Волшебство с ароматом кофе

Глава 10

Утром я проснулась раньше, чем пришла камеристка. Чуть ли не впервые с момента моего попадания в этот мир. Успела подняться, привести себя в порядок и уже заканчивала одеваться, когда медленно приоткрылась дверь, едва слышно скрипнув петлями, и в комнату на цыпочках прокралась Нора с блуждающей улыбкой на губах.

Если честно, эта улыбка меня почему-то разозлила. Вот чему, спрашивается, Нора улыбается? Тому, что вчера Мартиниан собирался применить ко мне силу? Вряд ли после публичной демонстрации отношения ко мне за ужином кто-то мог подумать иначе.

Разглядев, что постель пуста, камеристка перестала улыбаться, остановилась и недоуменно огляделась. А заметив меня, поспешила присесть в книксене:

— Доброе утро, ваша светлость! Позвольте, я вам помогу!

Я как раз воевала с волосами, что для меня, привыкшей к фену, плойке и прочим благам цивилизованного мира, было непросто. А потому, несмотря на обуревавшую меня злость на Нору, даже и не подумала сопротивляться, передала служанке расческу с затаенным облегчением.

Пока камеристка меня причесывала, в зеркале то и дело мелькали ее горящие от любопытства глаза и прикушенная губа. Похоже, Нора боролась с собой, чтоб не спросить, как прошла ночь. Я не собиралась облегчать ей жизнь. Возможно, мое поведение было неправильным, некорректным, но я ничего не могла с собой поделать. Как бы ни старалась сдержаться, а раздражение на камеристку, которая вместо того, чтобы меня поддержать, с готовностью принялась обряжать меня к первой брачной ночи с жестоким мерзавцем. Это хорошо, что вместо Альфреда оказался Мартиниан, хорошо, что ему все же не чуждо некоторое благородство. Что бы я делала, если бы реально оказалась на острове с младшим принцем? В общем, правильно это было или нет, но я обижалась на весь белый свет. И вот так, мелко вымещала на Норе свое недовольство. Скорее всего, это не делало мне чести. Но справиться со своими чувствами я не могла.

Во время разговора с Мартинианом прошлым вечером во мне словно плотину прорвало. Я с огромным опозданием начала жалеть себя и утраченную жизнь. Может быть, тому виной было накопившееся напряжение, может быть — я, наконец, осознала, сколько трудностей у меня еще впереди. А возможно банально это был предменструальный синдром. И это пришло мне в голову, лишь когда я шла по коридору по направлению к столовой. Я вдруг сообразила, что в этом мире нахожусь уже больше месяца, а женских дней у меня еще не было. И чтобы это значило? Сбой цикла вследствие всех потрясений? Или прежняя хозяйка тела с кем-то успела нагрешить? От последней мысли меня прошиб холодный пот. Вот только этого мне еще и не хватало! Если это окажется правдой, Мартиниан меня со свету сживет!

За завтраком расположились в том же порядке, что и вчера. То есть, я и Мартиниан на разных концах стола. Правда, сегодня за столом было больше народу. Пришли даже Клайд и Нора. Так что одинокой и заброшенной я себя уже не ощущала. Хоть и настроение было где-то ниже подвального этажа. Особенно от любопытных взглядов исподтишка, которые я то и дело ловила на себе.

Насколько я поняла, за столом отсутствовали только дежурные, находившиеся на корабле. И после завтрака Мартиниан в сопровождении Линнарта собрался побывать на корабле и у магической завесы. Чем буду заниматься я, никого не интересовало. Так что, доев, а вернее, доковыряв то, что лежало на тарелке, я отправилась в рощу кофейных вишен. И даже Нора, отвлекшаяся в этот момент на разговор с Клайдом, не бросилась меня догонять. Стало обидно и одиноко. Вот зачем, спрашивается, Линнарт настоял на побудке Мартиниана? Как было без него хорошо!

