Волшебники экрана

Первые в жизни фильмы

Воспитание без нравоучения. Анализируя те или иные принципиальные проблемы развития мультипликации, мы невольно обращались к фильмам, которые особенно дороги детям, живо затрагивают их интересы, рассчитаны на детское восприятие.

Продолжают свою жизнь на экране кино и телевидения замечательные детские фильмы прошлых лет — "Серая шейка" режиссеров Л. Амальрика и В. Полковникова, "Заколдованный мальчик" В. Полковникова и А. Снежко-Блоцкой, знаменитый фильм А. Птушко "Новый Гулливер", фильмы-сказки И. Иванова-Вано "Конек-Горбунок", "В некотором царстве", "По щучьему велению".

Не первый год огромной любовью зрителя пользуются фильмы талантливого режиссера-сказочника Л. Атаманова "Золотая антилопа" (по мотивам индийской сказки); "Снежная королева" и "Пастушка и трубочист" по Г.-Х. Андерсену, "Аленький цветочек" по С. Аксакову.

И это не удивительно. Волшебный мир сказки, кукол, "оживающих: игрушек, веселых и занимательных историй с рисованными человечками и басенными зверями — все это естественно включено в богатый и неисчерпаемый мир детской фантазии, причудливо сочетает на экране вымысел и реальность, о сущности, по тем же законам и принципам, по которым они соединяются в детской игре, представляющей собой мудрый и необходимый пролог "жизни взрослых".

В последнее время все больше становится произведений мультипликационного кино, адресованных взрослым. Мультипликация, как всякое искусство, не может полнокровно существовать и развиваться, не решая больших и острых "взрослых" проблем.

Но как бы ни совершенствовалось и ни развивалось творчество мастеров мультипликации в этом направлении, создание кинопроизведений для детей, конечно, всегда останется неотъемлемым и общественно важным делом этого искусства, столь близкого детскому восприятию уже по самой своей образной природе.

Мультфильмы обычно первые в жизни кинопроизведения, входящие в сознание ребенка; телевидение все чаще приковывает к ним внимание детей, и трудно переоценить ту роль, которую они могут сыграть в формировании эстетических вкусов, характера, жизненных представлений.

Большинство новых произведений детской кинематографии отмечено печатью творческих поисков режиссеров, сценаристов, художников.

Известная общественная деятельница, бельгийская коммунистка Изабелла Блюм в одной из своих статей отмечала, что "Федя Зайцев" и некоторые другие советские мультфильмы имели большой успех у бельгийских ребят и оказали на них благотворное воспитательмое воздействие. Этот факт еще раз говорит о том, как важна и ответственна работа мультипликатора, создающего фильмы для детей, какое широкое, не всегда даже предвидимое по масштабам влияние она может иметь в своей дальнейшей зкранной жизни.

Владимир Полковников "Тараканище"

Мультипликатору, работающему над фильмом для детей, необходимо точно учитывать, на кого рассчитано и кому адресовано его творчество, хорошо знать возрастные особенности психологии и круг интересов детского зрителя, характерные особенности его эстетического восприятия.

Потому-то так важна и ценна для детей сказка, что она способна легко и естественно сочетать занимательность, динамику сюжетного развития с познавательностью, лукавый юмор с серьезным содержанием, фантастическое с реальным. Ярких и определенных по своим характерам героев она сталкивает в непримиримом конфликте, раскрывая в действии человеческие черты и качества, утверждая в драматической борьбе и соперничестве силу и обаяние положительных начал. Использование сказочных мотивов и персонажей открывает перед мультипликационным кино огромные, далеко еще не использованные возможности для увлекательного рассказа о современности.

Создать современную сказку — сложная творческая задача, о значении которой нашим писателям не уставал напоминать Горький.

Лев Атаманов. "Пастушка и трубочист"

В послевоенные годы мастерами советской мультипликации были созданы такие оригинальные фильмы-сказки, как "Когда зажигаются елки" М. Пащенко, "Волшебный магазин" Я. Амальрика и В. Полковникова, "Петя и Красная шапочка" Е. Райковского и Б. Степанцева (сценарии всех этих фильмов принадлежат В. Сутееву), "Конец Черной топи" В. Дегтярева, "Чиполлино" Б. Дежкина по Дж. Родари, "Франтишек" В. Курчевского и другие. Опыт подтверждает, что поставить фильм-сказку не так-то просто даже в том случае, когда литературная первооснова обладает высокими художественными достоинствами.

