Воины света

Глава 18 Битва

В гостиной, наконец, раздался визг. Люди помчались в разные стороны, кто-то, пытаясь выбраться, в панике разбил окно. Краем глаза я заметил, как Вова схватил за руку Надю и потащил за собой.

Дед бежать не стал. Он вышел вперёд, поднимая руки.

— Дед, уходи! — заорал я, призвав цепь.

Но глава рода Барятинских не собирался подчиняться внуку. Я впервые увидел личное оружие деда — светящееся копьё. И он швырнул его в кокон.

Копьё достигло цели и взорвалось красивым фейерверком. Щупальца тьмы полетели к деду. Тот закрылся Щитом — без толку. Тьма проходила сквозь магическую защиту как сквозь воздух.

Я взмахнул своим оружием. Цепь, как и в прошлый раз, обвила пучок щупалец, стянула их. Но теперь я был готов предложить твари и кое-что повкуснее.

Мгновенное сосредоточение, дозированный выпуск энергии, и цепь засветилась по-новому.

Тьма взревела от боли. По щупальцам пробежал, постепенно истаивая, свет. И щупальца отвалились. Упала на пол цепь, сжимая исчезающие лоскутки тьмы, бесполезные и безжизненные.

Я торопливо отключил поток, тряхнул цепью, высвобождая и расправляя её.

К сожалению, в гостиной оказались и ещё герои. Один из охранников их высочеств бросился к кокону. Что он собирался сделать — наверняка даже сам не очень понимал. Но разозлившаяся Тьма увидела жертву.

Новые щупальца рванулись вниз и вонзились в человека. Он вскрикнул и замер, как будто его мгновенно заморозили на месте. Миг спустя налился чернотой весь и — осыпался пеплом.

«Твою ж мать», — подумал я. Очень хорошо представил себе то же самое в масштабах мира… Ну, нет! Этого мы не допустим.

В середину кокона ударила молния — так мне показалось. Кокон отнесло в сторону на пару метров, вновь послышался вой из преисподней.

Я посмотрел туда, откуда вылетела стрела, и увидел Полли — вновь натягивающую лук. Лицо её было бледным, но решительным. Слава богу, не растерялась, вспомнила всё, чему учились.

Остальные тоже не подкачали. Андрей, Анатоль и Мишель рассредоточились по гостиной, сжимая своё оружие. Нападать они не спешили: в отличие от Полли, их оружие не было дальнобойным. А вот я мог работать и на расстоянии.

Я бросил цепь в атаку. Она обвила кокон и сжала его. Я сдержал порыв стянуть её до предела, заставил себя вспомнить, что там, внутри кокона, находится Борис. И меньше всего мне бы сейчас хотелось увидеть фонтан из его кишок, бьющий в потолок.

Я вновь открыл врата света. Может, так и назвать эту технику? Врата Света. Вроде бы звучит достаточно пафосно, да и суть передаёт — для тех, кто понимает.

Кокон покачнулся. По тьме пробежали световые прожилки. Миг мне казалось, что сейчас я повергну врага так же, как это сделал император. Но иллюзия разлетелась вместе с моей цепью.

Цепь будто взорвалась. Рассыпалась на звенья, которые разбивали стёкла, посуду, пробивали дыры в стенах. Вскрикнула, бросившись на пол, Полли — пылающее звено пролетело в миллиметре над её головой.

Той секунды, что я потратил на охреневание от такого поворота событий, хватило Мишелю, чтобы стать главным участником драмы. Он одним прыжком оказался под коконом. Его оружием была сабля, и сейчас она полыхала так, что я не сомневался: Мишель забыл про осторожность.

Перехватив саблю двумя руками, как молот, Мишель ударил снизу вверх.

— Нет! — заорал я.

К счастью, кокон висел довольно высоко, и сабля вошла неглубоко. По моим прикидкам, до цесаревича клинок не добрался, но Тьма содрогнулась.

Андрей оказался ближе остальных и сообразил, что нужно сделать. Он налетел на Мишеля, ударил его плечом, будто в американском футболе, и повалил на пол. Вдвоём они проехали по полу несколько метров. А в то место, где только что был Мишель, ударил целый столб тьмы. Щепки из паркетных досок брызнули во все стороны.

