Волшебство с ароматом кофе

Глава 4

Камеристка вздохнула, потеребила уже ненужный платочек в руках:

— Я не знаю точно, миледи, но ходили сплетни, что младшего принца Его Величество король лишил права наследования за его поведение. Говорят, младший принц — дебошир и любит вино и карты. Постоянно много проигрывает. А его фаворитки часто прячут под пудрой синяки, ибо им запрещено обращаться к лекарям. Потому что те сразу же докладывают королю… — Нора снова тяжко вздохнула. А потом как-то воровато огляделась по сторонам, будто нас кто-то мог подслушать. Меня это сразу насторожило. Особенно когда камеристка понизила голос до едва различимого шепота и испуганно сообщила: — Мне под большим секретом сообщили, что младший принц пытался устроить в замке переворот и свергнуть короля. Но у него ничего не вышло! Король разозлился страшно! И королеве пришлось на коленях вымаливать у супруга жизнь ее непутевого младшего сына! Их Величество пощадил балбеса лишь потому, что души не чает в своей королеве! Но поставил условие: младший принц должен жениться и как можно быстрее отплыть наместником в новую колонию на большом южном острове…

Нора замолчала, испуганно косясь по сторонам. Да и, похоже, добавить ей больше было нечего. Но и без подробностей картина вырисовывалась просто ужасная: значит, у моего муженька всех достоинств — симпатичная мордаха. А под ней гнилое нутро крокодила обыкновеннейшего… А меня, вернее, собственницу тела, которое я заняла, похоже, выбрали ему в жены потому, что брак со мной гарантировано не позволит младшенькому претендовать на корону… По всей видимости, либо у меня, либо у моей семьи подмоченная репутация…

Полученная информация не радовала. Единственный плюс, я теперь знаю, куда должен был приплыть корабль. И куда не приплыл. А супруга, похоже, не стоит будить. Пусть отдыхает сердечный, и от карточной игры, и от вина. Чем дольше он проспит, тем мне же лучше. А то в случае чего, куда я буду прятаться от него на корабле?

Услышанное от камеристки вопросов не вызывало, даже будучи полученным из такого ненадежного источника, как сплетни. Потому что хорошо объясняло ненависть синеглазого красавчика по отношению ко мне: вернуться из колонии можно, а вот развестись — вряд ли. Следовательно, именно я перекрывала супругу путь к трону. И это еще один аргумент в пользу того, что будить его не стоит. Кто меня станет защищать от мужа-принца? Никто. А сама могу и не справиться.

В этом месте размышлений я вдруг сообразила, что на меня-то надевать амулет сна незачем! Ладно, муж-принц. Он мог отказаться отплывать в колонию, вызвать новый приступ гнева венценосного папеньки и все-таки, вопреки всем усилиям королевы, оказаться на плахе. Где королева сыночка видеть не желала. И вполне могла подстраховаться, обманом отправив оного в магический сон. Все ради сохранения его жизни. А меня зачем туда отправлять? Чему я могла помешать или от чего отказаться в последний момент? Вопрос. Вспоминая ненависть тогда еще жениха, скорее можно предположить, что он меня отравил, чтобы избавиться от неугодной жены.

— Леди, — негромко окликнула меня Нора, вырывая из задумчивости. — А что теперь будет? Мы сможем найти дорогу в колонию?

Я покосилась на приунывшую камеристку:

— Жалеешь уже, что согласилась плыть со мной? — высказала догадку.

Нора замотала головой так, что чепец у нее на волосах съехал набок:

— Нет! Что вы, миледи! Мне с вами повезло! — горячо заверила она меня. И тут же добавила, потупившись: — Просто страшно.

Мне тоже было страшно. Но в эту минуту я поняла, что с Норой делиться своими страхами не стоит. Пока она думает, что все под контролем, пока и держит себя в руках. А если что — то еще и истерику мне закатит.

