Воплощение

Глава 27

Некогда богатые и обширные до урожая поля между Ближним путем и Междуречьем словно по злому намерению сиел превратились в грязную черную землю. Золотистые колосья пшеницы погибли под ногами наступающей армии, захваченными повозками и копытами оскверненных зверей, а зеленые луга клевера превратились в темное месиво. Мелкий, но настырный дождик привносил свой хаос в распутицу. Но именно она позволила Великому Ворону приготовиться к защите.

Первое поражение Императора можно было объяснить поспешностью в контратаке. Войска, да и сам Керай, стремились поскорее разбить неприятеля, потому прозевали растянутый левый фланг, через который и прорвались ревуны с магами-крови. А вскоре нападение превратилось в спешное и беспорядочное бегство, во время которого Ворон потерял четверть войска.

Второе поражение таковым вовсе не именовалось. Его назвали «отступлением с постоянными мелкими очагами сражений, которые ослабляли и замедляли продвижение противника». Вот только служители Дома Правды, воодушевляющие солдат, забывали упомянуть тот факт, что даже по предварительным подсчетам Керай потерял вдвое больше людей, чем оскверненные.

Третье поражение даже не комментировали. Теперь уже последнему молокососу стало ясно, что не существует силы, которая могла бы остановить воинство Инрада. И даже поспешно присланный из Конструкта легион, состоявший из недавно обретших дар и взявших в руки оружие, не прибавлял уверенности. Испуганные новобранцы сбивались в кучу, в своих больших доспехах с чужого плеча, и чаще мешали, чем помогали.

Керай стоял вдоль наскоро строящихся укреплений, кутаясь в плащ и мелко дрожа от пронизывающего дождя, и смотрел вдаль. На огромную равнину, по краям разбавленную одинокими деревьями, на которой уже стали появляться первые оскверненные.

Ворон словно оцепенел в своей невыразимой тоске. Он понимал, что сражение нельзя выиграть. Витий Керай Кулен Первый, а теперь, видимо, и последний своего имени, окончательно понял, о чем писал Уриш Безумный на стенах Твердыни-на-семи-холмах: «Они придут, о да, они придут, а ты будешь дрожать от страха, как последняя девчонка».

Самое длинное послание от свихнувшегося короля и самое верное. Керай вытер капли воды, собравшиеся на носу, и поежился. Вокруг кричали полководцы его армии, готовя войска к одному из последних сражений. За их спинами по имперскому тракту Ближний путь, за ним Флиурт, а уже после Конструкт. И никакой возможности достойно сопротивляться врагу.

Короткий росчерк ветвистой, как крона столетнего дуба, молнии на мгновение осветил небо. И орлицу, если судить по острым когтям, которая вдруг резко снизилась. Кераю даже показалось, что шея птицы увешана чем-то странным. Но после свет молнии отступил и равнина вновь окуталась в легкий полумрак. А Великий Ворон стал вспоминать, как мать гадала по полету птиц. Если ласточка летит слева направо, то это к удаче, а если справа налево… Или наоборот?

— Владыка, — тронул его за плечо кто-то.

Керай недовольно обернулся, выныривая из воспоминаний. Недовольно, потому что обратившийся не использовал полную форму обращение, потеряв где-то «Серебрянокрылый». Тоже своего рода первая ласточка.

Говоривший оказался Хавильдаром Тристаном, Вороном примерно тех же лет, что и Керай. Уголки губ Керая дернулись — если уж личная гвардия позволяет подобные вольности… С другой стороны, кому как не самым сильным особям первыми почувствовать слабость вожака?

Более ничего к уже сказанному Тристан добавить не хотел. Он лишь показывал что-то, вытянув руку по направлению к равнине. И Император не сразу понял, что тот имеет в виду, пока наконец не обратил внимание на точно сверкающую в подступающей мгле белизну кожи.

— Это… девушка, — дрожащими губами пробормотал Керай.

Уже не только сам Император, но почти все солдаты, включая командиров, прильнули к укреплениям. Потому что подобного действительно не могло быть.

Ровно посередине, на одинаковом расстоянии между оскверненными и Одаренными, стояла обнаженная дева. Ее тело было изящно, но вместе с тем сильно, словно молодая ива, державшая свои ветви над водой. Длинные темные волосы водопадом струились по плечам и казалось, что даже дождь был не подвластен над ними. В руках незнакомка держала нечто странное, словно некий сверток несколько раз обмотанный.

