Водоворот страсти

Глава 30

— Рэнд, мерзавец! — вдруг раздался громкий голос Галена. — Немедленно отпусти ее, сукин ты сын!

Вздрогнув от неожиданности, Баскомб отпустил Хейли. Она упала навзничь и осталась лежать на холодном мраморном полу — беспомощная, но на минуту освободившаяся из лап своего мучителя. Не теряя ни секунды, Гален бросился на Рэнда, пока тот не успел прийти в себя. Подобно тигру он прыгнул на Баскомба, тот постарался уклониться, но не успел.

Они оба повалились на пол и покатились кубарем, представляя собой невероятное сплетение рук и ног. Несмотря на возраст, Баскомб оказался крепче, чем можно было предположить. Однако Гален превосходил его, он был моложе, выше ростом и сильнее.

Баскомб попытался достать противника кулаком, но Гален опередил его и первым нанес точный удар прямо в челюсть. Рэнд застонал от боли и лягнул в ответ ногой. Гален отпрянул и упал на бок. Почувствовав себя чуть свободнее, Баскомб резко оттолкнулся от пола и приподнялся.

Гален откатился и тоже вскочил на ноги. Он стоял, пригнувшись, выставив перед собой кулаки, готовый к нападению и обороне.

И вдруг в руке Рэнда появился пистолет. Кровожадная злобная ухмылка исказила его лицо, а в глазах сквозила неприкрытая жажда убийства. В гостиной стояла тишина, нарушаемая лишь их прерывистым дыханием.

— Вы не герой, Хоук! Вы обманщик, вор и негодяй.

— Неужели? — стараясь держаться как можно спокойнее, сказал Гален. — Откуда вы это взяли?

— Вы и ваши приятели… почему бы вам не поделиться сокровищами? Что за беда, если вы расскажете все кому следует? Многие сказали бы, что к этому призывает чувство долга и патриотизма. Но судя по всему, мои слова для вас пустой звук, впрочем, как и для мисс Морленд, которую я напрасно пытался подкупить. Безмозглая шлюха! — Рэнд поднял пистолет так, что его дуло смотрело прямо в грудь Галену. — Вот поэтому мы здесь.

Так почему бы нам все не решить цивилизованным путем, как подобает культурным людям, а?

— Почему бы и нет?

— Скажите мне, где спрятаны сокровища, лорд Уинтер, и будем считать дело законченным.

— В самом деле? Итак, я отдаю вам карту, где указаны спрятанные сокровища, и что я получу взамен? — невозмутимо спросил Гален, не смотря в сторону Хейли, чтобы не привлекать к ней внимания Рэнда.

— Вашу жизнь, разве этого мало?!

— Искренне вам признателен, но какие гарантии вы мне даете, что сдержите свое слово, когда получите требуемое?

— Никаких. — Баскомб хищно осклабился. — Но у вас нет иного выхода, если только вам дорога жизнь.

Гален с притворным видом задумался.

— Гм-гм. Бессонные ночи. Наемные убийцы возле дверей моего дома. Близорукие охотники за сокровищами, размахивающие пистолетом перед моим носом. Смутная угроза смерти для всех тех, кто мне дорог, и при этом я должен рассчитывать на честь откровенно неуравновешенного и недалекого человека. — Он стоял, пружинисто покачиваясь на мысках. — Похоже, Баскомб, у меня вообще нет никакого выбора.

Баскомб зашипел от злобы и ненависти.

— Ну что ж, в таком случае поменяем тактику! Черт с вашей жизнью! А как насчет ее жизни? — И он ткнул дулом пистолета в Хейли.

Гален только и ждал этого момента. Он сразу кинулся на Рэнда и обхватил его руку с пистолетом, пытаясь отвести его и от Хейли, и от себя.

— Прочь! — заскрежетал зубами Баскомб. Посреди гостиной шел причудливый танец, один старался высвободить руки с пистолетом, другой мешал ему.

— Угу? Не дождетесь от меня подобной глупости, — саркастично улыбнулся Гален.

От ярости силы Баскомба удвоились, он боролся как исступленный. Но дикая вспышка не испугала Галена, его волновал лишь пистолет, и еще он хотел отвлечь внимание Рэнда от Хейли, пожалуй, больше всего он волновался из-за нее. Расцарапанное до крови лицо Баскомба было не просто страшным, в нем не было ничего человеческого. Галену показалось, что он борется с самим дьяволом, и он внутренне рассмеялся, удивившись прихоти судьбы. Едва его ночные кошмары остались в прошлом, как он воочию увидел одно из тех жутких существ, которые не давали ему спать. Он сражался, охваченный хорошо знакомым пылом борьбы — победить или умереть, иного выхода не было.