— Все будет хорошо, — вздохнула я в конце концов. — Сейчас капитан ищет возможность приблизиться к острову, чтобы пополнить наши запасы. А потом будем определять направление в колонию. — На лице камеристки мелькнула непонятная тень. И я выругалась про себя: думать надо, Эмма, и желательно до того, как что-то скажешь! А раз исправить сказанное нельзя, следует отвлечь служанку каким-нибудь делом. Интересно, она умеет шить? — А пока доберемся до колонии, сделай-ка вот что: нам с тобой обеим необходимы более легкие наряды, думаю, ты это уже поняла и без меня. Так что нужно перебрать мой гардероб и сотворить что-то легкое. Для меня еще и с меньшим количеством нижних юбок…

— Но как же так!.. — вклинилась камеристка, когда я остановилась, чтобы глотнуть воздуха. — Это же неприлично!..

Я поначалу поздравила себя с изобретением удачного способа отвлечь Нору от ее страхов. А потом выругалась. Начинать по новой доказывать, что на корабле не обязательно так фанатично следовать регламенту, не хотелось. И я вздохнула:

— Неприлично будет, моя дорогая, если я свалюсь в обморок от жары прямо на какого-нибудь матроса! Вот когда доберемся до колоний, тогда и будем следовать правилам приличий. А пока — достаточно того, что тело закрыто. Все равно никто не полезет проверять, сколькими слоями ткани.

На последних моих словах Нора неожиданно порозовела. Словно на ней кто-то мог проверить на ощупь, но я не стала заострять на этом внимание. Может, моя камеристка нашла общий язык с камердинером моего спящего супруга? Это ее дело. Для меня главное, отвлечь служанку от ее страхов, получить облегченный гардероб и время, чтобы обдумать все, что узнала от Норы.

На удивление, мой корявый и неубедительный аргумент сработал. И Нора принялась открывать сундуки и задумчиво перебирать их содержимое. А я снова отвернулась к окну. Несмотря на рассказ камеристки, яснее дело не стало. Наоборот, появилась масса других вопросов, ответы на которые я не знала, где искать. История с моим появлением в этом мире и замужеством той девочки, в чьем теле я оказалась, мне казалась очень туманной и крайне запутанной. Может быть, я и ошибаюсь, но, по-видимому, к истории с моим замужеством приложил руку кто-то еще. Помимо королевы. Ну просто не может быть, чтобы мне приснился жуткий старик, унизительные сборы и то, как я совершенно не управляла своим телом, послушно идя туда, куда заставляли, повторяя звучащие в голове слова. И еще меня беспокоило то, что отключилась я в своей лучшей офисной одежде: купленной по объявлению с рук фирменной юбке-карандаш и белой блузке с воротником апаш. И эту одежду никак нельзя было назвать бедной или развратной… Но я отлично помнила слова какой-то охамевшей девицы, обозвавшей меня нищенкой!..

От попыток сложить воедино картинку моего появления в этом мире, у меня разболелась голова. Скорее всего, моя догадка о постороннем вмешательстве в план королевы верна. Вот только кто вмешался, и какие последствия для меня это будет иметь, было совершенно непонятно. Разве что… Я аж дыхание задержала от осенившей меня мысли! Разве что младший принц нашел кого-то вместо себя на роль моего супруга! Сам остался в столице, на корабль запихнул какого-то беднягу под магическим амулетом, и вуаля! Можно продолжать строить козни против отца. Это объясняло бы все. Но казалось чересчур уж фантастическим. Так даже в мыльных операх не бывает.

В целом версия мне показалась стройной. Сюда вписывался даже амулет. Он был нужен для того, чтобы я-прежняя обладательница тела раньше времени не подняла шум и не рассказала всем, что на корабле плывет не младший принц, а непонятно кто. Единственное, что оказалось неучтенным, это появление попаданки. Оставалось понять, как из этой истории выкрутиться с минимальными потерями. В то, что я выберусь, даже не оцарапавшись, верилось с трудом.

