Волчье Семя

ПРОЛОГ

Королевский кабинет поражал не пышностью, что было бы вполне естественно для величайшего монарха просвещенного мира, а сдержанным аскетизмом. Особенно, если вспомнить тронный зал…

Ни изысканных гобеленов маринской работы, ни драпировки черсидским габардином. Простота линий и отсутствие каких-либо изысков. Разве что иссиня-черные панели из корельской сосны выбивались из общей картины.

В тон драгоценному дереву столь же простой стол и пара кресел. Одно у стола, второе у камина. Чтобы, если захочется поразмыслить, глядя в беснующееся пламя, не требовалось передвигать громоздкую мебель. Слуги ленивы и тугоухи.

Когда Людовик впервые вошел в святые святых отца, не как гость, а как полноправный хозяин, первой мыслью в монаршьей голове была та, что надо бы здесь все изменить! Привести, так сказать, с жизнеутверждающей позицией юного короля. Но опустился в кресло, посмотрел на пламя за решеткой и передумал. Очень уж хорошо мыслилось в обстановке суровой строгости, когда взгляд не цепляется сам собой за разляпистые элементы декора, кои так ценились владетелями. Но его-то владение не пара деревень и полуразвалившийся замок. А весь Нордвент, величайшая держава, равной которой не существовало со времен Салевской Империи.

И ему, потомку и преемнику самого Шарлемана, иногда стоит подумать и о бренности существования.

Так что всё осталось без изменений. Стены с многочисленными, но безыскусными канделябрами, стол с чернильницей и гусиным пером, несколько книжных полок да пара кресел. Королевское и королевское. Ибо привилегией сидеть в присутствии короля, те, кто входил в данный кабинет не обладали. Ею вообще никто не обладал, за исключением разве что королевы. Впрочем, ей еще и лежать в присутствии Его Величества дозволялось…

Хотя, исключение из общего правила было. Единственное, как приличному исключению и положено. Но архиепископ Нордвендский, кардинал Пречистой Церкви и старший брат Людовика Анхело фон Остеррайх предпочитал привилегией не злоупотреблять и кресло игнорировал. Обычно он неторопливо прохаживался по кабинету, докладывая королю об очередном заседании Верховного Капитула, с коего вернулся накануне. Или о чем-нибудь еще столь же неинтересном, но важном.

Впрочем, сегодняшний доклад не оставил Людовика равнодушным. Святые Отцы, похоже, сошли с ума! Сама идея перебить всех вильдверов — верх глупости! Не говоря уже…

Хотя, с другой стороны…

Нет, надо успокоиться и всё как следует обдумать! Король любил поразмышлять вслух, раскладывая обдумываемые вопросы «по полочкам», перебирая «за» и «против», сравнивая различные варианты и взвешивая их на весах непогрешимой королевской мудрости. Во, загнул! Так и у Анхело не с первого раза получится!

Ох, Анхело, Анхело! Хитрый, словно Красный Лис, символ Антийских островов, не так давно приведенных под сень Божественной круговерти! Даром, что в детстве друг у друга игрушки отбирали, все одно не может удержаться от своих игр. Одни интриги в голове. Хотя надо отдать должное, мастер! Наследник отказывается от престола величайшего государства! Сам! Где это видано? Глупость же несусветная! Никакая не глупость! Нордвент Анхело, все же, получил. Власть Церкви не меньше королевской. Вот только государственные заботы лежат не на его плечах! И вместо противостояния с Людовиками и владетелями, не меньше сыновей Шарлемана жаждущих престола, кардинал «всего лишь» соревнуется в благочестии с другими святыми отцами. Вот только в этом соревновании братец опирается на величайшую державу, чем прочие иерархи похвастать никак не могут. И, понятное дело, кто сильнее, тот и благочестивее.

Да и мало Анхело одного Нордвента! Ему весь мир подавай! Сейчас он один их двенадцати кардиналов. Один из двенадцати равных. Равных? Как бы не так! Первый он в этой дюжине! То есть, второй после Столпа Веры! И если Господь призовет Столпа в чертоги небесные… То-то и оно!

Ну а что имеет Людовик, нежданно получивший корону? Даже сейчас, пять лет спустя? Споры и грызню с владетелями. Стычки на границах. Любую из бед разрешить легко. Но когда они вместе… Трудно ли пресечь набеги урманов? Нет! Стоит лишь пройти огнем и мечом по всем берегам Тигренка, и ни один драккар больше не выйдет в море! Вот только пока Людовик будет воевать северян, на престоле расположится какой-нибудь Гофштейн или Зильберт. А после потрепанные в скалистых фьордах войска встретят свежие армии узурпатора!

