Восемь недель

ГЛАВА 15

«Но у меня есть для тебя эта роза, и мне нужно знать: оставишь ли ты ее увядать или позволишь ей расти?» — Roses by Shawn Mendes

София

Мы с Аароном молчим всю поездку до Уэсли-Хиллз после моего комментария.

Я не жду, что он что-то скажет. Хотя это было подло с моей стороны, неужели я была так далека от истины?

Достаточно неловко, что он застал меня с ожерельем, хоть я и надеялась, что он его увидит. Но я не ожидала, что он захочет поговорить со мной об этом. Я полагаю, это действительно имеет смысл.

Аарон прав, это ожерелье нельзя носить просто так. И я не зря его носила. Я хотела посмотреть, отреагирует ли он на это. Он это сделал, и я почти оскорбила его за это.

Я запаниковала, ясно?

Если он узнает, что я все еще придерживаюсь его обещания столько лет, мне будет очень неловко.

Как только мы добираемся до дома моей тети, я готова выскочить из машины. К несчастью для меня, Аарон держит двери запертыми.

Я решаю взглянуть на него, посмотреть, что мешает ему открыть двери, но вижу, что он смотрит на дом своей матери. Кажется, будто он застрял в своей голове, и, судя по тому, как его руки сжимаются в кулаки, я сомневаюсь, что он думает о чем-то хорошем.

Я уже почти протягиваю свою руку к его, когда звонит мой телефон.

Взгляд Аарона падает на телефон в моих руках, но все, на чем я могу сосредоточиться, — это на его зеленых глазах. То же самое, о чем я раньше думала, когда чувствовала себя одинокой и нуждалась в бегстве от своей реальности.

Мне всегда было интересно, как он будет выглядеть, когда станет старше. Я ожидала, что у него будет точеная челюсть и огромные руки, хотя такие же лапообразные руки были у него, когда нам было по восемь лет. Наверное, я не думала, что ему когда-нибудь удастся накачать мышцы, но, черт возьми, я ошибалась.

Иногда я даже задавалась вопросом, покрасит ли он волосы-потемнее и попробует новый образ. Я не могу быть уверена, что он не пытался, но сейчас у него нет темных волос, так что если и были, то они уже отросли.

Мне было интересно, отрастит ли он бороду, чтобы быть похожим на своего отца, или сбрил бы её всю, чтобы иметь гладкую кожу. Интересно, было ли у него много поклонников, которые восхищаются им так же сильно… как я.

Он когда-нибудь преследовал свои мечты или, по крайней мере, пытается их достичь?

Интересно, думал ли когда-нибудь Аарон обо мне? Скучал ли он по мне так же сильно, как я по нему? Может быть, он даже представлял нас вместе в цветочном поле, держащихся за руки, разговаривающих часами напролет, в то время как я чувствую его сладкий запах, а он, как и я, ощущает все, чем бы я ни пахла.

В редких случаях я даже позволяла себе представить себе его голос. Будет ли он звучать, как его отец, иметь очень низкий голос с легкой дымной хрипотцой или он останется чистым, только на октаву глубже?

Аарон совсем не такой, каким я его себе представляла, и все же он — всё, что я когда-либо могла себе представить.

Он высокий, мускулистый. Голос у него не слишком низкий, но и не такой высокий. Он не пахнет сладким, но пахнет мылом, мускусом и легким оттенком корицы. Аарон не отращивает бороду, он бреется. Он пытается осуществить свою мечту, стать профессиональным спортсменом. Я никогда не была так горда никем когда-либо прежде.

Перестань думать об Аароне, София!

Почти невозможно не думать о нём, когда он сидит рядом со мной. И когда я сижу в его машине. В той самой машине, которая пахнет им больше, чем я помню.

В надежде отвлечься, я смотрю на свой телефон, молясь, чтобы кто-то пришел меня спасти.

Лукас: У меня есть новости для тебя. Леон сделает ей предложение в твой день рождения!

Лукас: Кажется, во время ужина. Идеально, чтобы все забыли о твоем существовании.

Просто чертовски здорово.

— Кто такой Леон? — спрашивает Аарон, даже не стыдясь того, что прочитал сообщения в моём телефоне.

— Придурок, который любит портить мне жизнь. — Мои глаза медленно блуждают по телу Аарона, прежде чем встретиться с ним взглядом. — Он мой бывший парень. Изменил мне с моей собственной сестрой. Он планирует сделать ей предложение в канун Рождества. Определенно только для того, чтобы еще больше разрушить мою жизнь.

— Как же так?

Я позволяю смешку вырваться из моего горла.

— Я живу в небольшой деревне. Слухи быстро распространяются. Люди там знают, что мне изменили, но, по их мнению, это должно было случиться, потому что Леон и Джулия были предназначены друг для друга судьбой. Мне не было грустно из-за Леона и моего разрыва, а он из-за этого злится. С тех пор, в каждый мой день рождения, он делает все возможное, чтобы испортить мне вечер.

И это не ложь. В прошлом году Леон подарил сестре путешествие по всей Европе на целых два месяца. И угадайте, почему? Правильно, потому что мой день рождения тогда уже не имел значения, раз моя сестра получила такой замечательный подарок. Это было все, о чем говорила моя семья. Мой день рождения давно забыт.

— Он не придурок, Льдинка. Он намного хуже. Кто вообще так делает? — говорит Аарон сквозь стиснутые зубы, его челюсть сжимается, как будто мысль о том, что Леон поступил со мной неправильно, раздражает его. Возможно, так оно и есть, но я не буду слишком сильно на это надеяться.

Какие надежды, София? Мне не позволено надеяться. Не в случае с Аароном. Это просто разорвет открытые раны, которые я едва успела закрыть.

Я пожимаю плечами.

— Это не такая уж большая проблема. Я все равно не собиралась ехать домой на праздники. Теперь у меня есть весомая причина не идти.

Аарон качает головой.

— Возьми меня с собой. Мне нужно поговорить с этим Леоном. Мне нужно накормить его своими кулаками или еще чем-нибудь. Насколько, блять, глупым может быть человек? — Аарон тянется к своему рулю, сжимая его руками, как будто он может побить любого, кто встретится ему в следующий раз, если он этого не сделает. — Клянусь богом, София, на его месте я бы боготворил землю, по которой ты ступала. Черт, я бы даже ходил в цветочный магазин, чтобы каждый день покупать тебе эти ужасные цветы цвета глицинии, которые ты так любишь.

Я молюсь, чтобы он сказал все это только для того, чтобы вызвать реакцию, а не потому, что он действительно так считает. Мое сердце не выдержало бы, если бы он имел это в виду.

Я не могу позволить проявиться эмоциям, не тем, которые он, возможно, хотел бы видеть. Однако все, что я могу сделать, так это отреагировать на комментарий о цветке. Я точно знаю, о каких из них он говорит.

— Сирень?

— Так они называются?

Я киваю, сохраняя на лице легкую улыбку.

Аарон всегда высмеивал меня за то, что они мне нравились или даже нравился их цвет. Хотя я до сих пор убеждена, что это просто светло-фиолетовый, сиреневый, если хотите, а он настаивает, что этот цвет называется «глициния». Не могу поверить, что он все еще настаивает на этом.

— Да, Никс. Так называется этот цветок. — Я тихо посмеиваюсь, а потом чувствую внезапную потребность ответить на его предложение. — Тебе не обязательно ехать со мной в Германию. Все будет хорошо. Я останусь здесь и буду учиться.

— Нет. Мы вместе едем в Германию. Пришло время восстановить связь со своими родственниками.