Дальше день прошел тихо и безмятежно. Я ела, гуляла по палубе, раскланивалась с помощниками капитана и боцманом. По моей просьбе Нора ходила справляться о здоровье спящего супруга. Потому что мне казалось, если не буду интересоваться, это будет выглядеть странным. А заодно камеристка позвала Клайда с нами на вечернюю прогулку. Пока я в первых легких сумерках пыталась без подзорной трубы рассмотреть наконец-то появившийся на горизонте остров, Клайд и Нора о чем-то шушукались за моей спиной. Мне даже показалось, что они уговорились встретиться после того, как Нора уложит меня спать. Смешно звучит по отношению к взрослому «уложить его спать». Но тем не менее, когда подошло время укладываться, я без споров переоделась, забралась в постель, взяла книжку и сообщила, что немного почитаю перед сном. А она, Нора, свободна до утра.

Глаза камеристки сверкнули, она сделала книксен и тихо выскользнула из каюты. И ее возвращения я не дождалась.

Жизнь на корабле в открытом море очень бедна на события, я в этом убедилась на собственной шкуре. Когда даже пролетевшая на приличной высоте над кораблем чайка — это уже происшествие. А я еще и пребывала в статусе знатной дамы, это еще больше урезало мои возможности развлечься. Я даже книги все перечитала не один раз. И уже собиралась утром сходить к капитану с вопросом, может быть, у него найдется для меня хотя бы какой-нибудь справочник. В конце концов, об этом мире я практически ничего не знала, мне любая информация сейчас пригодится. А в прошлой жизни, в своем мире, мне приходилось изучать самое разное.

Например, готовя проект открытия и продвижения в нашем городе филиала известного кофейного дома, с которого я так неудачно угодила в другой мир, я читала даже историю развития кофейного дела. Как кофе начали употреблять впервые и как напиток распространялся по земле. Шеф, узнав об этом, посмотрел на меня, как на идиотку. История никак не могла повлиять на получение нашей фирмой заказа. Но мне просто необходимо было пропитаться настроением, духом кофейного бизнеса, так что ночами я читала все, до чего добиралась. Вплоть до технической литературы. Хотя в реальности кофейную вишню я видела лишь на картинках.

К капитану мне идти не пришлось, он сам появился. Вернее, на рассвете нас с Норой разбудил жуткий грохот в дверь. Оказалось, что Линнарт отправил ко мне юнгу с наказом разбудить и привести любой ценой. По всей видимости, бедного парня самого стащили с койки в полусонном виде: Нора оставила парнишку в коридоре дожидаться, пока я оденусь. И когда я вышла из каюты, то увидела, что бедняга спит, сидя на полу и прислонившись к стене. Мне даже стало жалко бедолагу. Мальчишке, наверное, было не больше пятнадцати-шестнадцати лет. А его жизнь при этом назвать легкой и приятной было нельзя. Наверное, мальчик был с детства влюблен в море и морское дело, раз решился пойти служить юнгой…

Разбуженный мной за плечо юный моряк по-детски протер глаза кулаками, вскочил и деловито провел меня уже знакомой дорогой на полубак. Где толпились Линнарт, его помощники и боцман.

— Доброе утро, господа, — поприветствовала я всех сразу. И невольно поежилась: и на палубе было свежо, а наверху вообще дул довольно сильный ветер, и я мерзла в своем платье с открытыми плечами. Интересно, что такого случилось, что капитан велел поднять меня ни свет ни заря, не дожидаясь, пока я сама выйду на утреннюю прогулку?

— Доброе утро! — с легкой запинкой в голосе отозвался Линнарт, скользнул по мне взглядом, а потом быстрым движением расстегнул пуговицы на своем кителе, стряхнул его с плеч и набросил на меня со словами: — Не побрезгуйте, герцогиня! Простите, я не учел, что ввиду раннего времени, на палубе для вас будет прохладно!