По легионам пронесся шумный ропот. За время недолгой войны и многочисленных сражений солдаты будто бы ко всему привыкли и со всем смирились. Кроме самого обыкновенного чуда.

— Это Аншара, — сначала шепотом произнес, а потом почти закричал один из новоприбывших Одаренных. — Это Аншара! Она явилась с небес, чтобы спасти нас!

Император поморщился. Как любой нормальный правитель, державший в руках множество земель, различных по обычаям и традициям, он не верил в глупые предрассудки. Более того, само существование богини Керай благоразумно ставил под вопрос. Нет, сама Аншара была, в этом нет никакого сомнения, но являлась ли она богиней — вот в чем вопрос.

Однако и прочие солдаты, и даже великие полководцы, включая Нишир Фаруха Гаран Победителя, зашевелили губами, словно вознося молитвы. А та, что замерла посередине, точно услышала их. Повернулась, поглядела прямо в глаза Императору (тогда Кераю показалось, что именно так оно и случилось), а после подняла руку.

И обнаженное тело покрылось странным одеянием цвета пожухлой травы, будто как раз из нее и свитой. Только просторное платье мягко струилось по коже незнакомки, словно на нее одежду шили самые лучшие портные Империи.

Великий Ворон уговаривал себя, что созидание подобного уровня, пусть и невероятно редко, но вполне возможно. Он сам слышал, что на Севере есть пацан, который способен создавать существ, неотличимых от живых.

Самое главное заключалось в другом — как поведет себя мастер-сиел (в этом не было никаких сомнений), когда до нее доберутся оскверненные?

Те тоже заметили незнакомку. Вот только особого пиетета не испытали. Вместе с ними в первых рядах шел тот, кого называли истинным воплощением Инрада. Непобедимый и молодой воин, слава которого летела впереди него. Как и страх перед ним.

Сейчас он представлял крохотную, едва различимую фигуру на огромной твари Скверны. И оставалось только догадываться, какой приказ отдало воплощение темного бога, которого многие называли попросту — Темный.

Оскверненные завозились, суетно бегая между собой — порядком легионов там и не пахло — а после вперед выступили лучники. Император, глядящий на это все с безопасного расстояния даже огорчился. Он рассчитывал увидеть, как незнакомка будет противостоять магии крови. Однако оскверненные поразили своей прагматичностью.

Сотни стрел засвистели в воздухе, протыкая костяными наконечниками хмурое небо. А дева лишь чуть шевельнулась, вяло наблюдая за полетом. А потом стрелы враз закончились. Точнее, они были, Керай мог сам поклясться в этом, но почти долетев до незнакомки, они вдруг исчезли.

— Разрушение, — сказал один из Хавильдаров, с двумя обручами сиел. — Причем необычайного мастерства.

Керай замолчал, жадно облизывая губы и глядя на легкий переполох в стане врага. Место лучников заняли мерзкие создания, с вывернутыми конечностями и обезображенными частями тел. Те, кто были людьми, но так давно, что уже и сами забыли, когда именно. Император не видел их глаз, но мог поклясться, что сейчас они пылают адским пламенем.

Дева не шелохнулась, ожидая, пока оскверненные полководцы доберутся до нее. Она будто не хотела сражаться вовсе и происходящее скорее утомляло ее. Однако было неким неизбежным злом.

Самый огромный из проклятых, ростом превосходящий обычного человека возвел неестественно длинные руки к небу. И дождь пошел сильнее. Только теперь капли стали алыми.

Керай читал о Кровавом дожде, хотя никогда не видел. Из донесений Воронов выходило, что после встречи с этим заклинанием оскверненных редко кто выживал. А тем, кому не посчастливилось умереть, обожженные, точно от огня, всю жизнь испытывали необыкновенные муки. Часто и подолгу у них шла носом юшка, а умирая, она захлебывались собственной кровью.

Судя по площади воздействия, полководец проклятых был сильным и опытным… Керай сплюнул, чуть не сказав Одаренным. Огромный оскверненный из стана врага опустил руки, довольно глядя на жертву. И это было последнее, что он сделал.

Огромная острая глыба, за мгновение собранная из той же крови, которую обрушил оскверненный, устремилась к призывателю и пробила тому голову. Тот упал замертво, чем немало обескуражил своих товарищей. Видимо, он и был среди них главным.