О том, что я собиралась сегодня расспросить Нору, чтобы выяснить, каким еще бизнесом можно в этом мире заработать себе на жизнь, я вспомнила только на полдороги к роще кофейных вишен. И сразу же позабыла, потому что… Потому что увидела первые розовеющие вишенки на ветках! Урожай начинал спеть! Мне срочно нужно было думать о том, как и куда собирать спелые ягоды!

Обратно во дворец неслась как угорелая. Подобрав юбки выше колен. Будто за мной гналась стая голодных волкодлаков. Но перед этим я обошла все деревья в роще и пришла к выводу, что на острове растет сорт вишни с красной кожицей после вызревания. Хорошо или плохо это, я пока не знала. Очевидно было одно: отобрать спелые ягоды будет совсем просто. По цвету ягод.

— Пек! — с порога заорала я, едва ворвавшись во дворец.

Кривоногий боцман появился из того прохода, который вел к нашим комнатам и спуску в подвал, хмуро на меня посмотрел:

— Да, ваша светлость?

Боцман, по-моему, в принципе не умел улыбаться. Но сейчас мне на это было плевать. Мне требовался его профессионализм:

— Пек, мне нужна твоя помощь! — запыхавшись, заявила я. После бега дыхание восстанавливаться не спешило, слишком быстро я возвращалась во дворец. — Нужны бочки и несколько матросов мне в помощь!..

Меня вообще не удивил хмурый и подозрительный взгляд боцмана, которым он меня наградил. А вот через его вопрос я словно споткнулась:

— Его Высочество разрешение дали?

Если бы Пек меня с размаху треснул пыльным мешком по голове, я бы и то не так поразилась. У меня после слов боцмана вообще возникло ощущение, что я с размаху влетела в бетонную стену.

— А при чем здесь его высочество? — с подозрением поинтересовалась, уже чуя, что просто не будет.

— Без разрешения Его Высочества ничего не дам! — отрезал Пек, заложил руки за спину, развернулся и вразвалочку потопал туда, откуда пришел. А я осталась стоять и шипеть от бессильной злости. Проблема нарисовалась там, где я ее вообще не ждала.

Ну ладно, собирать ягоды я могу и сама. Не переломаюсь. Тем более что массово они все равно не зреют, а мне больше нечем заниматься. Но что делать с посудой? С местом для обработки и хранения ягод?

Как ни крути, а все упиралось в разговор с Мартинианом. Что мне делать очень и очень не хотелось. Я вполне справедливо опасалась, что принц прикажет мне сидеть на попе смирно. А я не могла, не хотела угробить такой чудесный подарок судьбы!

Мартиниана не было во дворце до самого вечера. Все это время я металась по комнате, как загнанный в клетку лев, стремящийся выбраться на свободу. Сунувшаяся было ко мне с утешениями, Нора получила по первое число. Если бы камеристка попыталась меня поддержать в моих начинаниях, я бы все поняла и была бы просто счастлива. Но нет же! Нора решила утешить меня в том, что супруг сразу после первой брачной ночи отправился инспектировать не выпускающую нас в море завесу! За это и получила. Я еще не успела забыть то, как она поспешно подложила меня в постель к едва разбуженному супругу. И для меня не было аргументом, что в этом мире так принято. Я не хотела принимать подлость и трусость как данность.

Мартиниана я увидала только за ужином. Где снова мы сидели за разными концами стола, будь проклят местный этикет! Чтобы поговорить с ним, вернее, попросить о такой возможности, мне пришлось орать на всю комнату, когда принц закончил ужин и встал из-за стола, иначе я не успевала его перехватить:

— Мартиниан! Подождите!

Принца перекосило. А у меня оборвалось сердце: вот сейчас возьмет и откажет! Что тогда?

— Что стряслось, мадам? — ледяным тоном поинтересовался у меня Мартиниан, дождавшись, пока я подойду к нему поближе.

