Воин в осаде

Глава 16

— Аматерасу-сама! Светлые ками! Как же я ненавижу тебя, Алистер Эмберхарт! Ненавижу! Сильно ненавижу! Дурак! Идиот!

— Ты… три часа назад… говорила совсем другое.

— Да! Я люблю тебя! Горжусь тобой! Но ненавижу! Сейчас я тебя очень сильно ненавижу! Это ужасно!

— Терпи, милая. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

— Дурак! Дурачина! С тобой вся жизнь — отчаянное время! Где мой особняк?! Где мои дети?! Где слуги?!

— Всё… впереди.

— У тебя всегда всё впереди! Даже сейчас… Ненавижу! И… это… хочу. Вот.

— Опять?!

— Да!!

Идея, блуждавшая уже неделю как в моем черепе, была сомнительна. Крайне. Несвоевременна, сомнительна, местами безрассудна, но… когда Ирукаи Сай сказал, что наши противники вновь начинают скапливать в Фукуоси силы, когда полковник Ятагами добавил, что большая часть разведчиков, обложивших нашу входную крепость, отошли назад, прекратив обстреливать его людей, тогда я понял, что у меня есть два-три дня относительной свободы, которыми нужно максимально эффективно воспользоваться.

Разведка, состоящая из людей, кицуне и моего ворона доложила, что заговорщики продолжают прибывать в хабитат небольшими группами и даже семьями. Благородные провинции Фукуи, нацеливавшиеся ранее на красивый въезд в Камикочи, теперь толпились растерянными баранами, тесня и так пострадавших от массового пожара селян (жертв не было, я узнавал). Дирижаблики, паровозы, даже запитываемые от текущего по рельсам эфира дрезины. Люди бежали от выдвинувшегося по направлению к провинции гнева сёгуната и инквизиции. Сюда шёл «Тор», груженый резервными войсками. Но плыть по воздуху этому киту — неделю, а то и две. Время было и у приверженцев даймё, время было и у меня.

Следовало реализовать мою идею, как единственное продуктивное занятие для человека со сломанной ногой. А заодно я решил исполнить данное Рейко обещание взять её в следующий раз с собой. Это тоже заставляло мою миниатюрную жену сильно негодовать, впрочем… как и всё остальное.

Внутренняя капсула единственного в мире силового доспеха третьего поколения представляет из себя многослойный мягкий кокон. Чем меньше и компактнее пилот «Паладина», тем больше слоев на коконе, тем лучше он защищен и тем выше перегрузки может переносить. А значит — смертоноснее и эффективнее будет эта боевая машина, рассчитанная на высокие скорости и быстрое маневрирование. Псевдомышцы и кости, созданные из гладия, позволяют английскому рыцарскому доспеху делать такое, о чем конструкторы других моделей не мечтают даже во снах. Но для этого нужно быть маленьким, умелым и очень-очень опытным. Как жокей.

Мы извлекли почти все пористые защитные слои из камеры доспеха, заложив внутрь тончайшую прослойку из «ирландской паутинки», затем вернув поверх один из кожухов. Места внутри стало гораздо больше. Достаточно, чтобы вместе со мной во внутренний кожух «Паладина», поместилась еще и жена. Привязать дополнительные фиксирующие ремни, прижимающие Рейко так, чтобы она могла спокойно висеть, положив голову мне на плечо, тоже было несложно. Вообще, операция оказалась удивительно простой и приятной, ровно до момента, пока я, надев управляющий шлем, не закрыл кожух силового доспеха, пускаясь в путь.