А устранить тех, кто может позариться на трон — руки коротки. Сюзерен, уничтожающий вассалов, долго не живет. Да и как осуществить… Нет, кнехтов у короля больше, чем у всех владетелей вместе взятых. И обучены они лучше. Ягеры чашу весов не переклонят. Да и перекупить их возможно. Не всех, но значительную часть. Наемники — наемники и есть. Но есть же еще вильдверы! Верные и неподкупные! У самого мелкого владетеля двое-трое. А у тех же Гофштейна или Зильберта, десятки! У Людовика, естественно, тоже есть. И побольше, чем у Зильберта. Но меньше, чем у любых трех из «второй дюжины», не говоря уже о первой! И с казной — та же беда. А что это значит? Правильно. В случае чего, владетели могут нанять ягеров-вильдверов больше, чем король.

Нет, первый мятеж Людовик утопит в крови. Сил хватит. Но со вторым будет труднее, а вот после третьего… Господь всемогущий, как только отец с этим справлялся?!

Людовик взял со стола кубок и, устроившись в кресле у камина, поднес драгоценный сосуд к губам. Никуда не годится! Надо обуздать эмоции и спокойно всё обдумать. По порядку, и с самого начала. А не метаться от Анхело к владетелям и обратно.

Сначала владетели. Исчезновение вильдверов ослабит зарвавшуюся знать куда больше, чем короля! В этом идея церковников играет ему на руку. Даже можно будет поурезать дворянские вольности, навсегда похоронив угрозу престолу!

Что еще с внутренними делами? Разбойничьи шайки резко пойдут на убыль. Они, конечно, не так и опасны, даже возглавляемые вильдвером. Но… Мелочь, а приятно.

А вот то, что с глаз сервов исчезнут живые примеры односельчан, ставших рыцарями, а то и владетелями, пройдя словно по столбовой дороге… Нет, до владетелей доходит редко. Но… Сервы будут намного спокойней! Во главе большинства бунтов — вильдверы! Больше из простонародья, но бывает и иначе! Из этих соображений и владетели могут поддержать изменения. Конечно, значительно позже, когда сами останутся без гвардии вильдверов, но… Пока им и знать ничего не надо!

Пожалуй, предложение святых отцов не лишено приятности. По выполнению плана внутренние проблемы если не решаются, то значительно ослабевают. А если еще своих вильдверов сохранить… Хотя бы частично. Хорошая идея, очень хорошая! И думаю, Анхело ее одобрит. Если узнает, конечно.

Главный вопрос — ослабление армии! Убрать вильдверов — будто собственными руками выдрать себе же половину зубов. Самых острых! Как отражать набеги урманов? Хотя… Так! По порядку!

Начать предлагается именно с северян! Точнее, вырезать их под корень! Как там? Священный поход? Или Святой? Одним словом, во имя Господа! Нести Свет Веры язычникам Тигренка! Как обычно, с полным уничтожением всех сопротивляющихся! В первую очередь, «берсерков». То есть тех же вильдверов!

В таком деле владетели поучаствовать не откажутся. Особенно хозяева северных и прибрежных земель, которым урманы стоят костью в горле. И у антийцев на северян припасен здоровенный зуб. Но лисам, долго будет не до Большой Земли. На Острова пришла Истинная Вера. Господь вразумил антийского Эрла, а Святые Отцы подкрепили вразумление звонкой монетой. И теперь новообращенный государь со всем милосердием Божественной Круговерти доводит до подвластного ему населения Слово Божие. Как обычно, огнем и мечом. А после и за соседей возьмется. Что тем, проклятым язычникам, не понравится. В особенности, горцам-редфоксам, диким настолько, что носят короткие юбки, будто гулящие женщины Нижних Земель. Не пройдет и года, как шерсть антийского лиса окончательно покраснеет от крови и Очистительного Пламени.

Так, Тигренок и Антию можно списать со счетов. На Полуострове тоже война. Язычники-сиверы по-прежнему бьются с отступниками, что проповедуют мармотскую и басковскую ереси, а Нордвент и Пречистая Церковь тайно помогает всем враждующим сторонам. Кто бы ни победил, выигрываем мы и весь мир Истинной Веры. Если никто не победит — тем более. Интересно, там еще остались вильдверы? Затяжные войны обычно приводят к резкому уменьшению численности тех, кто первым идет в бой. А уж та война — занятие вечное. Тут только не надо повторять ошибку отца. Стоит кому другому сунуться на Полуостров, как вчерашние враги объединяются и устраивают пришельцам кровавую баню, после чего снова начинают резать друг друга.

