Волчье Семя

Глава 60

Выехали рано. Ядвига, естественно, настояла на своем. Поэтому вельможный пан забрал из усадьбы всех, мало-мальски способных сидеть в седле и знающих, чем рукоять меча отличается от острия. Заодно сделав обескураживающее открытие: циничный и расчетливый Хитрюга Хюбнер, готовый продать родную мать за пару золотых, без колебаний подставит грудь, принимая клинок, предназначенный поддельной дочке. Точнее, названной. А еще точнее — просто дочке, безо всяких глупых прилагательных.

И то, если вдуматься, мать, подбросившую младенца на порог дома в безымянной северной деревушке, Арнольд и не знал. Подкидышу повезло, что хозяин лачуги в молодости дослужился до сержанта кнехтов. Присланного «Господом и этой шлюхой» сынка сержант не особо жаловал. Но и доброго сделал немало. Вдолбил азы воинской науки, а по достижению четырнадцатилетия отправил по пройденной самим дороге.

А Ядвига-то — вот она. Своя, родная, кровиночка, можно сказать! Правда, Мариуша Качиньского кровиночка, но уж кто личину одел, тот девочку и отцует! И на вильдверов охотиться не берет. Только попробуй не возьми эту оторву… А другой дочки не дано. Да и не надо пока.

А раз уж приходится тащить ребенка к Зверю в когти, то хоть прихватить побольше мяса, что может отвлечь опасную добычу, заплатив своими жизнями за целостность драгоценной дочурки.

Если уж совсем честно, «мясо» Арнольд оставил на охране маетка. Если дойдет до драки, толку от новобранцев не будет. Все равно проживут они ровно столько времени, сколько потребуется вильдверу, чтобы лапой махнуть. Лучше пусть караулы несут, рассевшись по «жердочкам». Старшим остался толковый капрал, рекомендованный Анджеем. Сам сержант Ядвигу без личного присмотра только в спальню пускает да в отхожее место. И то скрепя сердце. Ладно, хороший боец лишним не будет. В довесок к десятку ягеров во главе с Лягашем, да дюжине кнехтов, Анджеем же ученных. Прочее войско по деревням сидит, лес нюхает, караулит мальчишку и возможные пакости от обиженных панов ждет.

Шли ходко, благо погода наладилась. Перестал, наконец, лить хуже смерти надоевший дождь, выглянуло солнышко, и хотя грязь никуда не делась, настроение у всех улучшилось. Такая уж человек скотина, ко всему быстро привыкает и не ценит то хорошее, что имеет. Вот кто летом Господу хвалу возносил за теплое солнышко да сухие дороги? Еще и ворчали, поминая недобрым словом кляту пылюку. А сейчас оценили. Ишь, радуются все, от последнего кнехта до святой сестры и шановного пана. А Ядвига еще и предвкушает, как попробует каких-то особых пышек, что печет старуха на пасеке. Мол, то, что она в усадьбу присылает иногда — совсем не то. Вот когда горячие, из печи, да с медом…

К пасеке подошли часа через два после полудня. Первым забеспокоился Лягаш. Следопыту по должности положено всякие гадости замечать да начальству докладывать. Вот он и доложил:

— Ездили здесь, капитан! Вчера туда десяток прошел. А обратно трое шли. После дождя как раз.

— Грабили?

— Нет, — следопыт замотал головой. — Скорее, разгрузились. След не такой глубокий.

Арнольд следы оглядел, но большой разницы не заметил. Да, шли. Конные. Туда и обратно. Но что там более глубокое, что менее… Лягаш хотел было объяснить, но Хюбнер лишь рукой махнул: что тут рассусоливать: ходу надо прибавить! Скоро всё своими глазами увидим…

И увидели. Первый труп попался у самых ворот. Мальчонка лет восемнадцати в поношенном жупане. Голова шагах в трех валяется. Сразу видно, чья работа! Зверь со спины прыгнул, когти в шею воткнул и рванул… Лягаш, держа меч наготове, сунулся за ворота и остановился, перегородив проход. Хрипло прошептал:

— Ты бы паненку сюда не водил, капитан…

Что же там такое, если у бывалого наемника горло сводит? Хюбнер отодвинул следопыта и заглянул. Да нет, на поле боя и не такое видеть приходилось. Но Лягаш прав!

— Работай!

Вышел обратно, подошел к дочке:

— Ты бы не ходила туда…

— С чего это?!

Хорохорится, а сама побледнела, на труп старается не смотреть. Дамы, они к другим зрелищам привычные — если и видят убитого, то аккуратно проткнутого на благородной дуэли. Бывает, конечно, что неудачливого пана развалят до седалища молодецким ударом, но редко, очень редко. А тут, во дворе, не фехтовали по правилам, предписанным кодексом поленского лыцарства. Тут будто свиней потрошили. Крови нацедили без меры — дождю смыть не по силам оказалось.

— Не ходи. Плохо там…

Не послушалась, конечно, сунулась. И тут же обратно вымелась, и все, что за день съела, полетело под ближайшую сосну. Но кремень девчонка. Рот из фляги прополоскала, подышала немного и снова во двор. Как раз Лягаш выводы излагал:

— Жили здесь пятеро. Дед с бабкой и те, кого ищем. Эти, — следопыт кивнул на трупы во дворе, — приехали, хозяин ворота открыл. Видимо, не хотел благородным гостям перечить. Дом обыскали, всех во двор вытащили. Вильдвера не было, девчонку успели в ухоронку спрятать. Стариков сразу зарубили, а с мальчишкой у них промашка вышла. Шустрый оказался. Троих положил. Еще одному ногу подрезал. А потом Зверь подоспел. Прости, командир, не вильдвер, а Зверь! Порвал всех к Нечистому.

