

— Хганитель Сухиги что, не пгиедет? — спросил он.

— Нет, прислал по птичьей почте отказ.

Майер кивнул, скомкал платок и засунул в карман.

— Сегодня вечером собери своих людей, надо поговорить, — тише произнёс Хадар. — Да, и отправь кого-нибудь пригласить на встречу начальника Рудника, а лучше сходи сам. Передай, что в его деле наметились передвижки.

Майер кивнул. Ему даже в голову не пришло узнать, о чём именно будет беседа. Начальство само соберёт и всё скажет, когда посчитает нужным.

А нужным Хадар считал решение вопроса с островом Серой Хмари и его болтливыми жителями. С этим лепрозорием давно пора было что-то делать, но до сих пор живущие там уродцы вели себя тихо и не допекали. Опять же, ВХЭ любил на народных собраниях толкнуть речь о том, как Элсар заботится о несчастных. Ни Лесу, ни Сухири, ни Болотам серо-хмарцы не нужны, а ВХЭ выделяет из казны камни на их содержание — имея монополию на откукренную воду, Элсар заботится о каждом жителе Азара. Поэтому два года назад Великий Хранитель взял серо-хмарцев под личную опеку.

В действительности всё, как обычно, решали камни, а вернее — огневики, которые использовались азарцами для обогрева. Примерно два года назад их залежи были найдены в пещерах Острова Серой Хмари, и именно добычей этих камней занималась теперь живущая там община.

Такое положение категорически не устраивало начальника Рудника, и он настойчиво предлагал ВХЭ передать добычу огневиков его рабочим. В качестве доводов приводил технологии, с помощью которых работают на руднике и которые повысят добычу огневиков.

«Серо-хмарцев мало, — говорил он. — Они еле ноги таскают, их производительность смехотворна. Я могу предложить крепких, здоровых азарцев. Пустите их на остров, и мы дадим столько огневиков, сколько нужно. Но ВХЭ был неумолим, и причина крылась, конечно, не в желании поддержать серо-хмарцев, а в том, что горящие камни доставались ему сейчас бесплатно. Если пустить туда начальника Рудника, ситуация изменится. Поэтому ВХЭ, которому принадлежало больше половины прав на рудник (остальные были распределены между Лесом, Сухири и Болотами) только отмахивался от просьб начальника Рудника. А ещё с помощью агентов распространял среди азарцев слухи о силе заразы на Острове Серой Хмари, чтобы ни у кого не было желания шастать туда без надобности.

И вот, живущие там уродцы, вдруг захотели довести до начальства, что одного из них убили. Трагедия-то какая! Лично Хадар считал, что Азар станет только чище и здоровее, если всех там прихлопнуть, словно комаров. Нужно только получить разрешение ВХЭ и узнать, что старик думает об идее перепила собственности. Есть у Хадара для ВХЭ одно предложеньице…

Перекинувшись с Майером ещё парой фраз, Старший агент отпустил его и поднялся по широкой лестнице дома. Лестница имела странную конструкцию — по бокам была выше, чем посередине; и каждый раз, видя её, у Хадара появлялось ощущение, что до него по лестнице прошёл кто-то большой и тяжёлый, вдавивший в землю каменные ступени.

Узнав у одного из слуг, где покои Колдуна, Хадар прошёл по коридору налево до конца и остановился у закрытой двери. Здесь не было никого — кроме магии. Даже Хадар, лишённый какого-либо магического дара, уже в десяти шагах от двери почувствовал, что воздух стал разряженным, как бывает в горах. А наделённые даром говорили, что подходя к комнатам Колдуна, впадают в ступор или в панику, поскольку ощущают рядом силу, которая полностью порабощает их.

Дверь бесшумно открылась, и Хадар увидел внутри голубоватую дымку. Испытывая лёгкое беспокойство (ох, и недолюбливал он всю эту магию!) Старший агент вошёл. Дверь за его спиной закрылась. В комнате по воздуху плавали огромные рыбы. Выпучив глазищи и разевая зубастые пасти, они медленно и величаво проплывали мимо. Хадар прищурился, пытаясь разглядеть в этом безводном море Колдуна. Наконец увидел: Колдун стоял с блюдом в руках и кидал куски сырого мяса копошащимся у ног тварям с рыбьими головами, длинными покрытыми чешуёй телами и с лапами ящериц. Хадар покопался в памяти, вспоминая из школьного курса, как назывались эти гады — не вспомнил. Когда Колдун бросал им очередной кусок, рыба-ящеры кидались на него всей сворой, кусая друг друга и отталкивая хвостами. Мясо они жрали за здорово живёшь, так что за жабрами хрустело. Некоторое время Хадар наблюдал за кормлением, думая, что даже не знает, кого бы хотел обидеть меньше: Колдуна или Окато. Кстати, имени Колдуна никто не знал. Однажды в приватной беседе он сказал Хадару, что человека можно привязать к себе именем и сделать рабом. Поэтому, Колдун своё спрятал, а от всех, кто его знал — избавился. Возможно, скормил рыба-ящерам.

— Кого они предпочитают: истинных азарцев или не истинных? — спросил Хадар.

Колдун усмехнулся:

— От истинных у малышей изжога.

