Волшебники на каникулах

Глава 13 Точка воспламенения

Нита и Кит покинули дом Пелиэнов рано утром, в некоторой степени из нежелания с кем-либо встречаться. И тот факт, что они действительно никого не встретили, несколько ранил Ниту, но ни она, ни Кит прямо сейчас ничего не могли с этим поделать. Должно быть, они чувствуют, что мы нарушили их доверие, подумала она. Особенно Квельт. А мы так сильно стремились этого избежать… Она вздохнула. Но объяснения подождут.

— Ты готова? — спросил ее Кит.

— Ага.

Перемещение к Приюту было делом нескольких минут. Прибыв на место, Нита и Кит некоторое время стояли в утреннем тумане у подножия одной лестниц и неуверенно озирались по сторонам.

— Она опаздывает, — заметил Кит.

— Очень сомневаюсь в этом, — ответила Нита. — Меня сейчас больше волнует вопрос: где Понч? Ты говорил, что он встретит нас здесь.

— Я так и думал, — произнес Кит. — Обычно, если он гуляет всю ночь, первым делом с утра он приветствует нас.

— А где поводок? — вздохнула Нита.

— В том-то и проблема, что я оставил его прошлой ночью на нем, — пожал плечами Кит. — Я иногда так делаю. Он обычно возвращается ночью, чтобы я мог снять его. Прошлой ночью он не вернулся. Но он обязательно появится.

Нита вздохнула и села на нижнюю ступеньку.

— Я чувствую себя такой дрянью, — сказала она.

— Я знаю.

— Но я не думала, что она так негативно все воспримет. Я имею в виду, решение об изменениях не должно произойти в одночасье или даже в скором времени. Подумай об этом! В Дисплее говорилось, что если алаалиды захотят отвергнуть или изменить их Выбор, они должны сделать это единогласно. Они никогда не соберутся…

Кит покачал головой.

— Да, они могли бы. Или, точнее, не они. Друвах использовал следующую формулировку "наши потомки, владеющие силой". Когда ты читала вводную информацию, ты встречала на алаалидском слово "волшебник"?

Нита помотала головой.

— Тилиди`т — тот кто следует за силой, — произнес Кит.

— О, нет, — догадалась Нита.

— Легко принять единогласное решение среди волшебников, когда на всей планете он только один, — заметил Кит.

— О, нет, — снова произнесла она. Внезапно все стало понятно. Она поставила себя на место Квельт, узнавшей нечто подобное. Узнать что? Что твой вид находится в опасности никогда не достичь своего пика развития. И ты можешь с этим что-то сделать… только ты. И все, что произойдет с твоим народом, зависит только от тебя…

Нита вздрогнула.

— Не пора ли уже Пончу появиться?

— Да…

Они ждали-ждали, но он так и не пришел. Зато явилась Эсемели, по-прежнему одетая в безупречно белое одеяние и выглядящая довольно усталой.

— Итак, — произнесла Она, — вы все-таки решили поверить мне.

Кит ничего не ответил.

— Давай-ка продолжим. Куда мы направимся? — спросила Нита.

— Вниз, — ответила Одинокая. — Вы сами перенесетесь или мне сделать это за вас?

Кит сделал иронический жест "после вас".

Все трое исчезли.

— Здесь все началось, — произнесла Одинокая.

Они стояли в каком-то другом месте, в тумане у подножия огромной скалы.

Вершина скалы из темного камня пронзала туман и скрывалась за его пределами; ее основание прорезала огромная вертикальная трещина, которая, спускаясь со скалы, заканчивалась почти у самых их ног.

Нита и Кит с сомнением посмотрели на огромный провал в земле. Нита начала изучать латынь в школе, и вид трещины внезапно заставил ее вспомнить отрывок из "Энеиды", переведенный ей в прошлой четверти: Не труден путь в Аверну — Ночью раскрыты и днем ворота черного Дита — Но шаги обратить и на вышний выбраться воздух, Это есть труд, это — подвиг.*

* Вергилий, «Энеида», VI (Пер. В. Брюсова) Она глубоко вздохнула. Это не имеет значения, подумала Нита. Мы готовы настолько, насколько возможно. За исключением… Она взглянула на Кита и заметила, что Эсемели смотрит на того с выражением беспокойства на лице.

— И где же твоя собачка? — спросила Она.

Кит посмотрел на Одинокую Силу.

— Почему-то я не могу поверить, что ты не знаешь.