Я завернулась в пожертвованную одежку, не ломаясь. Кивком поблагодарила капитана и одновременно отмела его извинения, поинтересовавшись:

— Что случилось? Я знаю, что без крайней необходимости вы не стали бы меня будить. Так что произошло?

Капитан Линнарт, оставшийся в одной белой сорочке с простыми завязками у горла и на рукавах, и будто не замечавший пронзительного ветерка, с досадой вздохнул:

— Пока не знаю, ваша светлость. Я рискнул разбудить вас в надежде, что вы согласитесь усилить для нас артефакт дальновидения…

Только в этот момент я обратила внимания, что у самого борта парусника, придерживаемый старпомом, стоял на треноге уже известный мне артефакт. Кажется, моряки еще до моего появления пытались что-то рассмотреть в него. И это что-то их смущало. Иначе с чего бы всей высшей власти корабля устраивать спозаранку совещание у всех на глазах?

Я решительно прошла к артефакту и оглянулась на капитана, указывая на трубу:

— Можно?..

Мне хотелось сначала заглянуть самой. И Линнарт это понял. Молча кивнул, давая позволение. И я, положив ладонь на среднюю часть артефакта, чтобы придержать его и одновременно усилить, заглянула в окуляр…

За ночь мы сильно приблизились к острову. Теперь то, что я вчера видела в трубу, можно было рассмотреть просто так. А заглянув в линзу, я разглядела широкую полосу песчаного пляжа, убегавшую справа будто в океан, а слева стыдливо прячущуюся среди нагромождения серых скал. За пляжем, казалось, сплошной стеной стояли настоящие тропические джунгли. Я рассмотрела пальмы и лианы, колышущиеся на ветру.

Наверное, остров был конической формы, так как его видимый центр был значительно выше прибрежной полосы. И частично скрывался в густых кучевых облаках. Больше ничего интересного я не заметила. Но мне и сравнивать было не с чем. В прежней жизни подобное я видела лишь на картинках в интернете да в кино по телевизору.

Распрямившись и отступив от артефакта в сторону, но не убирая с него ладони, я сделала широкий жест второй рукой:

— Прошу!

Первым к трубе шагнул капитан. Белая рубаха еще сильнее подчеркивала бронзовую смуглость его кожи, утренний ветерок лениво перебирал спутанные пряди волос капитана. Для удобства и устойчивости Линнарт оперся одной рукой о перила борта и заглянул, склонившись, в окуляр. С полминуты что-то в него разглядывал, а потом молча уступил место старшему помощнику.

Смиж поклонился мне, прежде чем заглянуть в трубу. И смотрел туда несколько дольше, чем Линнарт. Но тоже отступил без единого слова комментария, лишь еще раз коротко мне поклонился, будто благодарил за предоставленную возможность. А вместо него немного неуверенно подошел второй помощник Эндрю Дойл.

Дойл дольше всех что-то рассматривал в подзорную трубу. У меня уже даже возникло желание сменить не очень удобную позу и убрать руку с артефакта. Но, в конце концов, второй помощник тоже отошел от меня. Я посмотрела на боцмана. Но тот не проявлял желания подходить. И тогда я с облегчением убрала с трубы руку, неожиданно осознав, что у меня подрагивают колени. Будто я без лифта поднялась на двадцать пятый этаж. Но я почти сразу забыла про дискомфорт. Потому что Линнарт церемонно склонил голову:

— Благодарю вас, ваша светлость! — А потом требовательно уставился на Эндрю Дойла: — Что скажешь?

Я, наверное, не обратила бы внимания на то, что капитан в первую очередь интересуется мнением второго помощника. Если бы Смиж, первый помощник, и боцман тоже не смотрели бы на второго. Любопытно. Что мог знать или уметь тот, кто ниже по рангу? И я затаила дыхание в ожидании ответа, постаравшись слиться с бортом корабля.