— За подобные речи в моём ведомстве на костёр отправляют, — заметил Старший агент.

— В моём тоже.

Они обменялись улыбками.

— Кстати о тех, кто не попал на костёр. Что вы думаете о сегодняшнем собрании? — мягко спросил Хадар.

— Скука, — вздохнул Колдун, кинув в гущу тварей очередной сочный кусок. — К тому же, досадно было видеть в здравии некоторых фигурантов давнего дела.

Хадар знал, что он имеет в виду Вишневского. Девять лет назад Колдун настоятельно рекомендовал убить «мутанта», как он назвал бунтаря. Мокрозяв даже с такими способностями не должен оставаться на земле Азара.

- Вы же знаете, Великий Хранитель не мог пойти против воли Праматери, — произнёс Хадар. — Раз она решила спасти Вишневского, пусть живёт. Но мы приняли меры предосторожности: установили за ним надзор и не подпускали к Башне. Даже тех мокрозяв, которых он вылавливал, Вишневский передавал на берегу агентам.

«Правда, тщательное наблюдение довольно быстро сняли, не видя в нём смысла», — мысленно добавил он. А вслух продолжил:

— Впрочем, на мой взгляд, такие строгие меры были излишними. Вы помните, каким он стал после процесса? Мы сломали его. Вишневский больше не хотел борьбы, всё, что ему было нужно, это покой.

— Тогда, что же он делает сейчас в Башне? — спросил Колдун с насмешкой. — Или мне показалось, что он снова в деле? Почему его допустили до наставничества?

Хадар пожал плечами:

— Кому он сейчас опасен? Его время давно прошло, он обычный лодочник. У него не осталось никаких связей с мокрозявами. К тому же, это раньше ему было нечего терять, кроме своих, хех, цепей. Сейчас он у него семья и теперешняя спутница жизни разительно отличается от первой. Ею можно шантажировать, — он метнул в Колдуна быстрый взгляд: — Кстати, она бывшая послушница Ордена.

Колдун вопросительно поднял брови.

— Магда, если помните такую. Впрочем, вряд ли.

Однако, по лицу Колдуна прошла тень, но больше он никак не выразил узнавания.

— Тем не менее, это не остановило Вишневского от нарушения обещания не ходить по чужим снам, — заметил он.

«А ещё он завёл себе в Башне информатора среди послушников», — подумал Хадар.

Но произносить это вслух означало подписать Вишневскому смертельный приговор. А он нужен живым, по крайней мере, до тех пор, пока не съездит в Лес и не узнает что к чему.

Придётся, вычислять информатора самому.

— К слову, о путешествиях по снам, — лениво произнёс Хадар. — Я снял со стен тренировочной слухунов. Хочу узнать, как проходят тренировки Вишневского с мокрозявой, не отошёл ли он от инструкции настолько, чтобы его можно было дисквалифицировать.

Внезапно одна из рыба-ящеров вцепилась другой в хвост. Укушенная извернулась и в свою очередь сомкнула челюсти на хвосте обидчицы. Они закружились кольцом, царапая пол когтями и пытаясь сожрать друг друга до головы. Колдун смотрел на них с любовью, как на играющих котят.

— Слухуны, говорите? — флегматично переспросил он. — Что же, давайте посмотрю.

Хадар вытащил из-за пазухи мешочек. Вишневский должен был обучать девчонку на снах-тренажёрах, созданных в Ордене. Типичные ситуации, которые могут возникнуть на турнире. По правде говоря, учитывая, сколько времени отведено на подготовку, они мало что дадут в развитии навыков, но хотя бы придадут участнице уверенности.

— Положите на стол, — Колдун махнул рукой в сторону, и на том месте тут же материализовался стол с янтарной столешницей и витыми металлическими ножками. Одна из плавающих рыб врезалась в него, на несколько секунд зависла, потом поднырнула под столешницу и продолжила путь.

Косясь на дерущихся рыба-ящеров, Хадар осторожно выложил слухунов на стол. Они собрались испуганными комочками, шевеля полупрозрачными щупальцами. Рыба-ящеры все, как одна, повернули головы к столу, даже драчуны угомонились. Цокая когтями по каменному полу, твари обступили его и стали лезть друг на друга, соскальзывая с гладкой чешуи и падая. Наблюдая за ними, Хадар подумал, что на ближайший месяц запретит повару готовить рыбные блюда. Считай, что наелся.

Колдун подошёл к столу и склонился над слухунами. Те сразу распластались на столешнице прозрачными кляксами. Вглядываясь в них, Колдун беззвучно шевелил губами. Рыба-ящеры успокоились и обернулись вокруг ножек стола. Некоторое время в комнате царила полная тишина, затем Колдун кивнул своим мыслям и обернулся к Хадару.

Старший агент вопросительно поднял брови.

— Эта девушка давно в Азаре? — спросил Колдун.

Хадар сначала не понял, о ком речь.

— Мира-то? Нет, её недавно выловили. А что?

Колдун прошёл по комнате, раздвигая плечами рыб. Длинная чёрная мантия тянулась по полу шлейфом. Он выглядел задумчивым. Хадар терпеливо ждал.