— Я же сказала вам, — ответила Эсемели, — что моя способность воспринимать происходящее здесь сильно ограничена. Так что я понятия не имею, где твоя собака. И, в любом случае, после того, что она заставила меня пообещать, — и Она с раздражением взглянул на Ниту, — если бы я знала, мне пришлось бы сказать тебе, попроси она меня об этом.

— Где Понч? — немедленно спросила Нита.

— Не знаю, — ответила Одинокая.

Кит остановился и закрыл глаза, чтобы сделать последнюю попытку. Нита услышала, как он тихо зовет Понча.

Но ответа не последовало.

— Ты можешь подождать, если хочешь, — предложила Одинокая.

— Нет, — сказала Нита. У нее не выходило из головы состояние, в котором они оставили Квельт. — Чем скорее мы получим доказательства, необходимые для Квельт, тем лучше.

Давайте продолжим Они повернулись и исчезли в темной пасти скалы.

Первое время путь вниз не выглядел впечатляющим: извилистый проход между каменными, постепенно сужающимися стенами, неровный потолок становился все ниже и ниже. По мере того, как они спускались вниз и стены все более приближались друг к другу, Нита начала нервничать. Она никогда не любила тесные, узкие пространства; и в этом ее общему настроению не помогало странное органическое ощущение камня. Он был того же теплого цвета, приглушенно-золотого с розовым оттенком, что и многие здания на континенте. По мере того, как извилистая тропинка поворачивала и спускалась, становилось все труднее удержаться от мыслей, что они спускаются не в недра планеты, а…

Нита решительно отбросила все это и сосредоточилась на том, чтобы следить за их проводницей. Эсемели буднично и уверенно шла впереди, нисколько не напрягаясь из-за окружающей обстановки.

— Откуда ты знаешь, что Друвах прошел здесь? — спросил Кит, доставая Учебник, и создав небольшой источник света, чтобы освещать дорогу перед собой.

— Он оставил следы, — ответила Эсемели, — и они заметны, даже по прошествии столь долгого срока. В конце концов, он был величайшим из волшебников, когда алаалиды делали свой Выбор, — и Она усмехнулась. — Забавно, что если бы он не был так щепетилен в своем стремлении угодить большинству, никому из нас не пришлось бы сейчас здесь находиться. Алаалиды перешли бы на следующую ступень эволюции тысячи лет назад… если бы он принял верное решение. Но как и большинство волшебников, которые всецело на стороне Существующих Сил, он настоял на том, чтобы усложнить себе работу. А также тем, кому должен был служить…

Один раз камни сдвинулись настолько плотно, что им пришлось протискиваться боком, плотно прижимаясь спиной к противоположной стене. Нита выдохнула воздух, постаравшись стать как можно тоньше, и смогла заставить себя двигаться вперед, но ей пришлось закрыть глаза. Давящая сверху каменная масса начала влиять на нее. Шедшая впереди Эсемели продвигалась медленно, но без признаков утомления. До Ниты донеслось тяжелое дыхание Кита, который любил тесные пространства не больше нее.

— Мы могли бы просто пройти сквозь камень, — заметил он в какой-то момент, когда ему было особенно трудно следовать за Одинокой Силой.

— Нет, — ответила Эсемели, — не могли бы. Вся эта дорога к сердцу Земли пропитана волшебством Друваха. — Она улыбнулась таинственной, вызывающей беспокойство улыбкой, которую Нита смогла разглядеть в слабом отблеске волшебного огонька Кита. — Он позаботился о том, чтобы любой, кто последует за ним по этой дороге, прошел через то же, что и он, когда впервые нашел путь к Ядру мира. Даже если бы волшебники захотели отменить Выбор — им пришлось бы не легче. Он хотел дать им достаточно времени, чтобы передумать.

Я уже готов передумать, услышала Нита мысли Кита.

И не только ты, подумала она.

— Откуда ты знаешь, где он спрятал Ядро? — спросила Нита.

— Я видела, как он это сделал, — ответила Одинокая. — Он воспользовался силой, которую я даровала ему в тот раз. И в результате не смог скрыть свое местонахождение от меня, — Она снова усмехнулась.

Они вышли из тесного узкого туннеля на чуть более открытую площадку. Киту пришлось остановиться, чтобы перевести дух, несколько мгновений он стоял, упершись руками в колени и пытаясь восстановить дыхание. Нита вытерла вспотевший лоб.

Определенно становилось теплее.

Она попыталась сообразить, как далеко вниз они могли уже спуститься, но не знала точно, от чего отталкиваться в расчетах. Я могла бы заглянуть в Учебник, подумала она.

Но тут же поймала себя на мысли, что это знание не принесет ей облегчения.