Гален зарычал, чувствуя, что чаша весов заколебалась и готова склониться не в его сторону. Впрочем, он надеялся на последнее — повалить Баскомба на пол, в смутной надежде, что при падении ему удастся выбить из его рук пистолет.

Глухой стук удара прервал его тяжелые мысли. Краем глаза он увидел, как подкравшаяся сзади к Рэнду Хейли ударила его горшком по голове. Баскомб внезапно обмяк и упал на пол прямо к ногам Галена.

— Я убила его? — Она с ужасом смотрела на безжизненное тело, распростертое на полу.

Гален выпустил руку Рэнда, все еще сжимавшую пистолет, и, перешагнув через тело, подошел к Хейли.

Нет, нет, ты не убила его, хотя он вполне заслужил подобной участи. После такого меткого удара у него будет болеть пару дней голова, возможно, он будет ходить, покачиваясь из стороны в сторону, впрочем, это уже другая история.

— Ты уверен?

Он опустился на колено и пощупал пульс на шее Рэнда. Уловив тихое биение, он поморщился от досады. Гален не испытывал к Баскомбу ни малейшей жалости. «Черт! По крайней мере хоть она пожалела его».

Поднявшись, он с уверенным видом сказал:

— Поверь мне, он жив. Я немало повидал в жизни мертвых людей и не могу ошибиться. Но ведь ты спасла мне жизнь.

Он взял горшок из рук испуганной Хейли. Она никак не могла прийти в себя, нервная дрожь сотрясала ее тело. Чтобы успокоить ее, Гален обнял Хейли за плечи, потом ласково провел руками вдоль спины.

Он опять повторил свои слова:

— Ты спасла мне жизнь, Хейли.

Выражение ее лица стало более спокойным и осмысленным.

— Ты вернулся. — Она смотрела на него, как будто он был привидением.

— Я не мог иначе. — Гален запнулся, а потом признался: — Моя лошадь сильно захромала, вряд ли бы она дошла до деревни. Я решил вернуться назад. Затем мимо меня проехала карета Баскомба, и я встревожился не на шутку.

— Ты видел его?

— Нет, но я узнал его карету. Она промчалась мимо меня настолько быстро, что ни кучер, ни седок не заметили меня. Когда я подошел к дому, то услышал крики…

— Боже мой, — прошептала Хейли и, наверное, упала бы на пол, если бы Гален вовремя не подхватил ее. На руках он донес ее до той самой небольшой гостиной и положил на диван. Устроив ее поудобнее, он заколебался, ему хотелось остаться с ней, но он ни на секунду не забывал о Рэнде. Надо было довести с ним дело до конца.

— Как хорошо, что ты никогда не теряешь сознания.

— Не стоит шутить над этим сейчас.

Он кивнул в знак согласия:

— Хорошо, больше не буду. Хейли, останься здесь, я сейчас.

Он быстро, вернулся назад к Баскомбу, который по-прежнему лежал без сознания. При виде врага Галена охватило невольное желание пнуть его, а то и задушить, но он сдержался. Он зажмурился от мысли, что он сделал бы с Рэндом, если бы он… Не теряя самообладания, Гален прошел к выходу и крикнул слугам Баскомба:

— Подойдите сюда и заберите вашего хозяина!

— Хорошо, ваша светлость, — отозвались слуги, переглядываясь в недоумении.

— Вот ваш хозяин! — Отступив в дом, Гален схватил безжизненного Баскомба за сюртук и штаны и выволок его наружу, а затем бросил его прямо в грязь возле крыльца. — Держите! Отвезите его назад в Лондон, пусть помнит «Отшельников».

Кучер и лакей подошли, немые от удивления. Они аккуратно приподняли своего могущественного хозяина за руки и плечи и поволокли к карете. Неподвижные ноги Рэнда прочерчивали в грязи две полосы, размываемые водой. Этот след на земле лучше всяких слов напоминал о суетности и тщетности человеческих желаний. Кое-как усадив Баскомба, слуги забрались на козлы, и карета тронулась.

«Ну что ж, негодяй получил по заслугам. Если бы я мог, я убил бы его, хотя не стоит исключать этого, возможно, когда-нибудь я сделаю это… Да, надо обо всем известить друзей».

Внезапно он осознал, насколько скверно создавшееся положение.

