Волчье Семя

Глава 48

Всадница летела по узеньким улочкам Ракова так, словно за ней по пятам мчался сам Нечистый. Или еще кто, похуже. Редкие прохожие, которых обстоятельства вынудили покинуть теплые, а главное, сухие жилища, испуганно отскакивали с дороги. От удара широкой конской грудью или копытом это спасало. От фонтана грязных брызг — не очень. Беднягам только и оставалось, что отряхиваться, да посылать вслед всаднице проклятия. Впрочем, прохожих было немного, а нерасторопных по пути и вовсе не попалось. Во всяком случае, пролетев через полгорода, всадница так никого и не сбила.

Целью путешествия оказался большой трехэтажный дом на улице Сигизмунда Лохматого. В отличие от большинства обитателей Шляхетного Конца поленской столицы, хозяин не боялся взглядов, направленных во двор, словно подчеркивая: мне скрывать нечего, и окружил двор не привычной каменной стеной в пять локтей высотой, а забором из ажурной металлической решетки. Натянув поводья, девушка спрыгнула с коня и громко стукнула по медной львиной морде массивным кольцом, закрепленным в пасти.

На звук из глубины двора явился здоровенный мордоворот с огромным клинком на поясе и арбалетом в руках, на ходу руками натягивающий тетиву.

— И какого хрена Нечистый принес посреди ночи? — недовольный голос можно было услышать и возле городских стен. — А, святая сестра, мать вашу через коромысло! — охранник положил арбалет на специальную полочку на заборе, и загремел ключами. — Не могла днем приехать, как все люди? Хозяин занят, он, между прочим, — створка, наконец, отошла в сторону, и гостья въехала во двор. — саму панну Грейскову трах…, то есть снош… Одним словом, заняты.

Ридица спешилась, бросила привратнику поводья.

— Ничего, разберусь! Займись Фройдом! И вещи из тюков пусть принесут.

— Может, халатик лучше? И тапочки с помпонами? — ухмыльнулся мордоворот, похлопывая коня по шее. — К хозяину с гостьей присоединишься! А то паненка благородная, нельзя таких в одиночестве бросать!

— Ты, я гляжу, знатоком стал… — процедила девушка. — Смотри, Макс, попадешься мне под плохое настроение…

— Можно подумать, — охранник поежился, глядя на стекающие по плащам струйки, — оно у тебя сейчас хорошее. В такую-то мокреть!

— Вот и думай! А халат с тапочками тащи! И лохань с горячей водой готовь!

Ридица по выложенной камнем дорожке прошла к дому, сбросила плащ на руки слуге, удивительно похожему на привратника, и, поднявшись в гостевые покои второго этажа, со стоном удовольствия стянула набухшие сапоги и рухнула на кровать. Помянув задницу Нечистого, выгнулась, разминая спину, и с наслаждением пошевелила пальцами ног. Два дюжих парня втащили лохань. Следом за ними миниатюрная служанка принесла кусок ароматного салевского мыла и огромное количество пузырьков и баночек. Девушка поднялась, не обращая на прислугу ни малейшего внимания, стащила одежду и залезла в воду. Погрузилась с головой, вынырнула, намылила волосы, снова погрузилась. На этот раз не выныривала долго, тщательно распутывая пряди.

Наконец, голова поднялась над поверхностью воды. Ни парней, ни служанки в комнате уже не было. Зато в кресле у камина расположился мужчина лет сорока. Стройный, широкоплечий брюнет, одетый, словно на королевский прием. Черный цвет одежды гармонично контрастировал с благородной сединой на висках…

— Сильна ты нырять! — вместо приветствия произнес гость. — С квандранс уже сижу.

— Пару минут от силы, — не согласилась Ридица. — А ты всё так же куртуазен! По-прежнему готов вломиться в спальню к девушке, только чтобы понаблюдать, как она моется!

— Что-то не так?

— Насколько я помню, правила приличия…

— Тебя так волнуют приличия? — удивился мужчина. — Насколько я помню, на Хортице ты на такие мелочи плевала с самой высокой сосны.

— На Хортице я не была голой! — возмутилась девушка.

— Одежды я на тебе не заметил.

— А слой грязи толщиной в палец уже не считается?

— А сейчас?

— Сейчас меньше! И вообще Лёшка Клевец и пан Леслав Клевецкий — четыре совершенно разных человека! Хотя твоя новая рожа не устает меня удивлять. Казаться на дюжину лет старше… И что только в тебе паненки находят?

— Тебе этого не понять… Хотя, надеюсь, когда-нибудь…

— Зря надеешься, — фыркнула Ридица. — Что-то ты не в меру возбужден. Пани Грейска, похоже, так хороша лишь на словах?