Её охватило странное чувство, как будто это путешествие было не совсем реальным, или не только реальным…

Она заметила, как Одинокая смотрит на нее с довольным выражением лица.

— Да, — произнесла Она, — ты правильно чувствуешь. Мне было интересно, заметишь ли ты.

— Мы не совсем во Времени, — сказала Нита. — Или за его пределами. Это одно из тех "промежуточных состояний".

— Да, — ответила Эсемели, — боюсь, что Друвах был довольно опытным волшебником.

— Плохая новость для тебя, — вставил Кит, выпрямляясь, — и хорошая для нас…

Одинокая Сила бросила на него раздраженный взгляд.

— Давайте двигаться, — сказала Она. — Нам еще много нужно пройти…

Они продолжили спуск вниз. В это время Кит сумел придвинуться поближе к Ните.

— Ниточка, это странно, — сказал Кит тихонько. — Это не похоже на реальное нутро планеты… любой планеты. Это больше похоже на другое измерение.

— Это может быть и тем, и другим, — отозвалась Нита. — Есть способы сделать так, чтобы воображаемая реальность совпадала с настоящей… или так, чтобы одна временно преобладала над другой. — Она покачала головой. — Но, обычно для подобного совмещения или замены требуется воспользоваться Ядром.

— Этот факт, по крайней мере, означает, что мы на верном пути, — сказал Кит. — Ты явно много прочла на эту тему. Не думала поменять специализацию? Может, займешься исследовательской работой, как Том?

— Не знаю, — ответила Нита. — Все может измениться… не уверена, правда, как и насколько.

Кит кивнул и снова двинулся вперед. Нита с облегчением обнаружила, что путь, по которому они шли, значительно расширился. Но вес миллионов и миллиардов тонн камня продолжал давить на нее. По крайней мере, ей удалось хотя бы частично отвлечься на великолепие окружающей обстановки: цепь пещер, через которые Эсемели вела их в последующие часы — или то, что казалось часами — на Земле стала бы первоклассной достопримечательностью. Они проходили через гигантские красочные гроты и пещеры, увешанные сталактитами, или заросли огромных групп сталагмитов, похожие на окаменевшие леса.

В некоторых из пещер свет исходил от самих каменных стен, и не было необходимости в волшебном свете; они прокладывали свой путь среди колонн и нависающих светильников из люминесцирующего камня, их тени простирались в десяти различных направлениях или полностью поглощались свечением. Но всегда их путь шел вниз и вниз, и еще глубже вниз.

Становилось все теплее. Но это не успокаивало Ниту, было не так тепло, как должно быть под землей, и она точно знала, что они действительно больше не были полностью в реальном мире. Она читала в Учебнике об этих так называемых ”промежуточных состояниях“, в которых нормальное пространство смешивается или "присоединяется" к сконструированным пространствам, которые могут основываться на вымысле или иллюзии какого-то одного человека или общепринятом веровании. Такие пространства могли иметь физическую реальность, отражающую какую-то старую сказку или древнюю легенду… или физическую реальность, которая когда-то существовала, но уже давно исчезла.

По мере того, как они переходили из одной глубокой пещеры в другую, следуя за показывающей путь Эсемели, опасения Ниты росли, несмотря на Обязывающую Клятву, к которой она принудила Одинокую. Ведь та была очень стара, мудра… и слишком умна. Но Нита не могла понять, где бы она могла ошибиться. На данный момент нам просто остается полагаться на Учебник и быть внимательными, подумала Нита, пока они все продолжали спускаться вниз, и вниз, и вниз…

Прогулка по пещерам все больше и больше походила на бесконечный сон. Перед ней шел Кит с его волшебным светом, а дальше перед ним Эсемели — белая тень, которая никогда не останавливалась и не уставала. Не то что я, подумала Нита. Она жалела, что не позавтракала утром. А когда было это "утро"? задумалась она. Сколько часов назад?

Или сколько лет? Становилось все труднее даже поверить в “это утро", за исключением того, что оно было во сне когда-то давным-давно.

Проход снова расширился, звуки их шагов эхом отдавались от дальних стен. Эсемели на мгновение остановилась, а за ней и Кит — они стояли на берегу огромного пещерного озера под высоким куполом, усеянным сверкающими сталактитами.

Поверхность воды странного молочно-голубого цвета казалась абсолютно неподвижной в отблесках волшебных огней Кита и Ниты; ни малейшей ряби не было на воде. Она напоминала синее стекло, столь же твердое, как и кристаллическая поверхность Дисплея.

— Выглядит слишком глубоким, чтобы переходить вброд, — произнес Кит.

