Восхождение к власти: день гнева

Глава семнадцатая. Ни тени сомнений

Спустя полчаса. Город Роэй-129.

Армии с двух сторон готовятся к великому сражению. Рейх мобилизовал войска и в кратчайшие сроки собрал у границы наступательную группировку в двести тысяч, артотрудия уже получили задачи, самолёты готовы нанести свой удар, а узлы боепитания скопили запасов на целую войну. Две недели дисциплинированной подготовки и чудес организации позволили развернуть войска в кратчайшие сроки.

С другой стороны собираются несметные легионы, готовые сотрясти земную твердь от залпов плазменных орудий и дай Бог после сегодняшнего дня ещё кто-то останется жив, ибо сила вооружения армий такова, что способна обратить в стекло песок десятка пустынь и буквально плавить танковые колонны.

Если Информакратии удастся сдержать наступления на первом рубеже и заставить захлебнуться штурм, то победа для неё будет обеспечена. Для Рейха же главное прорваться в ключевой точке, сквозь бурю народного негодования.

Роэй-129 стал одним из форпостов концентрации большого количества военных сил, вставших у столицы, чтобы удержать врага у самой Флоренции, дать время столичным силам получить необходимое северное подкрепление и развернуть оборонительные системы, превратив город в одну большую крепость, об которую сломает зубы Рейх. А после этого «апостолы» начнут бодрое контрнаступление.

Маритон, пробираясь сквозь теплицы и домики не интересуется тем, что сейчас твориться на границе, ибо его мысли заняты другим. Через линзы противогаза он видит стройные ряды оранжерей и небольших одноэтажных и однокомнатных домиков, собранных из серых материалов, напоминающих строительный пластик, используемый Информократией для возведения простых жилых помещений. Сотни гектаров вокруг города покрыты сельскохозяйственными угодьями односложного типа, эмитирующие лабиринт, которому нет конца и края.

«Зараза, когда он уже кончится? Будь вы прокляты, чёртовы архитекторы» - выругался Маритон, пробегая третий километр средь тепличных угодий. Сквозь мутную пелену полиэтилена он не может различить, что там находится и цветёт и уже завтра пойдёт на стол жителям города, если не сгинет в жутком огне наступления Рейха.

Вся одежда – от берец и до капюшона покрылась плотным слоем коричневой пыли, которая вздымается вверх при каждом шаге на сухую и необработанную землю. Но не она тут главная проблема, ибо бесконечные патрули, гуляющие средь теплиц, представляют опасность. Песок забирается всюду, цепляется за линзы и лезет в самые малые щёлочки и пространства, становясь неприятным напоминанием, что стёкла нужно тереть, и надеяться, чтобы оружие не заклинило.

Вдруг до ушей Маритона донёсся страшный грохот, сущий гром, который единой устрашающей волной звучал где-то за горизонтом. Он был резок, и даже в приглушённом состоянии сильно бил по ушам, взвывал к страху.

Единственный ориентир — это высотные здания, упирающееся в поднебесье синим и ярким столбом, выказывающим всю напыщенную техничность и цивилизованность Информократии. Мужчина, что тенью крадётся через стройные ряды теплиц, помнит, как «апостолы» пытались изобразить «прогресс» красивой и эфемерной картинкой, выстраивая города по принципу технической и футуристической красоты, чтобы произвести впечатление на любого, кто посетит сей страну. Счастливые жители и пригожие лица горожан прилагалась, как обязательный элемент ненужного самолюбия. Но вот попав в Информократию, счастливые лица быстро обращались в искажённые от боли и злобы гримасы.

Смотря на многоэтажные постройки, мужчину распирает желание, чтобы как можно скорее залп гаубиц снес эти памятники безумию, обратил бы в пыль их, вместе с ненавистными врагами и лидерами. Но пока это ориентировка на местности. Маритон с каждым шагом становится всё ближе к цели, но аграрные угодья настолько огромны, что уже третий десяток минут мужчина пробирается сквозь тепличный лабиринт, но они ближе не становятся, словно при каждом шаге равно удаляются вместе с парнем, играя в догонялки.

«Чудны игры разума» - подумал про себя парень.

- Маритон, - зашипел приёмник у уха, изливая сухой и безжизненный, будто бы механический голос. – Вызывает Рубин-1.

