Волшебники на каникулах

Глава 12 Области, которых следует избегать

После визита к Одинокой Силе Ните и Киту оставалось только сидеть и ждать возвращения Квельт, которая, по словам Кувилина, снова отправилась по делам к Великой Жиле, где могла задержаться до вечера.

Понч провел это время, бегая туда-сюда вдоль пляжа, а также не забывая постоянно окунаться в воду. Кит же и Нита, не настроенные играть с ним, никак не могли решить, каким же образом лучше преподнести Квельт полученную ими информацию.

— С чего бы ей вообще этому верить? — тихонько пробормотал Кит. Он собрал небольшую кучку камней и бросал их в воду один за другим.

— Потому что мы волшебники, — ответила Нита, — и не станем ей лгать. Да и не сможем, на Речи-то! И ей это известно.

— Ну допустим, — Кит бросил очередной камушек в воду, — но даже если Квельт поймет, что мы говорим правду, то она-то ей точно не понравится.

— Естественно, — сказала Нита, — к тому же она просто может решить, что мы как-то неправильно все воспринимаем, ведь мы чужие здесь…

Кит кивнул с мрачным видом.

— А куда подевался Понч? — он окинул взглядом прибрежный песок.

Нита только потрясла головой. Практически невозможно проследить за собакой, способной создавать свои собственные вселенные и разгуливать по ним.

— Без понятия, — сказала она. — Разве ты не разработал специальный поводок, чтобы всегда знать, где находится Понч?

— Да, я сделал такой, — сказал Кит, — но он далек от совершенства.

Он сунул руку в небольшой подпространственный карман, который повсюду носил с собой, пошарил внутри и извлек наружу поводок Понча. Кит создал его из символов Речи, добавив кое-что еще. Все заклинание представляло собой гибкий, легко растяжимый до бесконечной длины шнур, который невозможно было порвать, способой привести за собой волшебника куда угодно, где в этот момент находился Понч.

— Ну что ж, поглядим… — пробормотал Кит. Он пропустил поводок между пальцами и на секунду прикрыл глаза. Нита ощутила, как некая часть заклинания откликнулась на его призыв, но и только — волшебство было настолько индивидуально настроено на Кита, что его невозможно было подслушать.

Мгновение спустя тот открыл глаза.

— Все в порядке, — сказал он, — он в пятнадцати километрах отсюда вниз вдоль берега.

Иногда ему хочется просто бежать, бежать и бежать по песку, — Кит поднялся на ноги. — Я поражаюсь, как у этого пса до сих пор не стерлись подушечки на лапах, учитывая, сколько он пробегает здесь за день. Я вернусь через пару минут, — и он исчез с тихим хлопком заполнившего опустевшее пространство воздуха.

Нита облокотилась о дюну и посмотрела на сверкающую под солнечными лучами воду.

Все шло так хорошо, подумала она, пока я не заметила, что что-то не так. Может, я сама все разрушила? Может, у меня вошло в привычку замечать плохое, и даже когда все вокруг просто превосходно, то я просто не даю окружающему возможности поступать по-своему?

Она вздохнула и, подобрав один из камушков, сложенных Китом, покрутила его в руках.

Нам стоило просто чудесно провести здесь пару недель отдыха и оставить этих людей жить своими счастливыми жизнями. И пусть даже нечто таится здесь под всем этим.

Что с того? Разве хорошо с моей стороны будет снова сделать алаалидов несчастливыми, просто потому, что они способны стать чем-то большим? Здесь…

Чья-то тень проскользнула по ее лицу, и Нита вздрогнула, слегка испуганная.

— Квельт! — воскликнула она.

— Нита…

Квельт только что взобралась на вершину дюны. Она стояла и мгновение смотрела на Ниту, а затем вздохнула и медленно-медленно подошла.

— Ты в порядке? Выглядишь уставшей.

— Да, — сказала Квельт, и села рядом с Нитой, глядя на воду. — Я устала.

Еще она выглядела обеспокоенной, но Нита ничего не стала упоминать про это. У нее было слишком много неприятных известий, чтобы усугублять все намеками на чужие способности справляться с проблемами.

— С Великой Жилой возникли некоторые сложности, которых я не ожидала, — пояснила Квельт. — Кора сильно смещена вниз и слои перемешаны. Потребуется несколько дней, чтобы разобраться.