— Даяна была права, — сказал Колдун. — Вишневский нарушил правила, и его нужно отстранить. Но нарушение не в том, что он ходил по снам — он, как и раньше в слепой зоне, даже слухуны его присутствия не заметили.

— Тогда в чём дело? — озадаченно спросил Хадар.

— Он не пользовался тренажёрами, — произнёс Колдун с каким-то странным выражением, близким к удовольствию. — Точнее пользовался, но по минимуму, чтобы настроить переход в «сны».

— Но, позвольте, если не на тренажёрах — на чём же они обучаются?

— Девочка создаёт сны сама.

Хадар недоверчиво щёлкнул языком:

— Невозможно. Мокрозявы не могут этого делать. В сны их погружают маги и управляют содержанием снов тоже маги.

Колдун развёл руками: мол, думайте, что хотите, но так оно и есть.

— Но это значит… — Хадар сделал паузу.

— Это значит, у девочки сильные магические способности, — завершил Колдун. Он помолчал и добавил: — Даже жаль будет потерять такую.

Хадар молчал, обдумывая информацию.

— Мокрозявы не становятся магами? — уточнил он.

— Очень редко, один случай за десятилетия, как, например, известная нам особа. (Хадар знал, что он говорит о Даяне). И всё равно, они становятся магами низшего уровня, с весьма посредственными способностями. Если вас интересует, а я вижу, вас интересует, Даяна только на третий год обучения смогла делать то, что легко и бессознательно делает она, — Колдун указал на сбившихся в кучку слухунов.

— Хм, — задумчиво произнёс Хадар. Уж не в этом ли причина того, что Вишневский выделил её из других мокрозяв? Но он не маг и не мог определить способности девчонки до начала обучения.

— Мне нужна эта мокрозява, — сказал Колдун. — С таким материалом можно работать. После турнира она должна попасть к нам.

— У турнира может быть любой исход, — заметил Хадар. — К тому же, примут ли её в Ордене? Насколько я знаю, мокрозявы считаются нечистыми и даже когда у них есть способности…

Колдун раздражённо махнул в его сторону рукой. Мол, если глава Ордена примет, то и остальным придётся.

Однако, в изгнании Даяны в Элсар, кроме всего прочего, сыграло роль отношение магов. Она конечно сама постаралась надоесть Колдуну, и всё же… Сбрасывать со счетов общественное мнение нельзя.

Но Хадар не стал об этом говорить. Девчонка ещё даже не победила в турнире, так что, будем решать проблемы по мере поступления.

Краем глаза он заметил, что рыба-ящеры забрались друг на друга и верхняя уже положила морду на столешницу, щёлкая зубами и пытаясь достать крайнего слухуна. Её немигающие глаза казались мёртвыми. Слухуны испуганно сбились в кучу в дальнем углу стола.

— Э-э, рыбки! — с угрозой сказал Хадар.

— Пххеле! — прикрикнул на рыб-ящеров Колдун.

Те попадали на пол и, извиваясь блестящими телами, расползлись по углам.

— Так вот, девушка, — возобновил Колдун разговор. — Можем ли мы как-то повлиять на исход турнира?

— Боюсь, что нет, — сухо ответил Хадар. — Это не какой-то междусобойчик за закрытыми дверями. Будут зрители, которые сразу заметят, если мокрозявы окажутся в неравных условиях. Опять же, есть традиции, которые не должны нарушаться. Турнир всегда считался самым честным методом борьбы.

Колдун досадливо поцокал языком.

— А что собой представляет противница? — спросил он.

Хадар пожал плечами:

— Девушка, как девушка.

Колдун сделал ещё один круг по комнате.

— И всё же, — сказал он. — Если эта мокрозява победит, я хочу получить её к себе в Орден.

Хадар задумался. Нельзя соглашаться просто так. Нужно подумать, что получить взамен, и не продешевить. Одна угроза со стороны Окато чего стоит! К тому же, не каждый день твоим должником становится глава Ордена.

— Думаю, пока рано строить планы. К тому же, вы не единственный, кто заинтересован в этой девушке, — вежливо улыбнулся Хадар, косясь на ближайшего рыба-ящера. Тот выглядел не наевшимся.

— Кто ещё? — спросил Колдун.

— Окато.

— У, — задумчиво протянул собеседник. — Полагаю, мы с вами цивилизованные люди и всегда сможем договориться.

— Пожалуй. Предлагаю вернуться к этому разговору позже.

Колдун кивнул:

— Что ж, подождём.

Они обменялись взглядами, как люди, которые прекрасно друг друга понимают.

— Что ж, не смею вас больше задерживать, — сказал Хадар, собирая слухунов обратно в мешок.

— Приятно было пообщаться, — в тон ему ответил хозяин.

Затянув, мешок, Старший агент направился к выходу.

— Хадар, — окликнул Колдун.

Он обернулся.

— Когда будете убирать Вишневского, выразите моё почтение его способностям наставника. Так мягко и одновременно профессионально раскрыть способности девочки — сумел бы далеко не каждый.

— Всё-таки настаиваете на том, что его нужно убрать? — заметил Хадар.

— Нам не нужны неконтролируемые мутанты. Я упирал на это девять лет назад, и сейчас мнение не изменилось. И агент, если вы сами его не устраните, этим займётся мой Орден.