- Да, Рубин-1, – воин, прижав кнопку у шеи, присел и выставил дробовик вперёд на дороги «лабиринта», став медленно отходить влево, к небольшой канавке у высокой теплицы формы куба, чтобы не быть замеченным патрульным.

- Доложите о вашей обстановке.

- Продвигаюсь к намеченной цели. Ещё пара километров и буду на месте и готов к исполнению задания.

- В прямой контакт с врагом вступали?

- Никак нет. Противник находится в непосредственной видимости, - на фоне теплиц в образе прицела показались две фигуры худощаво-гротескного типа, чьи тела блестят и отражают небосвод на металлическом покрытии. – Два боевых дрона, но меня они не видят, - полушёпотом пояснил мужчина. – Всё в порядке.

- Хорошо, у нас появились новые сведения с разведывательного аппарата. В городе у здания, отмеченного как административный центр, постепенно собираются войска. Группа пехоты и техника. Судя по манёврам, они выстраивают оборонительный периметр.

- Спасибо за сведения, - тихо вполголоса произнёс в передатчик у губ Маритона, перейдя сразу к вопросу. – А как обстоят дела на фронте?

Ответом ему стала такая же безжизненная речь, преломлённая статическими помехами:

- Армия Рейха только что провела первичную артподготовку и начала наступление на укрепления Информократии, но столкнулась с ожесточённым сопротивлением со стороны оборонительных систем и войсковых подразделений. Пока что особый успех имеет Римская танковая бригада и восемнадцатый мотострелковый полк. Они взяли в окружение два опорника и прорываются к ПВО. К тому же флот пытается прорваться к берегу и высадить десант.

- Хорошо.

- Конец связи.

«Началось», - волной радости и неприязни пронеслось в душе Маритона. С одной стороны его радовало, что появился сам момент гибели ненавистной страны, а с другой он со скорбью понимал, сколько жертв это за собой повлечёт.

Роботы, обученные для войны, минули коридорчики меж теплиц, оставляя пространство небрежно пустым, даже немножко заброшенным, оставляя его разбавлять только клубами яркой коричнево-оранжевой сухой земли.

Фермерские угодья находили практически под тенью огромного административного комплекса, где сидит сам Легат и руководит обороной, а свет шпиля, словно бы заманивает к себе, подзывает и приглашает на разрешение старого спора. Только сейчас нет поводов вершить правосудие в соответствии с убеждениями морали, ибо план операции поставлен на кон и любое отклонение от него опасно целым поражением сегодняшним наступлением. А поэтому мужчина, рассматривая городские красоты, отбрасывает всякие мысли о личном, вспомнив про детали операции.

Проникновение на территорию врага, проведение разведки, выявление слабых мест в обороне и при возможности ликвидация армейских командиров. Но самое главное, он должен поставить ИК-маячки для ракетчиков, обозначив основные цели. Аурон, отдавая подобное указание, явно полагал, что Маритон раз знает приватности информократической системы, готов в одиночку сдюжить с ней и исполнит все поручения. Парень так же думал, хотя знает, что только он один может надеяться на успех, ибо все остальные в группе ничего не знают о том, что есть Информократия с её системами, правилами и стилем существования.

«Что ж, раз таков приказ» - подумал Маритон и вновь поднялся, осмотревшись по сторонам.

В кармане осталось ещё три маяка. Остальные пять уже рассеяны, затесавшись среди пары казарм, у энергохранилищ, у узла ПВО, на месте скопления бронемашин и систем управления артдивизионами.

С дробовиком наперевес он ринулся к сверкающим башням, как мотылёк, тянущийся к яркому свету, но его раж тут же был развеян рёвом мощного двигателя, доносящегося откуда-то сбоку. Рык разорвал тишину, ворвавшись в уши Маритона призывом к мгновенному действию, чтобы не быть замеченным.

Над полиэтиленовыми крышами мест выращивания овощей и фруктов показалась плоская приплюснутая башня и длиной вытянутой пушкой. Из люка выглядывает солдат с биноклем, рассматривая угодья. Патруль на лёгком танке гнал по дорожкам, преследуя одну-единственную цель – найти вражеских диверсантов, если таковые имеются и обезвредить их по возможности.