Рейко, вынужденная максимально погасить собственную энергетику, дотерпела ровно до момента, когда всё набирающий и набирающий скорость доспех не покинул долину, уносясь из нее на скорости где-то 60 километров в час. А затем…

Ей жарко, душно и скучно висеть в полной темноте, сдерживая буйствующую в ней энергию! Но ладно, на такие жертвы далеко не изнеженная японка могла легко пойти, но тут в дело вступал еще один фактор — внутри, на ременных связках, тесно прижатые друг к другу, мы были голыми как младенцы! Каждый шаг СЭД-а заставлял амортизирующий кокон покачиваться, от чего мы, теплые и вспотевшие, вовсю друг о друга терлись. И это имело эффект, причем такой, что всего за три часа бега, мне пришлось уже дважды останавливаться у водоемов, заглушая ЭДАС-ы, а затем раскрывать пилотскую капсулу. Первый раз у жены еще хватило терпения, чтобы с помощью прицепленного к спине доспеха ведерка облить меня водой, устроив освежающий ледяной душ, а заодно и искупаться самой… Второй раз водные процедуры случились уже после.

И теперь отчаянно злословящая мне на ухо перевозбужденная коротышка всеми силами приближала третью остановку. Нельзя сказать, что я был против.

— Что я должна знать?

Вопрос был задан спустя еще четыре часа, когда мы оба уже были вымотаны и обезвожены, а чуткие сенсоры двуногой машины начали сбоить по причине темноты. Вокруг стояла безлунная ночь, у нас с женой в животах плескалось по полведра воды, а сексуальная удовлетворенность достигла таких масштабов, что её можно было официально делать первой строкой экспорта Камикочи.

— Знать… — задумчиво повторил я, пытаясь соскрести остатки здравого смысла в нечто удобоваримое. Закурив, я пустил струю дыма из разверстого панциря СЭД-а, подумал, а затем начал, — Миазменные монстры класса «пожиратель городов». Франция долго пыталась присвоить этим тварям другое обозначение: «опустошители». На мой взгляд — и то и другое верно. Нам, Рейко, предстоит бой с тварью, весящей от 5 до 32 тонн, способной за одну ночь превратить хабитат в кладбище.

— Почему такой разброс веса? Какого они вида? Какая у них защита и чем дерутся? — тут же деловито начала задавать вопросы сидящая у меня на животе жена.

— Миазменные твари такого класса не принадлежат к какому-либо виду, потому их облик и вес могут серьезно различаться, — отвечал я, — Это старые и очень успешные пожиратели себе подобных, которые шли до своих размеров годами, а то и десятками лет. Прообразом твари, которую мы будем бить, может быть медведь, волк, росомаха, даже олень или филин. Но лучше не представляй сейчас бегающего по земле десятитонного филина. Нам нужно поспать до утра. Единственное, что я тебе могу точно сказать сейчас — тварь будет хищной, быстрой и… недалеко от Катавари.

— Почему?

— Две причины… — затянулся я, гладя супругу по голому бедру, — Первая. Они монстры, но выросшие и возвысившиеся в Сибири, в темных лесах, где бурлит и воняют давние залежи этой дряни. Они не могут полноценно жить без миазмы. Именно поэтому китайцы их и привезли. Такая тварь может выйти на охоту в нормальную среду обитания, но нажравшись… нажравшись, она будет искать черную едкую дрянь, чтобы плюхнуться в нее пузом. «Пожиратели городов» биологическое оружие, способное самостоятельно себя доставить туда, где этой миазмы много. А много её у вас только…

— Только там, где есть производства, — со вздохом кивнула коротышка, — А они действительно столько едят?

— Представь себе зверюгу весом тонн в десять, — начал объяснять я, — Пусть даже они черпают энергию и какие-то вещества из своей отравленной среды, но мясо им нужно тоже. Очень нужно. Всегда. Проще говоря, такие твари вечно голодны. Даже скажу больше — вне зависимости от того, как и из чего такое существо эволюционировало, у него всегда есть одна дополнительная особенность — проглотив нечто съедобное, тварь очень быстро обволакивает его в желудке чем-то вроде слюнного кокона, а затем отрыгивает назад. Получается такой быстрый запас, который, застывая на воздухе, начинает издавать определенный запах. «Опустошитель» всегда знает, где его консервы.

