Лекция 39 ПАРЛАМЕНТЁР

При выписке пациента из больницы у пациента прошли все боли, за исключением тех, по поводу которых он обратился за медицинской помощью.

Из выписного эпикриза

Другой наш приятель, истинный флотиец и просто славный парень Димка Локоть не походил на подобного профессора Лебединского. Ни в коем случае. Он не носил статус бездельника. Нет. Димка, или среди своих просто Петрович, трудился. И трудился активно. А если говорить по существу, то он искал лазейки в учёбе и к сессии начинал готовиться заблаговременно.

Предстоящая философия с её множественными теориями и демагогами обещала показаться особенно сложной. Все эти учения и постулаты не сулили ничего хорошего, кроме перелома в головном мозгу и пересохших от чтения глаз. Именно поэтому Петрович и подошёл к вышеупомянутому предмету заранее. За три месяца. Вычислив все способы успешной сдачи экзамена, он выбрал самый низкокалорийный и принялся за его непосредственное выполнение. Иными словами, товарищ, не откладывая в долгий ящик, пошёл добазариваться. Подход начался со стука в кабинет к преподавателю.

— Здрасьте! — показал свой заострённый нос Димка. — Вы знаете, господин полковник, у нас экзамен скоро, хотелось бы как-то кафедре помочь. Гвоздь прибить или там стены покрасить.

— А, четвёртый факультет! — оторвался от компьютера преподаватель. — Да-да, вы как раз кстати. А то я ничегошеньки не успеваю, — снова уткнувшись в монитор продолжал педагог. Его правая рука ловко скользнула в глубь стола и, вытащив оттуда что-то, протянулась в направлении вошедшего. — Вот вам дискета (тогда ещё ими пользовались. — Авт.). Тут накидан учебный текст. Его надо отредактировать и распечатать.

— Нет проблем. Текст так текст. Сделаем! — заверил Петрович, схватил дискету и, радостный, скрылся с кафедры.

Своего компьютера и тем более принтера у Локтя не было, вследствие чего он собирался заглянуть на дом к своему школьному приятелю. Но протекала учёба, потом наряд, выходные — в общем, дискету он просмотрел только через четыре недели. Однако не это оказалось самым страшным. Петровича ждало первое в данной истории разочарование. Носитель информации оказался критически пуст.

Экзаменующийся пришёл на кафедру.

Ещё через неделю.

— Вы знаете, товарищ полковник, вы мне дали пустую дискету, — сообщил он, протягивая несчастному (потому как связался с Димкой. — Авт.) злосчастную.

— Да? — удивился препод. — Ну ладно, вот вам ещё одна. На ней точно есть текст. Та же процедура: редактирование и распечатывание. — Полковник сунул Димке дискету и куда-то весьма поспешно скрылся.

«Торопится, наверно», — подумал Локоть и побрёл дальше, по другим важным делам.

Другие дела вновь съели порядочную череду времени, и у нужного друга с оргтехникой Дмитрий появился спустя месяц:

— Привет, Игорёк! — поздоровался он с корешем.

— А, Петрович, заходи! — отозвался товарищ. — Какими судьбами?

— Да мне бы текст поправить и на печать, — обозначил свою судьбу пришедший.

— Конечно. Как только, так сразу, — расплылся в улыбке Игорь и сразу разочаровал: — У меня комп сдох.

— Как, совсем? — не поверил второй неудаче с экзаменом Петрович.

— Ага, уже с неделю как! — точно факсимильной печатью товарищ заверил ему факт неудачи.

На этом правка дискеты и окончилась.

«Ну и бог с ней», — подумал Димка и снова пошёл на философию.

Ещё через две недели.