Известно, что один из традиционных сказочных образов — образ самого сказочника, непринужденно вмешивающегося в повествование. Именно этот принцип использовали в своем фильме "Тараканище" его авторы — режиссер В. Полковников и сценарист В. Сутеев. Корней Чуковский, нерасторжимо связанный, в представлении читателей всех поколений, со своими героями, оказался действующим лицом сказки, естественным и отнюдь не безучастным комментатором её событий. Этот образ, удачно выполненный графически художником-мультипликатором А. Петровым, исполнен особого обаяния и жизненной убедительности благодаря очень точной и интонационно выразительной игре актера Ю. Филимонова, превосходно имитирующего голос Чуковского.

Владимир Дегтярев "Конец Черной топи"

Драматургия сказки часто строится на столкновении двух противоборствующих сил. Это закономерно и естественно. Очень важно при этом, достаточно ли точно и полно характеризуются оба "лагеря", насколько жизненна, ненадуманна эта диалектика борьбы, каково идейное содержание подобного конфликта.

Изобретательно, с большой обстоятельностью сделан фильм Сказка о старом кедре" (режиссер В. Дегтярев, сценарий Л. Зубковой). В нем оказалось возможным совместить мультипликацию с полными сказочной прелести натурными кадрами живой природы. Интересно выполнены куклы-головешки, изображающие войско генерала-огня, затевающего пожар в лесу, и посланцы старого кедра-великана, шишата-малышата, похожие на нахохлившихся птенцов. Хорошо найдены многие выразительные детали: грибы, снявшие шляпки и всласть умывающиеся под дождем, сухие ветки, предательски перебежавшие на сторону врага, наконец, сам генерал-огонь, притаившийся в дупле гнилого пня, похожего на шатер военачальника, и изнемогающий от немилосердно хлещущего ливня. Но плохо, что за всеми этими подробностями и перипетиями борьбы с лесным пожаром теряется, становится расплывчатой и невнятной главная мысль картины — идея торжества и необоримости творческих сил жизни, во имя которой, очевидно, и создавался фильм.

Борис Степанцев. "Скрипке пионера"

Фильм "Баранкин, будь человеком!" (режиссер А. Снежко-Блоцкая, художник И. Урманче, сценарий В. Медведева) был отмечен премией на Международном кинофестивале в Венеции (1963). Картина построена на органичном для мультипликации сопоставлении фантастического и реального, на традиционном, но безошибочно действенном приеме сказочных перевоплощений.

Особенно изобретательно показана в картине муравьиная война, невольными участниками которой становятся герои сказки. Фильм точно учитывает восприятие школьников, их представления и знания, убедительно разоблачает психологию лентяев. Как бы оттолкнувшись от фразы, вынесенной в заглавие картины, авторы ее развернули ход доказательств "от обратного" и показали, что значит не быть человеком.

Фильм этот стоит в ряду тех немногих, к сожалению, произведений, в которых поставлены вопросы психологии школьника.

Теме "трудного" ученика посвящен и оригинальный по изобразительному решению цветной кукольный, фильм "Жизнь и страдания Ивана Семенова" (1964), созданный по мотивам популярной у школьников повести пермского писателя Л. Давыдычева драматургом А. Хмеликом и режиссерами и художниками В. Курчевским и Н. Серебряковым.

Иван Иванов-Вано. "Конёк-Горбунок"

Юмор и ирония, начинающиеся уже, собственно, с самого названия фильма, подчеркнуты и заострены в нем двумя сопоставляющимися планами, в одном из которых дана действительность, в другом — представления школьника.

В фильме мы встречаемся с сухой, педантичной учительницей, не умеющей заинтересовать ученика и ставящей ему двойку, с пародийно осмысленными "мучениями" ученика Ивана Семенова, мечтающего "не ходить в школу".

Изобразительной находкой фильма является экзаменационная комиссия — за длинным столом педсовета, перед которым проходит Семенов, вместо учителей восседают традиционно школьные портреты русских писателей-классиков, укоризненно качающие головами. Другой удачный пародийный эпизод — иронические похороны успевшего состариться и умереть "мученика". Словом, остроумных находок в фильме немало, но они не нанизаны, к сожалению, на главную, сквозную мысль. Вот почему, хотя в заключение герой и меняет под влиянием товарищей свое отношение к учебе, "сверхзадача" картины оказывается несколько расплывчатой.