— А людей… их спасти из кокона можно? — спустя какое-то время молчания спросила Рейко.

— Нет.

Таким тварям не нужны острые зубы и когти. Им не с кем соперничать, некого рвать на части, отстаивая свою территорию. Им не нужна стая, стадо, коллектив. Голод, пожирание, развитие. В какой-то момент размеры зверя становятся столь велики, что он выходит из Сибири в поисках больших скоплений бегающей пищи. Находит и начинает пожирать, захлебываясь от голода, но выплевывая назад длинные белесые мешки. Этот процесс вводит зверя в бешенство, его искаженный миазмой разум страдает от жуткого голода, давным-давно научившись понимать, что поесть он сможет и через пять минут, а вот мясо может разбежаться. Он давит, проглатывает, отрыгивает, догоняет… процесс повторяется, пока у него в организме есть излишки жидкости на консервирующую слюну. Потом…

Потом он ест. А затем еще и еще. Если охота была удачной, то набивает лишними «мешками» себя до отказа, а затем возвращается туда, где много миазмы. Есть, расти, спать. Затем повторить.

Камикочи такой сосед, засевший всего в 300 километрах в известном производством красок и удобрений городке Катавари — не нужен. А вот нам убийство твари встанет огромным, просто сногсшибательным козырем, если даймё Категава Хотей попробует обелить себя, когда его возьмут за жадную задницу инквизиторы. Я не обманывал себя ложными надеждами, статус даймё пусть и не давал полную власть над провинцией своему носителю, но был очень близок к посту губернатора в Европе. Сила, власть, мощнейшая поддержка из родов… жадный и недальновидный Хотей вполне может попробовать выкрутиться. Было бы у меня хотя бы пять инквизиторов, вместо одной наглой сорокакилограммовой рыжей бесючки…

А так? Так придется идти на сибирского «дракона». Зарабатывать авторитет и влияние. Выгуливать жену. Вон как она сопит у меня на груди. Устроила вместо легкой пробежки нам секс-марафон, а теперь с чистой совестью спит, не обращая внимания на весьма прохладный ветерок поздней осени, задувающей в открытую капсулу СЭД-а. Утомилась. Это я по причине сломанной ноги не покидал доспех, а Рейко еще и разражалась целыми снопами молний по безвинной природе, пытаясь избавиться от излишков энергии.

Однако, теперь я знаю, что в самом из самых крайнем случае, я смогу спасти и унести Рейко с собой в доспехе. С этой мыслью я приказал СЭД-у сомкнуть спинные пластины, а затем и сам погрузился в сон.

«Опустошитель» превратил большую часть завода концерна «Асаи Кайсеи» в дымящиеся развалины. Стоя на холме, за пару километров от руин, я наблюдал за ними через бинокль, неуклюже сидя на плече отключенного «Паладина». Рядом сидела нервная Рейко, постоянно вертящая головой по сторонам, ей было жутко неуютно без защиты рядом с легендарным монстром, о котором на архипелаге ранее ходили лишь мутные легенды.

— Еды у него навалом, — кратко успокоил я девушку, разглядывая лежащие тут и там грязно-белые сгустки «запасов» монстра, — Нам нужно узнать, где он вырыл яму.

— Яму?

Каждая тварь класса «пожиратель городов» может похвастаться одним — возрастом. Да, это искаженные и изуродованные миазмой мутанты, у которых этой дрянью перекорежило всё, включая инстинкты. Но они, эти жизнеспособные стерильные уроды, стары, хитры и мудры. По записям русских генералов, отслуживших годы на сибирском фронтире, разум миазменных тварей способен на очень неприятные выбрыки и неожиданные решения. Мутанты рыли лежки в местах, где скапливалась особо густая миазма. Черная жижа заполняла вырытую яму, превращаясь в уютное гнездышко, надежно маскирующее своего хозяина, а заодно и пропитывающее его внешний покров. Здесь же, в условиях крайней, буквально невыносимой бедности среды на необходимое твари вещество, она бы обязательно вырыла яму для миазмы.