— Действительно, даже мне не известно, есть ли у него дно, — ответила Эсемели.

Нита взглянула на Нее и с удивлением заметила неуверенность в лице и фигуре Эсемели, обычно столь самоуверенной и лениво насмешливой. Может быть, даже для Нее здесь слишком глубоко, подумала Нита.

Затем Нита напомнила себе, что это Одинокая Сила, или часть Её — очень старая, мощная, и абсолютно не заслуживающая доверия, независимо от того, насколько надежной, как тебе кажется, может быть твоя власть над ней. Насколько вообще я в этом уверена? подумала Нита.

Ведь существовала еще одна проблема, о которой она не стала говорить Киту, но подозревала, что та проявится в ближайшем будущем и, вероятно, заставит его наорать на нее. Такие ограничения, как Обязывающая Клятва, не могут быть односторонними; свою цену должен будет заплатить и тот, кто принуждает к выполнению Клятвы. "То, что связывает, в конечном итоге, будет нарушено" — говорится в Учебнике. — "Мощность принуждения прямо пропорциональна ответной реакции." Рано или поздно, подумала Нита, мне придется за это заплатить.

Надеюсь, что все же поздно…

Они продолжали свой спуск в темноту. Однако некоторое время спустя Нита заметила, что происходит что-то странное. Ее скорость снизилась так, что время от времени ей приходилось прилагать усилия, чтобы догнать Кита и Эсемели, шедших впереди. Но, к ее смущению, это было не сложно. Моя усталость вовсе не стала меньше, это уж точно!

Но идти действительно стало легче. И чем глубже они спускались, тем проще становилось идти. Еще более странным было то, что она начала видеть свет, просачивающийся откуда-то снизу, пока они спускались через пещеры и подземные ходы в глубины этого мира.

Пещеры казались ярче, хотя в них не было светящихся камней, которые они видели ранее…

Переходя вслед за Китом из одной огромной пещеры в другую, Нита неловко споткнулась о неровный камень. Она потеряла равновесие и подумала, что сейчас упадет.

Но не упала. Она подпрыгнула, снова приземлившись на ноги, и подпрыгнула еще раз, прежде чем остановилась.

Услышав, что Нита теряет равновесие, Кит повернулся и увидел ее прыжок.

Эсемели тоже остановилась, глядя на них.

— Кит, — сказала Нита. — Гравитация уменьшается!

Он уставился на нее.

— Как такое возможно?

Но потом тоже подпрыгнул, и Нита увидела, как он на мгновение завис в воздухе, прежде чем опуститься.

— Похоже, что гравитация уменьшилась на одно значение, — сказал Кит. — Как такое могло случиться?

Нита недоуменно покачала головой.

— Пойдем, — предложила она.

Эсемели повернулась, чтобы продолжить путь. Кит и Нита последовали за ней, немного подпрыгивая по мере того, как приспосабливались к походке астронавта, которая вырабатывалась у каждого, кто бывал на Луне — пока вы ей не научитесь, вам придется изрядно изваляться в лунной пыли.

Эсемели же не стала подпрыгивать: возможно, Она считала это ниже своего достоинства.

Они продолжали спускаться, и по мере их продвижения гравитация продолжала уменьшаться, а пещеры казались все ярче, как будто камень становился прозрачным. Это очень странно, подумала Нита. Ничего не напоминало удушающую жару и давление, которые они должны были бы испытать даже в верхних слоях земной коры, не говоря уже о ее мантии. Это, безусловно, "промежуточное состояние", основанное на чьих-то догадках о том, как должно быть в центре планеты. В любом случае, уменьшенная гравитация меня не слишком волнует…

К счастью, чем глубже они погружались, тем меньше становилась гравитация. Нита была рада, что привыкла к этому: она провела достаточно времени на Луне, чтобы ее больше не беспокоила обычная реакция человеческого тела на микрогравитацию, которая заключалась в том, чтобы подавлять позывы на извержение всего съеденного в последнее время.

Хорошо, что я не позавтракала сегодня утром, подумала Нита. Хотя ей и не хотелось.

Она все еще вспоминала выражение боли на лице Квельт, и мучительный выкрик той: "Я думала, что вы хорошие!”

Они стали настолько легкими, что и простое нахождение на поверхности начало вызывать трудности. Ните приходилось держаться за выступы камней, когда они продвигались по туннелям. Но впереди показался огромный вход в другую пещеру, где не было ничего, за что они могли бы ухватиться. Мы сейчас воспарим, устало подумала она.