На философии его ждали. Точнее, работу от него ждали. Хотя бы три листочка. Но нет. Дмитрий шёл на кафедру с абсолютно пустыми руками (дискета не в счёт). Возмущению преподавателя не было предела. Он вспомнил Петровичу прошлую дискету, с ценной информацией. Все пропущенные сроки. Не сделанную ни на дюйм работу. Но больше всего негодовал педагог из-за того, зачем надо было ходить полтора месяца, чтобы потом сказать, что с места ничего не сдвинулось. Полковник ещё назвал Димку всякими обидными словами типа «бездарь» и «разгильдяй». Дима Локоть характер имел вспыльчивый и вместо ныряния в пятки полковника и целования святых стоп учителя резко перешёл в контратаку. В противовес преподу товарищ неосторожно заявил, что их взяточную кафедру он видел в белых тапочках и сам прекрасно (дословно) сдаст несчастный экзамен по ненужной философии.



Итак, наступил день «вожделенного», никому не нужного экзамена. Я пришёл в приподнятом настроении. Должная высота настроения объяснялась заранее купленной господину полковнику в указанном им магазине нужной книжки. Зайдя в 9:15, я, не успев подготовиться, был досрочно вытянут к доске. Уже в 9:22 я стоял за дверью с заслуженной пятёркой по философии.

Петрович ворвался в класс первым, ровно в девять. Он надеялся до прихода товарища полковника оперативным образом сдать экзамен второй преподавательнице, принимавшей наш курс с самого утра. Но счастье явно не улыбалось Димасу. И он начал чувствовать это с самого утра. Сначала когда домашний питомец Кузька написал в форменный ботинок. Затем в метро, где в давке оторвали ремень у сумки. И наконец, у Акамедии, когда за двадцать метров до УЛК неожиданно хлынул тропический дождь (тропический не в смысле тёплый, а в смысле обильный. — Авт.). И это в декабре месяце! В общем, пока Дима добежал до спасительной крыши, он намочил не только брюки, но и фуражку было хоть выжимай.

Тем не менее на начало экзамена в классе ещё не пахло страшным полковником. Димка Локоть, почти не готовясь, сел отвечать к спасительной и ничего не ведающей про конфликт женщине-преподавателю.

Но тут случилось закономерное. После первого вопроса в класс зашёл полковник и взял Локтя в свои руки.

Началась настоящая классическая проверка по философии.

Разумеется, первый ответ видевший кафедру в белых тапочках провалил. Затем провалил и второй. В общем, Дмитрий выходил отвечать полковнику раз пять или шесть. И каждый раз их беседа сводилась к следующему:

— Недостаточно. Приходите на пересдачу. — Это, значит, полковник.

— Но вы же мне всё равно три поставите? — Теперь Димкина цитата.

— В итоге, скорее всего, поставлю.

— Дак давайте сейчас.

— Нет. Приходите на пересдачу. После Нового года.

Так они и сидели. Курсант и препод. Жертва и хищник. Обидчик и обиженный. Они были похожи на отца и сына, пребывающих во время воспитательного процесса. Отец застал сына за курением и теперь, дабы впредь неповадно было, заставляет отпрыска выкурить пачку «Беломорканала». Сын сопротивляется, но выкуривает штуку за штукой, заверяя родителя никогда не повторять прежних ошибок. Сына тошнит, мутит, но отец сидит неотступно, словно цепями прикованный к стулу. Остальные дети уже давно гуляют, и в комнате только эти двое.

Неизвестно, сколько бы сдавал философию Петрович, если бы только в полпятого (!) вечера в класс случайно не заглянул начальник кафедры и не спросил:

— Вы что, ещё экзамен принимаете?

— Принимаю, — согласился полковник, который уже сам три раза умудрился поспать.

Начкаф призывно-умоляющим голосом попросил:

— Александр Иванович, ставьте уже три, пойдёмте.

Вот так благодаря начальнику кафедры Диме Локтю и повезло. Получил самую тяжёлую тройку в Акамедии. А мог получить и после Нового года.

А ребята над ним так до скончания обучения и прикалывались: «Если надо договориться, давайте пошлём Локтя. У него это хорошо получается».

Загрузка...