Восхождение

Глава 11 Время потерь

На бегу звоню Лексу, он сразу же отчитывается хриплым со сна голосом:

— Надана предупреждена, Тейн тоже. Но они не умеют водить флаер…

— Рабов — за штурвал, сами — на турели, — командую я, скидываю координаты, потому что ждать их не намерен, секундное промедление может стоить Элиссе или Тевуртию жизни.

Понимаю, что толку от соратников по Полигону будет немного, но тут главное — деморализовать противника. Дельты, будь то самые ярые отморозки, должны испытывать благоговейный трепет от одного вида элитного флаера, в то время как у них ржавые «ястребы» второго-третьего поколения. Покушение на жизнь гаммы или беты карается смертью, причем уничтожаются целые кварталы.

По идее, при нашем появлении налетчики должны рассеяться.

Мой флаер стартует первыми. Виктор рулит, мы с Мирандой осваиваем турели, мне привычнее пулеметные точки, Миранде оставляю плазменную пушку.

— Управишься? — спрашиваю у нее, пытаясь разобраться, как работает наведение, хорошо, во время службы во внешнем патруле хоть что-то освоил.

— Должна. В боевых действиях не участвовала, но на симуляторе набрала девяносто три балла из ста.

— Отлично.

Отлетев от наполовину потухшей ночной ступени, флаер пикирует вниз, презрев разрешенные воздушные линии. Чтобы не произошло столкновение, Виктор подал сигнал «опасность для жизни» и включил красно-зеленые проблесковые маячки.

Но в столь поздний час в небе никого, разве что патрульные флаеры. Пока летим, прошу Миранду найти контакты полицейского отделения, к которому прикреплен дом Тевуртия, она справляется за две минуты, и я сразу же звоню в участок.

Отвечают мгновенно, на той стороне слышен грохот и крики.

— На связи Леонард Тальпаллис, четвертый уровень, ведомство «Оплот». Вооруженный налет на участке, — озвучиваю координаты, — приказываю срочно принять меры!

Дежурный представляется в ответ и говорит:

— Господин Тальпаллис, мы приняли вызов с места происшествия и выслали патруль. Однако флаер по пути был сбит, а в данный момент мы заблокированы превосходящими силами противника…

Выматерившись, прерываю связь.

— Миранда, срочно — контакты любого отделения третьего уровня! — говорю я, смотрю по навигатору, что лететь нам осталось минут пять. — Вызывай их сразу по моему коммуникатору, как откликнутся передавай его мне.

Девушка управляется быстро, я представляюсь и озвучиваю проблему, упомянув, что ответственное ведомство не в силах помочь, а жизни людей, подвергшихся нападению, крайне важны.

— На линии майор Димион Скрикус. К сожалению, проблема вне компетенции нашего ведомства.

— Твою мать! Ты не проснулся еще, Скрикус? С тобой говорит лидер «Оплота». Четвертая ступень. Немедленно поднимай задницу и гони своих людей по координатам, которые сейчас получишь.

— Повторите, пожалуйста, какое ведомство? «Оплот»? Уровень доступа?

— Четыре ноль-ноль. Ты не ослышался. Срочно.

Волшебные цифры мгновенно сбивают спесь с майора. Чувствую, как на том конце линии раздражение сменяется напряжением и страхом.

— Так точно! К исполнению распоряжения приступаю.

Тарабаню пальцем по подлокотнику. Сколько полицейским надо времени, чтоб раскачаться? Полчаса минимум. Так что на них рассчитывать не стоит. Главное, чтобы моя команда не опоздала.

Под нами проплывает спящий парк третьего уровня, светятся фонари вдоль улицы богатых домов, благодаря голубым подсветкам кажется, что фосфорящиеся водоемы парят в воздухе. Изредка проезжают мобили.

Дальше следуют узкие ступени второго уровня — более темные, с бедными постройками и обесточенными черными парками. Все, что вижу в иллюминаторы, выводится на монитор. Вот знакомый парк, где декоративные лианы сплетаются в диковинные фигуры, вереница одинаковых домов, ожерелье светящихся фонарей, туда Тевуртий и пикирует, а я устанавливаю коммуникатор на панели управления, врубаю громкую связь и вызываю Тевуртия, чтобы скоординировать с ним действия, но ответа нет. Какого хрена? Неужели я опоздал? Ну же, Тевуртий, отвечай!

Зафиксировано противоправное деяние 2 степени сложности!

За предотвращение преступлений 2 степени сложности достижения умножаются на 5.

Его дом под нами увеличивается, доносится треск пулеметных точек, весь периметр залит светом. Снижаемся еще, и я вижу засевших в засаде налетчиков. Ворота разворочены, пулеметные точки уничтожены, в засаде сидят боевики. Один заряжает подствольник.

