Волки

ГЛАВА III НЕПРАВИЛЬНАЯ ОБЛАВА

Все чаще раздавались жалобы на гибель скота от волков. Особенно свирепствовала «Беспалая» волчица со своим черногривым другом, переярками и подрастающей молодежью. Она уже была известна всей округе. Собираясь вечерами в правлениях для учета дневной работы и получения наряда на следующий день, бригадиры и активисты колхозов говорили и об ущербе животноводству от волков.

Беспокойство о значительных потерях скота было не только в колхозах, но и в районных организациях. По животноводству район соревновался с соседом и был одним из кандидатов на переходящее Красное знамя правительства и премию. Государственный контролер животноводства — главный зоотехник района, уже не раз сигнализировал областному управлению животноводства о цифрах потерь скота и просил о помощи. Для охраны скота необходимо было продать колхозам охотничьи ружья и боеприпасы, для усиления мер борьбы с волками на местах необходим был хороший инструктаж. Одновременно главный зоотехник поставил вопрос на обсуждение и в районной тройке по борьбе с волками.

Было решено устраивать обширные кустовые колхозные облавы, поднимать на выполнение этих мероприятий максимум колхозников и лошадей; на стрелковые линии привлекать кроме местных охотников и работников района милицию, лесную охрану. Но плохо, было то, что в районе не нашлось специалиста-волчатника, который мог бы правильно проинструктировать эти мероприятия, организовать облавы и руководить ими.

Облавных шнуров с флагами также не было, а пушнозаготовительные организации района были заинтересованы больше в заготовке пушнины, в торговых операциях, чем в организации мероприятий по уничтожению волков. Устройство волчьих самоловов было для, них китайской грамотой, и даже промысловики не обеспечивались волчьими капканами.

В такой обстановке колхозные облавы мыслились, как простой гон волков с помощью верховых лошадей на заранее выставленную стрелковую линию.

Наметилась такая облава и в том кусте колхозов, где жил Коля Вихрев. Для проведения ее объединились три колхоза. Колхозные животноводы и старые охотники собрались для обсуждения вопроса. Было не мало споров и шума. Каждый имел свои предложения и считал их самыми верными.

Одни были уверены в удаче, другие, наоборот, заранее обрекали всю эту «затею» на провал. «Почему?» — спрашивали их.

— Да сейчас еще не зима, волки везде прорвутся и не подвести их к стрелковой линии!

— Ну и пусть! — кричал один, — выгоним их отсюда, нехай бродят в других районах.

— Ага, по-твоему, значит, лишь бы выгнать их, пусть, мол, не у нас, а у соседа скот режут! Так не пойдет это дело. Нашему соседу тоже каждая овечка и телушка дорога. Не так надо ставить вопрос. Необходимо организовать облаву так, чтобы больше убить волков, а не к соседям перегнать. У кого практические предложения?

Наконец, по всем основным вопросам договорились. Общим руководителем облавы был назначен Макар Петрович Чугунов — старый охотник. В прошлом году он раз руководил такой колхозной облавой и один волк был убит.

Звери после этого долго не беспокоили скот.

Облава была назначена на второе октября. Всего набралось пятьдесят шесть верховых лошадей и двадцать семь стрелков, которых предполагалось расставить в смешанном лесу, недалеко от ропаков. Намечено было, что загонщики двух дальних колхозов, двигаясь навстречу друг другу, с охватом южной стороны, в девять часов утра погонят волков со своих земель к Широкой балке. Здесь южные крылья загонщиков сомкнутся и колхозники общим фронтом двинутся на север. Через три километра с флангов выгонят волков остальные два колхоза на березовые колки. Здесь в десять часов цепи этих загонщиков сомкнутся с флангами предыдущих и потревоженные звери погонятся на засаду охотников.

Коля Вихрев был в числе охотников-стрелков. Он немного волновался от сознания, что он участник этой большой, ответственной облавы. Одностволка была тщательно прочищена и смазана. Заряжен десяток патронов картечью. Местность была ему знакома. Этой облавой должен быть охвачен и район ропаков, где, вероятно, скрывается с выводком старая волчица.

В ночь на второе октября выпал холодный дождь. Но утро пришло ясное, с небольшим юго-западным ветром. Облава началась ровно в девять часов. Чугунов еще раньше проверил стрелковую линию, с которой был снят и отправлен домой Ефимка Головач. Видимо «для храбрости» он за завтраком выпил лишнего и был обнаружен похрапывающим под черемуховым кустом. Наведя порядок в стрелковой линии, Чугунов на «правленском» жеребце совсем по-молодому, лихо угнал к загонщикам.

Верховые колхозники с трещетками и различными кусками железа с шумом и криками двинулись цепями к Широкой балке.

Лес и степи ожили… В одиннадцатом часу облава шла уже общим фронтом всех колхозов, все ближе и ближе надвигаясь к засаде охотников.