Взлетим прямо вверх. Из-за своей работы волшебником ей часто приходилось ходить по воздуху, но падение, независимо от того, делали вы это вверх или вниз, никогда не было приятным. Она сглотнула, пытаясь удержать желудок под контролем; он уже пытался вывернуться при мысли о том, что случится… Они прошли через эту гигантскую арку, и события резко завертелись.

Неожиданно на Ниту упала тень Кита, как и тень Эсемели — но она была гораздо длиннее и темнее, чем должна быть при таком свете. Перед ними простиралась широкая равнина с высоким горизонтом…но равнина была над ними, и горизонт был вверх ногами.

Желудок Ниты заговорил теперь по-серьезному. Как будто, несмотря на то, что все эти утомительные часы они спускались, они каким-то образом снова вернулись на поверхность Алаалу. Вот только они этого не делали.

Они по-прежнему находились в центре планеты: Нита была в этом на сто процентов уверена, когда смотрела на бесконечный горизонт, неотделимый от неба. И в пространстве перед ними, подобно столпу, поддерживающему центр мироздания, висела громадная каменная игла, уходящая вниз или вверх, на невероятное расстояние в это серебристо-светящееся, ослепляющее небо. Ниту охватило смятение; она больше не могла сказать, где верх, а где низ. И, как будто бы этого было не достаточно, для пущего эффекта, земля, казалось, решила отпустить их, и они все трое упали в небо…

К счастью, само падение было словно во сне, так что, вместо того, чтобы кричать от ужаса, Нита осталась в приглушенном состоянии удивления и легкого раздражения, как Алиса, падающая в кроличью нору. Все трое падали и падали вверх, все ближе и ближе к каменной вершине.

— Давайте к ней! — выкрикнула Эсемели. И Нита с Китом, мимоходом пытаясь научиться, как управлять своим телом в условиях свободном падения в атмосфере, раскинули руки и ноги и сделали все возможное, чтобы сманеврировать к вершине пика.

Они падали с достаточной скоростью, чтобы Нита решила возвести вокруг себя магический щит; она была обеспокоена возможностью удариться о скалу со всего размаху. Но с радостью обнаружила, что скорость их падения уменьшалась по мере приближения к вершине этого пика. К тому времени, когда стало четко видно вершину, они замедлились до неторопливого падения, когда же были на расстоянии около километра, то замедлились до скольжения. А когда они приблизились к вершине пика, или к его подножию…

Кто знает, что это такое? подумала Нита, сосредоточившись на том, чтобы поставить ноги на камень, а не на воздух. Пусть будет верх или низ, как ему заблагорассудится. Я только хочу встать на ноги!

И когда она приземлилась на камень, а следом и Кит с Эсемели, Нита выдохнула и огляделась.

Плато, на котором они стояли, состояло из простого песчаника бледно-персикового оттенка. Нита заставила себя успокоиться, вздохнуть и попытаться снова привыкнуть к нормальному состоянию… если все это можно назвать нормальным. Мы находимся на каменном столпе высотой, может быть, в тысячу километров, внутри планеты, напомнила себе Нита, на уровне, где не должно быть ничего, кроме магмы, или, может быть, даже расплавленного железа под давлением в миллионы тонн. Здесь есть небо, где его не должно быть, и воздух, где его тоже не может быть. Если бы я была помешана на псевдонауке, то сочла бы эти факты потрясающими и уже ждала бы появления летающих тарелок. Думаю, критерии нормальности нужно пересмотреть…

— Ничего себе! — тихо выдохнул Кит рядом с ней.

— Что такое? — спросила Нита, оглядываясь.

Она увидела, как Кит поворачивается вокруг своей оси, оглядываясь вокруг, и неожиданно поняла, на что тот так отреагировал. Перспектива предметов снова изменилась, вернее, их топология, так что то, что было усеченной вершиной конуса, теперь стало плоской вершиной пологого подъема, и вокруг них, примерно в десяти метрах от горизонта и, казалось, прямо в невероятно светящемся небе, находились люди.

У Ниты пересохло во рту от внезапного иррационального страха при виде них. Со всех сторон, сильнее, чем когда-либо, она слышала звук, который преследовал ее с тех самых пор, как они оказались на Алаалу… непрерывный, дружелюбный шепот.

Теперь она знала, откуда он взялся. Он исходил от этих людей, бесчисленного множества алаалидов, стоявших вокруг с приветливыми, заинтересованными лицами, смотревших на нее и Кита, и Эсемели, и алаалида, который стоял рядом с местом их "приземления".