Маритон в полуприсядь стал медленно продвигаться, но всё же нужда призывает его к более радикальному действу. Он падает в ближайший кустарник и пытается спрятаться от патруля, но всё же его могут заметить.

В ладонях сверкнуло длинное лезвие, которое он направил в мутный покров. Прорвавшись сквозь полиэтилен и распотрошив тонкую плёнку ножом, получив возможность прохода, он протискивается вовнутрь, надеясь, что куст, скроет рваную рану теплицы.

Внутри его тут же ударила волна тепла и духоты, он прочувствовал всю жару внутреннего помещения, будто бы его забросило на берега тёплого моря в курортные районы. Зелёные растения в десять рядов проросли до его головы, опираясь на специальные конструкции.

- Горох и фасоль, тут растут бобовые, - констатировал Маритон, завидев зелёные лозы, которые обвились вокруг палочек и натянутых специальных верёвок, но тут же отвлёкся и пошёл вперёд по узким, в полметра шириной дорожкам, пытаясь уйти от патруля, закинув дробовик за спину.

Заведя руку к поясу, на котором в кобуре покоится пистолет с глушителем, воин Рейха достаёт его и срывает, приготовившись к бою. Обстановка становится всё тяжелее и интереснее, но всё же Маритон взглянул на дисплей, чтобы свериться с картой.

Тем временем танк завернул к месту прохода в теплицу и остановился, чтобы дать осмотреться. Солдат в блестящей серо-малиновой форме огляделся по сторонам, взирая в бинокль и выискивая любые признаки присутствия диверсантов, но всё чисто. Он так бы и мог уехать, если бы не наблюдательность. Убрав устройство, он тут же заметил порез в, который неестественно ровен для того, чтобы это выглядело проделкой веткой кустарника. Тут же он срывает с груди рацию и обращает сухую речь, разбавленную человеческой дрожью:

- Вызывает Альфа-3-1-у.

- Да, Альфа.

- Свяжитесь, - солдат с напрягом пригляделся к табличке на теплице. – С модератором аграрного участка номер триста пять, и спросите его на наличие повреждений в теплице.

- Секунду, - оператор на той стороне ушёл на пятнадцать секунд, после чего снова вернулся. – Он сообщает, что никаких технических повреждений внешней стороны теплицы не было.

- Это плохо, - хладно отчеканил боец. – Сообщите модераторам или администратору антидиверсионный отдел, чтобы они усилили патрулирование в аграрном районе и увеличили количество охранников на подходе к городу. Пусть поднимут по тревоге отряды зачистки и готовьте засадных киберариев. Так же подготовят к работе аккамуляриев. Объявите обстановку класса «бета-ипсилон».

«Повышенная боеготовность. Возможен противник», - расшифровал значение слов Маритон.

- Ваши требования будут переданы в антидиверсионный отдел и Правящую администрацию.

Как только поток статики и информации из рации пропал, солдат Информократии отдал приказ, чтобы машина двигалась. Танк с рёвом рванул дальше, оставив теплицу и продолжив наблюдать за районом.

А Маритон тем временем вышел из-за зелёных насаждений и выдвинулся вперёд, к выходу, как наткнулся на них. Бело-малиновая одежда, похожая на комбинезоны, из синтетических блестящих тканей – серый низ и красный верх, с серым воротником, а обувью служат короткие чёрные берцы. В руках у них всего лишь пистолеты и шоковые дубинки, а сами бойцы только что зашли вовнутрь и не успели сориентироваться.

«Обычные солдаты пехотных когорт», - опознал их диверсант.

Рефлексы и рвение Маритона сработали быстрее, чем противник смог отреагировать или заметить его. Он резким движением смещает себя в сторону и прячется за большой грядкой.

Те двое прошагали по всей теплице, осматривая её. Маритон осторожно двигался, крался, стараясь не попадаться им на вид, оставаясь вне взора. Так они и разминулись.

«Так лучше» - подумал бывший аккамулярий, ясно понимая, что не сейчас ставить опасность свою секретность.

Воин Империи, оставив опасность позади, вырвался наружу и продолжил ход. Перед ним тут же возникло небольшое одноэтажное строение из тёмного материала, с одним окном. Там в принципе может спокойно жить один человек, оно, и предназначено для «автономного культиватора полезных культур» – фермера.

Он только захотел бежать дальше, как раздался глухой удар, и по затылку внезапно пробежала жуткая боль, что заставила упасть Маритона на землю.