Я поднял остатки своей цепи и мысленно отдал приказ. К счастью, личное оружие отнеслось к своему приключению философски. Звенья слетелись из всех концов помещения на зов и вновь собрались в единое целое.

Но и Тьма не теряла времени даром. Она выпростала десятки щупалец, которые крушили всё вокруг. Людей в гостиной, к счастью, не осталось — помимо моего отряда. Даже деда кто-то — кажется, супруг Нины — умудрился уволочь куда-то подальше отсюда.

— Что с ней делать? — спросила Кристина, оказавшись рядом со мной; на меня она не смотрела, взгляд её был прикован к Тьме. — К ней не приблизиться!

Я и сам уже видел, что накачанное Светом личное оружие обладает весьма условной полезностью. Учитывая то, что Тьма может выпустить неограниченное количество щупальцев, да к тому же с невероятной для обычного человека скоростью, в комплект к «световому» оружию нужны ещё и «световые» доспехи. Которые будут высасывать силы целиком секунд за десять-двенадцать, н-да…

Вот теперь до меня в полной мере дошло, в какое дерьмо мы все вляпались. И, говоря «мы все», я имею в виду весь мир.

Но два козыря у нас всё-таки оставалось, и я собирался использовать их все.

— Полли! — крикнул я. — Давай!

Полли проявила в этой битве свои самые лучшие качества. Услышав команду, она тут же вскинула лук и натянула тетиву. Сам лук светился как обычное личное оружие, но стрела полыхала, будто солнечный луч. И когда этот луч ударил в кокон Тьмы, дом содрогнулся от рёва.

Я ударил цепью. Та послушно удлинилась и стремительно обернулась вокруг кокона, в очередной раз сжав его. Только на этот раз я не дал Тьме времени на разрыв. Просто дёрнул, что было силы.

Я даже не использовал свет до поры. Только простейшая магия и мускульная сила работали на меня в этой схватке. И ещё — внезапность. Всё же Тьма была обескуражена ударом световой стрелы.

Кокон рухнул на пол рядом со мной, и вот теперь я пустил по цепи Свет, почти не сдерживая его. Открыл «кран» на полную, и Тьма завизжала.

— Бейте её! — заорал я, чувствуя, как от напряжения глаза вылезают из орбит.

Ребята не подкачали. Кристина первой подскочила к бьющейся в объятиях Света Тьме и нанесла удар своим мечом. Её хватило только на один этот удар — у чёрных магов со Светом были понятные трудности — но Тьма посерела. А когда налетели остальные, и в серую дрянь вонзились ещё три луча света, цвет её сделался грязно-бежевым.

— Цесаревича не повредите! — крикнул я.

Последний удар нанёс Мишель. Он просто ударил саблей плашмя, и Тьма взревела вновь. Только на этот раз ощущение от её вопля было иным. Больше не казалось, будто воет легион демонов в преисподней. Скорее было похоже на то, что пяток этих демонов опрометчиво выскочил из ада. За ними захлопнули дверь, и они завопили от негодования.

Серо-белёсое облако поднялось от тела Бориса, легко прошло сквозь сверкающие звенья моей цепи и выплыло на середину столовой. Ребята подались ко мне, встали в ряд — закрывая собой цесаревича, лежащего на полу без чувств.

— Что это? — спросил Анатоль. — Что теперь будет?

— Извини, я прогулял пару уроков по Тьме, — покаялся я.

— Стрелять? — Сияющая стрела дрожала на тетиве. По лицу Полли стекали крупные капли пота, зато рыжие локоны, казалось, стали только ярче.

— Да. Давайте добьём эту дрянь, — кивнул я.

Стрела ударила в белёсое облако. Я врезал цепью. Андрей и Анатоль, разделившись, зашли с флангов и ударили своим оружием. Мишель кинулся в лобовую атаку. Кристина подняла руку и помогла, чем смогла — Тараном. Сильнейший магический выброс врезался в «Тьму» и впечатал её в стену над камином. С каминной полки посыпались на пол фарфоровые статуэтки.

— Р-р-размажу эту тварь, — прошипела Кристина.

Сгусток извивался. По стене расползались трещины.

— Прекрати! — крикнул я.