Она вздохнула и тоже легла, опершись на локти.

— И помимо всего прочего, что-то не так с Дисплеем, — добавила Квельт, — по-видимому, он просто перестал функционировать, понятия не имею, в чем дело… и как все исправить.

Я просто сбита с толку. У него должен быть просто невероятный запас прочности, Верайх говорил мне, что Дисплей создал сам Друвах, — и она удивленно качнула головой.

Ой-ой, подумала Нита. Сейчас явно не самое подходящее время для начала разговора…

Но мы не можем просто сидеть и ждать, пока все разрешится само собой.

— Квельт, — сказала Нита, — думаю, я знаю, как это случилось.

Квельт выглядела удивлённой. — В самом деле?

— Кит ходил там вместе с Пончем, и Дисплей прекратил работать после того, как Кит посмотрел, что произошло с Друвахом, — начала Нита. Пора. Время рассказать всю правду…

После этих слов Квельт как-то странно посмотрела на Ниту. Где-нибудь в другом месте этот взгляд назвали бы подозрительным, подумала Нита.

— Что-то, что произошло с Друвахом, — повторила Квельт. — И что же с ним произошло?

— Эм, ну…

Тут Нита заметила, что к ним приближается Кит. Следом за тем трусил Понч, держа конец обвязанного вокруг его шеи волшебного поводка во рту как самая обычная собака на прогулке.

— А вот и он, — сказала Нита, ощущая некую неловкость от необходимости спихивать все это на Кита. Но так будет лучше. Он был там, а она нет. Он сможет лучше рассказать обо всем произошедшем.

— Привет, Квельт, — сказал он, подойдя поближе, — даи.

Понч с поводком в зуубах подошел к Квельт и прислонился к той боком. Квельт задумчиво потрепала его по ушам.

— Похоже, он уже привык, — заметил Кит. Нита поймала его взгляд. Пора…

Мгновение спустя Квельт подняла глаза.

— Нита сказала, ты пользовался Дисплеем, когда тот сломался, — сказала она.

— Да, — кивнул Кит.

Понч посмотрел Квельт в глаза. Я думаю, это моя вина, сказал он. Пожалуйста, не сердись на Кита.

Квельт улыбнулась странной невеселой улыбкой и снова погладила уши Понча.

— Я не могу позволить ему взять всю вину на себя, — сказал Кит, — ведь это я попросил его изменить принцип работы Дисплея. Мне хотелось узнать, о чем на самом деле говорили между собой Друвах и Эсемели.

— И о чем же? — спросила Квельт, не поднимая глаз.

Кит поведал ей все, что они узнали.

Это заняло некоторое время. У Кита отличная память, подумала Нита, он даже использует устаревшие выражения, свойственные тому времени, казалось, сам древний волшебник говорит его устами. Но на лице Квельт не дрогнуло ни единого мускула. Она все так же сидела, глядя на песок, пока Кит не закончил.

— И тогда, — блекло проговорила она, — узнав обо всем этом, вы отправились к Эсемели.

— Да, — сказала Нита. Теперь ее очередь. И она рассказала Квельт все, что им удалось узнать от Одинокой Силы, не упуская ни единого слова. Это оказалось на удивление легко после того, как она постоянно прокручивала все у себя в голове, стараясь не упустить некий скрытый подтекст или что-нибудь еще, что могла не заметить в тот момент.

Квельт не проронила ни слова, пока Нита пересказывала ей слова Одинокой Силы о необходимости развития для алаалидов. И наконец Нита закончила, ожидая теперь, как отреагирует Квельт.

Тишина длилась настолько долго, что Ните пришлось почти силой заставить себя сосредоточиться на шорохе набегающих крохотных волн и легком шипении, издаваемом пузырьками на мгновение попавшего в водную ловушку воздуха. И когда она снова посмотрела на Квельт, та глядела на нее с подавленным выражением, которого Нита не встречала на ее лице раньше.

— И ты веришь этому? — спросила под конец Квельт. — Ты веришь тому, что Она тебе сказала?

Нита глубоко вздохнула.

— Да, — сказала она.

— Из-за Клятвы, которую ты заставила Её принести?

— Не только, — сказала Нита. — После того, как я начала замечать шепот, мне показалось, что есть что-то еще, — она на секунду замолчала. — Не то чтобы неправильное… Но отсутствующее в этом мире. И я отправилась на поиски Ядра. Которого здесь нет, Квельт.