— Кого же сюда принесло? — задумчиво произнес Арнольд. — Больно молоды для кнехтов… Кто из местных, поглядите, может, узнаете кого!

— Не надо, — буркнула Ядвига, с трудом удерживая рвоту. А ведь вроде всё уже под деревом… — Главный — Пшемысл, младший сын пана Новака. Остальные — его жолнежи, в сердючках у младшего ходили, — она сглотнула. — А Панас с Агнешкой?

— В доме, — потупился Лягаш. — Мальчишки перенесли. Не ходили бы вы туда, паненка! Не для ваших глаз та картина…

Ядвига только рукой махнула:

— Лех ведь предлагал стариков в усадьбу перевезти, а сюда молодых переселить. А я отказалась. Не хотела тревожить. А получилось, убила…

— Не ты, — возразила Ридица. — Новак.

— Я! — по щеке скатилась слеза. — Если бы не наша затея с этим почесуном, не озлобился бы пан!

— Это Вы на себя напраслину возводите, пани! — вмешался Анджей. — Новаки завсегда так отроков к крови приучали. Налетят на чужую деревню, хлопов порубят. После старый пан хозяину откуп заплатит. Пан Лех тоже хотел методу перенять, насилу отговорили.

— А я почему не знаю? — безразлично спросила Ядвига, стараясь глядеть в сторону.

— Лех с Войцехом хороводились, вот он на наши деревни и не пускал молодых. А потом, — сержант усмехнулся, — пана Мариуша забоялся. Теперь не боится. Съехал вчера. Небось, на новом месте сыновей ждать будет. Интересно, куда старший пошел?

— В Легницы, — раздалось от ворот.

Зигмунд Фрай вошел во двор, осмотрелся, уважительно присвистнул:

— Я ведь говорил, что с вильдверами только раз воюют.

Но вопросов задавать не стал, сначала доложил:

— Позавчера ночью налетели. Человек тридцать, все молодежь. Думали, сервов рубать будут, ну и вляпались в дерьмо обеими ногами! Мы их по дворам перестреляли, будто куропаток. Ни один не ушел, — капитан ухмыльнулся и продолжил. — А эти у них резервом. И нет, чтобы своим помочь — сбежали. Мы только днем след нашли… Кабы он на восток шел, и не пошли бы. А так решили, надо проверить.

— На день пути? — усмехнулся Арнольд.

Фрай ответил такой же ухмылкой.

— С тобой много народа?

— Десяток.

— А в Легницах кто остался?

— Петер. Народу хватит.

Хюбнер кивнул.

— Что делать будем, святая сестра?

— Лягаш, — отвлеклась от раздумий Ридица. — Куда ходил вильдвер?

— Да кто ж его знает?

— А направление?

— Оттуда вернулся, — следопыт махнул рукой.

Воительница вытащила карту.

— Дело в том, пан Мариуш, что отряд из десятка конных ларг почуял бы издалека. И успел вернуться до их приезда. А он не успел. Значит, был слишком далеко. А в указанном направлении… — Ридица развернула карту, мельком глянула. — Всё верно. Нет там деревень. Зато есть усадьба. Некого пана Качинського. Мальчишка весь день следил за нами!

— Задница Нечистого!

— Именно, — подтвердила сестра. — А на разговор не пошел. Значит, что-то отпугнуло. Может, вентскую речь услышал, может, узнал кого. В общем, сейчас эта троица, что есть сил, удирает на восток. А если учесть настрой мальчишек, то через заставу они будут прорываться с боем.

Хюбнер присвистнул.

— Увы, вельможный пан, — покачала головой Ридица. — Вам только кажется, что знаете исход этой схватки. Всё гораздо хуже.

— А какой будет исход? — впервые с момента прибытия на пасеку в голосе Ядвиги прозвучала заинтересованность.

— Плохой, — ответил Арнольд. — Порубежники, да еще на сварожском порубежье — не та шваль, — он кивнул в сторону трупов. — На вильдверов натасканы. Мальчишке их не одолеть…

— Вы не учитываете один маленький нюанс, — усмехнулась Ридица. — Сварожцы не будут смотреть, как убивают велета. От поленцев останутся только куски. А отношения сейчас и так натянутые донельзя.

— Думаете, война?

— Очень вероятно…

— А почему, — снова вмешалась Ядвига. — Ты считаешь, что сварожцы вступятся?

— Потому что в Сварге велетов любят и берегут. На что они отвечают тем же, — ответила Ридица. — И на каждой заставе их по пять, а то и больше.

Хюбнер уже командовал.

— Анджей! Выбери тех, у кого кони похуже. Навести порядок, взять под охрану. Остальные — к маршу. Запасы еды и корма на неделю! Если не хватит овса, бери пшеницу. Полчаса на всё. Надо догнать их до рубежа! Ядвига…

— Я с вами!

— Доча… Он сейчас злой!

— Я с вами!!

— Возможно, придется его убить!

— Я с вами!!! И это не обсуждается!

Примечание

Сердюки — личные воины пана. Сердючки — личные воины панского сына.

Хороводиться — быть близкими друзьями