Жанры детской мультипликации многочисленны. Две крошечные новелки детского фильма "Шутки" (постановка Л. Атаманова, сценарий В. Сутеева) построены на забавных ситуациях. Одна из них рассказывает, например, как по-разному ведут себя вылупившиеся утенок и цыпленок. Казалось бы, какое содержание может нести этот в высшей степени непритязательный сюжет? Но зоркая наблюдательность и точность деталей делают эту живую сценку занимательной и остроумной.

Федор Хитрук "Винни" Пух"

В созданной в Киеве молодым режиссером А. Грачевой поэтической сказке "Медвежонок и тот, кто живет в речке", также предназначенной для маленьких, остроумно показано, как четвероногий герой преодолевает страх, перестает бояться собственного отражения в воде и, обменявшись с ним улыбкой, смело шагает через мост. На фестивале детских фильмов в Готвальдове в 1967 году эта картина была награждена призом "Золотая туфелька" за благородную пропаганду идей мира: кто пойдет с улыбкой — встретит улыбку.

В последнее время получил развитие жанр научно-популярного мультфильма, интересным образцом которого являются картины талантливого эстонского сценариста и режиссера X. Парса, адресовавшего свои оригинальные кукольные "фильмы-исследования" юным зрителям: "Оператор Кыпс в стране грибов" и "Новые приключения оператора Кыпса".

Большие, еще не изведанные по-настоящему пути открывает перед детской мультипликацией область научной кинофантастики.

Федор Хитрук. "Винни-Пух"

Делает свои первые шаги очень важный и нужный в детской мультипликации жанр историко-революционного фильма, примером которого может служить картина режиссера В. Борджиловского "Орленок".

Мир детского мультфильма богат и разнообразен. Здесь прежде всего радует глубокое проникновение в творчество все новых крупных писателей-сказочников, умение найти сегодняшнее звучание и стилистически точное изобразительное решение для вещей сложных, многоплановых, требующих целых серий картин. Так, Федор Хитрук создал новеллы своего "Винни-Пуха" (по А. Миллну), Борис Степанцев осуществил в двух фильмах превосходную постановку сказки А. Линдгрен "Малыш и Карлсон, который живет на крыше" и вслед за тем снял один из наиболее ярких и стилистически цельных, по-моему, своих фильмов — "Скрипка пионера". Роман Давыдов завершил многосерийный фильм "Маугли" по Р. Киплингу. Картины эти, совершенно разные по изобразительной манере, по режиссерскому почерку их создателей, в целом, несомненно, знаменуют собой важный этап творческой зрелости студии "Союзмультфильм" в мастерстве экранизации сказок, этап, за которым открываются новые возможности, видятся социально-гротесковые образы классики, произведения Гофмана, Гоголя, Салтыкова-Щедрина.

Владимир Полковников "Хвосты"

В своем фильме Ф. Хитрук поражает нас иронической интонацией и исключительной, почти скульптурной четкостью графических образов (художники-постановщики В. Зуйков и Э. Назаров). Б. Степанцев — поэтичным изображением северного города, который подлинно сказочен и одновременно реален и представляет благодаря удивительной точности живописного видения самый подходящий фон для рассказа о преображающей мир детской фантазии. По-своему используя традиции Диснея, Р. Давыдов в большом сказочно-повествовательном полотне стремится к цельности характеров, к утверждению гуманистических идеалов, всепобеждающей силы человеческого разума.