Нашел. Не глазами, ушами. Монстр ревел или стонал, громко и протяжно, на весь замерший или, если уж брать в расчет количество грязно-белых куколок будущей еды, вымерший город. Вскоре он показался на глаза. Выбравшись передней частью туловища на поверхность и упершись лапами, тварь задрала голову, вновь издавая низкий хриплый рёв.

— Ждёт, пока с него стечет в яму, — прошептал я, не отрывая глаз от бинокля, — Небольшой, но очень старый…

— Ками-сама…, - отреагировала Рейко.

Тварь была похожа на… французского бульдога. Крепко сбитого, поджарого, злого. В холке он был относительно невысок, метра три с копейками, но казался куда больше за счет крыльев. Хотя, крыльями эти штуки назвать было сложно, дополнительные конечности напоминали растущие из лопаток монстра косы богомола, которые он очень свободно использовал, вращая огромные костянистые пилы в двух выпуклых шарообразных суставах. Небрежно отшвырнув вывернутой вбок конечностью исковерканную цистерну, разорванную ударом почти пополам, чудовищный бульдог, покрытый смесью грязи и миазмы, резко сорвался с места. Бодро проскакав самым собачьим образом через проделанные им ранее проломы, он устремился на край города, где начал поспешно заглатывать дожидающиеся его белесые куколки с пищей. Проглотив с десяток, бульдог вновь со всех лап устремился к своей лежке. Аккуратно погрузившись в яму, он вновь издал вой, а затем затих.

— Выглядит неуклюжим, — поставила вердикт Рейко, — Может, я его отвлеку, а ты перерубишь ему хребет?

— Нет, — тут же покачал головой я, — Мы не видели и одной десятой, что он может. А самое главное — не видели, сколько у него глаз.

— Глаз?

— Да. Заметила, как он свободно работает своими костяными крыльями? Они прикрывают пса со всех сторон. Он свободно изгибает их в суставах, но не это важно. Эта тварь видит, не поворачивая голову.

Казалось бы, чего проще. Вот она яма, бросай в нее какую-нибудь взрывчатку, радуйся жизни. Только бесполезно — миазменному уроду глубоко чхать практически на всё, что не пробивает в нём дыру, куда можно сунуть руку. Если взорвать его лёжку, тварь тут же поймет, что теперь ему в этом городе делать нечего. И рванет куда подальше, ожидая, пока её тонкий нюх или какое другое чувство не подскажут ему, где следующее хранилище черной полуматериальной дряни. А атаковать в лоб… так не делалось никогда. Один удар «косы» превратил бы меня в фарш, даже если бы все слои амортизирующей прокладки были бы на месте.

Интересно, что с этим гадом бы сделала Тишина, но использовать её внутри работающего СЭД-а я не могу.

«Косы» … две совершенно одинаковые, гибкие в суставах, дико опасные конечности меня пугали своей… целостностью. Сколько лет этому пожирателю? 70? 100? Сколько раз под его многотонной тушей разъезжалась сибирская земля? Сколько раз он поскальзывался, падал на бок и спину, сколько раз бил этими жуткими остриями не в мягкое тело жертвы, а в камень или дерево?

А они целы-целёхоньки. Гордо торчат из полужидкой брони, созданной из слоёв грязи и миазмы, которую гигант периодически обновляет в лёжке. Ничего, попробуем сделать всё по-умному. В следующий раз, когда тварь вылезет пожрать, я закину ему в яму пару толстых проводов-эфироводов, которые вон, свисают себе со сбитой набок вышки. Рейко из укрытия подаст на них напряжение, поджаренная бульдожка выскочит. В идеале — ослепленная. Как выскочит, так и получит гладийный клинок «Паладина» между ребер. Затем мне останется лишь отпрыгнуть, а затем удрать. Тварь, пытаясь избавиться от почти неразрушимого клинка, блуждающего в его потрохах, сама себя изорвет мечом изнутри.