Дойл почему-то колебался. Исподлобья косился на меня. Беззвучно шевелил губами. А потом, наверное, решившись, поинтересовался у Линнарта:

— Капитан, вы уверены? — и так красноречиво стрельнул взглядом в мою сторону.

— Говори! — почти приказал Линнарт. И добавил, наверное, в большей степени для меня: — Герцогиня уже доказала, что у нее крепкие нервы. И она на редкость практичная и здравомыслящая женщина…

Дойл передернул плечами. То ли от услышанного. То ли словно говоря, что ему все равно, хозяин здесь — капитан.

— Думаю, что корабль подводить к самому берегу опасно, — начал отчитываться второй помощник. — Во-первых, я не могу вот так, на расстоянии определить, где отмели: все закрывает непроницаемая пелена явно магического происхождения. Соответственно, мы рискуем обнаружить их брюхом корабля. Во-вторых, не знаю, как вы, а я вижу отчетливую сетку заклинаний. Но распознать их природу не могу. Смею напомнить, мы находимся в аномальной зоне, господа. А потому, как мне кажется, лучше не рисковать кораблем. Это мое мнение.

Закончив говорить, Дойл поклонился. Линнарт задумчиво потер подбородок, под его ладонью отчетливо зашелестела щетина, которую капитан не успел соскрести.

— Но нам необходимо хотя бы попытаться пополнить запасы пресной воды, — задумчиво протянул он, будто бы ни к кому не обращаясь. — Очень скоро этот вопрос станет для нас острым…

— Пробуем обойти сначала остров и рассмотреть его в подзорную трубу?.. — спросил Смиж. — Или сразу направляем лодку?..

Я молчала и вообще старалась не отсвечивать. Мне нечего было сказать, в морском деле я понимала еще меньше, чем свинья разбирается в апельсинах. Решать должен капитан. Это же мнение, похоже, разделяли и его помощники, обо вопросительно глядя на Линнарта.

— Пробуем сначала обогнуть остров! — в конце концов, вынес приговор капитан. — Возможно, с обратной стороны найдется более удобное место, чтобы бросить якорь. И не придется прорубаться сквозь дикую растительность в поисках источника.

На том и порешили. Я вернула капитану его китель и отправилась к себе в каюту завтракать. Потом собиралась выйти на палубу вновь. Мне невыносимо было находиться в помещении, когда фактически решалась наша судьба. Наверное, это было нетерпение. Потому что я даже позавтракать нормально не могла: ерзала на месте и постоянно поглядывала в окно. Меня будто что-то звало и манило на палубу.

Нора на меня ворчала, что, дескать, веду себя неприлично. И это отчасти остудило мой пыл. Я напомнила себе, что нахожусь не в отпуске на каком-нибудь квесте, а в другом мире. Где еще неизвестно, как относятся к попаданкам. А вдруг здесь их считают злом? Тогда у меня будут все шансы испытать на собственной шкуре, что чувствовали ведьмы на Земле в Средние века. Но даже с пониманием возможного развития событий я не могла вести себя как подобает герцогине. Оставалось лишь порадоваться, что я нахожусь среди людей, которые меня раньше не знали.

Остров меня прямо-таки манил. Возможно, я не привыкла жить в крайне ограниченном пространстве. А может, сказывалось то, что в последние годы моей жизни на Земле я существовала в очень жестких рамках, которые установила себе сама. А теперь, оказавшись в другом мире, решила оторваться на полную катушку. И это было похоже на правду. Особенно если вспомнить, что мне пришлось резко повзрослеть после того, как осталась вдвоем с отцом. Но так или иначе, а я не могла отлипнуть от борта, разглядывая медленно увеличивающийся на горизонте зеленый остров.

Не одну меня интересовало, куда занесла нас судьба. По очереди к борту приближались матросы, иногда я видела капитана или кого-то из его помощников. Остров привлекал внимание всех. Каждому натерпелось узнать, какие тайны он скрывает.