— Что? — Кристина готова была кинуться на меня.

— Если ты обрушишь на нас особняк, легче нам не станет!

В глазах Кристины мелькнуло понимание, и она с неохотой опустила руку.

Сгусток шмякнулся на пол. Звука не было, но всё равно возникло ощущение, будто упал кусок сырого мяса. В наступившей тишине стали различимы зажигательные звуки фокстрота — граммофон каким-то чудом уцелел и продолжал всеми силами радовать гостей.

Я бросил беглый взгляд на Бориса — тот лежал почти неподвижно, лишь грудь его вздымалась в такт дыханию. Что же это за огрызок остался перед нами? Что он может означать?

«Огрызок» между тем прополз полметра по полу и остановился. Мы глядели на него, тяжело дыша. Атаковать никто не спешил, все уже были на пределе.

— Хаос… — послышалось мне.

— Кто-то что-то сказал?

Никто не ответил. Никто из моих ребят.

— Хаос правит, — повторил шёпот, и теперь я понял, что он доносится из сгустка. — Миром правит хаос.

— Это ты, что ли, хаос? — громко, с восхитительным презрением спросила Кристина. — Что ж, можешь начинать править — выгребной ямой где-нибудь в Скотопригоньевске.

— Фи, как вульгарно, — пробормотала Полли. Она натянула очередную стрелу, но пока не пустила в неё Свет.

— Хаос правит! — Голос окреп.

Сгусток поднялся, как будто лежавший скорчившись человек встал на ноги. Недооблако приняло форму человеческого силуэта и начало темнеть. С каждым мигом оно становилось чернее, и казалось, что синхронно с этим процессом в душе у меня разрастается мрак безысходности.

Мы истощили себя, но не можем ничего сделать даже с этим жалким огрызком. А ведь это — даже не кончик пальца той Тьмы, что притаилась снаружи! Это максимум — кусочек ногтя, ресница её…

Всхлипнула Полли. Лук опустился, и стрела исчезла. Рыжие локоны будто враз потускнели. Кристина, побледнев, опустила голову. Поникло оружие Мишеля, Анатоля, Андрея.

И в тот миг, когда казалось, что сейчас все просто упадут на колени и зарыдают, сверкнула молния. Сияющий серп ударил в чёрный силуэт и рассёк его надвое.

Демонические голоса взвизгнули. Силуэт тут же сросся, но наваждение рассеялось.

— Держите себя в руках, — произнёс холодный голос Платона. — У Тьмы много оружия. Одно из них — она может черпать тьму в ваших душах. И вот забавный нюанс: тьмы там от этого становится только больше.

— Так это она сделала?! — возмущенно воскликнула Полли. И, не дожидаясь ответа, выпалила по Тьме обычной стрелой.

Ну, не совсем обычной — «личной», той, что не нужно ходить и искать.

Стрела попала силуэту в плечо, и тот дёрнулся, зашипел. Я поднял цепь.

Силуэт прыгнул. Выпростав щупальца, зацепился ими за люстру и повис. Теперь он не напоминал человека, был похож скорее на взбесившегося осьминога, пытающегося удрать от повара.

Но комический эффект растаял, не успев появиться. «Осьминог» выдрал люстру из потолка и, развернувшись, обрушил её на пол. Хрустальные осколки прыснули во все стороны. А тварь, стоя на двух десятках длинных чёрных ног, возвышалась над нами под самым потолком.

— Она, — запоздало ответил на вопрос Полли Платон. — И она забрала у вас достаточно…

Он не договорил. Ноги-щупальца ринулись в нашу сторону, по одному на каждого.

Я оттолкнул Полли, сам прыгнул в другую сторону, увлекая с собой Кристину. Мишель отступил на шаг, споткнулся о бутылку шампанского, которая каким-то образом ухитрилась не разбиться, и упал на спину. Это его и спасло — щупальце пролетело сверху. Андрей и Анатоль просто подпрыгнули — щупальца, предназначавшиеся им, шли понизу, видимо, метя в ноги.

Платон взмахнул саблей, и с неё сорвался ещё один световой серп. На этот раз он просто ударил в тело спрута, не рассёк, но заставил покачнуться.