С запозданием я вспомнила, что во дворец принц вернулся хмурый, если не сказать злой. Еще и я сейчас совершенно точно допустила какую-то ошибку, чем выбесила его окончательно. Наверное, лучше было бы подождать с разговором до утра, пусть бы успокоился. Но как говорится, хорошая мысль всегда приходит с опозданием. Теперь уже поздно сожалеть о содеянном.

Собравшись с духом, я улыбнулась мужчине, почти физически ощущая, какой виноватой выглядит моя улыбка:

— Извините… Ваше Высочество! — выдавила с некоторой заминкой, понимая, что я вообще не в курсе, как обращаться к Мартиниану на людях. Мы вроде как супруги. Но при этом он принц… Как все сложно! Отмахнувшись от одолевавших меня сомнений, я решительно выпалила: — Простите, что отнимаю время после сложного дня! Но я сегодня просила у Пека несколько бочек и пару матросов в помощь, а он отказал. Сказал, что требуется ваше разрешение…

Я осеклась. Потому что лицо Мартиниана после моих слов не то, что окаменело, а заледенело. Казалось, на нем можно хранить молоко, и оно не прокиснет. Глаза мужчины полыхнули опасным огнем:

— Матросов? Вы в своем уме?

Я растерялась:

— Ну да… А как еще я могу переместить тяжести?

На лице Мартиниана заиграли желваки. Он шумно втянул носом воздух и отчеканил:

— Вот скажите Пеку, что, откуда и куда нужно переместить, и он сам все сделает!

С этими словами мой как бы супруг развернулся и покинул столовую, громко топая каблуками сапог. А я осталась стоять и смотреть ему вслед. И что это только что было? Почему я не могу сама сказать матросам, что, откуда и куда переносить? Так же проще, чем играть в сломанный телефон!

О коротком и непонятном диалоге с Мартинианом я раздумывала всю дорогу до своей комнаты. Но так и не смогла понять, что сделала или сказала не так. А в самой комнате пришлось отложить размышления на потом, так как там меня ждала радостно улыбающаяся Нора, ванна и… очередное кружевное белье! И для меня это едва не оказалось последней каплей.

Первым порывом было наорать на чересчур усердную служанку, стремящуюся угодить не тому. Не знаю, каким чудом я сумела сдержаться. Даже против кружевной сорочки не стала протестовать — опасалась сорваться и устроить безобразный скандал. А Нора так ничего и не поняла: уходила счастливая, словно это не я была замужем за принцем, а она. Впрочем, если подумать, ее хозяйка едва ли не самая первая дама в королевстве. А рождение ребенка только бы укрепило мои позиции. Потому и ходила Нора гордая, как павлин: положение личной камеристки принцессы делало ее выше всех остальных слуг. Вне досягаемости ее бывшего супруга. И несомненно льстило самолюбию.

Мартиниан, ожидаемо, ко мне не пришел. Точно знаю, потому что долго лежала без сна. Не потому, что ожидала липового супруга. А потому что судорожно искала выход, как быть с кофе. Сдаваться я не собиралась. Не на ту напали! Допустим, для сбора урожая я могу взять в кладовых плетеную корзину. Когда обшаривала с матросами подвал, видела несколько таких. Выбрать самую плотную. Или выстлать ее дно широкими листьями, и вот уже есть в чем переносить во дворец ягоды. Дальше мне нужно было делать выбор. Первоначально я собиралась сложить мытые ягоды в бочки для процесса ферментации. Ибо сомневалась, что в климате острова я смогу правильно высушить целую ягоду. Но теперь, из-за Пека, от этого придется отказаться. И как-то сушить ягоды целиком. А потом еще ломать голову, как удалить с зерна высохшую мякоть. Куда проще было бы проферментировать кофе в бочках, вымыть и после этого уже сушить…