Коля Вихрев прислушивался к шуму еще далеких загонщиков и наблюдал за расположенной впереди него местностью. Слева от него была небольшая поляна, справа заросли осинника, впереди одиночные деревья. Он запрятался в вершинник давно кем-то срубленной осины, и не плохо замаскировался. Справа его соседом был Егор Васильевич, а слева участковый милиционер, прибывший на облаву из исполкома сельсовета.

Часов в одиннадцать ветерок изменил направление и подул с севера, почти навстречу загонщикам.

— Вот это плохо, — подумал Николай, — зачуют звери засаду…

В это время над его головой, то часто взмахивая крыльями, то планируя, пролетала стайка косачей, за ней вторая.

Вскоре где-то справа раздался выстрел, за ним еще два и опять по цепи охотников установилась полная тишина.

«Убили или нет?!»

Вдруг на полянку выскочил заяц, прислушался, перебирая длинными ушами, и подбежал к осине, где стоял Николай. Но вот он стремительно бросился в сторону, и охотник ясно услышал треск в зарослях осинника. Он быстро взвел курок, насторожился и… увидел, как четыре козла метнулись на поляну. Рогач остановился, прислушался к шуму загонщиков. Затем круто повернулся и белые «салфетки» лесных красавцев исчезли в чаще.

Загонщики были уже близко. Молчаливый лес, нарастающий треск и шум гона порождали какую-то необъяснимую тревогу. Вихрев опять взвел курок, нервно переступая с ноги на ногу…

«Бах!.. Бах!..» раскатисто ухнула справа двухстволка Егора Васильевича… Парень вздрогнул от неожиданности. Вслед за тем он услышал крепкую ругань соседа, треск сучьев мелколесья и… на поляну выбежали два волка. Один из них, не останавливаясь, бросился в сторону загонщиков, а второй быстро завертелся кругом, пытаясь хватить зубами основание хвоста. Николай прицелился и спустил курок. Толчек в плечо… дым… ничего не видно!.. Быстро сменяется патрон, дым потянуло вправо и… в осенних поблекших колокольчиках и ржавом папоротнике Вихрев увидел лежащего зверя.

«Убил!.. Первого волка убил!..» Сердце молодого охотника сильно билось, ему хотелось сейчас же броситься на поляну, громко крикнуть о своем счастье соседям и этому светлому осеннему дню. Вдруг меж одиноких деревьев показалась фигура загонщика…

Вечер. Николай Вихрев заканчивал съемку шкуры с убитого волка. Кругом было немало зевак. За это время почти половина деревни перебывала во дворе охотника. Колхозники разглядывали, ощупывали зверя и расспрашивали о подробностях облавы.

Подпасок Лешка пощупал клыки волка и вспомнил пасмурный день… метавшуюся в ужасе отару овец… смерть Полкана.

— Это какой-то белобрюхий и меньше!

Николай уже много раз рассказывал о том, что было ему известно. Облаву нельзя было назвать удачной. Район захватили облавой очень обширный, но на стрелковую линию вышли только один старый волк-самец и два переярка. Волка-старика на правом фланге подбил один из стрелков, а второй охотник добил дублетом. Егор Васильевич прозевал двух переярков и, сделав дублет по ним уже в кустах, легко ранил одного в спину у хвоста. Этого переярка и добил Вихрев.

Поднятые волки уходили из облавы на флангах и даже через цепь загонщиков, так как болота и густые непролазные кустарники местами нарушали заданные интервалы и путали цепь.

Один загонщик левого фланга, Смирнов Анатолий, видел большую стаю волков, они ушли в ропаки… В этом месте рассказа Николай каждый раз убежденно добавлял:

— Это была семья «Беспалой», она опять сухой из воды вышла!

Вихрев уже натянул шкуру на правилки, когда во двор вошла сторожиха правления колхоза и сказала, что его ждет Иван Иванович. Николай вымыл руки и пошел в правление.

Председатель колхоза встретил его, как всегда, ласково, шутливо назвал «волкодавом» и спросил:

— Ну, где же твоя старая волчица?

— Говорят Смирнов видел ее с семьей, ушла в ропаки… хитрая она, Иван Иванович!

— Я уже слышал об этом. Да, хитрая…

Иван Иванович помолчал немного, о чем-то задумавшись, затем достал из ящика стола запечатанное письмо и сказал:

— Надо, Николай, ехать в Челябинск. Поможешь там материалы получить в сельхозснабе, а затем вот это письмо передай в управление охоты, с инструктором поговори.

— Вы даете заявку на выезд областной бригады, Иван Иванович? — радостно спросил Вихрев.

— Да… Надо что-то делать, наконец, с волками. Поучись там, посоветуйся. Если надо, останься на неделю, поездом вернешься. А сейчас получи деньги и продукты на дорогу. Подводы пойдут завтра рано утром.

Председатель встал и протянул ему руку.

— Вернешься, я оформлю тебе премию — овечку за убитого сегодня волка, а шкуру сдай в Челябинске, покажи наших волков. И он опять ласково улыбнулся парню.