Что в итоге? Вместо равновесия с армиями, полными опасных и непредсказуемых вильдверов, получим то же равновесие с армиями обычных кнехтов. Вот только Тигренок, ныне наиболее опасный противник, будет принадлежать Нашему Величеству. Хм… Соблазнительно! Если вильдверов не будет ни у кого…

Кстати, потери среди свежеобъявленной нечисти должны быть столь велики, что вторая стадия плана Капитула более чем возможна. Сколько останется вильдверов? Десяток-другой на провинцию? Да, вполне может получиться извести волчье семя под корень, отправляя в Очистительное Пламя не только самих оборотней, но и все семьи, где они когда-либо рождались! С присущим Пречистой Церкви милосердием, так сказать. Чтобы детишки не грустили.

И не надо будет бояться, что однажды в твою спальню ворвутся мохнатые чудовища с перекошенными от ярости мордами и огромными мечами в руках. Жуткая картина, пережитая в раннем детстве, встала перед глазами Людовика. Да, тогда обошлось. Телохранители из «Медведей» закрыли принцев своей грудью в прямом смысле. «Медведи» всегда были лучшими, и пара гвардейцев сумела продержаться, пока не подоспели сослуживцы. Заговор был подавлен, королевская семья не пострадала, вообще жертв оказалось на удивление мало. Если, конечно, не считать казненных несколько позже. Всё это Людовик не запомнил и узнал уже взрослым. И тех двух вильдверов-телохранителей, спасших его и Анхело ценой жизни, тоже не помнил. Детская память сохранила лишь звериные морды нападавших, ставших на долгие годы постоянным ночным кошмаром принца, заставлявшим просыпаться от собственного крика.

Людовик залпом допил кубок, тяжело дыша, встал, подошел к столу, налил еще вина. Выпил. Немного полегчало! Как же он ненавидит эту нечисть!

Спокойно, Ваше Величество! Король не имеет права мыслить чувствами!

А что говорит разум?

Вильдверы рождаются не везде! «Путешественники», отправленные в восточные страны, докладывали, что живущие там желтолицые люди, называющие себя ковейцами, даже представления не имеют о чем-либо подобном. Рассказывают сказки о лисицах с девятью хвостами, да и только. Ничего удивительного! Вильдверов нет и в тех странах, что первыми познали Божественную Круговерть, и в жарких песках и джунглях далекого юга, где живут черные, как смоль, люди. И в землях, где бог запрещает изображать людей и животных и пить вино. Только венты, урманы, антийцы, сиверене да сварги!

Кстати, о сваргах. Второй Святой Поход в их края — чушь. Леса дикарей слишком велики, чтобы успех стал возможен. Любое войско растворится в этих просторах. Тут надо действовать иначе. Вильдверы не овцы, на заклание не пойдут. Как только с амвонов пропоют анафему, самые умные устремятся на восток, к язычникам. А за ними и остальные потянутся. А кому они там нужны? Нищие и злые? В том-то и дело, что никому. А значит, разбойничьи шайки пополнятся очень серьезными бойцами. Местным владетелям этот сброд обойдется очень недешево! И в золоте, и в людях. Точнее, в вильдверах. И любви к оборотням сварги испытывать не будут. Что облегчит патриарху Византа принесение Света Божественной Круговерти в те земли. Трения между патриархом и Столпом Веры не касаются взглядов на язычников, как и методов воздействия. Главное, найти правителя, готового продать старых богов ради личной выгоды. А золота для укрепления Веры патриарху хватит!

Пожалуй, бегством вильдверов надо будет заняться отдельно. Не стоит пускать столь важное дело на самотек! Создать специальную команду, подобрать кадры… Назвать как-нибудь… Неважно, как! Придумать формальное занятие… Да, хорошая мысль!

И что получается? Капитул прав? Выходит, что да! А ведь когда Анхело покинул кабинет, Людовик был уверен в глупости предложения. Считал, что попал в ловушку: либо потеря могущества страны, либо конфликт с Церковью, вплоть до отлучения.

А ведь стоило лишь спокойно прикинуть что куда, и сразу всё стало понятно.

Теперь об Анхело и Пречистой Церкви. Зачем Столпу Веры потребовалось уничтожение вильдверов? Риторика насчет данного Господом облика может обмануть кого угодно, но не Людовика. Тысячу лет Пречистая Церковь с вильдверами уживалась, а теперь вдруг… Хотя насчет тысячи лет, это ты, Ваше Величество, погорячился. Не до того было иерархам, не до того. Но несколько веков вильдверы Столпам Веры не мешали. И вдруг застряли в горле такой костью, что аж Капитул собирать пришлось!