Я так и уснула вся в мыслях о кофе, не придя к определенному решению. А проснувшись поутру, подскочила, сама собралась, кое-как закрутив волосы в простую косу, и помчалась изучать дворец на предмет поиска места просушки будущего урожая. В идеале требовалась открытая терраса, на которую в случае непогоды не попадет дождь. И так увлеклась осмотром, что пропустила завтрак. Да и то, что меня попросту потеряли: не обнаружив меня за столом, Мартиниан расспросил Нору и снарядил целый отряд на поиски меня. На этот отряд я и наткнулась, выйдя после целого утра бесполезных блужданий назад в центральный холл. На мою беду, отряд возглавлял сам Мартиниан.

— Где вас носило, мадам? — сердито поинтересовался принц, беря меня под локоть. Пока остальные старательно делали вид, что их здесь нет. Или что они — мебель.

За чуть больше, чем сутки мнимый супруг и Нора меня так достали, что я огрызнулась, не успев подумать, а стоит ли вообще себя так вести:

— Гуляла!

Мартиниана перекосило.

— Эмма!.. — Угрозу в его голосе не услышал бы только глухой. — Не испытывайте мое терпение! Я ведь могу запереть вас в комнате и лишить любого общения. Кроме вашей камеристки!.. Пока вы — моя супруга…

— Оставьте меня в покое! — в свою очередь разозлилась я и выдернула локоть из мужских пальцев. На коже после этого вполне могут остаться синяки, но меня это не беспокоило. — Я ни на что не претендую! Расторгнете наш брак — только обрадуюсь! Так что перестаньте меня контролировать! Не хотите помогать — не надо! Я сама найду подходящее место для сушки, сама высушу ягоды и обжарю зерно! Только не лезьте ко мне со своими запретами!

Если бы Мартиниан по-настоящему был самодуром, из этого разговора получился бы только шикарный скандал. А мне в итоге пришлось бы изобретать способы побега из собственной комнаты. Но принц не зря был наследником трона и будущим правителем в своем королевстве. Он моментально уцепился за мою оговорку:

— Какие еще ягоды? — нахмурился он. — И зачем жарить зерно?

Теперь уже я нахмурилась, осознав, что невольно выболтала то, что не планировала никому рассказывать. Но делать было нечего. Как говорится, назвался груздем — лечись дальше.

— Кофейная вишня, — нехотя ответила на вопрос принца. — В моем мире зѐрна из этих ягод — источник шикарного бодрящего напитка. И очень дорого стоят. А я здесь неподалеку от дворца обнаружила целую рощу кофейных деревьев. И ягоды уже начали спеть.

Мартиниан соображал быстро:

— Так вы за этим просили матросов и бочки?

Я неохотно кивнула.

Принц некоторое время думал, разглядывая меня странным взглядом. Потом обернулся к мнущейся неподалеку поисковой команде:

— Все свободны, всем спасибо! — повелительно кивнул он. Матросов словно ветром сдуло. А Мартиниан повернулся ко мне и снова ухватил за многострадальный локоть: — Покажите!

— А «пожалуйста» вас мама не учила говорить? — вырвалось у меня язвительное.

Я все еще злилась на весь белый свет. Правда, осознав, что и кому ляпнула, мучительно покраснела. Молодец, Эмма! Нашла кому указывать на недостаток воспитания! Понятное дело, что наследного принца учили приказывать, а не просить.

Мой липовый супруг на удивление не разозлился. Наоборот, ухмыльнулся как простой смертный и как-то по-мальчишечьи бесшабашно хмыкнул:

— А зачем? Можно ведь приказать, и никто не посмеет отказать. Как никак, я — будущий король. А вот просить можно очень долго. И не факт, что получишь искомое.

И первый, подавая пример, заразительно расхохотался.

В первый миг я опешила. Потом обиделась: с чего это он ржет, спрашивается? А потом… Принц смеялся беззлобно и настолько заразительно, что я просто присоединилась к смеху Мартиниана.