В памяти всплыли неоднократные предостережения Майкла о том, что следует быть осторожнее и внимательнее, от которых он так небрежно отмахивался. А в итоге он своими руками навлек опасность на Хейли. Он думал лишь о том, как сильно любит ее, что не может жить без нее. Он сделал ей предложение, наивно полагая, будто брак сможет оградить ее от опасностей.

«Даже в ту ночь, когда на нас напал убийца с ножом, я думал лишь о своей любви. Я вел себя как идиот, я ослеп от любви. Ослепнув, я не понимал, чем грозит ей мое внимание и куда все это может завести… Непростительная оплошность».

— Гален! — За его спиной раздался ее голос. — Если ты будешь все время стоять под дождем, ты никогда не высохнешь.

— Хейли… — От волнения и тревоги голос Галена прервался. — Я никак не предполагал, чтобы кто-нибудь когда-нибудь…

Он едва не задыхался от внезапного чувства жалости к ней. Ее волосы, фигура, улыбка, — он впитывал все малейшие черточки ее лица. В эту минуту она казалась ему как никогда прекрасной.

— Прости меня, я так виноват…

— Гален…

— Мне не следовало приезжать сюда. — Он внезапно весь напрягся. Наступил решительный момент. В этот раз он был готов пожертвовать своей любовью ради ее безопасности, ради ее спокойствия. «До сих пор я вел себя как эгоист и мерзавец! Я мог бы оплатить долги ее отца, скрываясь под маской анонимности. Я мог бы обеспечить ей жизнь, которой она достойна, не приезжая сюда и не притаскивая следом за собой Баскомба».

— Никто, и Баскомб тоже, больше не будет тебе угрожать. Я позабочусь об этом. С этой стороны тебе больше не будет грозить никакая опасность.

Она рукой дотронулась до дверного косяка, как будто ей срочно потребовалось опереться, чтобы не упасть.

— Но ты же не мог знать о намерениях Баскомба! — Она протянула руку. — Зайди в дом, Гален.

Он покачал головой.

— Я пришлю из деревни твоего отца. Ты не должна находиться одна в доме. Больше я не доставлю тебе никаких беспокойств, Хейли.

— Что ты говоришь? — Она шагнула ему навстречу прямо под дождь.

— Трудно представить, чтобы можно было любить женщину сильнее… или думать, что кто-то другой может испытывать то же самое… но я не хочу, чтобы ты из-за меня мучилась и страдала. Раньше я был слеп, но теперь я все понял. Я лучше умру, лишь бы ты больше не страдала. Прощай, Хейли.

Он повернулся и решительно зашагал через двор, не обращая внимания на дождь.

— Гален! — Она, раскрыв руки, как птица раскрывает крылья, устремилась за ним. Схватив его за плечо, она повернула его к себе лицом.

— Немедленно ступай назад! Не хватало еще, чтобы ты простудилась.

Платье на ней уже промокло, но Хейли ничего не замечала.

— Не простужусь. Я ведь не из стекла, мистер Хоук. Но я не могу позволить, чтобы ты, промокший насквозь, шел пешком под дождем. Никуда я не вернусь, пока ты не остановишься. — Она топнула ногой так сильно, что во все стороны полетела грязь. Какой очаровательной, какой соблазнительной она выглядела в этот миг — Гален не мог налюбоваться на нее.

— Я уже остановился, Хейли, причем раз и навсегда. Я ухожу, будь счастлива.

— Счастлива? — Она схватила его за отвороты плаща. В глазах заплясали огоньки боли.

От удивления Гален замер на месте.

— Если ты говоришь правду и действительно любишь меня, то как я могу быть счастливой без тебя, Гален? Как ты можешь оставить меня и уйти, если это правда?

— Ты же слышала угрозы Баскомба. Очень опасно быть рядом со мной. Дело не столько в сокровищах, сколько в слухах вокруг них и вокруг «Отшельников». Все равно кто-нибудь попытается раскрыть эту тайну и отобрать сокровища. А я не уверен, что смогу уберечь тебя от неприятностей.

По небу прокатился густой пушечный раскат грома.

— Если бы ты был на месте пастуха, ты бы так не говорил. Пастух все время тревожится — в безопасности ли стадо или нет. Также и среди людей. Никто не знает, в безопасности ли его близкие или нет. Ты говоришь мне все это только потому, что не любишь меня, потому что не хочешь жениться на мне, не так ли?