— Полли! — крикнул я, поднимаясь.

Щупальца временно оставили нас в покое. Чтобы выровнять баланс чудища, они потребовались ему все до единого, «осьминог» цеплялся ими в пол, и пол трещал, брызгая деревянной крошкой.

Полли, привстав на одно колено, натянула тетиву. Стрела появилась, засветилась обычным светом, потом пару раз мигнула истинным, и на этом — всё.

— Не могу… — Полли опустила лук, и я заметил, какие страшные тени залегли у неё под глазами. — Не получается… Нет больше сил.

— Уходи из дома!

— Но…

— Вон! — рявкнул я так, что мне бы позавидовали все демоны Тьмы, вместе взятые.

Полли бросилась к выходу. Она и сейчас продолжала удивлять своей собранностью: вспомнила, что я — командир отряда, и мои приказы обсуждаться не должны. Пусть не сразу, но вспомнила. Для девчонки, которая росла в аристократической семье — более чем хорошо.

Из «головы» спрута вылетели новые щупальца, сверху. Они впились в потолок, и на нас посыпалась извёстка. Кажется, проклятая тварь вспомнила моё беспокойство по поводу обрушения дома, и загорелась этой идеей.

— Ты вообще соображаешь, в какую сумму обойдутся императорской казне ремонты в Барятино только этим летом?! — рявкнул я.

Тьма не обратила внимания на мой крик, зато мне он каким-то образом придал сил.

То, что я сделал, было чистой воды импровизацией. Разбежался и прыгнул. При помощи магии усилил прыжок и буквально взлетел в воздух, завертелся волчком, одновременно заставляя цепь удлиняться. Она опутала меня с ног до головы, и тогда я пустил по ней Свет.

Мгновение спустя ощутил удар — я врезался в «голову» Тьмы. Её рёв и визг оглушили меня. Я почувствовал, что падаю. Почувствовал даже родовую магию, которая попыталась меня удержать, но запуталась в хитросплетениях линий вероятности, в векторах приложенных сил и столкнувшихся сущностей — и отступила.

Тьма рухнула, и я упал на неё.

Ощутил давление — щупальца Тьмы окутали меня, но для них это было всё равно что обнять раскалённую сковородку. Я почувствовал, как они опадают, и отдал цепи приказ.

Звенья чуть ли не ласково скользнули по телу, освобождая его. Личное оружие не собиралось вредить хозяину даже в мелочах. Цепь, как дрессированная змея, стремительно укоротившись, переползла на руку, обернулась вокруг предплечья и ладони. И я сжал кулак.

Подо мной корчилось то, что осталось от Тьмы. Белёсый сгусток. Я держал его коленом и левой рукой. Я касался этой мрази, но она не могла ничего мне сделать.

— Не в том доме ты взялась права качать, сука, — прошептал я. Сжал кулак и ударил.

Белёсая тьма завизжала. А я вновь и вновь поднимал правую руку, окутанную цепью, светящейся неземным, запредельным Светом, и бил, бил, бил. Силы — физические и магические — водопадом хлестали из меня. В глазах потемнело, я уже ничего не видел, лишь отдалённо, как чужую, ощущал свою руку, которая поднималась и опускалась. Кулак раз за разом врезался словно бы в мешок, плотно набитый мясом.

Каждый новый удар был сильнее предыдущего. Я заставлял себя делать так, потому что сдаться сейчас было просто недопустимо. Я должен был её победить, обязан был…

Очередной удар пришёлся в пол и проломил половицу. Я дёрнул руку на себя — и не смог её вытащить. И тут же потерял равновесие, не мог больше стоять даже на коленях. Повалился так неудачно, что сломал бы руку, если бы кто-то меня не подхватил.

— Всё закончилось, Костя, убери свет! — В голосе Кристины отчётливо слышалась паника.

Свет?.. Ах да. Свет!

Я заставил себя перекрыть вентиль, который сам же и установил, и выдохнул.

— Теперь цепь. — Этот хриплый голос принадлежит Платону. — Отзовите цепь, ваше сиятельство.

Я отозвал. Платон вынул мою руку из пробоины, и меня уложили на пол. Голову придерживала Кристина. Она же гладила меня по лицу. Надо же, как… трогательно.