— Ариста!! Смотри!!

— Что…? Да какого…

В город входили СЭД-ы. Всего пять машин, но каких! Шатающиеся, неуверенно двигающие стальными конечностями, они рвано двигались, бестолково мотая торчащими из их туловищ пушками. Наверное, будь они поближе, то я бы увидел следы ржавчины, проевшей корпуса почти насквозь. Силовые доспехи первого поколения, управляемые точечными уколами ауры по контрольному кристаллу. Одна из них двигалась на трех ногах, подволакивая отказавшую заднюю. «Тархаунд»? Здесь? Да как он вообще тут оказался?! Эта модель была настолько неудачной, что стала коллекционной до того, как первый серийный образец сошел со стапелей!

Кто-то явно собирается дать «пожирателю городов» решительный бой.

— Мы должны им помочь! — внезапно выдала супруга, выпячивая вперед грудь, а заодно и зажигая в глазах нечто нездоровое, но полное энтузиазма.

— Легко, — тут же согласно закивал я, — Иду на помощь. А ты — возвращаешься домой пешком.

— Что…

— Затем, — надавил я голосом, — Отбиваешь пару штурмов. Наши, скорее всего, справятся. Тяжелые пулеметы Зедда местным аристократам не понравятся. Ну и делаешь мне красивые скромные похороны.

— Ари…

— Так и будет, Рейко, — вздохнул я, — У этих развалюх нет ни малейшего шанса нанести вред твари такого класса.

— А вот у этой, кажется, есть, — хмыкнула моя жена, протягивая вперед руку и тыкая пальчиком на холм за спинами замедлившихся допотопных СЭД-ов.

— Глазам своим не верю, — прокомментировал я увиденное, извлекая из висящей рядом сумки «эксельсиор», — Вот скажи мне, моя милая, красивая и такая страстная жена — что у вашего народа за страсть к покупке за бешеные деньги самых неудачных моделей силовых доспехов, а? Я даже представить себе боюсь, во сколько встала доставка сюда этого «Ифрита»…

Покрасневшая до кончиков ушей Рейко мило надулась, а я, неторопливо смоля сигарету и ненавидя себя глубоко внутри, начал готовиться к худшему, что может случиться с английским лордом. К необходимости импровизировать.

На холме корячился, медленно выдвигая множество дополнительных опор и противовесов залповый халифатский СЭД второго поколения, восьмипушечный «Ифрит». Шестьдесят тонн плохой оружейной стали, десять надрывающихся ЭДАС-ов, и масса огневой мощи, способной заставить встревожиться даже капитана межконтинентальника. Компенсировалось это весьма недалекой дистанцией стрельбы, но здесь… здесь «Ифрит» был буквально в идеальной позиции. И то, как уверенно он раскладывал свои опоры, мне сказало главное — лёжка «пожирателя городов» была разведана не только мной.

Игнорировать столь большой отвлекающий фактор как «Ифрит» мы с Рейко не могли себе позволить. Дав время супруге отойти подальше, я запустил ЭДАС-ы «Паладина», сразу начав заполнять внутренние резервуары энергии до отказа. Каратели или мстители японской стороны в это время готовились тоже. СЭДЫ первого поколения, играющие роль прикрытия и приманки, со скрипом брали под прицел наиболее вероятные места, через которые пойдет атака миазменной твари, а сам «Ифрит» уже замер, явно калибруя свои 300-милиметровые стволы, торчащие из огромного горба на спине СЭД-а.