После обеда, во время которого я торопливо проглотила то, что принес кок, не почувствовав вкуса, свободные от вахты и работы матросы решили попробовать половить рыбу. Ловили с кормы. И я при этом действе не присутствовала. Хоть и было до крайности любопытно. Опасалась, что слишком уж сильно выбьюсь за рамки поведения аристократки. Зато, когда от рыбаков донеслись шокированные и пораженные крики, сдержаться уже не смогла. Как раз и капитан Линнарт пошел на шум. И я увязалась за ним.

Причиной галдежа оказался улов — на палубе лежала длинная, наверное, метра под три в длину, рыбина, смахивающая на рыбу-меч. Она извивалась на палубе и била хвостом. Матросы сторонились ее тонкого длинного носа, видимо, знали, что с этой стороны рыбина опасна. Подошедший к улову команды Линнарт хмыкнул, как-то интересно дернул сжатой в кулак рукой, и рыбка затихла.

Матросы загомонили:

— Спасибо, капитан! А то никак не получалось угомонить эту бестию!..

Мне следовало сообразить, что случится дальше. Ведь никто с рыбкой не возился бы из эстетического или спортивного интереса! Но я замешкалась, таращась на отливающую синевой тушу рыбы. И один из матросов прямо у меня на глазах взмахнул топором и вскрыл рыбье брюхо…

Раньше я за собой такой чувствительности не замечала. А может, все дело было в том, что кишок оказалось уж слишком много, что, впрочем, и не удивительно: рыбка была далеко не мальком. Так или иначе, но при виде вывалившихся внутренностей и вытекшей на выскобленную палубу рыбьей крови меня затошнило. Я пискнула, зажала рот рукой и стремительно отвернулась. И в этот миг услышала, как по дереву палубы что-то катится подпрыгивая. В следующий миг возле края моей юбки замер какой-то окровавленный комочек…

Свалиться в обморок мне не дала сильная и теплая рука капитана. Линнарт поддержал, помог устоять на ногах, а потом и отвел в сторону со словами:

— Простите их, ваша светлость! По большей части они простые мужики, не обученные этикету…

Как раз в этот момент за спиной раздался чей-то восторженный вопль:

— Кэп, глядите!..

Линнарт вопросительно посмотрел на меня. Но как бы ни было любопытно, я не смогла заставить себя вернуться к окровавленной туше. Мотнула головой:

— Нет!.. Я… Я вас здесь подожду. А вы мне потом расскажете, что там…

И с этими словами я прислонилась к борту, глядя на маячивший впереди остров…

Линнарт вернулся очень быстро. У меня еще тошнота до конца не прошла. Но я про нее забыла, когда капитан усмехнулся:

— Смотрите, что выкатилось из брюха рыбины!

Повернув голову, я наткнулась взглядом на руку капитана. На огрубевшей ладони моряка загадочно мерцала довольно крупная жемчужина неправильной формы. Я ахнула:

— Вот это да! — Тошнота и недомогание забылись моментально. Вещичка захватила мое воображение целиком. Настоящий жемчуг держать в руках мне не доводилось. — Но… Откуда?!..

Линнарт усмехнулся:

— Наверное, рыбка ее проглотила вместе с моллюском. Рыбка-то хищная! Возьмите себе! — предложил вдруг Линнарт. — Не думаю, что такая жемчужина будет иметь какую-то ценность. А вам она нравится, я же вижу. К тому же, герцогиня, вы нам много помогли с артефактом дальневидения…

Я ломаться не стала, поблагодарила и забрала подарок. Настроение сразу выровнялось.