— Я вас услышал, — произнёс Хадар и вышел, плотно закрыв за собой дверь. …

Выйдя от Колдуна, Хадар направился в Башню. Проходя мимо чудом сохранившегося на земле рисунка девочки и ведущей к ней лучиков с кружками, задержался. Надо бы добавить ещё один кружок с вписанной в него буквой «К». Но он не стал этого делать, а растёр рисунок сапогом. В коридоре Башни ему встретился страж.

— Разыщи Вишневского, передай, чтобы явился ко мне, — приказал Хадар.

Страж ушёл исполнять приказ.

Старший агент медленно поднялся на верхний ярус Башни, прошёл в свой кабинет, сел в массивное кресло, погладил его отполированные ручки. Похоже, настало время непростых разговоров. Прежде всего, Вишневскому нужно немедленно уехать из Элсара. Не после турнира, не во время него, а сегодня же вечером отбыть в Лес. А потом, когда он выяснит что требуется, от него можно избавиться. Он и так получил от перехода в Закуполье хорошую отсрочку в девять лет. Хотя, по правде говоря, Хадара немного удивила настойчивость Колдуна и его безапелляционное требование убрать Вишневского. Появилось ощущение, будто чего-то Хадару не договорили.

Снова и снова он возвращался мыслями к разговору с Колдуном и новостью, что Мира способна сама создавать сны. Он мало что понимал во всей этой магии, знал лишь, что таким свойством обладают только члены Ордена и долго ему обучаются. А тут не успела вынырнуть… Очень любопытная девушка.

Сможет ли она победить, если устранить Вишневского? Достаточно ли знаний он успел ей передать?

Хадар поднялся из кресла, подошёл к узкому окну, глядя на крыши домов. Жарко! Через несколько дней ветер охор сменится на свежий, который сомкнёт воды Реки, а пока город замер в знойном мареве. Жители прятались в прохладе каменных домов, все, кого необходимость выгоняла на улицу, казались ползающими, распустившими крыльями насекомыми.

Если Мира победит, Хадар передаст её Ордену, а Колдун избавит его от проблемы по имени Окато. Красивая схема. Однако есть нюанс — дурацкий ритуал «свободной воли», когда победивший в турнире сам выбирает, кем ему стать. По мнению Хадара, глупость несусветная, но с ней нужно считаться. С другой стороны, у победившего на турнире два пути: стать агентом или лодочником. Вариант с Орденом даже никто не рассматривает.

Значит, что? А то: пусть девчонка в случае победы становится для начала кем угодно, а дальше уже разберёмся, как перенаправить её в Орден. На памяти Хадара это будет второй случай, когда бывшая мокрозява попадёт туда. Да-с…

С улицы раздался женский смех. Посмотрев вниз, Хадар увидел двух девок из Весёлого дома — как обычно разукрашенных, с распущенными волосами. Разморённые жарой, они задрали юбки и закрепили их на поясе, чтобы слабый ветер хоть немного обвевал ноги. Девки заглядывали в окна домов и нагло стучали в закрытые ставни, вызывая мужчин. Хадар отошёл от окна, сел за стол, глядя на стоявшую там фигурку Первого Хранителя — предка всех, живущих сейчас в Азаре, — сделанную из того же камня, что беляки. Хранитель держал в руке три копья, собранные в пучок, и, если тронуть их, копья начинали качаться наподобие маятника.

«А давненько я не думал, как убить Найру, — усмехнулся Хадар. — Этот проклятый турнир все мысли сбил».

Найра, Найра, глупая распутная девка из Весёлого дома. Уже и душили её, и в Реку бросали, ей всё нипочём. Равнинный и тот от неё отказался, сославшись на какие-то высшие силы. А не передать ли эту проблему Колдуну? Высшие силы как раз по его профилю.

Додумать мысль до конца Хадару не удалось — в кабинет ворвалась Даяна. Хадар отметил, что она успела поменять откровенное платье, в котором была на собрании, на многослойное, нежного зефирного цвета, с длинными рукавами и широким поясом. Чёрные блестящие волосы были забраны в высокую причёску и украшены жёлтым хризантемами.

— Милая, не до тебя, — раздражённо начал Хадар.

Она захлопнула дверь, заявила:

— Тебе должно быть всегда до меня.

Подошла к нему и остановилась напротив стола, опираясь руками на столешницу.

— Внимательно, — сказал Хадар со вздохом.

— Что это было? — спросила Даяна.

— Где?

— На собрании. Ты предал меня.

Он хмыкнул:

— Интересно в чём?

— Ты должен был поддержать меня в борьбе против Вишневского. А ты сидел и ржал, как конь.

Она толкнула пальцем копьё на фигурке хранителя, и то закачалось. Хадар нарочито медленно остановил копьё и посмотрел на Даяну, чувствуя прохладную кожу прикреплённого на запястье чехла со стилетом. Как прекрасен стал бы мир, если бы вместо Медеи во дворике переулка Висельников осталась Даяна.

— Хорошо, давай поговорим, — сказал он, стараясь, чтобы в голосе не прорывались гневные нотки. — Ты считаешь, что я должен был поддержать тебя на собрании. Вспомни, не я ли просил тебя набраться терпения и довериться мне? Не я ли говорил, что решаю вопрос с Вишневским?