Нита почувствовала, как по коже побежали мурашки. Эти люди были мертвы: все, кто когда-либо жил на Алаалу, миллиарды их, заполнили все это огромное пространство до самого края неба.

А что касается того человека…

Копна рыжих волос, довольно неопрятных и небрежно уложенных по стандартам алаалидов, обрамляла спокойное лицо с выражением, добродушным даже для алаалида, а темные, проникновенные глаза предполагали глубокую мудрость, приправленную хорошим чувством юмора. Небрежно одетый в длинный килт, какие носили некоторые алаалиды, и накинутую поверх длинную свободную куртку, он напоминал человека, который только что хорошенько поплавал в море. Но предмет, который он держал в руках, мало кто догадался бы захватить с собой на пляж. Это был ослепительно сияющий клубок, состоящий из переплетений разноцветного огня и тысяч слов на Речи, соединенных вместе в одну сложную структуру. Это было Ядро Алаалу — его "программное обеспечение", в котором содержались законы — природные, физические и духовные — регулирующие жизнь планеты.

— Я так и думал, что когда-нибудь ты появишься здесь, — сказал он Эсемели.

Она улыбнулась и поклонилась ему.

— У нас с тобой, — ответила ему Эсемели, — остались незаконченные дела.

— Так и есть, — сказал мужчина. Затем он посмотрел на Ниту и Кита.

— Друвах, — догадался Кит.

Алаалид слегка поклонился сначала Киту, затем Ните.

— Рад познакомиться с вами, — сказал он. — Добро пожаловать в самое сердце нашего мира.

— Спасибо, — ответил Кит.

— Да, — согласилась Нита, — спасибо. Но у меня вопрос…

— Спрашивай, — сказал Друвах.

— Когда мы закончим с тобой разговаривать… как нам отсюда выбраться?

— Это невозможно сделать, — ответил Друвах, — пока мы не изменим мир.

И Эсемели улыбнулась…

Дайрин, Рошаун, Скер`рет и Филиф стояли в ослепляющем свете, примерно в двух километрах над фотосферой, в то время как невидимая солнечная корона хлестала пространство раскаленной плазмой над их головами.

Волшебство защищало их от жары и более девяноста девяти процентов видимого света, выбрасываемого в ослепительном сиянии фотосферы, который исходил из ядерной печи Солнца. Внешний слой Солнца казался не толще яичной скорлупы по сравнению с огромной массой звезды, но он кипел и бурлил золотым огнем. Это было очень красиво. И грозило мгновенной смертью тем, кто не был защищен так, как они. Тем не менее, никто из них не собирался задерживаться дольше, чем необходимо. Но красота была неотразимой.

— Только посмотрите на это, — сказал Филиф, разглядывая разъяренное сияние, которое отражалось в его глазах-ягодах кровавым блеском. — Так великолепно и так опасно…

Дайрин улыбнулась — внутри куста, любящего бейсболки, скрывался поэт. Ее собственное впечатление было гораздо более прозаичным.

— Похоже на овсянку, — сказала она. И так оно и было, если бы овсянка кипела при семи тысячах градусов по Цельсию, а каждая ее крупинка представляла собой капсулу, полную горящего жидкого гелия тысячью километров в поперечнике.

Однако действие было такое же, как при варке овсянки — новые крупинки постоянно пузырились, выдерживая сильное давление в течение, может быть, двадцати минут, а затем отталкивались, чтобы быть поглощенными в глубины. Они грохотали, и этот звук был настоящий; звуковые удары от него непрерывно рябили по поверхности Солнца.

— Где находится тахоклин? — спросил Рошаун.

— Двести восемнадцать тысяч пятьсот километров через двести двадцать одну тысячу шестьсот, — ответил Скер`рет. — Но он колеблется.

— В какую сторону?

— Вверх.

Рошаун выглядел неуверенно.

— Мы могли бы подождать, пока он стабилизируется, — предложил он. Затем покачал головой. — В этом нет смысла. Я настрою волшебство, чтобы мы могли переместиться туда. Проверьте мои расчеты.

Все наблюдали, как Рошаун достал свою версию Учебника, маленький клубок света, похожий на миниатюрное солнце, и прочитал из него точную строку слов и цифр на Речи.

Внутри волшебства константа “глубины " изменилась, отражая перемены. Все посмотрели на цифры.

— Все проверили?

Дайрин перепроверила расчеты три раза.

— У тебя получилось, — ответила она.

— Проверил, — сказал Скер`рет.

— Я тоже проверил, — ответил, дрожа, Филиф.

— Тогда приступим…

И они снова исчезли — на этот раз в самом пекле.