Жемчужина была довольно крупной, возможно, даже крупнее, чем лесной орех. И имела неправильную форму — больше напоминала ягодку вроде малины. Удлиненная и пупырчатая, она отливала у меня на ладони рассветно-розовым перламутром. Я носилась с ней весь остаток дня, любуясь и прикидывая, как бы мне ее подвесить на шею. Так и уснула, зажав жемчужину в руке. А утром…

Спала я неважно. Всю ночь в своих сновидениях я бродила по пустынным заброшенным коридорам какого-то беломраморного дворца. Почему-то в моих сонных видениях он ассоциировался с Индией и гаремом раджи. Вероятно, из-за характерных зубчатых арок и обилия колон. А может быть, из-за изобилия разнообразной зелени вокруг открытого строения. Или из-за того, что я почему-то была одета в странные летящие одежды и шла босиком по теплому камню. Так или иначе, но я что-то искала. Очень торопилась и нервничала. То ли боялась опоздать, то ли кого-то ждала. Я так и не поняла. Как и осталась тайной конечная цель моей эпопеи: последнее, что я запомнила, это как я прикладываю подаренную капитаном Линнартом жемчужину к какой-то фреске. А потом меня разбудила испуганная Нора:

— Миледи, вам плохо? — взволнованно спросила она, когда поняла, что я проснулась.

Некоторое время я еще тупо смотрела на нее, не понимая, где грань между сном и явью. Было еще очень рано. В каюте плавали сероватые сумерки, по лицу горничной бродили неясные тени. За окном слышался мерный и глухой шум волн. Лишь достаточно проснувшись, чтобы суметь оценить свое состояние, я потрясла головой:

— Нет, все хорошо. А что?

— Вы стонали, миледи, во сне, — скорбно поджав губы и потупившись, сообщила камеристка. — Бормотали что-то вроде: «Да где же ты?!..»

Все окончательно встало на свои места. Сообразив, что разговаривала во сне и тем самым напугала камеристку, я с облегчением откинулась на подушки:

— Это просто плохой сон, он уже ушел, — выдохнула. — Рано, отдохни еще, Нора!

Лицо служанки постепенно разгладилось, в глазах мелькнула теплота:

— Спасибо, миледи!.. Мне так с вами повезло!..

Я прикрыла глаза, тоже намереваясь еще немного подремать. В такую рань на палубе делать было нечего. Даже если очень хотелось. В глазах команды я и так побила все рекорды по странностям. И если кто-то когда-то задумается над моим поведением… У меня могут возникнуть серьезные проблемы.

Нора вернулась на свою кушетку и, судя по доносившимся до меня звукам, легла и действительно задремала. А ко мне сон не шел. И я задумалась над тем, как все для меня складывается. Мне дважды повезло, что я оказалась в обществе людей, которые до этого не знали прежнюю герцогиню. И потому мои промахи не слишком бросались в глаза, на меня просто посматривали как на чудачку. Но не подозревали во всех бедах и проблемах. Куда сложнее было бы, если бы попала в привычную для прежней герцогини среду. Вот там бы мне пришлось поплясать, чтобы никто ничего не заподозрил!

А еще я только сейчас поняла, что как-то слишком легко приняла свою новую жизнь. Меня не беспокоило то, что я больше никогда не увижу отца, не смогу сходить на мамину могилку. И никогда не куплю себе собственную квартиру. И меня не волновало, что я плыву непонятно куда. Будто я доверилась судьбе… Но я никогда не страдала доверчивостью! В общем, с этой стороны все было непонятно. Но я надеялась со временем разобраться. Тем более что информации вообще катастрофически не хватало.

Размеренное течение мыслей и привычная убаюкивающая качка незаметно делали свое дело, меня начало клонить в сон. Но внезапно, уже где-то на грани сна и яви, за окном раздался резкий звук, похожий на сигнал тревоги. Сон моментально будто рукой сняло.

Я резко села в постели. Напуганная бедняжка Нора и вовсе спросонья свалилась с кушетки на пол. Охнула и жалобно посмотрела на меня:

— Что это, госпожа герцогиня? Мы все умрем?