Не слыша, был ли щелчок ответа, кричу в коммуникатор:

— Тевуртий, я на месте. Ответь!

И снова тишина. Дурное предчувствие вскидывает башку, оскаливается и начинает расти, заполнять душу.

Система наведения флаера работает просто: устанавливаю над коленями подставку с экраном, где в четырех окнах отображается то, что происходит внизу, активирую режим боя, навожу на цель метку, нажимаю красную кнопку — искусственный интеллект выполняет команду: боевиков прошивает очередь крупнокалиберных пуль. Цель роняет гранатомет, но он успевает выстрелить, граната попадает в дом, снеся часть крыши на втором этаже, осыпает осколками бетона тау «синицу», стоящую на стартплощадке наверху.

— Вали всех, кого видишь снаружи, — командую Миранде, и несколько точек на участке Тевуртия расцветает взрывами.

Включаю громкоговоритель:

— Полиция! Немедленно сложить оружие и покинуть территорию!

Но, вопреки ожиданиям, налетчики не разбегаются в ужасе при виде высокоуровневого флаера, а начинают по нам палить.

— У них гранатометы, — говорит Виктор, делает резкий маневр — мы с Мирандой едва не выпадаем из кресел, виснем на ремнях безопасности.

Мимо проносится заряд, бахает вдалеке. Флаер описывает дугу над домом Тевуртия. Автоматическое наведение не работает в динамическом режиме, потому берусь за рычаги наведения со встроенными кнопками и стреляю наобум. Миранда работает по площади. Пули налетчиков не причиняют флаеру вреда.

— Леон! — доносится из коммуникатора голос Элиссы, и выдыхаю с облегчением. Живая! — Они в доме. Тевуртий не может ответить, отстреливается, мы на втором этаже, не можем пробиться к флаеру.

— Сколько их? — спрашиваю у нее и командую пилоту: — Виктор, делаем второй заход!

— Много. Четверо…

— Минимум семеро, — откликается Тевуртий.

Виктор выполняет команду, флаер пролетает над домом, откуда врассыпную выбегают налетчики. Не семеро, девять или десять.

Внутри дома грохочет взрыв. Из окон кухни вырывает пламя. Ах вы суки! Стреляю по убегающим, Миранда накрывает их огнем из пушек. Флаер резко берет вверх.

— Элисса! — кричу я. — Вы целы?

Доносится треск, кашель.

— Пожар. Дверь выбило, — хрипит Элисса. — Мамочки… Тевуртий, эй… Вы живы…

Он надрывно кашляет.

— Элисса — к флаеру, внизу огонь, здесь задохнешься, — распоряжается Тевуртий. Доносятся треск, возня. — Я не смогу. Нога сломана.

— Я не умею его водить! — кричит она, кашляет. — Ой, мамочки, у вас кровь… Надо жгут.

Дальше он говорит тоном, не приемлющим возражений:

— Элисса — на крышу. Леон, сможешь ее забрать? Нас собирались взять живыми, иначе просто взорвали бы вместе с домом… Держи коммуникатор и — вперед. — Последнее он говорит Элиссе.

— Да, скоро буду, — откликаюсь я. — Элисса, не глупи, делай, как говорят. Прилечу — вместе вытащим Тевуртия.

Десантируюсь, и с крыши мы улетим на стоящем там флаере.

Виктор делает резкий разворот и начинает снижаться, замечаю вдалеке огоньки двух летящих сюда машин. Отчаянно ругаясь, переключаюсь на Лекса, он отвечает скороговоркой:

— Мы все вылетели, а нам на хвост упали какие-то суки. Отстреливаемся.

— Твою мать! — восклицаю я и понимаю, что к нам летят не они и не полицейские — те вряд ли так оперативно сработают. — Виктор, вниз! Быстро. Как спущусь, проваливайте отсюда.

Смотрю в прозрачное брюхо на приближающуюся площадку, надеясь разглядеть Элиссу. Из люка на крыше тянется черный дым, видны языки пламени, но девушки на крыше нет! Проклятье, неужели наглоталась угарного газа? Или пытается вытащить Тевуртия?

Одной рукой цепляю карабин веревки к крепежу, другой набираю Элиссу, но нет соединения. Флаер зависает над крышей в четырех метрах, люк в его брюхе медленно ползет в сторону, в салон врывается грохот перестрелки — Миранда и Виктор палят по врагам, а они отвечают. Не дожидаясь, пока люк откроется полностью, бросаю веревку, скольжу по ней вниз, одной рукой держась, второй целясь из пистолета в люк на крыше.