- Блядь, - выругался имперец, пытаясь схватиться за дробовик, но тот неудобно повис за спиной.

Пистолет мгновенно был выбит и полетел в сторону. Попытка выхватить нож провалилась – ему в голову уставили ствол орудия, сопротивляться дальше нет смысла. Досада от провала операции оказалась сильнее боли в голове.

- Вот я тебя и поймал, диверсант поганый, - реплика говорящего полна злости, и затем его опрокинули сильным ударом пинка, и воин Рейха пропахал носом землю.

Но, несмотря на злобу и ненависть в голосе, Маритон услышал в звучании нечто знакомое, как будто он слышал эту речь много, очень много раз. Голос тяжёл, суров и холоден и именно таким ему запомнился один человек, под начальством которого он прослужил долгие лета.

Имперец, переворачиваясь, от боли завалился на спину, и сквозь испачканные линзы видит черты округлого лица, тёмно-синие глаза, взирающие на него с осуждением. Маритон различил цвета ночи пиджак и брюки, укрывавшие чёрные кожаные туфли, начищенные до такого состояния, что отражают небо, а так же на воротниках отличительные символы принадлежности человека к воинской програманнской системе – серебряный значок в виде буквы «С». В этом человеке, что уставил в его лицо белоснежное энергетическое ружьё, он признал бывшего начальника, с которым отслужил стране больше пяти лет.

- Готовься к смерти гнида! – Виотин взвёл ружьё и готовится спустить крючок.

- Стой! – рука Маритона закрыла лицо от трёх стволов орудия. – Не убивай меня, обожди… постой.

- Что?! – злобно воскликнул Виотин. – Ты, сволочь, проник на нашу землю и служишь имперским собакам. Ты враг, которого нужно убить и я сделаю это!

- Ты уверен?

Маритон взялся за маску противогаза и стянул её себе на шею. Теперь он смотрит на бывшего товарища ясными очами. Мужчина видит изумление, расползавшееся по округлому лицу Виотина, и как в его тёмно-синих очах рождается шок, а губы пытаются выдать хоть какое-то слово, но все они вязнут ещё в горле, путаясь эмоциями и новыми мыслями, которые также рвутся наружу. Слуга систем Информократии не может даже звука выдавить, проглотив язык.

- Да, Виотин, это я – Маритон УК-115, как ты называл меня раньше.

- Но как? Ты же… тебя… нет, это невозможно, - Виотин опустил ружьё от лица Маритона. – Я не верю этому.

Кряхтя, потирая затылок, с тяжестью Маритон поднялся, отряхивая себя от пыли и как только последний кусок грязи покрытие одежды, мужчина заговорил с бывшим начальником:

- Но всё же это я. Вот, стою перед тобой. Целый и невредимый, больше не служащий гнилым постулатам тюремной страны.

- Нам сказали… быть не может, - всё прорывается шок через реплики Виотина. – К нам, ко мне пришло… зараза… специальное указание, что ты разжалован и отправлен на завод с присуждением програманнства А-8. А затем… Тиз-141 был уничтожен… ты же должен быть мёртв.

- Нет, мой друг, - Маритон в знак доверия положил пистолет обратно в кобуру, вызывая у Виотина моральный долг убрать ружьё до конца. – Я жив, если можно так сказать.

- Ты теперь один из… мятежников? – подавленно вопросил Виотин. – Ты как те, которых мы садили за решётку? Ты предатель?

- Нет, совсем нет, - перекошенные губы Маритона искажались в извращённой улыбке, рождённой на стыке боли и сумасшествия. – Я всего лишь человек, желающий мести. Я каратель, который несёт правосудие.

- С тобой всё в порядке? – Виотин не спешит убирать ружьё, удерживая его в полу боевом положении, держа дуло у земли. – Твои слова… ты изменился. Я уже не вижу того работника, что отдавался работе со всей душой. Ты больше похож на диссидента, обезумевшего от дурных и инфо-еретических мыслей.

- Да, - выпалил Маритон, настороженно держа ладонь у кобуры, согласился Маритон, исказив голос в потоке дерганой злобы и кажется, что даже красный глаз засветился как-то неестественно, будто бы отражая злобную суть мысли. – Я больше не Маритон УК-115, нет…. Теперь я Маритон из Варси, человек, взращённый на одной цели. Знаешь, после смерти Анны мой моральный долг стать таким.