Которое отделено от вашего мира — и так быть не должно.

— Или не должно быть в твоем мире, — сказала Квельт странным голосом. — Не так ли? Ты считаешь, что мой мир должен быть больше похож на твой?

Сердце Ниты упало.

— Не во всем, — сказала она. — Но что касается твоего Ядра…

— Довольно, — сказала Квельт. — Мы вернемся к этому вопросу позже. Так значит, ты веришь тому, что тебе рассказала Одинокая Сила?

— В данный момент да, поскольку единственным для нее шансом было рассказать нам правду, — сказал Кит. — После того, как Нита ее oкоротила, впрочем.

— И нам придется выжать из этого все возможное, — пробормотала Нита, — потому что это первая и последняя возможность для меня. Не больше одной в одни руки, как говорится…

Некоторое время Квельт не произносила ни слова. Наконец, она снова подняла глаза, стараясь не смотреть на них.

— Я не хочу показаться неучтивой, — сказала она. — Вы наши гости, и Существующие Силы послали вас. Но…

Тут она вздрогнула, словно от боли, и одним быстрым движением вскочила на ноги.

— Но что делает вас настолько уверенными в своей правоте?! — проговорила Квельт очень напряженным тоном, стоя к ним спиной. — Почему вы думаете, что имеете право вмешиваться в нечто настолько личное, в наш собственный Выбор? Что дает вам право говорить: "Вы должны отменить все сделанное, отбросить все, что было, и начать заново"? Почему вы решили, что лучше знаете, как нам расти как виду и что делать со своей судьбой?

Нита не нашлась с ответом.

— Квельт, — спокойно сказал Кит, — может быть, дело в том, что нам чаще, чем тебе, приходилось иметь дело с Одинокой Силой?

— Похоже на то! — крикнула Квельт, поворачиваясь к ним. Она вся дрожала. — Я попросила ветер рассказать о вашем мире! Мне пришлось, поскольку, когда я задавала этот вопрос вам, вы всегда уходили от ответа и говорили, что это займет слишком много времени. И ветер ответил! Казалось, его ответ занял целую вечность. И осталось еще немало. Я думала, он никогда не закончит, — в ее глазах заблестели слезы, но она усилием воли подавила их. — Я не знала, что такое война. До того, как он рассказал мне об этом. Я никогда не слышала об убийствах. Или смертельных болезнях. Или о сотнях тысяч других ужасных вещей.

Нита хотела возразить… но не смогла бы найти подходящих слов, даже если бы от этого зависела ее собственная жизнь. Впрочем, скорее всего, ничто ею сказанное не остановило бы сейчас Квельт.

— Я не стала говорить об этом, — продолжала Квельт. — Я подумала, что Существующие Силы не стали бы посылать сюда никого, способного причинить вред. Пусть даже их родной мир столь ужасен. Но теперь я не могу молчать. Что такое с вашим народом? Что такого случилось во время вашего Выбора, что сделало его столь неправильным, и в итоге привело к тому, что вы убиваете друг друга все время?

— Мы не знаем точно, — сказала Нита. — И сами часто размышляем об этом.

— Это правда?

Кит пораженно уставился на нее.

— Зачем нам лгать?

— Потому что вы можете, если не пользуетесь Речью? — ответила вопросом на вопрос Квельт.

Нита и Кит ошеломленно замолчали.

— И похоже, ваш мир полон этого, — сказала Квельт. — Это было одной из самых ужасных вещей, о которых я узнала! Я была в ужасе! Как страшно, наверно, жить в мире, где никогда не можешь быть уверен, что сказанное тебе — правда.

— Это одна из причин, по которой мы пользуемся Речью, — сказала Нита. — Одним вопросом меньше…

— Но возникает другой, — сказала Квельт. — Верно, никто не может лгать на Речи.

Отлично. Но что, если они ошибаются? Если они сами верят в то, что они говорят, тогда, технически, это станет для них правдой? Так как я могу поверить в то, что вас с помощью какого-нибудь хитрого трюка не обманула Одинокая Сила во время вашей беседы?

Нита беспомощно взглянула на Кита. На это у нее не нашлось ответа.

— Или еще хуже, — продолжила Квельт. — Что, если вы работаете сообща?

Лицо Кита приобрело пепельный оттенок.