Романтика явно господствует в последнее время в детской мультипликации. И это не трудно понять. Мультипликация — та же поэзия, и ее поэтические возможности поистине неисчерпаемы. Ясность и точность изобразительного языка отличают, например, кукольный фильм "Бабушкин зонтик", поставленный Львом Мильчиным. Ничем на первый взгляд не примечательный старомодный зонт старушки, уютно устроившейся с книжкой в руках на одной из скамеек парка, оживает, удирает от своей хозяйки и начинает "самостоятельную жизнь". Он попадает в бассейн, где вальсирует вместе с двумя лебедями и откуда его спасает маленький мальчик, словно отважный капитан, преодолевающий на своем пути все штормы и ураганы. И вот уже они подружились — мальчик и зонт. Вместе совершают они прогулку по городу, с цирковой ловкостью балансируют на канатах строительных кранов, словно купол парашюта, мелькают в поднебесье. Надвигается гроза, льет дождь, а они торжественным, церемониальным маршем шагают по бульварам, и к ним пристраиваются все новые и новые игрушки, и уже целый веселый карнавал движется по аллеям. Как только хлынул дождь, мальчик вспомнил о старушке, сидящей в парче, он находит ее на той же скамейке, и бабушкин зонтик водворяется на прежнее место. Как будто ничего и не произошло. Но сколько неподдельной романтики в этой самостоятельности мальчишки, важно шагающего по городу с большущим зонтом над головой! Выразительность кукол, мастерство их мультипликационного "вождения" помогают соединить фантазию и реальность, передать в верно найденных деталях тонко подмеченные черты мальчишеской натуры.

Борис Дежкин. "Чиполлино"

При всем своеобразии режиссерского почерка и изобразительной стилистики эти фильмы объединяет то, что в них ярко разработаны характеры, что сама задача обобщенной психологической характеристики неизменно стоит в центре внимания художника.

Во всех этих фильмах нот никаких поучений, сентенций, нарочитой дидактичности. Но они поучительны в лучшем смысле, учат и воспитывают без назиданий всем своим образным художественным строем. В них есть та тонкость вкуса, о которой можно говорить как о важной отличительной черте детской мультипликации.

Борис Степанцев "Малыш и Карлсон"

Следы ремесленничества и штампа еще слишком часто дают себя знать в мультипликации. Ремесленные фильмы нередко точны по своей дидактической задаче. Однако они не способны обогатить духовный мир ребенка.

Дети, как известно, не любят снисходительно-сюсюкающего тона, нарочитого примитива. Любовь и доверие ребенка к книге, рисунку, фильму уже с самого раннего возраста основаны именно на том, что он стремится по-своему, в меру своих сил и возможностей осмыслить большие явления жизни, лучше понять действительность. И именно потому так досадно смотреть, например, изящный, но пустоватый фильм вроде "Королевы Зубной щетки".

Владимир Дегтярев. "Кто сказал "мяу"?"

Гибкость, подвижность фантазии — неотъемлемая черта детского восприятия. И, пожалуй, одним из самых больших достижений советского мультипликационного кино является то, что ныне, как никогда ранее, это замечательное его качество полнее используется для проникновения в психологию ребенка. А ведь проникнуть в психологию не так давно вообще считалось недоступным для этого вида кинематографии, главную сферу действия которого неизменно видели только в плакатно-лобовой дидактике и развлекательности. Правда, и сегодня мы еще встречаемся с такими поверхностными, наивно-назидательными фильмами, как, например, "В стране невыученных уроков", где примитивизм мысли вполне гармонирует с примитивизмом художественного решения. Рисованный герой — мальчик лентяй и неряха — со своим спутником котом, отбросив прочь обтрепанные к забрызганные чернилами учебники, попадает в вымышленную страну, где он вынужден силою обстоятельств исправить свои ошибки — признать, что белые медведи живут не на юге, а на севере, что булки не растут на Дереве, а корова является отнюдь не плотоядным, а травоядным животным, и далее в том же духе. Картина эта, к сожалению, ничего не прибавляет к уже известным образцам "школьного" мультфильма прошлых лет, как, например, "Остров ошибок" В. и 3. Брумберг, бледным сколком которого она является. "Дежурный" набор мультштампов отдает явным неуважением к художественному вкусу и пытливой мысли детского зрителя.

С совершенно иной мерой требований к самому себе и своему творчеству встречаемся мы в одной из поэтически-обаятельных детских кинокартин — "Кто сказал "мяу"? (1962), созданной режиссером В. Дегтяревым по сценарию В. Сутеева. Сюжет ее предельно прост. Смешной и любознательный щенок, впервые услышав сквозь сон чье-то "мяу", отправляется искать нарушителя тишины. Со своими расспросами он обращается к петуху, важно разгуливающему по двору, к пугливому мышонку, которого он встретил у его норки, к огромному цепному псу, ворчливо вылезающему из конуры. Но каждый раз выясняется, что это не они произнесли над его ухом смутившее его покой "мяу". Спасаясь от пчелы, диалог с которой привел к тому, что она больно ужалила его в нос, щенок попадает в пруд, где пристает все с тем же вопросом к толстой надутой лягушке и даже к проплывающей мимо рыбе. Наконец, уже закончив свою "экспедицию", он натыкается на свернувшегося клубком на окне котенка. После небольшой потасовки, исцарапанный, но умудренный опытом щенок с триумфом возвращается в свой угол. Теперь-то он знает, кто сказал "мяу".