- Анна мертва?! – вскрикнул аккамулярий, удивившись ещё сильнее, а в его круглых, от изумления, глазах проскользнули уже намёки на разочарование.

- Она убита Легатом и его псами, - со злобой ответил Маритон.

- Что вообще было после того, как вы штурмовали тот проклятый шпиль? Какого чёрта всё после этого полетело к старому дьяволу?!

Маритон уже думал ответить, но за его спиной показался иной патруль. Теперь это не солдаты пехоты, а два бойца в ярко-красных балахонах и плащах с капюшонами, при каждом шаге шурша странным каскадом одежд. Пальцы, утянутые перчатками, сжимают автоматы, а тела укрыты пластинками крепкого металла, собранных в нагрудник пластинчатой брони, что кроется под чёрной тканью второго ряда одежд, а ноги в сапогах и штанах одинакового тёмно-серого цвета.

- Кто? – прошептал Маритон.

- Тизская Ауксилия, - кивая, ответил Виотин, встрепенувшись и отведя правую ногу чуть назад.

- Именем Макшины! – крикнули ауксиларии. – Оставайтесь на месте, иначе мы вас уничтожим!

- Стойте! – попытался что-то объяснить начальник аккамуляриев, но его движения были расценены как враждебные.

- Уничтожить! – ауксиларии и вздели короткие автоматы системы булл-папп.

Маритон мигом разворачивается на сто восемьдесят градусов, одномоментно срывая с плеча дробовик и не целясь, стреляет. Противогаз на его шее мотнулся за ним, едва не слетев. То же самое делает Витоин и все три дула выдали залп, выпустив шипящие сгустки жёлтого ослепительного света, озарившее местность.

- Я вам не дамся! – крикнул программанин.

Разгорячённая картечь с громом, разнёсшимся по округе, страшной силой бьёт в брюхо одному из бойцов, вороша одежды и вспарывая металл. А вот заряженные частицы ружья с жадностью вгрызлись в плоть второго врага, энергической дробью разорвали плоть и прожарили воина, сожгли ткань и расплавили металл. Затем ещё выстрел и вторая порция картечи приходится в голову, раскалывая её и окропляя пространство сине-пурпурным веществом. Солдаты Ауксилии, несмотря на фантастическую реакцию, не смогли предугадать, что двое, с виду пассивных и нейтральных человек. Два тела рухнули на землю, приляг валетом, испачкав тёмно-оранжевую землю пятнами красной насыщенной крови.

Два бойца опускают дымящееся оружие, смотря на дела рук своих. Маритон не испытывает жалости к ним, хотя ещё несколько дней назад впадал в уныние и депрессию при виде молодых юношей из ауксилии, что должны были сойти с ума от сверхчувственного восприятия мира благодаря «модификациям». Теперь же подобные чувства испарились. Виотин же в некотором ступоре от содеянного. Ради предателя и ренегата он расписался в смертном приговоре для себя. Но всё же, чувствуя нужду всё прояснить и расставить по местам, ошарашенно произнёс:

- Маритон… пойдём… как там… лучше всё обсудим в доме. А то здесь нас могут заметить.

- Согласен, - подгоняя в дробовик патрон, сказал под нос, мужчина. – Не охота попасться тут.

Двое ушли прочь. Виотин повёл Маритона к домику, что развернулся неподалёку. Небольшая конструкция, по виду стены напоминают строительный пластик, который не горит и практически крепче кирпича, отчего и подходит для возведения лёгких и простейших зданий. Малая и короткая лестница ведёт к чёрной двери, выделяющейся на тёмном фоне стен, которые при одном виде напоминают аромат кофе своим темноватом оттенком. Единственное окно – это источник света для комнатки в дневное время суток, ночью же всё заливается иллюмисцентом.

Виотин оперативно распахнул дверь, пропуская Маритона вовнутрь, и как только воин Рейха преодолел порог, он увидел простенький и очень уютный интерьер – белые стены, обклеенные обоями цвета северного норвежского снега, по углам расставлены три одноместные кровати с прилегающими к ним шкафами, а посреди стоит небольшой квадратный столик с тремя стульями. В потолке, прямо над столом, установлена пластина, под которой сотни диодных маленьких лампочек, озаряющих пространство в ночное время холодным цветом. Под подошвой берец оказывается светло-бежевый ленолиум, недавно отмытый.