— Это невозможно для волшебников, — отрезал он. — Разве что по принуждению!

— Не здесь, нет, — сказала Квельт. — Но в других мирах, "омраченных" — могут быть сообщниками поневоле. И что насчет вашего мира? Что в нем есть светлого? Похоже, он фактически под властью Одинокой Силы! Ни за что бы не поверила, что Она может свободно творить такие вещи в мире. И вот Она сидит на нашей планете, и нам предлагают ее еще и поприветствовать! — тут она зашагала взад и вперед по песку, сжимая и разжимая кулаки, словно бы пытаясь сдержаться от чего-то, о чем впоследствии может пожалеть.

В итоге Квельт рассмеялась. Издала жутковатый горький смешок, поразивший Ниту, настолько неестественным был этот звук для алаалидов. Странным образом он напомнил ей смех Эсемели.

— Хотя есть в итоге кое-что хорошее, полученное мною от этого посещения. Урок, состоящий в том, что я узнала, каким чудовищем может стать Эсемели, стоит людям начать ей верить!

Похоже, она была действительно разгневана, что несколько испугало Ниту. Она еще ни разу не видела рассерженного алаалида.

— Но с моей стороны, я — единственный волшебник своего народа. Однажды мы уже остановили Иктанику, и я не дам ей ни единого шанса относительно моего народа только потому, что так сказал кто-то со стороны. Изменить наш собственный Выбор? Да с чего бы нам делать это? Только потому, что, по словам Одинокой Силы, это мешает нам превратиться в нечто большее? Это безумие. И вы тоже сошли с ума или были обмануты, не важно, как и над чем вы работали раньше. Однажды Одинокая Сила пыталась продать нам наше уничтожение, и мы сумели противостоять Ей. И теперь она посылает вас в попытке уничтожить все созданное нами и продать нам наше уничтожение вновь, просто из другого источника!

Нита встала. "Квельт!" — сказала она и протянула руки, желая взять ту за плечи.

Квельт отступила на шаг, затем еще на один.

— Нет! — сказала она. — Я думаю, вам стоит держаться от меня подальше, по крайней мере, какое-то время. Я не знаю, что делать, и ваше лицезрение делает только хуже. Я думала, вы мне как родные, — теперь на ее глазах действительно выступиили слезы, — я думала, вы хорошие!

Она снова вздрогнула, затем бросилась бежать вниз по пляжу по направлению к своему дому.

Нита и Кит молча смотрели ей вслед.

— И что нам теперь делать? — спросил Кит.

Нита только помотала головой. Ей было так грустно, что она с трудом сдерживала слезы, от которых все равно в данной ситуации не было бы никакого толку.

— Понятия не имею, — ответила она.

Некоторое время Кит молча размышлял.

— Я думаю, что знаю одно, — в итоге сказал он, — сегодня нам стоит лечь спать в своих "палатках".

— Я предпочла бы отправиться домой, — отозвалась Нита.

— Я знаю, — сказал Кит. — Сам испытываю схожие чувства. Но именно поэтому нам стоит остаться здесь.

Нита задумалась на мгновение, затем решительно кивнула.

— Да, — сказала она, — если мы сейчас уйдем, это будет равносильно тому, как если бы мы сбежали.

— И если вдруг Квельт захочет снова нас выслушать когда-нибудь, то мы же будем и виноваты, что нас не смогли найти? — сказал Кит.

Эта же мысль посетила и Ниту, после того, как у нее вырвались слова о желании уйти.

— К тому же, если мы останемся в "палатках", то она поймет, что мы хотим дать ей возможность побыть одной, — сказала она.

— Угу, — кивнул Кит, вставая и отряхиваясь. — А затем, когда Эсемели завтра будет готова, мы найдем с ее помощью Друваха, если это вообще возможно. И добьемся от него правды, а затем передадим все Квельт. И унесем отсюда свои задницы прежде, чем успеем причинить еще больше вреда.

Нита потерла глаза.

— Да, давай покончим со всем этим.

Затем они направились к своему помещению, чтобы взять все необходимое для установки "палаток" и дальнейшего перемещения к Приюту Изгнанника. Понч потрусил за ними, по-прежнему держа конец поводка в зубах. В глазах пса отражалась несвойственная тому задумчивость.

В пятнадцать минут третьего Дайрин стояла на подъездной дорожке возле гаража, наблюдая за Луной и ожидая, когда к ней присоединятся остальные.