Смех, как обычно водится, смыл все негативные эмоции, оставив после себя улучшившееся настроение и чувство легкости в душе. А отсмеявшись, я заглянула в синие глаза мужчины, с которым меня связала капризная судьба, хоть это и было сложно осознать:

— Да-а-а-а… Против правды не попрешь. Далеко ходить за примером не нужно: я вот попросила. И что?

Это был первый случай, когда я видела Мартиниана улыбающимся, в хорошем настроении. И надо сказать, что улыбка ему необычайно шла. На левой щеке появилась очаровательная ямочка, а глаза засверкали сапфировым огнем. Я даже засмотрелась на него.

— Не надо, — неожиданно заявил Мартиниан, уловив мой взгляд.

Уличенная в восторженном глазении на высочество, я смутилась, невольно покраснела и буркнула невпопад:

— Что?..

— Так смотреть на меня, — чуть качнул головой принц. — Вы красивая женщина, Эмма. Но я не располагаю собой. Мой брак должен быть династическим. Таким, чтобы ни один червяк не смог его опротестовать. И мои права на трон. А если я консумирую брак с вами, стать королем уже не смогу. Братец в лепешку расшибется, чтобы доказать мою несостоятельность, как короля. И неважно, четыре пятых из того, что он наговорит, будет ложью. Хватит того, что я нарушу одну из важнейших заповедей предков: возьму супругой простолюдинку. Простите.

На этот раз Мартиниан говорил мягко, с виноватыми нотками. Словно и впрямь был передо мной виноват. На него даже обижаться не получалось. И я неловко развела руками:

— Единственный принц, встреченный мной в жизни, и тот не про мою честь. — А потом, кое-что вспомнив, неуклюже перевела разговор: — А как так получилось, что вы — принц, но при этом я — герцогиня?

Мартиниан хмыкнул. То ли неумелой попытке сменить тему разговора, то ли моему невежеству. Но объяснил:

— Так и я герцог. Это мой официальный титул до того момента, как отец объявит меня наследником. Мы с Альфредом оба герцоги. Только один так и останется во главе своего герцогства. А второй…

Мартиниан посмурнел. И мне его немедленно стало жалко.

— Все так плохо? — спросила, осторожно касаясь его руки.

— Хуже и придумать сложно, — глухо ответил мне принц. — Мы тут застряли, предположительно, на год. А может, и больше. Это если вообще когда-нибудь сможем выбраться. Альфред за это время такого может натворить, что королевство перестанет существовать и я никогда не… Впрочем, неважно. Отца и мать жаль. Если мы не найдем способа выбраться отсюда, им придется иметь дело с разбалованным и развращенным сыном, из которого король и правитель, как из гнилушки фонарь.

Мне очень хотелось съязвить, мол, раз один из двух сыновей вырос таким, значит, сами в этом виноваты. Второй-то нормальный. Но я предпочла промолчать. Мартиниан — не дурак, сам все понимает. Зачем лишний раз тыкать его носом туда, где он ничего изменить не может. Вместо этого я мягко взяла его под руку и увлекла за собой в сторону выхода, намереваясь показать рощу кофейных вишен и хоть ненадолго отвлечь от проблем.

— Ничего. Мы постараемся что-нибудь придумать, — пообещала принцу как маленькому. — Я думаю, нас сюда закинуло не просто так: вот, к примеру, в пути матросы выловили рыбину, из которой извлекли крупную жемчужину… — Меня передернуло, когда перед глазами снова стало, как живое кровавое зрелище. — Капитан подарил ее почему-то мне. А потом, уже на острове, неизвестная мне сила выдернула меня с тропинки, по которой мы в ту минуту шли, и забросила сюда, во дворец. Мне пришлось самой искать путь и догадываться, чего от меня хотят, подниматься на самый верхний, четвертый этаж через настоящие занавеси из паутины! Бр-р-р-р!.. — Я передернула плечами от отвращения. — Но я сумела вернуть жемчужину на ее законное место. К чему я вам все это рассказываю: предполагаю, что возврат жемчужины — это не единственное условие, которое мы должны выполнить, для того чтобы нас выпустили с острова.