А каковы истинные причины? Боятся святые отцы? Понятное дело, боятся! Но вильдверы — лишь исполнители. Сильные, ловкие умелые, но лишь исполнители. Бояться надо не их. Исчезнут эти, появятся другие. Уступающие в мощи и быстроте, но превосходящие в уме и изворотливости. Действующие не мечом и когтями, а ядом и кинжалом. Что выиграют святые отцы?

Конечно, вильдверы — не лучшие почитатели Господа. Смиренные овечки из них получаются еще хуже, чем из волков. Но их не так много, и не столь сильно влияют они на остальную паству. Нет, не там ты ищешь ответ, Ваше Величество, не там! Древние говорили: «Ищи, кому выгодно». А кому выгодно? Лично? Какую выгоду может извлечь из этой истории Капитул в целом, и его отдельные представители в частности?

Вот, уже теплее! Раз поход пойдет во имя Господа, и на церковные деньги, то… А ведь у святых отцов в этом походе собственные войска появятся. У них и структуры готовы. Любой монастырь берешь, меняешь одних святых братьев на других, с непростым прошлым и соответствующими навыками. Называешь орденом. Тапкильеров, к примеру. И, пожалуйста, где манипула, а где и целая когорта. А потом тем же самым орденам поручат отдельных вильдверов вылавливать. И пока суд да дело, монашки эти силой станут, королю только позавидовать останется! Неприятно, очень неприятно!

Впрочем, это как посмотреть! Ордена-то, с воинской своей направленностью, кому подчиняться будут? Капитулу? Верно! В лице кардинала, окормляющего страну местопребывания! То есть — Анхело, братику единоутробному, что, хоть и сволочь редкостная, но своя сволочь, родная, в твердости власти королевской крайне заинтересованная. Ибо в интригах внутрицерковных Нордвент для Анхело — опора и надежа. И не просто Нордвент, а Людовиком возглавляемый!

Король усмехнулся. Уже в мыслях понесло на «высокий штиль»! Скоро Наше Величество начнет выражаться подобно брату: «С присущим Пречистой Церкви милосердием очистим души грешников, нечистым обликом наделенных, от греха телесного через Пламя Очистительное, а так же несчастных, что семя волчье несут во чреве своём. Аминь!» Не сразу и поймешь, что сказать хотел. А когда поймешь — от ужаса передергивает, хотя вроде король нордвентов, а не юная девица.

Опять отвлекся! Что-то сегодня в голове порядка нет! Собраться надо. Винца отхлебнуть…

А ведь ордена монашеско-воинские Столп Веры может запросто на себя замкнуть. В прямое подчинение. Даже наверняка. Людовик, по крайней мере, так бы и поступил. И Анхело — тоже. А ведь братец того не понимать не может. Так что? Поменяется Столп Веры после Святого похода? Много ли старику надо? Неудачно оступился, и ювелиры пыхтят над новым перстнем Рыбака. А второй-то в иерархии кто?

Погоди, погоди… Не оступился на крутой лестнице, не сломал шею! А убит. Страшно и кроваво! Сорвавшимся с цепи ополоумевшим Зверем! Вильдвером-наемником, в гордыне своей уверенным, что сможет уйти от возмездия. И того не знающим, что на исполнителя ловушка заранее расставлена, ибо живой он не нужен никому, а на любую силу контрсила найдется. Ай да Анхело, ай да сукин сын! Хотя нет, не гоже матушку такими словами поминать, хоть и правда это!

Значит, наемник убивает Столпа Веры, охрана погибшего — наемника, самих их казнят за нерадивость. А новый Столп получает всю полноту власти, церковную казну и ордена, которые будет укреплять и лелеять для борьбы с нечистью, обнаглевшей настолько, что на Столпа Веры руку подняла!

Нет, братец — просто гений! Но и ты, Ваше Величество, не глуп! Разгадал, всё же, замысел Анхело!

Можно и итоги подвести. С братом интересы совпадают. Стало быть — союзники. Надо будет совместно обсудить идею. Заодно моменты некоторые щекотливые проговорить. Но это не срочно… Главное — решение принято!

Владетель — крупный феодал в Нордвенте. Делятся на герцогов, графов, баронов и т. д. Наследники (виконты) владетелями не являются. Равно как рыцари, не имеющие собственного владения.