Вынув из ножен клинок, я заставил «Паладин» взять меч обратным хватом, пригибая корпус доспеха к земле. Готовясь к рывку. Чем бы ни были эти костистые косы «опустошителя», они будут слишком заняты, терзая огромную тушу халифатского чудовища…

А затем «Ифрит» прогромыхал.

Разглядеть, смог ли он попасть прямиков в вырытую монстром яму было невозможно, на воздух с грохотом взлетело всё, что было на том пятачке земли. Огрызки строений, заборов, линия эфиропередачи, трава, кирпичи, миазма. Всё поднялось в воздух, замешиваясь в мутный, бурый и чертовски опасный для не защищенного броней человека клуб пыли, из которого тут же донесся яростный и злобный рёв.

«Опустошитель» вылетел из накрытой территории, как самый настоящий французский бульдог, которому человек отвесил душевного пинка. Тварь, выбравшись на свежий воздух, лишь кратко втянула тупой мордой воздух, поведя короткими острыми ушами, и тут же безошибочно ломанулась в нужном направлении. В атаку на раскоряченного на холме «Ифрита».

Аккуратно сбегая со своей наблюдательной точки, я мельком подумал, что этот пес, вроде бы, даже не дымился. Промазали. Ну так такой разлет, да еще и на халифатской технике, дело вполне логичное… но, если есть прикрытие, значит, у них есть план Б? Есть же?

Старые СЭД-ы не могли выстрелить дружным залпом. Перевод их примитивных пушек на новую цель требовал слишком много команд, которые нужно было вводить в кристалл в строгой последовательности, но двое оказались готовыми к залпу из своих старых, но крупнокалиберных пушек. Угадали с направлением. Раздались выстрелы. Титанический французский бульдог с наспинными косами от богомола ловко и динамично отпрыгнул вбок, пропуская мимо себя залп стоящего напротив «старичка», но вот в плечо поймал от его соседа. Брызнуло жидким и твердым, грязно-блестящее тело исторгло из себя фонтан черноты, но прямое попадание снаряда заставило монстра лишь сделать лишний и слегка неловкий скачок вбок. В следующий момент он рывком оказался рядом с той машиной, что по нему промазала.

Свистнула правая костяная коса. Очень точно и четко, распоров воздух как клешня какого-то странного краба. Боковой удар почти трехметрового острия проткнул старенький шеститонный доспех навылет, от левого бедра до правой лопатки. Тварь ощутимо напряглась на секунду, слегка упираясь лапами и отгибая морду вбок, а затем быстро и умело нанесла несколько шьющих ударов левой косой, превращая машину в дуршлаг. За пару секунд. Резкое движение, обломки скинуты, а чудовищный бульдог молча и невозмутимо прёт на своего обидчика, которому повезло попасть… слегка отряхнув монстра от грязи.

Я в это время уже плавно разгонял свой доспех, сокращая расстояние. Мои ЭДАС-ы гудят, а не воют, псевдомышцы из гладия вообще не издают звуков, внешний вид не несет угрозы. Легкий, очень легкий «Паладин» бежит по своим делам, спрятав за спиной четырехметровый широкий клинок.

«Пожиратель городов» тем временем резвился. Если со своим обидчиком он еще расправился всерьез, как и с первым СЭД-ом, то вот остальные трое, зачем-то начавшие сближаться друг с другом приставным шагом, ему угрозой не показались. Да, они выстрелили, но тварь вновь умело и энергично отпрыгнула вбок, весело мотнув головой. Следом… наверное, это был жест отчаяния. «Старички» начали поливать чудовище из встроенных пулеметов. Тварь хмуро сотрясла воздух вымершего города угрожающим рявком, а затем понеслась на бедолаг, как шар в боулинге.

А я… я в это время скрипя зубами и сухожилиями, уводил набравшего разгон «Паладина» в крутую дугу. Затем, поняв, что не справляюсь, коротко подпрыгнул, покатившись дальше кубарем, зарабатывая себе синяки и растяжения. Зато вбок, зато мимо, из становящейся смертельно опасной зоны.