— И с чего вы это взяли? — скептически прищурился на меня Мартиниан.

Я пожала плечами в ответ:

— Для меня весь ваш мир — сказка. А в сказках моего мира героям непременно нужно выполнить целый ряд условий, чтобы получить то, что они желают, стать счастливыми, кого-то спасти. Ну и так далее по списку.

Мартиниан задумался.

Идти к роще было не особенно далеко. Так, минут пять-семь неспешным шагом. И большую часть этого пути мы с принцем проделали молча. Под легкий шелест листвы на ветру и далекие крики тропических птиц. Первое время, когда мы только поселились на острове, птицы жили в окрестностях дворца, с недоумением поглядывая с деревьев на новых двуногих обитателей острова. Но со временем, уже не знаю почему, ведь никто из нас на птиц не охотился, пернатые предпочли переселиться подальше от шумных людей.

Уже когда впереди замаячили первые кофейные вишни, я решилась задать мучивший меня вопрос:

— А что будет с королевством и троном, если вы не вернетесь?

Я не видела лица Мартиниана, когда он неохотно буркнул в ответ:

— Ничего хорошего.

Принц попросту отвернулся от меня в другую сторону, когда услышал мой вопрос. И ответил сухо и коротко. Так, что сразу становилось понятно: продолжения не будет, можно даже не пытаться задавать наводящие вопросы. И я предпочла сделать вид, что все так и было задумано, переключаясь на себя:

— Ну вот, пришли! Вот мое сокровище! Еще только-только начинают созревать, но, думаю, через пару дней уже можно будет начинать сбор урожая потихоньку…

По-моему, Мартиниан воспринял смену темы беседы с облегчением. Сразу же завертел головой, разглядывая рощицу:

— Это… оно? Из этого делают ваш шикарный бодрящий напиток?

Скепсис в голосе принца мне вполне был понятен. И я весело рассмеялась:

— Вот погодите! Соберу урожай, обработаю ягоды, обжарю, смелю зерна и угощу вас этим божественным напитком!.. Посмотрим, что вы скажете после дегустации!

Мартиниан как-то странно посмотрел на меня. Но смысл этого взгляда я поняла лишь тогда, когда принц спросил:

— И что… вы все это собираетесь делать… сами?.. Своими руками?..

Я снова рассмеялась в ответ, подошла поближе к одному деревцу, на котором уже красовались парочка спелых ягод, пальцами попробовала их на плотность. И только после этого, не отводя в сторону ветку с листвой, оказавшуюся между моим лицом и Мартинианом, посмотрела на молодого аристократа:

— Конечно. Никто из вас не знает, как это делается правильно. А в моем мире есть одна очень точная поговорка: хочешь, чтобы дело было сделано хорошо — сделай его сам!

Глаза моего липового супруга после этого заявления нужно было видеть! Он выпучился на меня, будто рыбина, выброшенная на берег. Только что рот не открыл. В синих глазах так и читалось: «А разве ты умеешь?..» Я не удержалась и снова прыснула от смеха:

— Вот погодите, Ваше Высочество! Выберемся мы с вами отсюда, вы расторгнете наш брак, или как это у вас называется, станете королем вместо батюшки. А я стану королевой кофейной империи и приду к вам на прием!..

Мартиниану сразу почему-то сделалось несмешно. В принципе, он и до этого не смеялся, а после моих слов вообще насупился. Вот только я совершенно не ожидала услышать от него:

— И где эта ваша империя находится?

Смеяться еще и над этими словами Мартиниана было уже попросту неприлично. Это понимала даже я, далекая от привычного ему мира. Пришлось прикусить изнутри щеку, чтобы погасить так и рвущийся из груди неприличный смех.

