Военно-медицинская акаМЕДия

Лекция 40 О ПОСЛЕДНИХ БУТЫЛКАХ

Несколькими днями позже другой четвёртый курс сдавал экзамены. В то время в Акамедии уже вовсю учились гражданские (на платной основе, разумеется), и на занятиях и лекциях частенько можно было встретить представительниц прекрасного пола, преобладавшего над мужским полом. Это, безусловно, был подарок судьбы. Я имею в виду девушек. Знаете, как тяжело учиться, когда на курсе одни парни. А первые два казарменных курса ты не только учишься в мужском обществе, но ещё и ешь там же и ночуешь поблизости. В целом, если без лирики, то без женщин туговато. Шибко туговато. А тут платный факультет. Кто бы мог подумать.

Шёл последний экзамен. Утомлённая долгим семестром и затянувшейся Боткинбургской осенью, Яна шла на кафедру общественных знаний. В зачётке уже удобно расположились пятёрки по фармакологии, патану и патфизу, и не хватало лишь одной философии. Именно сейчас Яна и ехала добывать нужную оценку. Встретившись с остальными своими четырьмя подружками у эскалатора метро, Яна поначалу направилась к зданию УЛК. Однако, находясь на крыльце вышеозначенного помещения, все поняли, что до времени «Ч» ещё есть целых пятьдесят минут.

— Как-то рановато мы припёрлись! — воскликнула одна из медиков.

— Точно, рановато, — согласилась вторая.

— Может, в кафе, для храбрости, — предложила третья.

— Ага, по соточке возьмём, чтобы мандраж снять, — согласилась четвёртая, вспоминая старые народные рецепты.

Пятая промолчала, но по её глазам стало понятно: без выпивки ни шагу.

Все девчонки одобрительно закивали головами и дружным строем направились в расположенную по соседству с УЛК кафешечку.

Заведение общепита недавно открылось, и в столь ранний час в нём можно было встретить либо засидевшегося с вечера клиента, либо забулдыгу, что в данном случае звучит как синонимы. Однако посетителей не было. При первом взгляде стало ясно: в кафе разбойничала Пустоватость. Ещё в дальнем углу спрятался кактус, а по бокам от входа размещались пластиковые столы и стулья. В центре обосновалась барная стойка и не до конца проснувшийся официант. Он же бармен. Официант вяло протирал фужеры и как-то чересчур аккуратно выставлял их на полочку. Девчонки сделали два шага внутрь помещения и оказались нос к носу с барной стойкой.

Причину быстрого появления у стойки автор достоверно не помнит. Возможны два варианта. Первый — это малый размер забегаловки. Второй — длинные ноги девушек. Автор разделяет шансы пятьдесят на пятьдесят.

Итак, медики у стойки. Помня, что по утрам пьют либо дегенераты, либо аристократы (я ещё добавил бы философов — промежуточное звено между первыми и вторыми), они скромно взяли бутылочку шампанского, скинувшись на пятерых.

— Последняя, — сухо констатировал бармен, посмотрев на ранних посетительниц как на аристократок.

— Да нам хватит, — твёрдо заверила в ответ интеллигенция, забывшая о поговорке про расчёт взятого спиртного.

Девушки расселись и по-братски разлили купленный напиток (бутылка на пятерых? Смеётесь?). Спустя десять минут к бармену обратились с озвученной ранее просьбой. Тот помялся и, будто заранее зная, что для полного снятия мандража 700 граммов шампанского — это ничтожно малая доза, удалился в подсобку. На столе вновь появилась бутылка Заветного. Тоже последняя. «Можно сказать, от себя отрываю», — прокомментировал бармен, в душе вздыхая незавидной тяжёлой аристократической доле.

Вторая лишь убрала тремор.

— А ещё можно одну? — спустя двадцать минут теребили за рукав девчушки. В глазах загорался огонь страсти. Газики шампанского активно распределились по кровяному руслу.

Ну как им отказать? Правда, это точно последняя.

Оперативно расправившись с последней, дамы осознали, что теперь их нужда в шампанском увеличилась вдвое. Руки сами потянулись к барной стойке, несмотря на тот факт, что последняя бутылка была давно продана и две запасные последние бутылки уже тоже закончились.

На четвёртую дозу не хватало нескольких рублей. Пошарив по сумочкам, у одной из подружек нашли-таки два американских доллара. Поскольку обменного пункта в районе «рядом и поблизости» не оказалось, решили поменять у бармена. Послали Яну, как самую смелую (и самую нагазированную).

— А вы нам доллары не поменяете? — наивно спросила она.

— Доллары? Минуточку, — ответил бармен и удалился.

Из подсобки вышел мясник и сухо, как отрезал, спросил:

— Почём?

— Чё почём? — не поняла Яна.

— Баксы почём? — более чётко уточнил работник ножа и сала.

— Да у нас всего два, — честно призналась Яна, доставая купюру с президентом Джефферсоном.

— Птьфу ты, — плюнул мясник, развернулся и молча вышёл. Оказалось, он уважает исключительно господина Франклина. Именно Бенджи Франклин красовался на стодолларовой купюре.

Растерянная Яна потянула за рукав бармена:

— Может, продадите? — жалобно попросила она, протягивая деревянные с долларами вперемешку.

Человек за стойкой вздохнул, сгрёб интернациональный платёж в кучу и выдал самую последнюю бутылку «Советского». Никто не знал, что классификация последних бутылок на этом этапе не заканчивается. Приложением к шампанскому за баксы стала шоколадка.

В расход пошла четвёртая бутылка. Прямо на голодный желудок. Взяла и пошла. Хорошо так. Весело. Никто и не заметил, что экзамен уже давным-давно начался.

В разгар веселья в кафе зашла ещё одна подружка, уже прошедшая философию. С молодым человеком. Ну как не угостить девчонок? Будущих врачевателей. В общем, он купил им пятую. Крайне последнюю.

Дальнейший счёт последних бутылок Яна не проследила, поскольку несколько отделилась от внешнего мира. Как рассказывали ей поутру, вечером её уже снимали с писсуара в мужском туалете УЛК, на котором она величественно восседала. Что она там делала — Бармен его знает… Ей и нам до сих пор интересно. А философию сдали чуть позже, но уже без шампанского.

ИЗ СУДОВОГО ЖУРНАЛА

День одна тысяча триста двадцать второй.

Рубикон позади. Осталось чуть-чуть. Каких-то жалких три года. Море гладкое и спокойное. Плавают русалки. Мы плаваем с ними. Капитан не возражает. Лишь напоминает нам о предохранении. Это страшное слово — ЗППП (заболевания, передающиеся половым путём). «Беременность не так страшна, — наставляет командир. — Ею болеют всего девять месяцев, и то не вы. А вот на винт намотать… Тут можно и до конца похода не вылечиться». Именно с этими словами он на нас и надел трёхболтовое снаряжение. «Тяжёло, зато безопасно», — гарантировал кэп.

Постскриптум.

Покупавшись в снаряжении, многие товарищи обзавелись постоянными русалками. После сдачи чешуи в лабораторию и получения отрицательных анализов (у лаборантов отрицательные результаты хорошо, а положительные нет. — Авт.) разрешалось плавать без скафандра.