— Ты не Вилла не делаешь! — прошипела она. — Турнир через день, уже расступились воды Реки, прибывают гости, а ты говоришь о каком-то терпении?!

— Да! — процедил он сквозь зубы. — Потому что как раз сейчас сюда идёт Вишневский. И если ты заткнёшься хоть на несколько минут, то услышишь, каким образом я решу эту проблему.

Даяна быстро обернулась к двери.

— Вишневский идёт сюда? — удивлённо переспросила она.

— Да, — голосом Хадара можно было крошить камни. — Но благодаря твоей дурости под названием «собрание», я приобрёл проблему гораздо серьёзнее, чем Вишневский.

Даяна смутилась, что с ней случалось нечасто.

— Какую проблему? — спросила она, убирая ладони со столешницы.

— Окато. Я пошёл против него, когда заступился за Вишневского. Если ты заметила, у него свои планы на девчонку, и теперь его надо чем-то успокоить. Я успокоил бы его тобой, но в тебе нет для него ничего ценного.

Даяна повела плечами, поправила высокую причёску. Рукава скользнули вниз, обнажив изящные запястья с множеством браслетов, каждый из которых стоил столько, что можно купить воды для всех жителей Острова Серой Хмари.

— Не надо было заступаться за Вишневского, не создал бы проблему, — сказала она скорее от привычки огрызаться.

— Чтобы его утащили в подвал, и я остался с носом? — холодно спросил Хадар. — Прекрасный план. Гениальный. Может тебе ещё самой отправиться в Лес и выполнить задание старика? Вместо Вишневского, а?

Даяна, наконец, признала, что сделала глупость. Обойдя стол, она присела на подлокотник кресла и пробежалась пальцами по плечам Хадара, точно играла на пианино.

— Ну, прости, — сказала она. — Я была немного не права.

«Немного», — мысленно усмехнулся Старший агент.

В дверь постучали. Даяна встрепенулась и обменялась взглядами с Хадаром. Он указал на висящий на стене гобелен с изображением пиршества: за столом, который ломился от яств, сидели пять мужчин. Перед ними танцевала полуголая девушка.

— Живо! — шепнул Хадар и громче крикнул: — Подожди за дверью!

Даяна торопливо подошла к гобелену, отогнула его. Показалась дверь, ведущая в потайную комнату — узкую, словно пенал. В верхней части дверь имела решётку, чтобы лучше слышать, что происходит в кабинете. Пару раз Даяна уже пряталась там во время важных переговоров.

Как только за ней закрылась дверца потайной комнатки, и гобелен перестал колыхаться, Хадар крикнул:

— Заходи!

В кабинет заглянул страж.

— Гай ожидает.

— Зови.

Сначала он хотел встретить Вишневского сидя за столом, словно начальник подчинённого, но передумал и вышел на середину кабинета. Он решил построить беседу в дружеской манере. На руках все козыри, и Вишневскому, как ни крути, придётся плясать под его дудку. Для начала выложим карту послабее: разоблачение на собрании. Если не поможет, усилим угрозой от Колдуна. Если и это не поможет, придётся выложить джокер: происшествие на Острове Серой Хмари. Хотя последнего Хадару ой как не хотелось из-за присутствия Даяны. Принёс же Вилл эту бабу!

Страж отступил, и вошёл Гай. Он был хмур, разбитая на собрании губа опухла. Глядя на него, Хадар утвердился в мысли, что тандема с этим упрямцем не получится. Его можно только прогибать и заставлять что-то делать. Жаль, видать сегодня день огорчений. Что же, будем искать других союзников. А они необходимы: в Азаре грядут перемены, и пора решать, как их встретить: со щитом или на щите. Хадар предпочитал первое.

— Спасибо, что пришёл, — улыбнулся Хадар, изображая радушие.

— В жопу твою благодарность. Что надо взамен? — угрюмо спросил Вишневский.

— Не понял.

— Не ври, всё ты понял, — с неприязнью произнёс лодочник. — Что хочешь за фарс на собрании?

«Значит, дружеской беседы не будет, — подумал Хадар. — Что ж, ладно».

Он сел за стол, сложил руки на груди и закинул ноги на столешницу. Вишневский ждал с каменным лицом.

— Мне нужно, чтобы ты привёз из Леса одну… штучку. Отправляешься сегодня, — произнёс Хадар.

— Сначала турнир, — припечатал Вишневский.

— Сегодня.

Он смотрели друг другу в глаза.

— Я понимаю, почему ты упираешься, — вкрадчиво сказал Хадар. — Думаешь, у тебя обязательства, ответственность. Брось, ты их сам себе придумал. Нет никаких обязательств.

— Не тебе судить об обязательствах, — перебил Вишневский. — И ты не заставишь меня бросить наставничество на полпути. Можешь, как эта идиотка, идти к старикану и рассказывать, что я нарушил соглашение.

Хадару показалось, что за гобеленом раздался шорох. Только бы Даяна не захотела высказаться, что думает по этому поводу. Будет полный аллес. Он на всякий случай громко закашлял. Шорох не повторился, и Вишневский его вроде не услышал. Может, действительно показалось?