Вражеские флаеры, старенькие «ястребы», проносятся над моим, поливая его огнем, но пули не берут броню более современной модели. Помню, что есть и плазменные пушки…

Отпускаю веревку, крича Виктору:

— Валите отсюда!

Откатываюсь в сторону, к стоящему флаеру, на полусогнутых бегу к выходу на крышу, но замечаю там движение, замираю, пячусь, потому что оттуда вылезает точно не Элисса. И не Тевуртий. Отбегаю к флаеру. Дом то озаряется светом прожекторов, то погружается в абсолютную тьму, и даже мои глаза не успевают перестраиваться.

Из дома вылезает налетчик с мордой, перепачканной сажей, целится по сторонам. Первый порыв — пристрелить его, но не спешу. Вскоре появляется второй, волокущий бесчувственную Элиссу под мышки. Навожу на него пистолет. Запрокинув голову, первый кричит в рацию:

— Мужик подох. Девка живая. Снижайся!

А вот теперь пора. Нажимаю спусковой крючок. Хлоп! Навожу ствол на второго. Хлоп! Дернувшись, он роняет Элиссу, заваливаясь за спину, я бросаюсь к ней. Свет прожектора бьет по глазам, на миг слепит. Надо мной зависает вражеский флаер, а перекатом бросаюсь к Элиссе вместо того, чтобы спрятаться под стоящей машиной. Прыгаю, накрываю ее своим телом.

Рядом проходит дорожка от пуль. Над вражеским проносится мой флаер, но не слежу за боем. Все так же прижимая Элиссу к себе, качусь в спасительное убежище, молясь всем богам, включая Ахура Мазду. Под брюхом флаера перевожу дыхание, не обращая внимания на жжение вверху лопатки. Элисса, лежащая подо мной, закашливается, приходя в сознание.

Виктор все-таки подбил вражеский флаер: он кренится и зигзагом идет вниз, оставляя дымный след. С грохотом взрывается вдалеке — аж земля вздрагивает. Но и мой флаер подбит и слегка дымит. Виктор оказывается виртуозным пилотом, и каждый раз умудряется делать безумный кульбит и избегать попадания из плазменной пушки.

Положив Элиссу, свернувшуюся калачиком и кашляющую, пытаюсь открыть флаер, и до меня доходит, что он закодирован, если не запрограммирован на владельца. Длинно и многоэтажно ругаюсь, возвращаюсь к Элиссе, она к тому моменту приходит в сознание, всхлипнув, прижимается ко мне.

— Как открыть флаер? Нам надо уходить отсюда.

— Мне надо приложить руку к панели, у меня есть доступ, — хрипит она. — А вести можешь и ты. У тебя кровь, — она трогает мое плечо, но отстраняюсь.

— Некогда. — Подвожу Элиссу к панели у хвостового люка. — Открывай.

Поглядывая на выход из дома, откуда вырываются языки пламени, она прикладывает руку к панели, которая непозволительно долго считывает информацию, сопоставляет ее в своих электронных мозгах… На миг снова слепну от прожектора, закрываю собой Элиссу, слышу свист открывшейся двери «синицы» и толкаю девушку туда, падаю сам.

Позади грохочут пулеметы вражеского флаера. Еще что-то грохочет. Пули влетают в салон и впиваются в обшивку. Не могу проморгаться. Элисса кашляет, хрипит. Ощупью тащу ее к креслу пилота. По щекам катятся слезы, и ослепшие глаза смутно видят панель управления, Элисса ее запускает, я отдаю команду закрыть люк в хвостовом отсеке, через который мы вошли.

Стену прошивает еще дорожка пуль. Вскрикивает Элисса. С шипением закрывается люк. Оборачиваюсь и едва успеваю подхватить девушку, заваливающуюся набок.

Мир будто становится на паузу. Остается только Элисса, ее синие глаза, дрожащие ресницы. Под ладонью, прижатой к ее спине — горячее, мокрое. Неверяще смотрю на окровавленную руку. Элисса улыбается и шепчет:

— Люблю тебя. Боялась, что не успеешь. Теперь не страшно…

— Тссс! Все хорошо, маленькая. Молчи, береги силы. — Тащу Элиссу к креслу второго пилота, ее ноги не слушаются, волочатся по полу. — Я тоже тебя люблю.

Пожалуй, впервые в жизни мне страшно. До тошноты страшно развернуть Элиссу и оценить повреждения. Но пересиливаю себя. Смотрю на три пулевых отверстия: чуть выше подвздошной кости, позвоночник, лопатка — и понимаю, что все очень нехорошо. Даже если прямо сейчас положить ее на операционный стол, не факт, что она выживет, а если выживет, то никогда не сможет ходить.

Ерунда. Мне это все равно, главное — чтоб жила!