Нита и Кит стояли в сердце мира Алаалу и смотрели на выжившего старейшего волшебника планеты, если его нынешнее состояние — наполовину иллюзия, наполовину дух — можно было назвать "выживанием" — Мы ждали вас, — сказал он.

— Надеюсь, не слишком долго, — ответил Кит.

Друвах улыбнулся успокаивающе иронично.

— Достаточно долго, — сказал он. — Но я не возражаю.

Он поклонился Эсемели, и та посмотрела на него с выражением сдержанного презрения.

— Вы хорошо спрятали Ядро, — похвалила Нита.

— Это было необходимо, — ответил Друвах. — В данных обстоятельствах казалось разумным держать его в двойственном состоянии: не совсем в реальном мире, во Времени; не полностью в более древнем мире, вне Времени; но в промежутке между ними, миллион раз каждое мгновение, так чтобы его местоположение всегда было больше вероятностью, чем определенностью.

— Неопределенность, — пояснила Нита Киту. — Как в атомной структуре, с электронами, более или менее определенными в данной области, но никогда точно в одном только месте…

— Да, я позаимствовал качество этой материи для моего волшебства, — сказал Друвах. — И для себя тоже, чтобы следить за тем, что уготовано нашей судьбе.

Он посмотрел на Ниту с Китом.

— Но где же нынешняя волшебница Алаалу?

Они посмотрели друг на друга.

— Ну, — протянула Нита.

— К сожалению, — ответила за нее Эсемили, — она не придет.

Друвах посмотрел на нее в таком величественном удивлении, что это больше напоминало хладнокровие.

— Чужестранцы, на которых ты возлагал все свои надежды, — сказала Эсемели, — к сожалению, напугали твою волшебницу, сообщив ей правду. Ирония судьбы. Она видела то, что происходит в их мире, и не хочет иметь с ними ничего общего. И, следовательно, с тобой, Друвах. Она даже сделала себя недоступной для них сегодня утром, так что они не могли предупредить ее о том, что они собрались сделать.

Эсемели обратила свое внимание на Ниту с Китом и мило улыбнулась им… даже череcчур мило.

— Теперь ты, по крайней мере, знаешь источник шепота, который слышала по ночам, — сказала Одинокая Сила Ните. — Это Сердцевина Шепота, место, куда попадают души алаалидов после смерти. Здесь, в силу Выбора, сделанного алаалидами, все сохраняется навсегда, как было изначально. Воспринимай это как небольшой пробный вариант Сердцевины Времени. — Та ненависть и злоба, с которой Одинокая произнесла это слово, заставила Ниту вздрогнуть. — Скажем так, черновик. А также, в силу сделанного Выбора, ничто не может покинуть это место, вне зависимости от того, приходит ли сюда по собственной воле или нет.

Тут Эсемели позволила злобной улыбке наконец расцвести на своем лице.

— Нужно было поменьше задавать вопросов о том, как скоро мы сюда доберемся, — произнесла Одинокая, — и побольше о том, сможешь ли ты потом выбраться. Но самое главное, ты забыла строчку в Обязывающей Клятве о том, что я не нарушаю ее своим бездействием.

Нита задрожала, почувствовав, как кровь отливает от лица.

Они с Китом посмотрели на Друваха.

Самый могущественный из древних магов Алаалу с сожалением кивнул.

— Она говорит правду, — произнес Друвах. — Я не в силах изменить этого. А обладатель данной силы не пришел с тобой, как я надеялся.

Его голос был полон сожаления. Нита посмотрела на Кита, ее рот внезапно пересох от страха.

— Это была моя единственная надежда. Но будущее оказалось не таким, как я думал.

Похоже, мой народ должен остаться таким, какой он есть. А мы все должны остаться здесь навсегда…

Смех Одинокой эхом разнесся по этому ослепительному месту, заполняя его и заглушая все остальные звуки, даже шепот.

С помощью заклинания Дайрин, Рошаун, Филиф и Скер`рет переместились прямо в центр огненного урагана.

Не совсем в центр, подумала Дайрин, пытаясь совладать с нервами, потому что индикаторы состояния, висящие перед ее собственной частью волшебства, показывали ей, что именно происходит снаружи, и это ее испугало. Одно дело погрузить тонкий маленький пространственный щуп в яростное ядро и извлечь поток расплавленной массы толщиной с карандаш, как ей довелось однажды проделать. Тогда она имела дело с ядром звезды, которое было спокойной гладью воды в безветренную ночь по сравнению с тем местом, где они сейчас оказались. Тахоклин по определению был турбулентным. Само его название означало "место, где изменяется скорость", и хотя они сейчас находились в относительно спокойном участке, все же именно здесь невыносимый жар радиационной зоны встречался с кипящим безумием конвективной зоны.