- Миленько, - констатировал Маритон, вытирая берцы о чёрную тряпку.

- Не стой, ты проходи. Поговорим, - и, указав ружьём на стол, договаривает. – Присаживайся.

Маритон подошёл к тёмному квадратному столику, сделанному из тиса, на котором стоит чашка недопитого кофе – в пределах белоснежных керамических стенок плескаются в мутной жидкости остатки молотых зёрен. Мужчина снял дробовик с плеча и положил рядом.

Внезапно дверь распахивается на всю и имперец инстинктивно хватается за оружие и выставляет его в сторону входа, но тут же опускает, ибо через прицел увидел знакомые лица. Первый со светлыми волосами и вольными чертами лица, похожий боле на подростка, нежели воина. Его светло-голубые глаза уставились на Маритона, и в этом юноше мужчина нашёл знакомые оттенки внешности Изора. Но в контраст рядом с ним массивный, с атлетическим телосложением, голову украшают длинные чёрные волосы, походящий на германца из нордического леса, мужчина. Его лицо сурово и холодно, а в карих глазах так и норовит пробежать скандинавский холодок, что довольно. Оба одеты в стандартные одеяния аккамуляриев – блестящий серый плащ, кожаная майка и штаны, уходящие под высокие сапоги на шнурках.

- Изор? – потрясённо проронил вопрос Маритон, опуская дробовик. – Аркус?

- Да, Маритон УК-115, - отчеканил по холодному грубым, будто бы пропитым, голосом Аркус.

- Я теперь Маритон из Варси.

Но суровый мужчина не обратил внимания на эту реплику, обернувшись в сторону начальника:

- Виотин УК-99, что это было? Мы услышали выстрелы и тревогу, - Аркус тяжело поднял руку и указал на Маритона. – И теперь вот он здесь, а за порогом трупы. Проклятье, что случилось!?

- Тише, Аркус УК-101, - тихим голосом попытался успокоить товарища Изор, приложив правую руку к подбородку. – Мы же Аккамулярии… там, на улице тела с ранами от энергетической дроби и картечи, - юноша метнул взгляд на оружие гостя и ткнул пальцем на холодный убийственный металл. – У него обычный дробовик под усиленный патрон, а у Виотина УК-99 энергетическое ружье.

- Ты хочешь сказать…

- Да, Аркус УК-101, - тихим и даже немужским голосом перебил он напарника. – И Маритон, и Виотин УК-99 убили тех.

Крупный мужчина бешено выкрикнул:

- Начальник, что за чертовщина тут творится!?

В ответ Виотин лишь развернулся на Маритона и спокойным голосом спросил:

- Да, Маритон, ты можешь рассказать, что за чертовщина тут твориться? – позвав всех за стол, где так удобно обнаружилось два стула, усадив Изора и Аркуса, Виотин, спокойной речью продолжил вопрос. – Что произошло после «Кардинала»?

- Рассказывать особо нечего. Из-за того, что я стал свидетелем падения Инфо-кардинала, Легат меня включил в особый… комитет. Там мы стали разрабатывать «план спасения» Тиз-141 от мятежников, после чего город был уничтожен со всеми жителями.

- Нам это не важно, - забасил Аркус. – Ты лучше расскажи, что стало с тобой и Анной, что вас обоих признали обычными преступниками? Что вы такого наделали, что сейчас ты в стане врага?

Маритон встал и со скрипом отодвинул стул. Он направился к единственному окну и, подойдя к нему уставил взгляд печального и безжизненного глаза в даль, рассматривая аграрные сектора, обойдя трупы. Он видит не просто информократичский ад, созданный для организации тюрьмы, но целую структурную проказу, поразившую души людей. Он не сомневается, что готов покончить с прошлым и встать на путь Рейха, но готовы ли его товарищи?

- А что же случилось? – тяжко выдохнул Маритон. – Мы влюбились.

- Что за бред ты несёшь? Друг, ты сошёл с ума?

- Тише, Аркус, - сурово протороторил Виотин. – Дай ему высказаться.