Мое промедление, когда я пыталась задавить неуместные хохотушки, принц расценил как-то по-своему. Потому что следующий его вопрос меня буквально сразил наповал:

— И как вы собираетесь вообще становиться императрицей? — кисло поинтересовался у меня мой липовый муженек. — Дождетесь аннулирования брака и выйдете замуж за императора? Или планируете переворот?

— Что-о-о?!..

Вот здесь я уже не сумела сдержаться. Смех так и выплеснулся из меня, и я буквально закатилась от хохота, цепляясь за ветки содрогавшегося от накатившего на меня веселья деревца.

— Что смешного я сказал? — сухо, безэмоционально поинтересовался у меня Мартиниан через некоторое время. Когда я уже просто всхлипывала от смеха, не имея сил хохотать и дальше. Живот болел похлеще, чем когда я качала пресс. Из глаз ручейками текли слезы. Но настроение, несмотря на хмурую мордашку синеглазого, у меня взлетело почти до небес.

— Простите, ваше высочество! — выдохнула весело и совершенно непочтительно, одновременно присаживаясь в кривом реверансе. — Я не собираюсь замуж. Да и перевороты мне без надобности. А империю я создам сама!

Супруг недоверчиво посмотрел на меня:

— И на каких же землях? — Мартиниан явно мне не верил.

Я выпрямилась. И как это придворные подолгу могут стоять, согнув ноги, в ожидании, когда король пройдет мимо них? Улыбнулась, постаравшись, чтобы улыбка выглядела жестом примирения, а то еще принц расценит мой ржач как унижение его королевской чести, и объяснила:

— Для этой цели много земли и не нужно. Производство наладить, высадить плантацию самих деревьев. Да офис и склады открыть. Все.

— Я ничего не понимаю, — покачал головой Мартиниан. Но хоть успокоился, и то хлеб. — Вы говорите какими-то загадками. Какое производство? И что такое офис?..

С этими словами Мартиниан сорвал ближайшую к нему розовую, но еще точно не успевшую вызреть вишенку и потянул в рот. Я не успела его остановить.

— Нет! — Запрет прозвучал одновременно с тем, как синеглазый раскусил ягодку, скривился от ее вкуса и сплюнул на землю: — Фу, гадость!

Я только вздохнула:

— Ну что же вы, как маленький, тянете в рот все подряд? — укорила, не подумав. — Хоть бы сорвали спелую!..

Оглядевшись по сторонам, я выискала взглядом саму спелую на доступной высоте, сходила за ней, а потом вернулась к Мартиниану:

— Эту попробуйте! Не бойтесь! — предложила, поднеся ягодку к мужским губам.

Я это сделала, желая загладить неприятное впечатление Мартиниана от знакомства с кофейной вишней, опасаясь, что он, разочаровавшись, запретит мне сбор и обработку ягод. Я-то, конечно, вполне могла наплевать на его запреты. Но ссориться из-за ерунды, когда, во-первых, мы заперты на ограниченном пространстве, а во-вторых, впереди неясное и пугающее будущее, мне не хотелось. Друзья в королевской семье, особенно с оглядкой на то, что я задумала, мне точно не помешают.

Мой необдуманный поступок имел странные последствия. На несколько бесконечных секунд время в роще будто становилось. Синие глаза Мартиниана как будто пронзали меня насквозь, заставляя сердце по неизвестной мне причине колотиться о ребра с сумасшедшей силой. Да, принц — очень привлекательный мужчина. Он мне понравился еще когда я впервые увидела его спящим. Но он же еще и гад почти первостатейный! К тому же отношения с ним под запретом… И все же… И все же…

— А вы уверены, Эмма, что это можно есть? — на выдохе негромко поинтересовался синеглазый через какое-то время, обдавая мои пальцы теплым дыханием.

Сердце по непонятной причине пустилось вскачь. Я с трудом разлепила почему-то спекшиеся губы, чтобы ответить:

— Абсолютно!

