Волны словно кенгуру

СВЕТЛЯЧОК

Справа по борту всю ночь угадывался берег. Вдоль него блуждали лёгкие огни катеров. Но потом нахлынул туман, всё исчезло, и штурман Володя включил локатор.

Сначала в центре экрана возникло пятно, потом от него протянулся и забегал по кругу яркий лучьк. Ок вращался, словно что-то нащупывал. Вот прояснилась на экране береговая полоса. А возле неё объявился зеленоватый светлячок: локатор обнаружил рядом с нами какое-то судно.

Скоро за бортом появилось голубое сияние.

Я выглянул за дверь.

Ничего себе светлячок! Нас обгонял четырёхпалубный лайнер. Все палубы его были ярко освещены. В открытых дверях тут и там темнели фигурки пассажиров. Иллюминаторов было так много, и все они так весело отражались в воде, что казалось, по морю плывёт целый праздничный город.

С теплохода доносилась музыка. И жаль было, что она проплывает так быстро.

Через час светляков в локаторе стало ещё больше. Будто в него насыпали горсть каких-то светлых зёрен.

Штурман посмотрел на экран, схватился за голову, крикнул:

— Вахтенный, право руль! — и побежал звонить капитану. Шубенко вошёл в рубку, сонно тряхнул головой:

— Ну, сейчас достанется! Опять перед заливом пошли катера.

В это время туман полез влево — будто за шнурок потянули штору, — и впереди обозначились сотни пароходов, больших и малых.

Я снова посмотрел в локатор. Там пятна были светлые, а в заливе суда стояли тёмные. Они едва заметно качались на воде и, казалось, чего-то ждали. На трубе каждого из них было нарисовано солнце.

Шубенко закурил и тревожно сказал:

— Японцы-то, кажется, бастуют. А если бастуют и грузчики, застрянем!

В рубке раздался писк радиотелефона, потом в нём кто-то захихикал, и вдруг несколько голосов затараторили по-японски.

Тогда Шубенко снял трубку и спокойно сказал:

— Кавасаки, Кавасаки! Аи рашен шип «Витя Чаленко»… Я — «Витя Чаленко». Жду лоцмана. Жду лоцмана.

— «Ви-ть-тя Тш-а-аленко»? — спросил откуда-то с берега тонкий голосок.

И началась весёлая перекличка… Мы входили в Токийский залив.