— Мастер воды, — чуть слышно произнес кто-то из Воронов.

— И мастер воздуха, — вторил ему Хавильдар совсем рядом.

А следом все понеслось с немыслимой скоростью. Керай едва успевал замечать мелькавшие фигуры.

Оковы крови, благодаря которым некто попытался опутать незнакомку. Следом красным пятном прошел Кровавый морок, за ним Кровавый пот, Игла. Оскверненные действовали слаженно, будто являясь разными словами одной песни. И им ничего не помогло. Ничего!

Прикрываясь то Каменной кожей, которая будто легла на все тело (что просто немыслимо), незнакомка мягко и неуловимо для глаза перемещалась среди врагов. Ее удавалось замечать лишь на краткий миг, когда дева замирала, готовая к новой атаке.

Она била их голыми руками, но так сильно, что противники падали замертво, словно попадала в места сосредоточения энергии. Бред, конечно, каждый знает, что подобное бывает лишь у Одаренных.

Кераю казалось, что для незнакомки происходящее не более, чем забава. Словно ей настолько все наскучило, что попытками увернуться от нелепых атак оскверненных, она пытается хоть как-то себя развеселить, пробудить от долгого сна.

А потом, когда деве-воительнице словно все надоело. Она просто опустила руки, и неведомая, но вместе с тем неизмеримо могущественная сила утянула всех оскверненных подле нее под землю. Погребла прежде, чем они успели что-то сказать. И опять Одаренная безмолвно повернулась к воплощению Инрада, ожидая, чем тот ответит теперь.

Все взоры проклятого воинства обратились на крохотную фигурку. Керай, который еще час назад думал, что все россказни про Аншару пустая болтовня, а теперь против воли начавший верить в сверхъестественные силы, даже на мгновение пожалел недотепу. Как правитель, он понимал, под каким давлением сейчас находится паренек.

Благо, тот спокойно спешился, будто бы даже сказал что-то ближайшему воину, а потом отправился к противнице. Шел он уверенно, точно раздуваясь с каждым шагом. Кожа покраснела, вспухла, а затем медленно, но неотвратимо Темный стал увеличиваться в размерах, ломая свою прошлую структуру. Вытянулись кости, свились в узлы мускулы, алым пламенем вспыхнули глаза.

То сожаление, которое Император испытал совсем недавно, сменилось жуткой ненавистью. Какую чувствует каждый человек к чему-то необъяснимому и пугающему.

Мерзкое и уродливое создание, от шага которого будто бы дрожала сама земля, проблизилось к крохотной фигурке девы. Еще мгновение, короткий взмах изуродованной лапы и…

И тело темного сорвалось с места, словно нырнув в невидимую воронку. А появилось уже в двадцати шагах от воительницы, только теперь не гигантское, внушающее ужас. А крохотное, мальчишеское, перерубленное на части невидимым жерновами, лишенное жизни и всяких надежд.

Взирающее на происходящее воинство Империи оцепенело, глядя не невидаль. Мало кто понимал, что произошло только что. Сражение длилось не больше удара сердца и закончилось для воплощения Инрада смертью.

— Эфир, — прошептал Хавильдар рядом с Императором, но, казалось, его услышали все.

И Керай понял. Осознал, что видел только что. Такое тонкое и могущественное обращение с эфиром, которое не просто способно оказать влияние на пространство, но и изменить его. Наверное, захоти Аншара прямо сейчас, а теперь в этом не было никакого сомнения, могла бы создать целый мир из пустоты.

Вот только после этого ничего не закончилось. Нет, армия оскверненных не кинулась навстречу легионам Императора, как и не обратилась в бегство. Они стояли, погрузившись в раздумья, растерянные и разобщенные.

А затем из огромного воинства вышел человек. Причем, как только он приблизился на нужное расстояние, Император понял, что это перебежчик. Егерь, если судить по многочисленными татуировкам на лице. Но в этом полбеды. Со стороны Керая от солдат отделился полководец. Один из лучших генералов Великого Ворона, Нишир Фарух Гаран Победитель.

— Фарух, — нерешительно сказал Керай. И добавил громче: — Фарух!

Ответом Кераю было лишь молчание. Верный генерал не слышал его, потому что служил сейчас той, кому и должен был.