У них был план Б. С холма я увидел лишь «Ифрита», но не увидел тех, кто остался за этим холмом. Тех, кто с помощью двух небольших гусеничных кранов, наверняка спёртых с этого же завода, ставил грозную халифатскую технику в пошлую позу «раком».

Ровно так, чтобы шесть стволов лютого даже по нынешним меркам калибра, не уставились прямо на сгрудившиеся СЭД-ы приманки, отвлекающие чудовище на себя.

«Ифрит», лежа с откляченной задницей в совершенно бесстыдной и непредусмотренной конструкцией позе для стрельбы… рявкнул. Вновь из всех орудий.

Накрыло всех, растирая музейные СЭД-ы в пыль, но перед тем, как раздался бьющий по ушам грохот, я успел заметить, что отмороженный артиллерист, управлявший старым халифатским доспехом, всё-таки попал. Прямой наводкой, всего один раз, но этого хватило, чтобы гигантского монстра снесло как нашкодившего щенка.

И я рванул туда, в пыль и грязь, не обращая внимания на летящие мне навстречу куски земли и бьющие по груди обломки кирпича. Пропустить бьющееся на земле тело, уже пытающееся встать, было невозможно. Косы бульдога нелепо дергались в воздухе, тварь определенно была оглушена, но очень быстро приходила в себя, вовсю пытаясь встать. Времени у меня было на один свободный удар и бегство после.

Подставленное мне брюхо, израненное бедро, оскаленная задранная пасть, приоткрывающая горло. Куда бить монстра класса «пожиратель городов»?

«Паладин» под моим управлением впервые застонал, пытаясь передать импульс, дублирующий мои напрягшиеся мышцы и энергетику. Я вложил в вертикальный секущий удар весь максимум силы, что мог собрать в машине, в один размашистый, дуболомный удар.

Ударил и тут же отпрыгнул спиной вперед, опять на весь доступный максимум, с горящими от перенапряжения нервами и пульсацией адреналина в висках. Просеменил назад, затем еще, еще и еще, быстро, мелко, смешно, готовый в любой момент перейти в боковой прыжок или кувырок. Тень в еще стоящей пыли дергалась, воздух со свистом разрезали смертоносные косы. Раненная тварь бесновалась.

А я отходил, стараясь держать в поле зрения зону, которой по-прежнему угрожал молчаливо застывший «Ифрит». Передо мной, хрипло воя и безуспешно пытаясь встать, бился о землю миазменный монстр класса «пожиратель городов» с начисто отрубленной передней лапой.

Дело оставалось за малым — дразнить огромную и взбешенную собаку, что изо всех сил рвется за тобой, оскальзываясь и падая на каждом шаге-прыжке. Угрожать ей мечом, с тревогой наблюдая, как тварь все быстрее и быстрее учится использовать свои смертоносно острые косы для более быстрого и уверенного передвижения. Размахивать оружием, отступая и отступая назад перед тупой огромной мордой, из разверстой пасти которой брызжет черная пузырящаяся слюна.

Всё для момента, когда совершенно крохотная на фоне этого обожравшегося анаболиками слона фигурка Рейко Эмберхарт не зайдет той ровно сзади метрах в двадцати, выпуская толстый змеящийся канат молнии точно псу под хвост. Стремительно оборачивающаяся тварь, из обрубка лапы которой уже не будет капать кровь, потеряет из виду меня. Просто-напросто моментально забудет, получив такой ошеломляющий болезненный удар, сотрясший, а то и обугливший её тыл.

И тогда я, вновь перейдя в рывок, ей отрежу вторую переднюю лапу, толкая падающего во взрытую грязь пса плечом СЭД-а в бок морды. А потом моя разгневанная жена, отогнав меня на безопасное расстояние жестами, превратит обездвиженного миазменного монстра класса «пожиратель городов» в несколько тонн обугленного мяса.