Лев Мильчин "Бабушкин зонтик"

Стремительный ритм действия, веселая неожиданность ситуаций придают зтой остроумной мультипликационной миниатюре выразительность и законченность. Это своеобразное "философское" путешествие в поисках истины.

Подобные подлинно художественные произведения обращаются к богатой фантазии ребенка, к заложенному в нем поэтическому дарованию, пробуждают их, учат воспринимать в сопоставлении правду жизни и правду искусства. Опираясь на чуткое детское воображение, они развивают его, придают ему активность и целеустремленность. Особенности детской фантазии открывают поистине безграмичные возможности перед мультипликацией, искусством, во всей художественной сути которого фантазия играет такую важную, первостепенную роль.

Вячеслав Котеночкин. "Ну, погоди!"

Мультипликация способна создавать яркие, запоминающиеся образы, нести благородные идеи, воспитывать вкусы, формировать жизненные представления и взгляды еще совсем юных зрителей. И тем обиднее, что далеко не всегда в фильмах даже известных наших мастеров эти возможности используются в полной мере.

Так, в выпущенной студией а 1969 году картине "Мы ищем Кляксу" В. Полковникова, режиссера интересного, вдумчивого, некогда поставившего один из прекрасных детских фильмов "Серая шейка", все содержание сведено к сопровождаемой серией трюков погоне. Авторы фильма словно поставили себе целью поразить зрителя "безграничностью" своего воображения. Самые непредвиденные, фантастические встречи ожидают героев на их пути. Здесь и Баба-Яга с филином, и огромная зубастая акула, и Робинзон с Пятницей, и причудливые амебообразные тела обитателей иной планеты, и лев, готовый растерзать пришельцев, и, наконец, многоголовое, похожее на дракона чудище и сама Клякса, временами напоминающая паука, так стремительно и ловко движется она на своих многочисленных "ножках". Но, несмотря на все это нагромождение необычайного и страшмого, фильм получился весьма средний, холодный, так как он лишен главного — большой идеи, объединяющей и направляющей действие. Надо ли доказывать, что фантазия ради фантазии, движение ради движения, сколь выразительны они бы ни были, не существуют как самостоятельные художественные величины.

Инесса Ковалевская. "Бременские музыканты"

Мультипликация по природе своей искусство концентрированной мысли, творчество ярких образных открытий. Даже самый старый, не раз использованный сказочный сюжет может в ней вдруг прозвучать по-новому, наполниться неожиданным содержанием, если он глубоко и по-своему осмыслен современным художником.

Так, интересно выступили режиссер В. Котеночкин и сценаристы Ф. Камов, А. Курляндский и А. Хайт в жанре многосерийного фильма-буффонады для детей "Ну, погоди!", где no-диснеевски изобретательные трюки сочетаются с четкой новеллистичностью нанизанных на занимательный сюжет эпизодов. Но дело не только в том, что в картине остроумно показано противоборство двух традиционных мультперсонажей — зайца и волка. У фильма есть своя острая актуальная "сверхзадача", несомненно имеющая воспитательное значение. Он развенчивает и высмеивает в самой ее основе ложную романтику хулиганства, дегероизирует фигуру ее носителя, который предстает перед зрителем а "сниженном", карикатурном виде.

Михаил Каменецкий, Иван Уфимцев."Чьи в лесу шишки?"

И все же главные художественные открытия в детской мультипликации, думается, связаны сегодня с углубленной разработкой типов и коллизий, утверждающих мир больших человеческих ценностей.

Именно поэтому так принципиально близок миру мультипликации поэтичнейший игровой фильм замечательного французского мастера современной киносказки Альбера Ламорисса "Красный шар", в котором режиссер добился поразительного художественного эффекта, опираясь на пантомимически-метафорические образы условно-фантастического плана, чутко гармонирующие с тончайшими нюансами детской психологии. "Красный шар", — пишет Сергей Юткевич, — длится всего 34 минуты, однако он без преувеличения является одним из наиболее примечательных фильмов в истории киноискусства"[108].