Нордвент — аналог Франкской Империи Карла Великого

Салевская империя — аналог Римской Империи нашего мира. Язык «салева» играет роль, аналогичную латыни.

Антийские острова, они же острова Красного Лиса — аналог Британских островов.

Тигренок — Скандинавский полуостров.

Кнехт — солдат регулярной армии.

Ягер — наемник, по своему статусу близок к нашему, но гораздо более позднему ландскнехту.

Первая и вторая дюжины — двадцать четыре самых сильных и богатых владетелей страны. Практически официальное звание.

Полуостров — полуостров Сиверия, расположенный на месте Пиренейского полуострова

Сиверене — собирательное название племен Полуострова.

Перстень Рыбака — кольцо, являющееся обязательным атрибутом облачения Столпа Веры. Для каждого изготавливается заново. Из перстня-предшественника.

Не любил князь тесноту горниц. Пусть там девки сидят, женихов ждут, о суженом гадают. А воину по душе простор бескрайний, где можно мчаться на лихом коне, куда глаза глядят. Ну или пробираться, прощупывая слегой каждый шаг, размазывая по лицу давленых комаров вперемешку с болотной грязью, осторожно ступая на кочки, местами проваливаясь по самые… до развилки, одним словом. Как сейчас.

И толку ни малейшего, что впереди Милава идет, дорогу торит. Велетке в боевом обличье трясина эта — поле ровное. Как, впрочем, и бурелом любой. Идет, лишь посмеивается! А князя завидки берут! Так иногда и хочется махнуть мечом да снести ей голову с плеч. А лучше, завалить охранницу на мягкую траву, да почесать, что чешется, удовлетворяя княжескую похоть. Потому как на что уж князь лихой рубака, но голову велету снести супротив его желания, простому человеку не дано. Да и непростому — тоже. Хоть смерд ты, хоть великий князь.

Побаловаться супротив воли тоже не выйдет. Но это если без доброго сговора! А Милава против игрищ любовных никогда не возражает. Без каких-либо уговоров особых. Хоть в светлице, хоть на траве-мураве, хоть посреди грязи болотной! Но в грязи самому князю не в охотку валяться будет. Вдруг щука на блесну кинется, или пиявка какая за мудя грызанет… Так что, игрища всяческие до возвращения погодят. Не у Дуба же Сварожьего девку валять. Сварог обиды не затаит, а вот Кудеяр-волхв, охальник старый, советами изведет. Надо было вторую велетку с собой прихватить, дабы заняла старика… Интересно, а куда у велетов в Облике волоса деваются? Вот у Милавы коса до задницы, а потом раз — и нет, только шерстка коротенькая… После обратно перекинется, и снова коса. И волосы роскошные, густые, на ощупь будто шелк. По таким бы сейчас рукой провести, с головы на шейку перейти, скользнуть в запах рубахи…

Правая нога ушла вниз, будто потащил кто. Князь выдрал сапог из трясины и в сердцах помянул Чернобога. Нашел время, пакостник! Всё удовольствие испортил, вражья сила! А может, и не он это. Может, и Сварог балует. Не по злобе, а из зависти белой! Да и хрен с ними с обоими! Княжье от князя никуда не денется. Так что пусть боги сидят себе в Ирии, да слюнями давятся! У них-то велеток нет!

Что-то тебя, княже Ольх, мысли шибко игривые одолевают, будто отрок ты сопливый, бабы не вкусивший. Али от ночи бурной не отошел? Аж Милава оглядываться начала. Косится хитро, да посмеивается. Как пить дать, чует велетка думы княжьи, чутье у нее — любой пес обзавидуется!

А вот и островок заветный. Дуб Сварожий посередине, словно уд богатырский торчит! Травка у подножия мяконькая… Тьфу ты, кто о чем, а Ольх о бане!.. Хотя банька после шастанья по болотам пригодилась бы. И Милаву с собой. Или из жен кого? Нет, жёны для одного дела хороши, а спинку потереть, да веничком помахать велетка куда приятнее. А ежели душегубы задумают таинство банное умыслом злым испортить, так Милаве-то меч да одежда и не особо и нужны для ратного дела! И, в отличие от жен, визжать не будет. Кровь замоет, кишки соберет!