— Да нет, молва Ракова не врет ни на карат, пани хороша. Но нас прервали известием о твоем появлении. Пришлось оставить девушку на произвол судьбы… на пару часов. Мне отвернуться, чтобы ты могла вылезти?!

— Вылезти я могу и так… — Ридица усмехнулась. — Но в отведенное тебе время меня отсюда и сам Господь не вытащит! Лепота…

— Как съездила? — посерьезнел лицом Клевецкий.

— Как всегда. Бедный Фройд замучился месить грязь, сама промокла до нитки, а толку никакого! Как сквозь землю провалились! А у тебя что?

— По основному вопросу не лучше, — вздохнул хозяин. — Никто ничего не видел, не слышал и не замечал. Надо либо бросать, либо привлекать дополнительные силы. И прочесывать леса! Только где людей взять? Да еще паны расшумятся, если на их землях такое начнется…

— А им не один хрен? — Ридица провела мочалкой по плечам и снова погрузилась до подбородка.

— Не скажите, милостивая пани, не скажите. Вы не слышали, как пан Радзивилл лишился нескольких сотен хлопов вместе с деревнями? Прелюбопытнейшая история!

— Рассказывай… — девушка блаженно улыбнулась.

— Станислав очень азартный игрок! Но, надо отдать должное, умеет вовремя остановиться. А тут привезли новую игру. Пан, конечно, увлекся, проиграл всю имеющуюся наличность, а на отыгрыш поставил кусок леса. Надо сказать, кусок никчемный. Естественно, просадил и его. А деревеньки в лесу остались за Радзивилом, хотя вторая сторона и готова была принять эту ставку. Деревеньки, надо отметить, очень неплохие…

Рассказчик сделал паузу.

— Не набивай цену, — недовольно буркнула девушка. — А то засну. Под твое бурчание изумительно дремлется.

— Как будет угодно пани, — улыбнулся Леслав. — На следующий день новый хозяин ввел плату за проезд через лес. Серебряк с носа. Хлопы ездить перестали тут же, а посланный Радзивиллом для выяснения обстоятельств тиун вернулся, впечатленный суммой, которую надо выложить, чтобы доехать до собственных деревушек. Между ними же деревья растут, а значит, из одной в другую через лес едешь. Возмущенный пан помчался к соседу, а тот — морду булыжником: мол, единственное, чем могу помочь — купить деревеньки по медяку за хлопа. Они мне не нужны, но ради дорогого соседа…

— И купил? — Ридица с трудом сдерживала смех.

— Купил, — кивнул Клевецкий. — Все четыре. Еще и рассчитался медью. Увесистый мешочек получился!

Девушка уже вовсю хохотала:

— Вот… молодец!.. — с трудом выдавила она. — И кто ж… такой… умный… оказался?

— Качиньский, — сообщил Леслав.

— Лех?.. — удивилась Ридица, не прерывая смеха. — У него, оказывается, есть что-то в голове, кроме дерьма!.. Надо же…

— Мариуш.

Смех оборвался, как обрезанный. Девушка вскочила на ноги, изумленно уставившись на говорившего:

— Кто?!!

— Пан Мариуш Качиньский, — невозмутимо повторил Леслав. Однако голос его чуть тронуло хрипотцой, — Ридица, сядь обратно. Твоя грудь… как, впрочем, и бедра… доставляют моим глазам ни с чем несравнимое наслаждение, но ты что-то говорила за приличия…

— Да пялься сколько влезет, — отмахнулась девушка. — Только рассказывай! А я заодно помоюсь. А то вода остынет! — она взяла мочалку.

— Спинку потереть? — галантно предложил хозяин.

— Обойдусь! — отрезала Ридица, намыливаясь. — Рассказывай!

— Месяц назад, — начал Клевецкий, стараясь отвести глаза от моющейся гостьи, — пан Лех не придумал ничего умнее, чем на спор прыгнуть верхом с Нашодской скалы. Естественно, насмерть. Его племяннице четырнадцать только через полгода, других наследников нет. Естественно, тут же нашлось куча желающих взять сиротку под опеку. Ты, вроде, у Качинських была?

— Была, — кивнула Ридица.

— Тогда представляешь, про кого идет речь. Девчонка никого не уважает, крайне несдержана на язык, но, по нашим сведениям, именно она последние три года вела все дела маетка, используя дядю, как ширму. Большинство опекунов даже не пытались скрывать желание устроить сиротке веселую жизнь. Однако через неделю из ниоткуда возникает родной отец малышки, и уже три недели подтверждает родство самыми сумасшедшими выходками. Знаешь, в какую игру он выиграл лесок?