— Но ты в самом деле их нарушил, — всё также вкрадчиво, будто обходя лодочника на мягких лапах хищника, сказал Старший агент.

Вишневский хотел что-то возразить, но Хадар перебил:

— Я только что встречался с главой Ордена магов.

Лодочник прищурился.

— Он знает, что ты не пользовался снами-тренажёрами и, буду откровенен, он настаивает на твоей ликвидации, — добавил Хадар, глядя ему в глаза.

— Ваши тренажёры: херня из-под коня, — презрительно заметил Вишневский. — Они не помогают в турнире. Смоделированные ситуации, картонные персонажи в снах. Мире нужно было научиться управляться со своими, а не чужими страхами. Только так она сможет победить.

— Колдун это оценил, — заметил Хадар с усмешкой, — и просил передать почтение твоим способностям наставника. Однако он требует твоей смерти. Ты ему как кость поперёк горла. Он не хочет терпеть в Азаре того, кого нельзя отследить.

Вишневский перевёл взгляд на окно.

— Гай, тебе нужно исчезнуть, — тихо сказал Хадар. — Скрыться из Элсара. Я скажу Колдуну, что ты сбежал от моих агентов, но они идут по пятам, заверю, что всё под контролем. Чтобы он не применил магию для твоих поисков, займу его турниром…

— Ты знаешь, что она такое? Хотя бы Колдун знает?! — перебил лодочник, и по его губам скользнула тёплая улыбка: — Она даже не подозревает, что сама всё это создала из своих воспоминаний и страхов. Думает, это я сделал — а я всего лишь зашёл туда и постоял в сторонке.

— Знаю, — также тихо произнёс Хадар. — Ты поэтому пошёл на риск с тренажёрами? Знал, что даже если узнают, Колдун сам настоит на её участии в турнире?

— Да, — Вишневский вновь посмотрел ему в глаза: — Передай Колдуну, что после турнира может насылать на меня своих магов. (Он оскалился). И то ещё посмотрим, кто кого. А сейчас мне нужно идти работать.

Он развернулся и направился к двери, показывая, что разговор окончен.

«Ну уж нет, — подумал Хадар. — Здесь я решаю, когда считать разговор законченным».

— Остров Серой Хмари! — сказал он громче, чем хотел.

Гай замер на месте, медленно повернулся. На лице — выражение волка, увидившего, что его обложили охотники.

Хадар спустил ноги на пол, встал и подошёл к нему вплотную.

— Я всё знаю, — сказал он с насмешкой. — И если пойду к старику, то буду рассказывать не о каких-то глупостях, а о том, что ты устроил на острове. Как думаешь, что старик сделает?

Гай не выглядел ошарашенным. Напротив, кажется, он ждал подобного разговора, только не знал, когда он состоится, и от кого прозвучат обвинения.

— Я готов понести наказание, — сказал он. — Но после турнира.

Хадар рассмеялся:

— Вишневский, ты не исправим! Твоё ослиное упрямство просто в голове не укладывается! Однажды оно уже стоило тридцати двух жизней.

Лодочник сощурился, на скулах заходили желваки.

— Эти люди поверили тебе также, как сейчас верит девочка, — продолжал Хадар. — И что? К какому светлому будущему ты их привёл? Они умерли под пытками или были заживо сожжены во дворе Башни. А ты продолжаешь жить и влюблять в себя глупых девочек. Кошмары не мучают, а, Вишневский?

Увидев, что лодочник хочет врезать ему, быстро сказал:

— Дерутся от бессилия.

Гай резко отвернулся, подошёл к окну и остановился, глядя на город невидящим взглядом.

— Тебя всё равно снимут с наставничества, неужели ты этого не понимаешь? — заметил Хадар. — Не так, так так.

— Что будет с Мирой? — глухо спросил Вишневский.

— С ней всё будет хорошо. Я сам подготовлю её к турниру.

Хадар прислушался, тихо ли в потайной комнате? Не грохнулась ли Даяна в обморок?

— Ты? — Вишневский отвернулся от окна, глядя на Хадара с недоверием.

— Да. Или ты думаешь, я не смогу подготовить мокрозяву к достойной игре? — он ухмыльнулся.

— Зачем тебе это?

— Хотя бы потому, что мне тоже хочется узнать, что она такое.

Вишневский прошёл по кабинету, потирая лоб, остановился напротив агента. По его лицу Хадар увидел, что он решился.

— Я сам скажу ей, что уезжаю, — глухо сказал он.

Хадар хотел возразить, мол, в этом нет необходимости, но тут же подумал, что так действительно лучше. А то после собрания девчонка накрутит себе невесть что. Решит, что её ненаглядного Гая отравили-утопили-четвертовали-повесили.

— Как хочешь, — произнёс он.

— Что нужно привезти из Леса?

"Ну, вот совсем другой разговор!" — облегчённо подумал Хадар. Этот раунд он выиграл.

— Есть подозрение, что с некоторых пор они не нуждаются в откукренной воде.

Вишневский бросил на него косой взгляд, но промолчал.

— Ты давно возил им живую воду? — спросил Хадар.

— Не помню.