И не удержалась, облизнула их, чтобы хоть немного смочить нежную кожу. Правда, мне моментально захотелось отвесить себе затрещину за эту глупость: синие глаза Мартиниана немедленно потемнели до цвета штормовой волны. И как будто этого было мало, мой липовый муж, не отводя от меня взгляда, медленно склонился и взял ягодку у меня из пальцев. Губами.

Меня словно разрядом электрического тока прошило, когда мужские губы скользнули по коже. Никогда не думала, что пальцы могут оказаться настолько чувствительными. Дыхание сбилось. Корсет враз почему-то стал слишком тугим, и мне отчаянно захотелось его сорвать с себя. И, по-моему, Мартиниан об этом догадался. Он улыбнулся мне так дразняще, так маняще, что я окончательно перестала соображать, что происходит. Мой же мнимый супруг раскусил ягодку, проглотил ее, выплюнув косточку, а потом сообщил с довольным видом:

— М-м-м-м… Я сам подберу вам двух матросов, обучите их всему. Не годится, чтобы аристократка марала свои руки, собственноручно обрывая ягоды с деревьев.

А потом просто повернулся и ушел!.. А я осталась стоять под вишней и хватать воздух ртом!..

Я не знаю, как долго я вот так стояла, глядя невидящими глазами на давно опустевшую тропинку. Наверное, вечность. Что это сейчас было? Мартиниан меня… соблазнял? Но ведь он сказал, что нам нельзя консумировать брак! Тогда что на него нашло? Для простого флирта это было слишком. Не удивлюсь, если фальшивый супруг прямиком из рощи кофейных вишен отправился принимать холодную ванную. Душ в его случае не спасет. Если, конечно, Мартиниан не импотент.

От этих мыслей мне на голову будто кто-то ведро ледяной воды вылил, приводя в чувство. Как только до меня дошло, что игра стала слишком опасной, я поняла, что на кону может стоять нечто очень серьезное. А значит, мне стоит быть предельно осторожной. Флиртовать с Мартинианом приятно. Он явно в этих делах искушен. Но чем потом придется заплатить за не такое уж и невинное развлечение?

Валяющуюся под ногами сердцевину кофейной вишни, которую выплюнул Мартиниан, я заметила ненароком. И лишь тогда, когда дыхание и пульс полностью пришли в норму, а из мозгов выветрился сладкий туман. Зачем-то подняла ее, подбросила на ладони. И внезапно поняла, что совершенно случайно не выболтала Мартиниану весь секрет приготовления кофе! А в нынешних условиях это дорогого стоило. Может, у меня разыгралась паранойя, что кажется, будто мой липовый муж желает выведать на всякий случай секрет приготовления напитка. А может, и нет. Так или иначе, отныне ничем с ним не делюсь! Матросики пусть собирают и таскают во дворец ягоды. Это все равно сохранить в секрете не выйдет. А вот все остальное…

Во дворец я возвращалась задумчивая. Меня беспокоила резкая смена поведения Мартиниана. То орет на меня и чуть ли не запирает в комнате, то флиртует едва ли не на грани фола. Подозревать синеглазого в слабоумии или глупости было бы дуростью с моей стороны. А вот то, что он себе на уме, я уже успела понять. Он явно что-то задумал по отношению ко мне. Вот только что? Как бы узнать?.. Мне следовало быть острожной.

Решено: заберу выделенных мне матросов, пойду обустраивать какую-нибудь комнату для просушки ягод. Потом пойду с матросами их собирать. Если понадобиться, стану повсюду таскать за собой Нору. Но наедине с Мартинианом я больше не останусь. А для разговоров в столовой, если вдруг окажется так, что «супруг» решит пересадить меня к себе поближе, найдется масса разговоров на общие темы. Вот, например, почему он с корабля вернулся такой злой, что хотел всех покусать?