— Кажется, догадываюсь, — задумчиво произнесла Ридица.

— Не догадываешься, — отмахнулся Леслав, — В плевки! И это не самое забавное. Новака, более других жаждавшего свести счеты с Ядвигой, отстегал плетью, словно хлопа на конюшне. И по вельможной сраке плеть прошлась прямо посреди двора. Сташевские, кстати, потеряли пасеку.

— Тоже проиграли? — Ридица опустилась в воду, смывая пену.

Леслав вздохнул, то ли облегченно, то ли сожалеюще:

— Нет. Обнаружилась дарственная. А по ней выходило, что пасека подарена дедом пана Сташевского отцу пана Качиньского.

— Интересно… — протянула девушка и снова встала. — Подай полотенце. Вода остыла…

— Это еще не всё. Обиженные паны решили было наказать наглеца огнем и мечом. Но тот крайне вовремя нанял две дюжины нордвентских наемников в довесок к уже имеющемуся немалому числу жолнежей. Слушай! Ты давно вытерлась! Оденься, наконец!

— Не поняла? — Ридица накинула полотенце на бедра, приподнялась на носочки и крутнулась. — Я тебе не нравлюсь?

— Золотце мое, я же не железный! Еще чуть-чуть, и я на тебя брошусь. Ты меня убьешь и не услышишь окончание рассказа…

— Какой ты невыдержанный! — девушка отбросила полотенце и надела халат. — Так лучше?

— Так еще соблазнительней, — вздохнул мужчина.

— Не понимаю, чем ты там занимался со своей паненкой! — Ридица села на кровать. — Сказки на ночь рассказывал?

— Нет, сказки я рассказываю только тебе.

— Хм… Тогда жду продолжения.

— Теперь самое интересное. Мы запросили сведения по пану Мариушу. И знаешь, что выяснилось?

Девушка пожала плечами:

— Настоящий пан Мариуш погиб где-нибудь на Баканах…

— Три года назад, в Северной Антии. А кто скрывается под его маской, и почему Ядвига Качиньская и отец Тадеуш засвидетельствовали личность самозванца — неизвестно. И, если честно, непонятно.

Ридица встала, прошлась по комнате, налила в кубок вина из кувшина на столе, не забыв упрекнуть собеседника: «Мог бы и поухаживать за дамой!», вернулась обратно к кровати, залезла на нее с ногами, пригубила кубок:

— С девочкой как раз понятнее всего. Куда выгоднее нанять самозванца, чем иметь дело с тем же Новаком. Неважно, сама она занималась делами, или за ее спиной кто-то стоит. Ксендз, я думаю, у нее с ладошки кушает. Или наоборот, тоже не суть. А с личностью пана Мариуша я, скорее всего, могу тебе помочь. Только скажи, он прямым ходом из Нейдорфа в свой маеток явился?

— Нет, — покачал головой Леслав. — Несколько недель крутился по деревенькам, нигде особо не задерживаясь. Где именно и зачем — Нечистый его знает!

— Эк ты меня! — обиженно надула губы Ридица. — Сразу Нечистый! Я, если кто помнит, только что вымылась! У тебя на глазах! А ты настолько ошалел от этого, что забыл, как думать!

— У меня от вида твоего обнаженного тела мозги сносит, — согласился Клевецкий. — А потому запахни халатик, прикрой полой коленки и расскажи, что надумала.

— Может, мне под одеяло забраться? — невинно предложила Ридица.

— Ну уж нет! Зрелище лежащей в постели женщины…

— Так! Вали к своей паненке, а через часок вернешься в более уравновешенном состоянии!

— Имей совесть, Ридка! — взвыл Лёшка Клевец. — Заинтриговала, а сама в кусты!

— Не в кусты, а в постель!

— Вот именно! Через час ты будешь дрыхнуть, как барсук зимой! А решения загадки я так и не услышу!

— Ладно, — смилостивилась девушка. — В конце концов, у тебя не только мое дело. Мариуш Качинський, на самом деле, Арнольд Хюбнер, по прозвищу Хитрюга, капитан ягеров Гильдии Нордвента. До недавнего времени работал на Фридриха фон Каубаха. Думаю, ищет тех же, кого и я. Или нашел. Обоснования тебе нужны?

— На слово поверю…

— Тогда иди ублажать пани Грейскову, — подвела черту девушка. — А я посплю. Завтра уезжать ни свет, ни заря.

— Опять? Куда на этот раз?

— К Качиньским, — вздохнула Ридица. — Возобновлять знакомство…

Примечание

Шляхетный Конец — элитный район. Одни шляхтичи живут.