— Значит, поедешь, на месте разберёшься. Нужно узнать, как они научились кукрить без мокрозяв. Ходят слухи, что у них появилась очередная спасительница Азара. Как у нашего любимого поэта: но царевна молодая, тихомолком расцветая, между тем росла, росла, поднялась — и расцвела.[1] Заберёшь царевну, кем бы она не оказалась, хоть кочкой болотной, и привезёшь сюда. Надеюсь, не нужно оговаривать, что, если тебя поймают, мы за наших лодочников не отвечаем?

Вишневский кивнул:

— Не нужно.

— Отлично, — Хадар решил, что разговор пора сворачивать. — Насчёт острова Хмари не беспокойся: никто ничего не узнает.

Лодочник никак на это не отреагировал.

— Скажи, как давно ты понял, что у тебя такая э… Особенность, — Хадар подумал, что Даяне лучше не знать в подробностях, о чём они говорят. Иначе потом уничтожением острова Хмари не обойдёшься.

— Давно, — ответил Вишневский.

— А точнее?

— Для тебя и такого ответа достаточно.

Хадар кривовато ухмыльнулся, показывая: выёживайся, выёживайся — всё равно будешь делать по-моему.

— Что же, — сказал, как ни в чём не бывало: — Не забудь, отправляешься сегодня.

Вишневский развернулся, пошёл к двери. Проходя мимо гобелена, дёрнул его так, что сорвал. Рывком распахнул дверцу потайной комнаты. Даяна испуганно вскрикнула, взглянула на Хадара. Он развёл руками.

— Можешь выходить, — сказал ей Вишневский.

Она так растерялась, что, кажется, впервые в жизни не нашлась, что ответить. Переступив через гобелен, лодочник вышел из кабинета и хлопнул дверью.

— Откуда он узнал? — спросила Даяна, выбираясь из комнаты.

— Не знаю, догадался, — раздражённо откликнулся Хадар.

Она выглянула в коридор, убедилась, что Вишневский ушёл, и приблизилась к Хадару.

— А теперь всё тоже самое, но для меня.

«Как было бы хорошо, если бы ты куда-нибудь исчезла», — подумал Старший агент.

— Про то, что девчонка может сама формировать сны и руководить ими — это была шутка?

— Нет, Даяна, это не шутка.

— Вил тебе в бок! — пробормотала она, прошла по кабинету от стола к окну и обратно, теребя пояс платья. — Что об этом думает Колдун?

— Он удивлён, говорит, что прежде с таким не сталкивался. И, — Хадар взглянул на неё исподтишка, — хочет получить её к себе в Орден.

Даяна едва зубами не щёлкнула от ярости. Она считала, что заполучить в Орден должны хотеть только её. На лице любовницы отразилась вся гамма низких чувств: от зависти и презрения до страха стареющей женщины перед молодой соперницей.

С этим нужно было что-то делать. Хадар слишком хорошо знал Даяну, чтобы не догадываться о её планах. Повлиять на исход турнира она, конечно, не может, но способна сделать так, что Мира не попадёт на турнир. В арсенале Даяны было достаточно средств, чтобы устранять неугодных: от отравленных шпилек для волос до ядовитых порошков, которые подсыпаются в воду.

— Хадар, я не понимаю, что за игру ты ведёшь! — говорила, между тем, любовница, гневно расхаживая по кабинету. — Сначала ты убеждаешь меня стать наставницей Алексы, чтобы вернуть расположение Колдуна. Теперь устранил Вишневского и сам станешь наставником его подстилки. Признайся, ты хочешь меня уничтожить?

Её голос задрожал от злых слёз.

— Нет же, королевна, нет! Я действовал и буду действовать только в твоих интересах! Ты же знаешь, как я тебя люблю, — Хадар поймал Даяну в кольцо рук, прижал к себе, чувствуя исходящий от неё пряный запах духов.

Она в смятении взглянула в его лицо:

— Тогда что всё это значит? Почему ты сказал Вишневскому, что сам станешь наставником девчонки?

— Надо же было что-то ему сказать, чтобы он, наконец, уехал в Лес! Сама слышала, на этого упрямца ничего не действовало.

Судя по лицу Даяны, она не поверила.

— Но кто, в таком случае, будет её наставником? — спросила она. — За такой короткий срок мы не сможем найти кого-то другого.

Хадар посмотрел на неё с прищуром:

— Как насчёт тебя? — спросил он.

— Меня?!

Он кивнул.

— Я не хотела быть наставницей даже для одной, а ты говоришь про двух!

Хадар погладил её по щеке, словно норовистую лошадь, ласково произнёс:

— Став наставницей для обеих, ты в любом случае будешь в выигрыше. Кто-то из девочек да победит. А в случае, если победительницей станет Мира, и её заберут в Орден, ты будешь с ней, как наставница.

Он едва не сказал, при ней, но вовремя поправился. Такого любовница бы точно не потерпела.

Он увидел, что предложение ей нравится: взгляд потеплел, на губах заиграла улыбка, руки легли на плечи Хадара.

— Ну, пожалуй, что-то в этом есть, — промурлыкала Даяна, становясь мягкой и покладистой.

«Не что-то, а твоя единственная возможность снова оказаться в Ордене», — подумал Хадар.

Он знал, что ей об этом известно, хотя Даяна скорее язык себе откусит, чем признает, что её звезда в качестве самой желанной женщины Колдуна закатилась. Теперь она может быть только бесплатным довеском к подающей надежды Мире.