Тахоклин скользил между двумя зонами, как шариковые подшипники между ладонями, визуально напоминающий атмосферу Юпитера, но с такой скоростью ветра, что Юпитер по сравнению с ним казался дрессированным щеночком. "Ветер" — это было жалкое определение для безумной силы, которая бушевала вокруг них. Солнечная среда здесь была не плотнее воды — но даже вода становится смертоносным оружием, когда проносится мимо вас со скоростью в двадцать раз превышающей скорость звука и температурой в два миллиона градусов.

Филиф вливал силу в волшебство с невероятной скоростью, но даже с учетом этого волшебные щиты трещали в этих ужасных условиях. Долго они не продержатся. Щиты колотило, словно мячик для пинг-понга, под страшным, постоянно меняющимся натиском.

Рошаун пытался прочитать значения для низких слоев тахоклина, но Дайрин видела, что каждую секунду показания сильно изменялись. Тахоклин напоминал одеяло, которое яростно встряхивалось людьми, держащими его по краям.

Пока он не успокоится, для них не оставалось ни единого шанса проделать необходимое. А тот и не собирался успокаиваться…

Давай, говорил Рошаун Солнцу на Речи. Он говорил беззвучно, чтобы быть услышанным сквозь рев. Ну же! Чего ты ждешь? К чему все эти сложности? Ты же знаешь, что тебе нужно сделать. В противном случае, жизнь на твоих планетах будет загублена. Помоги нам, пожалуйста. Позволь нам помочь тебе разобраться!

Солнце бушевало вокруг него; тахоклин вздрагивал и вздымался, как живое существо, ужаленный приближающимися магнитными аномалиями, исходящими с дальней стороны Солнца, поверхность пограничного слоя дергалась и дрожала. Дайрин услышала то, что раньше ей казалось невозможным: само Солнце говорило как разумное существо. Оно использовало Речь, но она не могла разобрать слов. Оно хотело что-то сказать ей, но она не понимала…

Это невозможно. Это же Речь, я должна ее понимать. В чем дело?

Здесь что-то не так, она услышала в своей голове голос Скер’рета. Что-то мешает магнитному потоку на этом уровне.

Область завихрений? спросила Дайрин.

Нет. Что-то другое. Тьма…

Пятна на Солнце? снова спросила Дайрин Нет! Другое. Но темное…

Тахоклин под ними вздымался еще более яростно. И он не собирается останавливаться!

Как ты собираешься открывать здесь Врата, если тахоклин так и будет безумствовать? закричала Дайрин.

Рошаун долго молчал.

Есть способы, сказал он в конце концов.

Что-то в тоне этой мысли, которая раздалась в голове у Дайрин, заставило ее попытаться взглянуть ему в глаза. Но он не смотрел на нее.

Рошаун?

Ты знаешь, кто я, сказал он Солнцу, игнорируя Дайрин.

Взрыв, как ответ.

Да, сказал Рошаун. Гарант.

Еще один взрыв.

Он мог понимать Солнце, а она не могла. Это было несправедливо…

Скер`рет, попросил Рошаун, соедини Врата со мной.

Что? вскричала Дайрин.

Если Рошаун и услышал ее, то не подал виду. В любом случае, теперь, когда рев Солнца проникал даже сквозь волшебные щиты, не было смысла использовать нормальную речь.

Скер`рет сказал три слова, очень быстро, и черная тень, которая была Вратами, казавшаяся тонким клочком сероватого тумана в этом безумном свечении, прыгнула прямо в руки Рошауна, словно тот позвал ее.

Что ты задумал? потребовала ответа Дайрин. Позволь мне помочь тебе…

Ты должна остаться здесь и позволить мне сделать это, ответил Рошаун.

Но если я могу…

Ты не можешь, произнес Рошаун глядя на нее с возмущенно-удивленным выражением лица. Именно это и означает быть "Гарантом". Если мир не может заплатить цену… если другие люди не могут… это должен сделать я.

Цену? Нет! Вскричала Дайрин. Нет! Тебе даже не нравится моя маленькая планета… ты же сам так говорил…

Нет, я уже так не думаю, ответил Рошаун. И это, вероятно, является лучшей из всех возможных причин, чтобы так поступить.

И он вышел за границы волшебного щита.

Нет, прошептала Дайрин. Нет! Рошаун!

Рошаун исчез в огне.