— Дайрин, — чей-то голос окликнул ее из темноты.

Это был ее отец.

— Я здесь, — отозвалась она.

— А где все, дорогая?

— Скоро должны быть здесь.

Он спустился по ступенькам и встал рядом с ней, тоже подняв глаза к Луне.

Некоторое время они молчали.

— Помнишь тот момент, когда Нита ушла? — спросила Дайрин. — И мы думали, что, возможно, больше никогда ее не увидим? Тогда, в море с теми китами?

— И с акулой, — кивнул ее отец. — Да, я помню.

— Сейчас точно так же, — сказала Дайрин. — Это моя акула.

И она искоса взглянула на отца.

Ее папа рассмеялся, выражение его лица невозможно было разглядеть, но смех прозвучал странно и отдаленно.

— А я-то волновался за Ниту, поскольку ее могли отослать Существующие Силы на очередное опасное задание, — сказал он. — А проблема, оказывается, выросла буквально возле нашего дома, можно сказать, прямо у меня под носом…

— Они не посылали ее, — сказала Дайрин. — По крайней мере, не напрямую. Но когда ты далеко, и натыкаешься на какой-то непорядок либо проблему, которую можешь решить, то не можешь просто взять и уйти — ты решаешь ее. И теперь мой черед отправиться на опасное задание… размерами побольше.

— Ты уверена, что должна это сделать? — спросил ее папа.

— Это моя звезда, — сказала Дайрин, — и я не могу просто послать своих гостей решать мои проблемы! Я обязана отправиться вместе с ними. Особенно… — она замолкла.

— Я имею в виду, действительно ли необходимо совершать то, что вы запланировали? — пояснил папа Дайрин.

— Ох, — Дайрин попыталась сглотнуть, но во рту пересохло, затем кивнула. — Это было одобрено на самом высоком уровне. Нам бы ни за что не удалось получить разрешение, существуй кто-нибудь, способный выполнить эту работу лучше нас.

Некоторое время она пыталась найти подходящие слова, затем продолжила:

— Совсем скоро мне будет пора уходить. Нам всем. Только мы можем сделать это.

— Хотел бы я пожелать тебе не делать глупостей, — помолчав, сказал ее отец, — но, думаю, ты и так не будешь.

— Уверен? Учитывая, что все это началось со сделанной мной большой глупости…

Ее папа покачал головой.

— Может быть, все не так, как тебе кажется, — сказал он. — Ведь это привело к нам волшебников, которые оказались способны все исправить, а один из них вообще оказался специалистом в данной области. Я про "принца-неудачника."

Дайрин только молча кивнула. Чувства, испытываемые ей к "принцу-неудачнику", были настолько сложными, что она сама не могла в них разобраться, не то что говорить о них. К тому же в данный момент она была настолько подавлена и напугана, что в ее голове просто не оставалось места для каких-либо иных эмоций. Так что девочка просто подошла к отцу и крепко обняла его.

— Дайрин, иногда ты поступаешь необдуманно, — тихо сказал ее папа, — но никогда — глупо. Вот уж в чем у тебя нет недостатка, так это в мозгах… и я бы заметил, к сердцу это тоже относится. Так что ступай и выполни задуманное. И будь осторожна.

Они долго еще стояли, обнявшись… пока, наконец, он не выпустил ее и не ушел в дом.

В три часа ночи Филиф, Скер'рет и Рошаун присоединились к Дайрин, ожидавшей в дальнем конце двора. Магический круг, сложное переплетение символов и диаграмм, слабо фосфоресцировал на ровной поверхности, казалось, он пульсирует.

Взяв Спота в руки, Дайрин занялась тем же, что и остальные — медленно двинулась вдоль границы заклинания, удостоверяясь, что ничего не забыто и не перепутано, а самое главное — что их имена включены соответствующим образом, и каждое из них связано именно с той ролью, которую предстоит выполнить отдельному волшебнику.

Они очень ловко распределили между собой роли для этой работы. Рошаун, как главный разработчик и наиболее знакомый с теорией, будет следить за синхронизацией всех действий и направлять других, чтобы каждый этап вовремя реализовывался. Скер`рет, словно мастер-наладчик, будет тем, кто буквально "нажмет на рубильник", произнеся слова на Речи, которые подхватят их и определят, где они должны находиться, а также помогут воздействовать на массу Солнца, когда они окажутся в нужном месте. Филиф будет главным источником энергии для волшебства, тем, чья работа заключается в том, чтобы вовремя "поддать жару", чтобы другие могли свободно заниматься тонкими корректировками и реагировать на ситуацию по мере развития.