— Что-то есть, — шутливо проворчал он вслух. — Ты даже не представляешь, как тяжело было втюхать Колдуну девчонку.

— Её способности не такие уникальные? — спросила она со злорадной улыбкой.

— Гораздо скромнее твоих, королева.

Это было именно то, что Даяна хотела услышать. В её глазах появилось хорошо знакомое ему блядское выражение. Благодарить Даяна умела только одним способом, Хадара он вполне устраивал. Женщина медленно сняла с него френч, на мгновение задержалась взглядом на прикреплённом к запястью чехлу со стилетом, но сделала вид, что не заметила его. Хадар подтолкнул Даяну к столу, сжал в ладонях её упругие ягодицы.

— А что произошло на Острове Серой Хмари? — спросила она, отступая шажок за шажком, пока не упёрлась в столешницу.

Меньше всего Хадару хотелось сейчас разговаривать. Повернув Даяну к себе спиной, он перегнул её на стол и поднял лёгкие многослойные юбки. Женщина упёрлась плечом в фигурку Первого хранителя, хотела смахнуть её со стола, но Хадар приказал:

— Не трожь!

Даяна с усмешкой покосилась на него через плечо, однако, почувствовав, что он серьёзен, убрала руку от фигурки. Хадар овладел любовницей по-походному быстро, затем достал из растрепавшейся причёски цветок хризантемы. Даяна разогнулась, пробормотав «Мужлан!» опустила юбки, развернулась. На столешнице осталось влажное пятно от её дыхания. Хадар с улыбкой протянул ей цветок.

— В знак моей любви, — сказал он.

— Очень смешно! — фыркнула Даяна, но цветок взяла.

— Я сейчас подумала, что если победит Алекса? — спросила она через мгновение, вертя в пальцах хризантему.

— У неё есть шансы?

— Физически она сильнее, а на ристалище это многое значит, — Даяна начала обрывать у цветка лепестки. — Больше всего меня бесит, что мы не можем повлиять на исход турнира.

— Давай будем решать проблемы по мере поступления, — Хадар взял из её рук хризантему и воткнул в корсаж платья.

Он уже знал, в какую сторону заработала её мысль: повлиять на ход турнира нельзя, но можно поменять участницу. То, что она планировала для Миры, теперь перенеслось на Алексу. Он взял её за подбородок, строго сказал:

— Даже не вздумай! Слишком мало времени осталось, за девчонками пристально наблюдают. Если турнир пройдёт не так, как хочется старику, заподозрят в первую очередь нас.

Она потупилась, изображая саму Покорность, но Хадар по опыту знал, что в этой хорошенькой головке, будто в счётной машине, уже прокручиваются различные комбинации устранения Алексы и оцениваются риски.

— Кстати, милая, ты отметила, как Вишневский на собрании отбил твой довод с заменой мокрозявы.

— А? — рассеянно откликнулась она, погружённая в свои мысли.

— Ему известно печальное положение дел с мокрозявами.

— Он блефовал, — беспечно отмахнулась Даяна.

— Исключать такую возможность, конечно, нельзя, но, полагаю, он действительно в курсе.

— Откуда? — она полностью вернулась в реальность. — Хочешь сказать…

— Среди послушников завелась крыса.

Даяна с уверенностью отмела эту мысль:

— Невозможно.

— Почему?

— Хадар, ты просто не понимаешь, о чём говоришь. Ты привык к продажным агентам и лодочникам, в Ордене всё не так!

Её благородная вспышка была настолько неожиданна и даже искренна, что Хадар только изумлённо моргнул. Для Даяны, этой элитной высокомерной дряни, есть что-то важное, кроме собственных сисек?!

— Никто, слышишь, никто из магов не мог стать информатором Вишневского, — уверенно заявила Даяна.

— Ну… У каждого правила есть исключения. Может он или травница, с которой он сейчас живёт, оказали какую-то услугу…

В глазах Даяны сверкнула догадка.

— Да! — торжествующе воскликнула она.

Хадар вопросительно поднял брови.

— Берта, моя служанка. Я слышала, она лечит мужа у этой… травницы. Так она мне говорила, когда однажды её видели возле дома Магды.

— Лечит мужа у травницы, имея под боком магов? — усмехнулся Хадар.

Даяна повела плечами: мол, чего только не бывает.

Старший агент отстранил её, подошёл к окну, затем обратно.

— Не ты ли эта Берта, которая ходила за Алексой? — уточнил он.

— Она самая, — Даяна выглядела растерянной. Похоже, для неё самой было шоком, что она могла так прошляпиться с собственной служанкой.

— Мы тогда как раз обсуждали мокрозяв, — продолжал Хадар. — Она могла подслушать и…

Даяна выругалась.

— Но это может быть и не Берта, — заметил он.

— Больше некому, — на смену растерянности к Даяне возвращались злость и ярость. — Но, я, конечно же, задам ей вопросы и даже дождусь ответ… А потом мне нужна будет пара стражей стены, впрочем, и одного будет достаточно.

Её глаза жестко блеснули, и Хадар понял, что больше Берта ничего не передаст Вишневскому.

[1] А.С. Пушкин «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях»