Глава 5 За Воротами

— Итак, сегодня вечером, — сказал Марк, — предполагалось, что Ты должен был бы быть в тепле и уюте Ара.

Он стоял рядом со мной, кутаясь в одеяло. Феба, полностью скрытая под другим одеялом, до такой степени, что вряд ли могла что-либо увидеть, жалась к нему. Мы находились в темноте и холоде за Солнечными воротами, среди примерно двух — трех сотен других таких же.

— Там не было никаких столов найма рекрутов, — вынужден был признать я.

— Услуги твоего меча не приняли, — заметил он.

— Нет, — проворчал я.

— Интересно, — протянул Марк.

— Они просто спросили мое разрешение и сказали, что я должен быть покинуть город не позднее заката.

— Кос может тебя нанять, — посоветовал кто-то из наших соседей.

— Они больше не нуждаются в этом, — усмехнулся другой.

С этим утверждением трудно было не согласиться.

— Все это очень странно, — задумчиво поговорил Марк. — Я думал, что ради защиты города, они даже могут освободить и вооружить рабов.

Я только пожал плечами.

— Но тогда, получается, — продолжил он, — что в городе просто нет столько рабов, или, по крайней мере, таких рабов, которые могли бы послужить в качестве солдат.

— Скорее всего, так оно и есть, — кивнул я.

Сомнительно, чтобы в городе можно было бы найти много опасных, сильных, зрелых рабов-мужчин, вроде тех, которые используются на галерах, в карьерах, на больших фермах и прочих местах, где требуется грубая сила. Такие, появившись в городе, да еще в больших количествах, могли бы представлять опасность для самого города. Большинство рабов в городе составляют избалованные шелковые рабы, принадлежавшие гореанкам. Но эти в бою бесполезны, они так и не изучили свой пол. Такие рабы, будучи захвачены, если, конечно, не были в отвращении убиты победителями, обычно сгонялись, как и рабыни, и заковывались в цепи для распределения по рынкам, специализирующимся на данном виде товаров. Такие рынки, кстати, в значительной степени держат свободные женщины. Само собой, в Аре имелись и сильные рабы. Например, многие из тех, кто занимался вывозом больших чанов с мусором, что обычно стоят у подножия лестницы в инсулах, были рабами. Обычно они работали под прямым или косвенным надзором свободных мужчин. Иногда их поощряли глотком паги или брошенной на вечер кувшинной девкой.

— Я-то думал, — сказал Марк, — что Ар в эти дни был бы рад, получить услуги даже ребенка с игрушечным самострелом.

— Похоже, что нет, — пожал я плечами.

— Ты понимаешь, что это означает? — спросил у меня Марк.

— Да, — буркнул я. — Думаю, что понимаю, к чему все это.

— Ты думаешь, что утром они откроют ворота? — спросил один мужчина другого.

— Да, — ответил тот.

— Как далеко косианцы? — поинтересовался мой друг, высовываясь из одеяла и поворачиваясь к своему соседу.

— В паре дней, — сказал он.

— Ар защищен от смерти, — заявил кто-то.

— Все может быть, — послышался чей-то скептический голос.

— Ты не уверен в этом? — спросил первый.

— Нет, — буркнул второй.

— Так Ты не слышал последней новости? — поинтересовался первый.

— Какой именно? — уточнил второй.

— Это как гром среди ясного неба разнеслось по Ару, — сообщил первый. — Я сам услышал про это только перед тем, как меня выставили из города, уже перед закрытием ворот.

— Что там случилось? — спросил второй.

— Талена, дочь Марленуса, предложила пожертвовать собой ради безопасности города.

— Не понял, — удивился его собеседник.

— Расскажи-ка мне об этом поподробнее! — попросил я.

— Талена заявила, что готова выйти голой и в рабских цепях к косианцам, если те, придя, сохранят Ар!

— Ей нельзя позволить так поступить! — закричал кто-то.

— Нет, только не это! — послышался другой голос.

— Благородная женщина! — восторженно воскликнул какой-то мужчина.

— Благородная Талена! — поддержал его второй не менее восторженный.

— Но это же ерунда какая-то, — не разделил их восторгов другой мужчина. — Марленусу она не дочь. Он отрекся от нее.

— Таким образом, ее предложение имеет не большее значение чем, если бы подобное заявление сделала любая другая свободная женщина Ара, — поддержал я его.

— Измена! — попытался возмутиться кто-то из двух первых.

— А еще говорят, что она была рабыней, — продолжил все тот же скептик.

— Да, я тоже слышал это, — согласился с ним его сосед.

— Марленус действительно отрекся от нее, — заметил третий.

— Ей даже не позволили восстановить ее настоящее имя, — сказал первый, — а только разрешили называться прежним, после того, как она была освобождена.

— А потом она долгое время была она изолирована в Центральной Башне, — добавил второй.

— Так же, как Клаудия Тентиус Хинрабия из Хинрабианов, — сказал третий собеседник. — Помните ее?

— Да, — ответил первый.

Клаудия Тентиус Хинрабия была дочерью бывшего Убара Ара Миния Хинрабия Тэнтиуса. Когда Марленус возвратил трон, он освободил ее из неволи, в которую поместил Цернус, его противник, сменивший на троне Миния Хинрабия Тэнтиуса. Я помнил ее, стройную, темноволосую красавицу с высокими скулами. Насколько я знал, она все еще жила в Центральной Башне.

— Я тоже слышал, — вмешался я в их разговор, — что Талена раньше была рабыней. А еще, говорят, что она носит на бедре клеймо Трева, напоминание о ее прошлой неволе, оставленное тарнсмэном из того города.

— Все равно, она — дочь Марленуса, — угрюмо заметил кто-то.

— И она должна стать Убарой, — заявил другой.

— Но ее предложение выставить себя перед косианцам, чтобы сохранить город нелепо, — заметил один из скептиков. — Если они возьмут город, у них будет и она, и любая другая из свободных женщин, и столько, сколько они захотят. Все это чушь.

— Но это невероятно благородное предложение! — настаивал один из почитателей Талены.

— Правильно, — поддержал его второй.

— Это — акт, достойный той, кто должна быть Убарой, — заявил третий.

Я задумался на полученной информацией, довольно меня заинтересовавшей. Делая предложение такого рода, Талена, конечно, неявно требовала для себя статуса дочери Убара, иначе ее предложение, действительно было полной чушью, как правильно заметил один из скептиков. То есть, по-своему, она предъявляла свои права на трон. А это уже было совсем не то же самое, как если такое предложение сделала, скажем, одна из тысяч свободных женщин Ара.

— А она, скажем, случайно не просит, чтобы тысяча других свободных женщин присоединилась к ней в этом предложении? — осведомился я.

— Нет, — ответил мне тот, который принес новость.

Чрезвычайно интересен был бы, на мой взгляд, ответ косианцев на это предложение. Исходя из того, что мне было известно об интригах в Аре, у меня не было никаких сомнений относительно того, что у этого предложения была некая цель, должная сыграть свою роль в сложных политических играх во властных структурах столицы.

В этот момент, из темноты, со стороны противоположной от ворот, появился человек, который начал торопливо пробиравшийся среди нас.

— Косианцы! — вдруг выкрикнул он.

Многие из мужчин вскрикнули. Закричали некоторые рабыни, которых среди нас хватало. Кое-кто из мужчины бросился бежать к воротам, а добежав начали колотить в них и кричать.

— Где? — спросил я, вскакивая на ноги с уже обнаженным мечом в руке.

Марк толкал голову Фебы вниз, вынуждая ее лечь на землю, и, накинув на нее свое одеяло, встал плечом к плечу рядом со мной. Его клинок тоже уже был в руке. Это было практически все оружие, которое имелось в этой группе. Эти люди, как нетрудно догадаться, сопротивляться не могли, а в случае нападения, их бы просто прижали к стене и воротам и перебили.

Я занес ногу, собираясь затоптать маленький костерок.

— Нет, — попытался протестовать какой-то мужчина. — Не надо!

— Нам нужна темнота! — отмахнулся я от него.

— Не надо! — снова принялся мешать мне он.

— Они вот-вот будут здесь со своими мечами! — в панике кричал кто-то.

— Впустите нас! — доносились крики от стены, по-видимому, взывая к стражникам.

— Это было разведчики или легкая пехота? — уточнил Марк.

— Наверное, — неуверенно ответил ему мужчина.

— Уверен, они сейчас нападут, — в панике сказал другой.

— Возможно, нас защитят со стен, — предположил третий.

Что до, меня, то я не думал, что дождь стрел со стен будет в наших интересах. Стрелам все равно в кого попадать в нас или в косианцев. Впрочем, было еще очень темно, так что вряд ли стрелки захотят тратить свои стрелы впустую.

— Не думаю, что нам грозит какая-либо опасность, по крайней мере, сейчас, — вдруг сказал мужчина, помешавший мне погасить костер.

— С чего Ты взял? — спросил я.

— Вот смотрите, — сказал он, протягивая руку к огню.

— Серебряный тарск! — воскликнул мужчина, разглядев монету на его ладони.

— Ее дал мне косианец, там, в темноте, — озадаченно поведал нам он.

— Я ничего не понимаю, — растерянно сказал другой.

— Он вложил ее в мою руку, — добавил тот, — в тот момент, когда я уже думал, что сейчас он насадит меня на свое оружие.

— Он что-нибудь тебе сказал? — уточнил мужчина.

— Только, что Кос наш друг, — сообщил он.

— Сколько их там было? — спросил я.

— Всего несколько, насколько я смог разглядеть.

— Значит, разведчики, — сказал я Марку.

— Так оно и должно быть, — кивнул воин.

— Что нам теперь делать? — растерянно спросил кто-то.

— Ждать, — сказал другой, — когда ворота откроются.

— До рассвета осталось не больше ана, — заметил третий.

Я напряженно всматривался в темноту. Где-то там были косианцы. Потом я окинул взглядом человека недавно присоединившегося к нам. Он сидел у крошечного костра, дрожа то ли от холода, то ли от пережитого. Кулак его был плотно сжат. Насколько я понял, там лежал серебряный тарск.

— Не думаю, что Ар захочет защищаться, — усмехнулся я.

— Я тоже так не думаю, — тихим голосом проговорил Марк.

— Несомненно, именно поэтому не было никаких столов набора рекрутов, — добавил я.

— Конечно, — согласился он.

Загрузка...