Снова не о том ты, Ольх, ох не о том! Кудеяр, он ведь просто так князя звать не станет. Волхв, конечно, самодур тот еще, но в целом понимает, что от меча да велета и Сварог не защитит! И гнев княжеский зазря навлекать не будет. Ежели мед сварил, какой раньше не выходил, то в терем заявился бы с полным жбаном, не стал бы соколов-почтарей тревожить! Так что о деле думать надо, о деле! Ну и о Милаве немного. Тьфу ты! Влюбился, что ли, княже? В велетку, что уже лет семь между тобой и Мораной тенью неощутимой? А ежели и влюбился, то что? Князю всё дозволено! Или почти всё! Перевести из охранниц в жены — дело недолгое! Может, так и сделать? Все одно давно ближе любой из жен, а так, родит ежели, отпрыск законный будет, не ублюдок, хоть и признанный! Пользительная мыслишка… Надо будет ее повертеть-подумать. Если не растворится в безвестности, как напряжение в чреслах спадет!

А куда волхв-то запропал? Островок два вершка на локоть, ан нет, вечно пропадает где-то, хотя чует гостей, старый хрыч, ни разу не было, чтобы вскорости не объявился! Хотя вскорости — понятие относительное… Ольх окинул взглядом охранницу. А ведь вполне можно успеть… Да что за морок нашел сегодня!

Князь выругался столь замысловато, что даже ко всему привычная велетка одобрительно поцокала языком на степной манер.

— Что Шутника попусту поминаешь, княже?

Кудеяр не то из кроны Дуба слетел соколом-пустельгой, не то из-под земли выполз гадюкой верткой. А может, из ветра соткался. С него станется. Волхву палец в рот не клади, да на черепа, что кругом разложены, ноги не ставь, себе дороже обойдется! Кто-нибудь что-нибудь отгрызет. Даже велетка спасти не успеет!

— Почто звал, кудесник? — откликнулся Ольх. — Почто ноги по болоту бить заставил?

— Не развалился чай? — прогудел волхв. — Заодно на задок девичий, — он кивнул на Милаву, — полюбовался вдосталь.

— А ты хотел, чтобы я за просто так по твоим болотам шастал, да комаров княжьим телом кормил?!

— И то верно! — согласился Кудеяр. — Тем паче, полюбоваться есть на что! — кудесник посерьезнел и обратился к волотке. — Ты погуляй где-нито, девка. Вон, желудей пособирай. Оне нынче нажористые. Не обижу я смарагдового твоего. Надо нам наедине вопросик один перетереть. Так, вроде, душегубы поленские говорят?

Князь кивнул, жестом подтверждая распоряжение волхва. Милава фыркнула, но, не сказав ни слова, скользнула в сторону, пропав из виду.

— Так, — прищурился Ольх. — Только давай ровно, без гнилых базаров. По фене пусть карники ботают. Мы — люди державные, нам словес люда ночного всяческих и знать не положено!

— Да ты что? — искренне удивился волхв. — А псевдоним «Вещий» у тебя откуда взялся?

— То давно было! — возмутился князь. — И неправда вовсе! А наречение то мне народ сваргов дал, в благодарность за мудрое и справедливое правление и ум державный!

— Эк закрутил! — присвистнул кудесник. — Нет, Ольх Радомирович, с тобой спорить, что с велетом вперегонку бегать! Кстати, о велетах…

Князь резко собрался, безошибочно почуяв главную тему встречи. А то, что Кудеяр перешел к ней, даже не выставив угощение, насторожило еще более. Впрочем, ошибку свою волхв немедленно исправил: и жбанчик с медом появился, и закусочка немудреная из даров лесных да заморских (ну не растут на дубах и соснах рыжие липисины, хоть убей, не растут). Но исправление исправлением, а осадочек остался. Тем паче, беседовать старик о велетах собрался, а Милаву перед тем с глаз долой отослал.

— И? — поторопил волхва Ольх, наливая из жбана в походный кубок.

— Капитул Пречистой Церкви нечистью их объявил, — сообщил волхв, прикладываясь к своей чашке. — Эдикт принят пять дней назад. Все двенадцать кардиналов одобрили.

— И откуда ты на болоте своем про любую гадость раньше всех узнаешь? — ни малейших сомнений в достоверности сведений у князя не возникло.

— Места знать надо! — отрезал Кудеяр. — И патриарх Византский решение это поддержал, — волхв скорчил благостную мину и пропел елейным, но оттого еще более мерзким голоском. — «Господь создал человека по образу и подобию своему и дал ему лишь один облик! А второе обличье — дело рук Нечистого! И лишь Очистительное Пламя может спасти душу несчастных, несущих волчье семя в чреве своем! Аминь!».

— Похож, похож, — рассмеялся князь и пожал плечами, прикладываясь к кубку. — А нам что за дело? Если жрецы Сожженного хотят устроить войну со своими велетами — тулумбас им в руки! И когти в шею! Жрецы приходят и уходят, а велеты рождались, рождаются и будут рождаться! И один Сварог знает, кто, где и когда!