Выживет! Должна! Я спас столько людей, и ее смогу спасти. Логика отключается. Остается единственное желание — помочь Элиссе. В моей жизни было много чудес, пусть будет еще одно. Пытаюсь вылечить ее с помощью способностей, но программа выдает ответ, что я смогу это сделать только завтра.

Пытаюсь посадить ее в кресло. Надо срочно лететь… Но девушка вцепляется в мою футболку мертвой хваткой.

— Стой. Я все равно умру. Ты не успеешь. Лучше обними меня.

Как идиот, делаю, что она говорит, вместо того, чтобы рвать отсюда в медицинский центр, прижимаю к себе девушку, губами нахожу слабо пульсирующую венку на ее виске. Элисса водит руками по моей спине.

— Спаси… бо.

Руки ее бессильно виснут, голова свешивается набок, и по телу прокатывается волна дрожи. Она знала, что так будет, и предупредила заранее. Надо было забрать ее с собой, а не оставлять у Тевуртия. Осознания потери еще нет. Сажаю Элиссу в кресло второго пилота, пристегиваю. Снаружи грохочет громкоговоритель, но это вне меня. Включаю флаер. Отмечаю, что прибыли полицейские, три флаера отсекают периметр.

Накатывает злость. В груди, где было сердце, клубится ярость. Поднимаю флаер в воздух, отвечаю на вызов по коммуникатору.

— Димион Скрикус! Докладываю…

— Нужны трое для допроса. Остальных — расстрелять.

Говорю Виктору, что все в порядке, и вместо того, чтобы улетать, возвращаю машину на место и глушу мотор. Ярость застилает разум, отодвигает долг и сжигает инстинкт самосохранения. Эти твари не должны жить. Никто.

Спускаюсь с крыши по пожарной лестнице. В раскуроченном дворе уже никого нет, но на улице слышны крики, выстрелы, отрывистые команды полицейских. Копы взяли налетчиков в оцепление и гонят сюда. Отлично. Пойду им навстречу.

Передергиваю затвор. Шагаю к дымящемуся провалу в заборе. Пенелопа знала. Элисса знала. Только я идиот. Если бы прислушался к ним, все было бы иначе.

К дому пятится человек с автоматом. Стреляю ему в затылок. Подхожу к дергающемуся телу, переворачиваю его ногой. Поднимаю автомат, целюсь в голову и превращаю некогда смазливое лицо в месиво мозга, крови и обломков костей.

Как взбесившийся волк, не чувствую удовлетворения. Мне не расстреливать хочется этих мразей — рвать зубами, смотреть, как хлещет кровь из горла, чувствовать, как дергается тело, испуская дух.

Работаю, как машина. Цель — выстрел — добивание. Правая рука слушается плохо — и плевать. Над головой проносится флаер кого-то из моих соратников.

Плевать.

Пищит коммуникатор — и пусть, я вижу цель, это гораздо главнее.

Над головой виснет флаер, потоком теплого воздуха вздымая пыль и сухие листья, меня накрывает луч прожектора, и зычный голос Вэры прокатывается над поселком:

— Леон, ты что творишь? Жить надоело. Брось оружие!

Понимаю, что если сейчас остановлюсь, то реальность догонит, обрушится и размажет по асфальту. Навстречу выбегают полицейские, и я бросаю автомат, разворачиваюсь и шагаю к пожарной лестнице, карабкаюсь наверх. Во флаере беру Элиссу на руки, глажу лоб, щеки, губы. Обнимаю.

Ты предотвратил преступление 2 степени сложности!

Осталось предотвратить 247 правонарушений.

Во время облав я терял друзей, учителей, учеников, и каждый раз вместе с ними отмирала частица души. Но теперь я будто бы ушел в минус, в антиматерию, в душе разверзлась бездна, куда устремилось все — цели, достижения, смыслы, друзья.

В салон врывается Надана, за ней — незнакомые полицейские.

— Леон, слава богу, ты не ранен…

Она округляет глаза, видя Элиссу у меня на руках, шумно сглатывает, раскидывает руки, оттесняя полицейских.

— Идемте на крышу, там и поговорим. Все в порядке!

Кладу Элиссу, поднимаюсь, весь перепачканный кровью ее и своей.

— Взяли пленных? Нужно допросить, узнать, кто заказчик.

Надана отводит взгляд.

— Отвезем их на базу, там и допросим. Прилетай, как будешь готов.

Не сдержавшись, она возвращается и обнимает меня.

— Мне очень жаль.

Наверное, слезы принесли бы краткосрочное облегчение. Но эта роскошь мне недоступна. Перебираю спутанные пряди Элиссы и понимаю, что нужно жить дальше, пусть это будет и движение по инерции.

Жить, чтобы никто не ушел безнаказанным.