— Жизнь моего народа напрямую зависит от нашей звезды, — сказал он как-то Дайрин, когда они еще находились на стадии проектирования. — Гораздо более сильно, чем принято обычно. Это хороший шанс для применения моей силы. Вселенная ценит такие резонансы…

А что касается меня, подумала Дайрин, я просто присоединюсь к ним.

Рошаун взглянул на нее, но ничего не сказал. Дайрин не заметила этого, в третий раз проверяя написание своего имени. Скер`рет закончил свою проверку и подошел к ней, вглядываясь в обозначение ее имени.

Она помахала сгустком темноты, который держала в руке, перед многочисленными глазами Скер`рета.

— Ты уверен, что сможешь обойтись без этого? — спросила она.

Он прищурил несколько глаз, разглядывая то, что предлагала ему Дайрин.

— Не думаю, что у меня будут проблемы с возвращением домой, даже если эта штуковина взорвется, — весело ответил он. — Я просто отправлюсь через Центральный вокзал.

— Он тебе понравится, — ответила рассеянно Дайрин. — Полно отличной еды. Только не ешь, пожалуйста, поезда.

Она посмотрела на свое имя в последний раз и вздохнула. Оно не стало короче, чем тогда, когда она начала заниматься волшебством, но некоторые из символов изменились на формы не совсем человеческие, а некоторые были усечены или указывали на то, что уровень мощности значительно уменьшился.

— Да, ребята, вряд ли от меня будет толк, с такими-то показателями, — сказала она.

— Ты здесь, потому что это твое Солнце, — прошелестел Филиф. — Ты его дитя, рожденное внутри пространства его гелиопаузы. Оно знает тебя. И послушает тебя там, где не станет слушать нас.

— Ну да, — Дайрин позволила себе усмехнуться. — Ты прав.

Она знала, что хоть больше не была такой мощной в волшебстве, как раньше, но все же ее умений было достаточно, чтобы выполнить свою часть в общей работе, и была уверена, что при необходимости сможет незамедлительно прийти на помощь Она посмотрела на часы.

— Нам лучше поторопиться. Область "пузырей" скоро достигнет края Солнца.

Рошаун кивнул и занял свое место рядом с той частью волшебства, которая содержала точный план и координаты точки, к которой они направлялись, вместе с последними данными из Учебника по глубине тахоклина. Более точных данных не будет, пока они не приблизятся к Солнцу и не смогут откорректировать заклинание в зависимости от возможных релятивистских ошибок и прочих погрешностей.

Остальные расположились вокруг заклинания, а затем каждый шагнул в область, подготовленную специально для него и способную поддерживать оптимальные условия существования, а также “спасательную капсулу” на самый крайний случай, предназначенную спасти их жизни, если что-то пойдет не так. Но если что-то пойдет не так, подумала Дайрин, у нас вряд ли будет достаточно времени, чтобы воспользоваться спасательными капсулами…

Эту мысль Дайрин предпочитала держать при себе. Она посмотрела на высокую фигуру, стоявшую в темноте и молча наблюдающую за ней. И протянула ему руку. Несколько мгновений он не двигался… а затем протянул ей свою.

— Готовы? — спросил Рошаун.

— Готовы, — ответили все и даже Дайрин, хотя ее всю трясло. Сейчас ничего не напоминало те случаи, когда она работала одна — где только она одна могла быть виновата, если что-то шло не так, и только она одна могла пострадать в итоге.

— Тогда давайте начнем, — сказал Рошаун. — И пусть Эфиры пребудут с нами, потому что мы действительно нуждаемся в них сегодня.

Четыре волшебника посмотрели на заклинание, окружавшее их. И начали в унисон произносить на Речи его основные слоги. Вокруг них закружились всполохи, сначала сине-зеленые, но быстро окрашивающиеся в золото звезды, с которой они собирались взаимодействовать. Вселенная, вслушиваясь в произносимые ими слова, окружила их тишиной; сила нарастала…

Они исчезли в пригородной тишине, лишь на мгновение нарушенной отдаленным шипением солнечного ветра.