— А вот тут, князь, я тебя и поправлю. Не зря ведь посреди болота сижу! Думаю, однако, размышляю! Науки всякие придумываю, явления изучаю, терминологию к ним подбираю соответствующую, — кудесник хитро посмотрел на собеседника.

— Чего-чего ты делаешь? — оправдал его ожидания Ольх.

— Чегочка с хвостиком! — захихикал волхв. — Названия придумываю непонятные! Так вот, я уж давно за велетами слежу да наблюдения свои анализирую!

— Что такое «анализирую»?

— Красивое слово? — переспросил Кудеяр. — Мне тоже нравится! Означает: «прикидываю уд к носу».

— И что наприкидывал?

— Есть закономерность в рождении велетов, — сказал Кудеяр. — Вполне конкретная!

— Договорились же, по-людски, без фени! — поморщился Ольх.

— Да это не феня, — отмахнулся волхв. — Тут другое. Самое сложное было догадаться, что обычный человек не всегда обычный, а полувелетом может быть! А дальше всё легко и просто. Чтобы сопли на кулак не мотать, прямо скажу: можно велетов совсем выбить. А можно, наоборот, разводить, как коров в хлевах!

— Хороши коровки! — расхохотался князь. — Любого волка схарчат! Да и пастуха, если не угодит чем.

— Не суть! — не разделил веселья князя волхв. — Нам другое решить надо — что с велетами делать! Свои еще ладно, но как там, — он ткнул пальцем в сторону захода, — начнется, нордвентские велеты к нам побегут. Голодные, нищие и злые. И чем займутся здесь — объяснять не надо! Тати из них отменные выходят. И атаманы — тоже!

— Возможно, — не стал возражать Ольх. — Но можно их на довольствие поставить, да на южные рубежи. Вот тогда печенеги с уграми взвоют!..

— Это и надо решить. Бить пришлых или кормить?

Князь задумался.

— Если бить, то и своих придется, — наконец, произнес он. — Накладно это. Да и жалко. Ту же Милаву, например.

— Вот и я думаю, что накладно да жалко, — кивнул Кудеяр. — Да только помню, что ежели кто из князей не своей смертью помер, то без велетов это не обошлось. Далеко ходить не надо: Аскольдова кровь на когтях твоей красавицы еще просохнуть не успела.

— Обижаешь! — хохотнул князь. — Милава — девка чистоплотная. Руки не со щелоком моет, мыло салевское пользует!

— Твою кровь тоже смыть легко.

— Да брось! Верю ей! А что до того, что князей убивали, так велетов не будет — пластуны их место займут, князеубивательное. Ты Ярополка припомни, на коего свои же бояре на охоте двух лютых зверей натравили. Где там велеты? И рядом не проходили. Не в том суть, кто убил. Важнее — кто нож в руку вложил.

— Тоже верно. Человек такой гад, что завсегда найдет, чем неугодного к Богам отправить. Но речь не про Милаву веду. И не о прочих, кто среди нас уродился. Наш велет, он-то, в первую голову, наш. И лишь затем уже к зову велетскому прислушивается, — сказал Кудеяр. — Я к тому веду, что приблудных будет множество великое. А они — чужие. Без понятия нашего.

— Проблема! — вставил салевское словечко князь. — Нет, бить не гоже. Добрых воинов своими руками на погост отправлять — до такой глупости лишь слуга Сожженного додуматься может. У них всегда ум в беспорядке! Но и как есть, оставить не получится. Надо, чтобы своих оборотней числом сильно больше было, чем пришлых. Что ты там про коров говорил?

— Посчитал я, кого с кем скрещивать надо…

— Что делать? — переспросил Ольх.

— Кто кого брюхатить должен! — пояснил кудесник. — И каковы дитятки получатся. Во всех возможных случаях. Если… Тебе подробно рассказывать?

— А долго? — забеспокоился князь.

— Месяца два. Или три, — волхв прищурился. — Хотя, черепушка у тебя крепкая, палицей испробованная. Так что с полгода уйдет. По первости, начинать придется со слова «генетика»…

— Что?

— Вот-вот! А я и не знаю, как объяснить, чтобы тебе понятно было. «Теория верного обрюхачивания», наверное!

— Почему теория? — спросил Ольх. — А практика?

— Практика — это уже «селекция», — пояснил волхв.

— Мед у тебя хорош, но на полгода его не хватит! — категорически заявил князь. — Давай, говори: что делать предлагаешь.