Резкий звук и меня порядком напугал. Но выдержки хватило не сорваться на несчастную служанку. Я покачала головой:

— Не знаю…

А по палубе уже топали десятки ног. Похоже, из жилых помещений наверх высыпала вся команда. Я слышала приглушенный голос Линнарта. Но что он говорит, разобрать не могла. Захотелось и самой выйти на палубу, посмотреть, что происходит. Хоть я и понимала, насколько опрометчивым это будет решением, удержаться от искушения оказалось выше моих сил. Никогда не думала, что я в душе — авантюристка.

— Вот что, Нора, — скомандовала я сквозь зубы, — давай-ка одеваться! Чтобы в случае чего, можно было в любой момент покинуть каюту. И да, найди мне что-то не такое пышное! Амазонку, что ли… Или дорожный костюм…

— Амазонку? А что это? — округлила от удивления глаза камеристка. А я скрипнула зубами. Похоже, мне не повезло, и в этом мире еще не знали подобной одежды. Плохо. В пышных юбках по диким лесам не побегаешь…

— Забудь! — резко скомандовала я, скатываясь с постели. — Я сама посмотрю, что мне упаковали в дорогу!

Минут через десять я уже не только скрипела зубами, а еще и хотела кого-то убить: в гардеробе бывшей владелицы этого тела имелись одни только пышные, воздушные платья пастельных оттенков, с обилием рюшиков и оборок и с декольте едва ли не до пупа. Это были платья для дорогих фарфоровых кукол, которые будут услаждать взор своих хозяев, сидя за стеклом. В них можно было восседать (и не иначе!) на кресле или чинно прогуливаться шагом по палубе. Но никак не плавать в шлюпке и бегать по пляжу или дикому лесу. В общем, на остров высаживаться мне было решительно не в чем. А я почему-то была уверена в том, что мне придется это сделать.

Нора, увидев выражение моего лица, побледнела и залепетала:

— Простите, ваша светлость, большая часть ваших вещей уже была упакована к тому моменту, как меня назначили вашей камеристкой!..

Нервный голос Норы немного привел меня в чувство. Во-первых, женщина действительно не виновата. А во-вторых, что на меня нашло? Почему я решила, что тоже высажусь на остров?

Глубоко вздохнув, чтобы хоть немного прочистить мозги, я движением руки прекратила причитания служанки:

— Перестань, Нора, ты ни в чем не виновата! Я не сержусь на тебя!

Приободрившаяся камеристка робко предложила:

— Я могу сшить… Если вы объясните… А то я никогда не слышала про амазонку…

Я грустно усмехнулась в ответ:

— Разберемся. Сейчас все равно нет на это времени. Так что одеваю, что есть.

Я умывалась и одевалась под звуки беготни по палубе, под аккомпанемент невнятных криков. Гадая, что же такого могло случиться, что на палубе такая суматоха. Но вскоре мне представился удобный случай все узнать: едва Нора воткнула в мою прическу последнюю шпильку, в дверь каюты кто-то отчаянно забарабанил. Будто где-то случился пожар. Судя по звуку, кулаком. Поторопившаяся открыть дверь Нора чуть не схлопотала по носу, вовремя успела отпрянуть. Заглянувший в каюту коротышка-боцман даже не извинился. Лишь мрачно сверкнул на меня глазом, увидев, что я уже одета. И совершенно не просительным тоном сообщил:

— Госпожа герцогиня, капитан Линнарт просит, чтобы вы поднялись к нему на палубу!..

Мы с Норой переглянулись. Слова боцмана, по форме просьба, звучали как приказ. Камеристка уже знала, что у меня, оказывается, сильная магия. И что я усиливаю для команды работу артефакта дальнезрения. Она же и не сдержала любопытства:

— А что там случилось?.. Леди только проснулись…

— Капитан сам все расскажет! — сумрачно отрезал боцман. — А мне недосуг. Мне еще велено попытаться разбудить господина герцога…

И Пек исчез. А я осталась молча хватать ртом воздух. Как разбудить герцога?.. Зачем?!..