Этот фильм, так же как и талантливые работы советских мультипликаторов, например, фильмы "Топтыжка" и "Каникулы Бонифация" Ф. Хитрука, "Варежка" Р. Качанова, "Чьи в лесу шишки?" №. Каменецкого и И. Уфимцева, наводит на мысль об исключительном значении для детской мультипликации современной романтики, активно утверждающей истины гуманизма — величие добра, верности, честности, смелости, социальной справедливости.

Авторитет доброты. Этими двумя словами мудрый советский педагог и писатель А. Макаренко определял принцип воспитания, прямо противоположный ложному "авторитету" резонерства, в сущности, глубоко формальному и потому мало действенному. Умение находить ключи к психологии ребенка, проникать в его внутренний мир, учить его сложной науке жизни, не декларируя, а искусно показывая большое в малом, обобщенное и значительное в, казалось бы, обычном, повседневном — вот высшее мастерство подлинного, чуткого художника.

Современные дети проявляют довольно обстоятельную осведомленность в окружающей их жизни, меткую наблюдательность, тонкое художественное чутье. На выставках детского рисунка и других видов художественного творчества детей мы нередко отмечаем тонкое чувство цвета, выразительность контурно-силуэтного абриса, динамическую непосредственность жеста, свежесть и необычность угла зрения.

Все это нельзя не учитывать художнику детского фильма. Ему особенно необходим сейчас более глубокий анализ эстетического восприятия детей разного возраста, знание тех многочисленных и многообразных сторон и проблем жизни, с которыми повседневно сталкивается его зритель. В опубликованных уже посмертно заметках о детской литературе Ф. Вигдоровой, талантливого прозаика и публициста, немало внимания уделившей проблемам воспитания и творчества для детей, есть такое важное, на мой взгляд, замечание: "Мне кажется, — пишет она, — если мы будем обходить или облегчать трудное в жизни наших героев, мы исказим эту жизнь, расскажем о ней неправдиво"[109].

Стандартные, лишенные оригинальности образы вряд ли могут оставить в сознании современного ребенка сколько-нибудь заметный след, воспламенить его фантазию, быть активным и действенным орудием художественного воспитания и, в лучшем случае, претендуют лишь на функцию десятиминутного развлечения весьма средней занятности.

Особенно близки, понятны и дороги детям образы животных. Мы уже говорили о том, как высоко ценили выдающиеся художники, мастера самых различных родов поэтического оружия, звериные образы "звериные метафоры". Разумеется, образные маски животных никогда не уйдут из мультипликации, и особенно из мультипликации детской, точно так же, как и из басни, из кукольного театра, — они поселились здесь навсегда. Но совсем не безразлично, какое живое, реальное человеческое содержание они несут в фильме. Непосредственность детского восприятия, тот факт, что оно прежде всего сосредоточивает свое внимание на сюжете, движении, броскости персонажа, не дают художнику права создавать ярко раскрашенные фильмы-пустышки.

Федор Хитрук. "Топтыжка"

"Есть люди, которые делают дома. Я — человек, который делает игрушки"[110], — говорит о себе Джанни Родари. Как видим, подобный взгляд не помешал писателю быть философски мудрым в своем творчестве. Таким образом, если даже рассматривать мультипликационную картину для маленьких зрителей как фильм-игрушку, то и тогда ее содержание имеет все основания быть столь же весомым, метким и современным, как и искусство этого замечательного итальянского сказочника, превосходно понимающего детей и всегда умеющего найти с ними общий язык без малейшего стремления подделаться под "примитивно детское". Даже само движение, как уже подчеркивалось, должно быть не "голо-динамичным", а наполненным смыслом, эмоционально выразительным. Нельзя согласиться с мнением, что для ребенка первостепенный смысл произведения, главное содержание — в многообразии внешних проявлений мира. В этом — общечеловечность, важность содержания детского искусства"[111].

Это утверждение решительно опровергают многие талантливые рисованные и кукольные фильмы последних лет, предназначенные для детей. Достаточно, например, обратиться к интересным картинам "Топтыжка" и "Каникулы Бонифация" Ф. Хитрука. Его произведения, глубоко общечеловечные по содержанию, обладают тем "авторитетом доброты", который, являясь одновременно авторитетом художественным, становится верным ключом, открывающим двери в мир детского сознания, завоевывает внимание и доверие зрителя.