— Тут, как обычно, два выхода имеется, — неторопливо заговорил Кудеяр. — Я с самого жесткого начну. Велетов всех надо к детям боярским приравнять по праву рождения. Даже у последнего смерда родился ежель, то семья его в кормление к собственному младенцу переходит. А если надо, от князя подарок делать. Землицы надел. И серебра за пазуху сыпануть. Да не жалеть. Как велет подрастет, да себя покажет, так за добрую службу еще земли прирезать. И, ежели деток от него много народилось — еще. Пущай плодятся. Жен побольше берут, в детях основная моя мысль и состоит. Ну а если в роду боярском… — развел руками волхв. — Тех, чем отметить — сам выдумаешь. Да хоть гривну золотую выдашь, да и хорош. Такому на роду написано в дружину идти. Аль в пластуны. Но подарки за каждого мальца!

— Так не все ж дети велетами будут! — перебил Ольх. — Мало оборотней рождается, сам знаешь!

— Знаю, — отмахнулся волхв. — Разъяснить, что такое «рецессивный ген»?

— Не надо! Как ты слова такие выговариваешь?

— Так я ж их сам придумал! — на губы кудесника наползла мечтательная улыбка. — Слова, они ж как дети! Сначала ты их рожаешь, выращиваешь, лелеешь, а потом они уходят в мир… — он встряхнулся, словно вылезший из воды пес, и сурово закончил. — И творят там непотребства всякие! Ладно. О детях. Велеты рождаться будут! Не дети, так внуки. Или правнуки. На тех дворах уже среди внуков каждый четвертый перекидываться сможет. Так что пусть побольше рожают. Велетов всех с малолетства в отроках дружинных числить…

— А как узнаешь где велет, а где человек?!

— Сами скажут! Как у младенца клыки вперед резцов полезут, так и прибегут! Выгодно же!

— Угу, — по-простецки буркнул князь. — Дальше давай!

— А что дальше? — усмехнулся волхв. — Дальше, чтобы мыслей ни у кого непотребных не возникало, тебе в жены неплохо бы пару велеток добавить. И детишек от них наплодить! Законных! Зачем, объяснять надо?

— Сам пойму! Еще что?

— Да там много еще чего. Важно, что через пару-тройку поколений у нас войско таким будет, что хоть супротив всего мира воюй!

Князь молчал, прихлебывая из рога.

— Хороший мед, — произнес он после долгого раздумья. — И мысль неплоха. А тебе, старый хитрец, больше всего нравится, что жрецов Сожженного, а равно Нерисуемого и Неназываемого, прямо на кордонах будут отправлять на встречу с богами… И головы ихние по Дубам Сварожьим развешивать.

— Не без того, княже, — осклабился в ехидной усмешке Кудеяр, — не без того! Но ты подумай, когда время найдется. Оно полезно иногда.

— Дурь какая! — возмутился Ольх. — Милава!

Охранница вынырнула, словно из-под земли.

— Всё слышала? — спросил Вещий.

Девушка молча кивнула.

— Так и знал, — пробурчал волхв. — А ведь сказано было ухи не острить!

— Ты ж просил, не я, — развеселился князь и снова повернулся к Милаве. — В жены ко мне пойдешь?

Велетка снова кивнула.

— Твори обряд, кудесник!

— Что, прямо сейчас? — почти легендарная невозмутимость велетки всё же дала трещину. Кудеяр и вовсе онемел от удивления.

— А чего ждать? — Ольх наслаждался всеобщей растерянностью. — А таинство на той стороне болота свершим. А то здесь этот старый хрыч советами замучает!

Сварожий дуб, он же Дуб (с большой буквы) — дуб и есть, самое обыкновенное дерево. Только большое, старое и увешенное всякими жертвами. Кто чего принесет. К тому Дубу, что на болоте, несут всё больше головы всяких недотеп, что до этого считались королями да каганами разных супостатов.

Сварог — верховный бог Пантеона сваргов. Собственно, и название народа от этого имени. Совмещает обязанности своего славянского тезки и Перуна.

Чернобог — постоянный оппонент Сварога в теологических вопросах. Не олицетворение Зла, как Нечистый в Святой Вере, но тоже не подарок. Другое имя — Шутник.

Морана — богиня смерти. Собственно, сама Смерть. Та самая, старая и с косой.

Карник — уголовник (феня)

Псевдоним — кличка, прозвище (феня)

Тулумбас — походный барабан.

Атаман — предводитель разбойничьей шайки. Других смыслов это слово в сварожском языке не имеет.

Дружина предназначена для открытого, честного боя. А пластуны для… наоборот, короче.