— Остановить его? — спросил Хавильдар.

Император смерил его таким презрительным взглядом, что начальник Воронов осекся, признав глупость сказанного. Потому что нельзя противится воле богини.

Егерь и генерал приблизились к деве почти одновременно. Император не понимал, говорила ли она вообще с ними. Наверное, да. Иначе зачем нужно было к ней приближаться? Но после беседы оба вернулись в собственные воинства. Только теперь Фарух направился напрямую к Императору.

— Реющий-в-небе, она поведала мне страшную тайну. Скверна на самом деле болезнь. Странная и редкая, но ее можно излечить. Лекарство есть в Семиречье, близ города Торжа и добывается из растения живайтина. До того, как выпадет снег, там можно будет найти врачевателя Харан Сертана Римель, он расскажет все подробности. Сейчас к ней приведут пятерых оскверненных. Она даст им лекарства, а к утру те излечатся. В качестве свидетелей я могу взять еще двух человек.

— Лиан, Тристан! — призвал Император своих самых верных Хавильдаров.

Керай после думал, что и сам мог отправиться с Фарухом. Вот только боялся. Словно преступник, не желающий попадаться на глаза городской страже. Лишь когда генерал вместе с Хавильдарами уже уходили, Император остановил Фаруха.

— Скажи, а она это… она?

Никто не ведает, что Керай пытался заключить в этот вопрос. Однако генерал внимательно посмотрел на своего повелителя и кивнул.

От оскверненных вместе с егерем действительно пришло пятеро людей. Самой разной внешности и возраста. Император с замиранием сердца смотрел на то, как его враги раздеваются и показывают что-то Хавильдарам, как Лиан брезгливо отворачивается, хватаясь за меч, а Фарух его останавливает. «Увидели отметки Скверны», — понял Керай.

Дева подняла с земли странную перевязь, в которой хранилось лекарство и дала испить каждому больному. Керай скривился, когда осознал собственную мысль. Он впервые назвал «оскверненного» «больным». А ведь как все будет проще, если удастся вернуть жителей Пустоши в лоно Империи. Это решило бы столько проблем.

Занятый размышлениями, он даже не увидел, как на равнине появился шатер. И все — и больные, и свидетели Керая, которые должны были наблюдать за «исцелением», и егерь, приведший оскверненных, и дева — вошли внутрь.

Тьма медленно и неотвратимо спустилась на землю. Император отдал приказ быть в состоянии полной боевой готовности. Кто знает этих оскверненных, вдруг они решат нарушить нечаянное перемирие?

Сам он ушел в палатку, где отогрелся, выпил вина, но так и не смог сомкнуть глаз. Лишь под утро слегка задремал. Будто бы только смежил веки и сразу дернулся всем телом, когда услышал крики. В них было столько боли и отчаянья, что Керай тут же вскочил на ноги.

Снаружи его уже ждали верные Хавильдары и несколько опухших от бессонной ночи генералов. Император превратился в комок напряженных мышц, все его тело жаждало действий. Потому как только он оказался на жеребце, то тут же пустился вскачь, не заботясь о сопровождении, собственной безопасности и прочих глупостях. Впервые за последние годы Витий Керай Кулен Первый руководствовался не разумом, а сердцем.

Он сразу понял, что случилось недоброе. Шатра более не было, а Вороны и полуголые оскверненные обступили нечто. Император на скаку спрыгнул с коня, распихивая людей и выискивая глазами то, что боялся увидеть. А именно мертвую с расползающейся по груди раной. И лежащего подле егеря, на котором теперь и места живого не было.

— Он убил ее, — еле нашел в себе силы произнести Фарух. — В спину мечом, когда Аншара спала. Мы видели все, но не успели помочь.

Оскверненные закивали, впрочем, глядя не на Императора, крохотного коротышку, а на Аншару. Керай стоял с тоской и щемящей болью в груди, зачарованно смотрел на деву, прекраснее которой не видел в жизни. Позади послышались звуки лошадиных копыт, и Император невольно обернулся к подоспевшей гвардии. И тогда под его ногой треснуло стекло.

Керай поглядел на пустые колбы и запоздало вспомнил о самом важном.

— Что со Скверной? — спросил он Фаруха.

Генерал ответил не сразу, не в силах оторвать зачарованного взгляда от девы.

— Они все здоровы.