Федор Хитрук. "Каникулы Бонифация"

Оба фильма были высоко оценены на международных кинофестивалях: "Топтыжка" получил премию "Бронзовый лев" в Венеции (1964), а "Каникулы Бонифация" — первую премию, "Золотой пеликан", в Мамайе (1966).

"Топтыжка" — это простая, незатейливая история о том, как познакомились и стали дружить совсем еще маленькие медвежонок и зайчонок. Непосредственность их дружеских чувств совершила чудо — помогла зайчонку спасти друга — упавшего в воду и чуть не утонувшего медвежонка. Более того, она разрушила все закоренелые традиции и препоны "лесной иерархии" и заставила строптивую медведицу-мать признать заячье семейство. Все это рассказано в фильме с неподдельной поэтичностью, тонким восприятием родной русской природы. Условно-сказочные пейзажи фильма так обобщенно реальны и дышат таким ярко выраженным национальным колоритом, так точно связаны всем своим строем с маленькими героями сказки, перед которыми огромный непознанный мир открывается впервые, что невольно вспоминаешь простые и мудрые слова М. Пришвина: "Тема о хороших людях, как чувство родины, в сущности, и есть содержание понятия "природа"[112]. В картине нет, конечно, прямого очеловечивания облика животных, но, какого бы возраста зритель ни смотрел эту очаровательную сказку, он совершенно ясно понимает, что это "тема о хороших людях", неразрывно связанная с чувством родины, с чувством природы. И хотя фильм прежде всего предназначен для самых маленьких зрителей, глубокая общечеловечность его содержания отнюдь не сведена к многообразию внешних проявлений мира. Она — в верно схваченной и лаконично переданной детской психологии его героев, в трогательной симпатичности их облика, мастерски выполненного в манере Евгения Чарушина, превосходного художника-анималиста, иллюстратора М. Пришвина, К. Чуковского, С. Маршака. Необычная в мультипликации бесконтурность рисунка создает ощущение почти осязаемой пушистости персонажей, разговаривающих на своем условном зверином "языке", понятном зрителю благодаря четкости сюжета, выразительности движения и "мимики" персонажей.

Теме "добрых чувств", в сущности, посвящена и вторая детская картина Ф. Хитрука "Каникулы Бонифация", поставленная по сказке чехословацкого писателя Милоша Мацоурека. Но стилистика фильма совершенно иная. Она подсказана сюжетом сказки, местом ее действия, характером самого героя — льва Бонифация, его профессией циркового артиста. В мультипликационно стилизованную и остроумно пародируемую обстановку цирка зритель попадает с первых же кадров фильма. Перед нами извечные, традиционные атрибуты этого искусства — оркестр, в самозабвении исторгающий из инструментов бравурный марш, цирковая стихия которого блестяще подчеркнута композитором М. Вайнбергом, элегантная наездница, гарцующие лошади всех мастей, цирковой силач, не знающий невозможного, некоронованные короли арены — клоуны и, наконец, публика, многоликая и неистовая, жаждущая чудесного и неожиданного. Но гвоздь программы, любимец публики, главное чудо цирка — лев-акробат, жонглер, эквилибрист, про которого сам директор — традиционно-стилизованная фигура в цилиндре и фраке, с баками, пиками усов и неизменной сигарой во рту — торжественно говорит: "Бонифаций — это талант". В него впиваются сотни глаз, ему аплодируют сотни рук, и в изумлении открываются рты, когда он балансирует с шестом на канате. Прыжок в горящий обруч — и кадр застывает, превращаясь в цирковую афишу, возвещающую о новом увлекательном аттракционе.

Если бы творчество мультипликатора заключалось лишь в изобретении трюков, если бы эффектность движения, его экспрессивность были бы самоцелью этого искусства, сводящего все свои задачи лишь развлекательности, фильм на этом надо было бы кончать. Но для Ф. Хитрука это лишь начало картины, её зачин, первое знакомство с героем. Теперь мы узнаем самое главное, открывающее тайну его характера. — этот необычный, сказочный лев Бонифаций, оказывается, непосредствен, как ребенок, и мил, он удивляется, когда узнает, что в зале нет детей и что они разъехались на каникулы. Каникулы? У него в жизни никогда не было каникул, этого веселого праздника, связанного со свободой, романтикой, новыми впечатлениями, пахнущего детством, обещающего встречу с родными. И вот совершается невероятное — ведь в сказке все возможно — цирковой лев уезжает на каникулы в далекую Африку, в гости к своей старенькой бабушке. Как настоящий артист, романтик, он мечтает не только отдохнуть от трудных будней цирка, но и поймать в родных краях детства золотую рыбку.