— Нет, неправда! — горячо воскликнул Гален. — У меня пересыхают губы от одной лишь мысли о тебе. Ты мне нужна как воздух. Но я законченный негодяй. Зачем я приехал сюда? Для того чтобы покрасоваться, из-за эгоистичного самолюбования. Я нисколько не думал, что подвергаю твою жизнь опасности. Как можно искупить такую вину? Я совершил грех. Я ищу и не могу найти себе оправдания.

— Но ведь ты человек, Гален. Никто из нас не безгрешен. Человеку многое можно простить.

— Я принес тебе столько страданий, и ты говоришь о прощении? Неужели ты можешь простить меня?

— Неужели тебе так хочется, чтобы я простила тебя?

Он начал что-то говорить, сразу спутался и замолк.

Весь его благородный порыв исчезнуть из ее жизни, ради ее собственного же блага, вдруг растаял и перестал что-либо значить для него. Им внезапно овладел острый беспричинный страх, — как будто он стоял у края пропасти и вот-вот был готов сорваться вниз. «Боже, эта женщина… оттяни меня от бездны! Помоги мне обрести уверенность в себе, найти выход из окружающей меня запутанности и неясности».

— Хейли…

На ее глазах заблестели слезы.

— Я прощаю тебя, Гален. Прощаю ради… Джона. Да, он остался там, в Индии, но ведь и ты оставил там часть своего сердца. Я прощаю тебя за то, что ты решил наказать нас обоих, увы, мир, который нас окружает, не идеален и полон жестокости. Я прощаю тебя, хоть ты разбил мне сердце… но я…

Ее руки разжались, отпуская его плащ, и упали вниз. Она больше не удерживала его.

— Если ненавидеть тех, кто слеп, то зачем же тогда любовь? Для меня нет более дорогого человека, чем ты, Гален.

— Тогда держи меня, Хейли.

— Только при одном условии. — Слезы полились из ее глаз, смешиваясь с каплями дождя.

— Какое условие?

— Больше никаких тайн от меня.

Он сразу понял, что она имеет в виду, и его сердце сжалось от тихой, но грустной радости. Хейли, прекрасная Хейли не боялась быть рядом с ним, несмотря на окружавший его по-прежнему мрак. Теперь, когда она будет вместе с ним, ему не надо будет бояться ни темных сил, ни демонов. С ее помощью он одолеет свои страхи.

— Хорошо, любовь моя. Никаких тайн от тебя. Никогда.

Он поцеловал ее нежно и страстно, — больше он ни за что не отпустит ее. Она стояла рядом с ним, плотно прижавшись к нему телом, настолько плотно, что они оба представляли собой одно целое. Они вдруг поняли, что не знают, где кончается он, а где начинается она.

— Я давно хотел признаться, что любил тебя, не переставая, все это время, пока находился вдали от тебя, когда ты прогнала меня прочь.

Она улыбнулась сквозь слезы:

— Что-то я не припомню, чтобы раньше ты был таким послушным. Ты всегда поступал мне наперекор.

— Напротив, я всегда шел навстречу твоим тайным желаниям. — Он крепко прижал ее к груди. — Но теперь, мисс Морленд, можете не сомневаться, не будет на свете более покладистого мужа, чем я.

Она лукаво взглянула на него:

— Звучит многообещающе, но придется проверить.

— Ты спасла мне жизнь, Хейли! — Угадав ее желание, он опять поцеловал ее.

Застонав от сладострастия, она просунула руку ему под рубашку, лаская его кожу. Он застонал от вожделения, причем его руки тоже не оставались в покое. Их движения, совпадали удивительным образом, они отражались друг в друге как в зеркале. Они оба потеряли голову. Наконец Гален подхватил ее, собираясь нести в дом, как вдруг шум от въехавшей на двор брички расстроил все их планы.

На козлах сидел лорд Морленд, его фигура и лицо выражали сплошное удивление.

— Что за черт? Что вы делаете с моей дочерью?

Смутившись оттого, что он собирался сделать с его дочерью, Гален бережно опустил Хейли на землю и тут впервые увидел, насколько же они испачкались в грязи.

— Мистер Хоук?! — Лорд Морленд натянул вожжи, причем его удивление, а возможно, также возмущение, достигло крайних пределов. — Уберите свои лапы от моей дочери!

— Папа, пожалуйста? — торопливо вмешалась Хейли, пытаясь предотвратить ссору. — Он ни в чем не виноват.

— Еще как виноват! — проревел покрасневший от гнева Морленд. — Постой, разве ты не умоляла меня больше никогда не называть его имени, а? Черт, разве Элис не угрожала, что заколотит входные двери моей комнаты гвоздями, если я вмешаюсь? И вот поглядите… он целует тебя?! Под дождем, в грязи! Любой джентльмен прежде всего позаботился бы о зонтике.

Гален с трудом удержал улыбку и вышел из-за спины защищавшей его Хейли.

— Ваша светлость, как никому другому, вам, наверное, известно, насколько упряма ваша дочь. Я просил ее вернуться в дом, но, как видите, и она и я совсем забыли, какая на дворе непогода.

— Гален! — Она толкнула его локтем в бок, как бы указывая, что сейчас не до шуток.

— Молодой человек, вы забыли не только о погоде, вы забыли о правилах приличия! Неслыханно…

— Я попросил руки у вашей дочери, и она дала мне согласие, да будет вам известно.

— Попросил руки? — переспросил совершенно ошарашенный лорд Морленд, как будто не веря своим собственным ушам. — И она дала согласие?

— Причем несмотря на мой титул и состояние, — улыбнулся Гален.

— Папа, я люблю Галена Хоука! — Хейли взяла его под руку. — Кроме него, мне никто не нужен.

Лицо старика просияло от радости, и он покачнулся. Гален с тревогой подумал, как бы бедняга не умер от внезапно обрушившегося на него счастья.

— Ну что ж, тогда выходи за него замуж. — Он поцеловал дочь в лоб. — Пусть дальше все идет своим чередом.

Он взглянул на Галена влажными от слез глазами.

— Это самое быстрое сватовство, которое я когда-либо видел.

Гален подхватил Хейли на руки и от радости начал кружиться вместе с ней на месте. Запрокинув голову назад, она весело засмеялась. Ее счастливый беззаботный смех окончательно рассеял все его тревоги и опасения. В своих руках он держал самое большое счастье, какое только может быть на свете.

Эпилог

В восстановленной библиотеке Роуэна шла веселая пирушка. Высоко вверх вздымались бокалы с шампанским, друзья чуть ли не хором поздравляли Галена с его счастливым браком, новым статусом и недавним окончанием медового месяца.

— За вас, Гален! За новую леди Уинтер!

Хоука переполняло безудержное счастье, подхлестываемое дружескими насмешками.

— Слава Богу, что Джосая отказался держать пари, кто из нас первым обзаведется второй половиной, — шутливо заметил Эш. — В противном случае я бы разорился.

Джосая закатил глаза к небу, но Роуэн все-таки не сдержатся:

— Так-так, а разве не вы говорили, кто первым из нас попадет в брачные сети?

— Да, — с ухмылкой согласился Эш, — я думал, Роуэн, что вы женитесь первым. Ваши обворожительные манеры, душещипательные романтические рассуждения… Признаюсь, я думал, что это произойдет летом, никак не позже.

Дариус согласно закивал головой:

— Да, вы были самым вероятным женихом из всех нас.

— Вот увидите, из всех нас он женится самым последним, — подхватил насмешливо Гален. — А вот вы, Эш, боюсь, скоро последуете моему примеру.

На лице Эша застыло смешное от охватившего его ужаса выражение. Все его друзья покатились со смеху и наперебой стали биться об заклад, когда Эш пойдет к алтарю.

— Я никогда не женюсь! — отчаянно крикнул Эш, поднимая бокал с вином в знак утверждения.

Дариус хлопнул его по плечу.

— Парки опять приготовили очередную жертву! Бесполезно сопротивляться божественной воле, Блэкуэлл. В скором времени боги все равно вынудят вас поступить согласно их желаниям.

— Я вовсе не иду против воли богов, — запротестовал Эш. — Просто я напомню им о том, что как леопард не может переменить свои пятна, так и человеку трудно переделать свою природу.

Допив вино, он пошутил:

— Но если это не сработает, то попытаюсь переключить их внимание на беднягу Джосаю, который прячется за чужими спинами.

— На меня? Я не настолько глуп, чтобы пренебрегать указаниями свыше. Если парки захотят, то дадут очень хороший урок. — Джосая посмотрел на изящную статуэтку Афродиты на полке. — Нет, я не глуп, чтобы идти наперекор судьбе.

— Весьма мудро, — похвалил Майкл. — Не хочу портить всем настроение, однако напомню, что следует с большим вниманием прислушиваться к мнению окружающих. О нас, «Отшельниках», говорят черт знает что.

— Пустяки. Скоро появится какая-нибудь новая сенсация, и о нас забудут, — сказал Роуэн.