Лев Атаманов. "Балерина на корабле"

Замечательно показано само путешествие Бонифация из стилизованного европейского городка с остроконечными крышами домов в старинном гротесково-пародийно изображенном поезде, а затем на маленьком кургузом пароходике по сказочно-условному бутафорскому морю к африканским берегам с кактусами, бананами, цветущими деревьями, с домиком, где живет комичная старушка-львица, подслеповатая и добродушно трогательная, как все бабушки, в своих напяленных на кончик носа очках, любовно вяжущая своему внуку свитер. Здесь играет каждая точно найденная деталь: и привезенный бабушке в подарок зонт, и новый купальный костюм, в котором Бонифаций выходит на берег озера, и то, как он по-ребячьи восторженно бежит за бабочкой.

Но решающее кульминационно-сюжетное значение для всего фильма имеет встреча Бонифация с детьми. Сначала с одной испугавшейся девочкой, потом с другими, заметившими, что лев-жонглер добродушен, приветлив и вовсе не страшен. Число детей все растет по мере того, как он забавляет их своими фокусами, они бегают за ним, окружают его и теперь уже неотступно сопровождают с утра до вечера, радуясь его неистощимо изобретательному искусству, аплодируя и требуя, чтоб он выступил еще и еще.

Борис Дежкин. "Матч-реванш"

Можно упрекнуть художника в том, что он не нашел выразительного облика для этих маленьких детских фигурок, изобразил их слишком однотипно — грибообразная голова, широкий разрез рта, блестящие на черном фоне точечки глаз. Зато сам Бонифаций в полосатом купальнике, с нарядным нимбом своей львиной гривы поистине бесподобен, артистически элегантен и обаятелен.

Незаметно пролетели каникулы, снова появился маленький игрушечный пароходик, на который чуть было не опоздал облаченный в новый свитер Бонифаций. Мечта его детства — поймать золотую рыбку — померкла, отступила на второй план. Но в этом как раз и заложена "вся соль" этого доброго, мудрого фильма. Главное в жизни — не знающее каникул служение людям. Вот идеал подлинного художника, цель, перед которой кажется мелкой и ничтожной всякая другая мечта. Вот почему, когда золотая рыбка сама неожиданно оказалась в его руках, он по собственной воле выпустил ее в море, как последний привет родным берегам.

Федор Хитрук. "Каникулы Бонифация"

Бонифаций — цельный, глубокий характер, он подлинно мультипликационен, сказочен и в то же время волнующе правдив.

Детские картины Ф. Хитрука, как и другие талантливые мультфильмы последних лет, убедительно доказывают, что время сугубо развлекательной мультипликации, которой отдали такую непомерную дань Дисней и его подражатели, отходит в прошлое и в детском кино, уступая место ювелирно точной, лаконично-емкой психологической характеристике. Впрочем, и сам Дисней хорошо понимал, как важен для сказочника "авторитет доброты", и все лучшее, что он сделал, в той или иной мере отмечено стремлением помножить мастерство кинотрюка на своеобразие мультипликационных мотивировок-характеристик. Трюк, безусловно, навсегда останется в арсенале мультипликации и будет неизменно служить ей, как он служит Ф. Хитруку и другим мастерам-мультипликаторам в их принципиально новаторских, пронизанных глубоким уважением к детскому зрителю фильмах. Но главное — умение через трюк, стилизацию, условно-сказочную, наполненную поэтической фантастикой образность показать подлинную жизнь, раскрыть ее серьезные, достойные размышлений проблемы, утвердить моральный авторитет доброты, сердечной щедрости, красоты, отзывчивости и других высших духовных ценностей гуманизма. И в этом нет ничего абстрактного, отвлеченного от наших повседневных дел и забот, ибо именно в этих качествах конкретно проявляет себя человеческая личность, в них заложено то, что, став нормой человеческого общения в новом обществе, реально помогает его движению в будущее.