— Не уверен. — Майкл с сомнением покачал головой. — Пока ходят слухи о сокровищах, нас не оставят в покое. Люди будут стараться узнать нашу тайну. Мне не хочется хитрить, поскольку деньги всегда деньги, от них немало пользы, но иногда я сожалею, что к нам в руки попали драгоценные камни.

— А вот я нисколько не сожалею. — Эш встал и налил себе еще вина. — Единственное, о чёл» я сожалею, — то, что мы не похитили целый воз драгоценностей. Тогда можно было бы приобрести столько разных забавных и ценных вещей, создать огромный музей с надежной охраной и больше не переживать за коллекцию Роуэна, которую разграбили.

Роуэн с признательной улыбкой поклонился:

— Очень мило с вашей стороны, Эш.

— Все-все, джентльмены, больше ни слова о том, как бы мы поступили в том или ином случае. Давайте решать, что нам делать сейчас? — спросил Майкл.

— Будем держаться так, будто нам нечего скрывать. Чего нам бояться? Мы не преступники. А слухи, больше ничем не подкрепляемые, умрут сами по себе.

Теперь пришла очередь Дариуса с сомнением качать головой:

— Миф обладает собственной энергией. Что бы мы ни делали и ни говорили, всегда найдутся скептики, которые не будут нам верить. Все наши слова будут восприниматься как туман, которым прикрывается правда. Увы, тем самым опасность нисколько не уменьшится. Более того, в наши дела начнут совать нос, что…

— Совершенно неприемлемо, — заключил Майкл.

— Нашим первым инстинктивным желанием было отгородиться от всех, — задумчиво произнес Джосая. — Честно говоря, я не вижу причин, из-за которых нам следует отказаться от первоначального плана. Впрочем, незначительные отступления не исключаются.

— И какие же это, позвольте спросить, отступления? — вставил Роуэн.

— Почему бы нам не удовлетворить самых любопытных сплетников, но так, чтобы это послужило нам на пользу? «Отшельники» выйдут из тени, но очень незаметно. После того, что о нас писали в газетах, почему бы нам не признаться в том, что мы закрытый клуб джентльменов? Известия о нашем знатном происхождении и склонности к уединению поставят нас в один ряд с другими закрытыми клубами. Если затем слухи усилятся, то мы будем посмеиваться как ни в чем не бывало.

Эш улыбнулся:

— Может быть, стоит пустить слух, что любим женское общество и втайне обольщаем здесь девиц?

— Нет, я против! — встрепенулся Гален, вслед за ним послышались возражающие вскрики Роуэна, Дариуса и Майкла.

— Не хватало еще, чтобы моя жена подозревала меня черт знает в чем. Предупреждаю всех, я категорически против того, чтобы мы превратились в некое подобие гедонистского клуба «Адский огонь».

Все расхохотались. Первым открыл рот Дариус:

— В таком случае, Гален, лучше оставайтесь нашим другом, а не членом новоявленного клуба. У «Отшельников» нет столь острого интереса к женщинам, за исключением самого необходимого. Никто из нас не любит вероломных и неверных женщин. Каким бы жестоким ни было подобное утверждение, думаю, что многие со мной согласятся, в том числе и Эш, к которому то и дело пристают мамаши, жаждущие поскорее сбыть своих дочек с рук.

Легкая задушевная атмосфера моментально куда-то улетучилась, и все серьезно задумались о том зерне горькой истины, которое скрывали в себе слова Дариуса. Все имена, которые они с надеждой шептали в мрачной темнице, на поверку оказались призраками, фантомами, исчезающими при ярком дневном свете. Никто, оказывается, не дожидался их на родине. Ни один из вернувшихся «Отшельников» не забыл столь тяжкого урока предательства и потери веры в ближнего. Их душевные раны еще не зарубцевались, и они не спешили опять подвергать свои сердца испытаниям.

— Это звучит как обособленный частный клуб, — заметил Майкл. — Но в общем, это то, что нам нужно.

Джосая встал и поднял бокал с вином:

— За уставших и страждущих, за распутных бродяг. За нежеланных и никому не нужных.

Бокалы сдвинулись вместе, их круг стал зримым воплощением священной клятвы. Все, кто держал вино в руках, несмотря на всю напускную браваду, понимали, что залог их благополучия, залог их спасения скрывается именно в их отчуждении, в их ограниченности избранности. Это был знак небес, и хотя не всегда можно было понять, что хотят от них небеса, в одном не было никакого сомнения: каждый из них был готов умереть за друга.

— За «Отшельников»!