Все настороженно и с особой внимательностью продолжили слушать мужчину, который чутко рассматривает здешние места, не спеша с ответом.

- Вы все меня осудите, и я вас пойму. Мне пришлось дать волю чувствам, и Виотин знает, что меня те эмоции терзали очень давно, не давая покоя. Секунды счастья обернулись для меня жутким горем и не только потому, что я потерял Анну, но и оттого что узнал того, чего знать не нужно было… что владыки этого мира от вас скрывали. Да, тот «Кардинал» передал мне дискету с секреткой.

- И что ты на ней увидел? – вкрадчиво спросил Изор.

- Преступления. Как ради достатка и роскоши уничтожали тысячи людей и подвергали стерилизации неугодных, как истязали «А-8» для развлечения, чтобы удовлетворить жуткие похоти. Да и целый уничтоженный город песнью тысячей невинных душ скажет вам о «милости» Информократии.

- Слишком поэтично, для обычного воина, - смутился Виотин. – Но я с тобой согласен, - мужчина коснулся лысой головы, - проклятье, я сам не забуду, как лично отдавал приказы о ликвидации групп населения, которые могли бы показаться… мятежными. Только за одно подозрение.

- Этого просто не может быть! – вскрикнул Аркус, с лицом, искажённым от предостаточной злобы и ярости, откинув в сторону чашку с кофе. – Ты лжёшь! Ты лжёшь…

- Аркус, - положил руку на плечо ему начальник. – Ты прекрасно понимаешь, что это так. Те люди, против которых ты два года назад вёл дело, были обычными содержателями библиотеки за «Кругом интеллекта», а не инфо-еретиками. Те книги, которые нейромонахи опознали, как еретические… были просто религиозными и политическими трудами, которые противоречили учению Информакратии.

- Так их потом… в рабов и часть порешили…

- Да, - тяжело соглашается начальник. – Не потому, что они были реальными преступниками.

- Вот же сука!

- И что ты предлагаешь Маритон? - звучит вопрос от Изора, который чуть приподнялся. – Ты же нам не клевещешь?

Имперец обернулся. На его сухих и перекошённых губах показалась кривая улыбка, сильно устрашившая присутствующих, а из горла полилась сухая и мертвецки холодная речь:

- Ты можешь мне не верить, Аркус, честно, но я вам говорю истину. У меня нет причины вам лгать, ни единой достаточной, - мужчина развёл руками. – Вы посмотрите на меня? Разве я пришёл, чтобы лгать и пытаться вас переубедить? Я вас прошу, вспомните Анну и что она для вас всех сделала? – руки Маритона рухнули, словно онемели и с печальным лицом он продолжил речь, переполненную горечью и хандрой. – Для каждого из вас. И заслуживает ли она того, как умерла, стоит того, что её убили как собаку, заставили терпеть неимоверную боль и оставили её прах на улицах города? - внезапно Маритон сорвался, пыл в нём как гром среди ясного неба взорвался, ударив небывалым рвением в голос. – Скажи, Виотин, она заслуживала такого? Скажи!? Анна для тебя столько дел раскрывала, столько людей пересадила и своими… не совсем чистыми докладами вытаскивала твою голову из-под административного топора начальства. А ты, Аркус, ведь тебя та хрупкая девочка вытащила из засады. Ты мог помереть и тебя бы пристрели как крысу или разделали, как свинью на бойне, - от горьких слов Аккамулярий резко встал, и было хотел ударить бывшего напарника, но монолитом своих же воспоминаний был охлаждён. – Ага, вспомнил, всё-таки, - с желчью отметил Маритон и посмотрел на Изора, и кажется, что и его неживой красный электрический глаз вот-вот пустит слезу. – А ты, Изор… ты же помнишь, что она сделала для тебя? Надеюсь, помнишь, как она бросилась в огонь, чтобы тебя вытащить из того завода? Надеюсь, ты ясно помнишь, как она обожглась и едва ли её не пришибла огненная балка, и что если бы не её помощь ты бы стал ничем не лучше жареного куска мяса? – Маритон чуть примолк, посматривая на поникший вид каждого и на то бремя, что вызвал у каждого нахлынувший каскад воспоминаний. – Изор, ты спросил, что делать, так ведь? – в ответ миловидный парень кратко кивнул. – Я тебе отвечу. Рейх придёт сюда в любом случае – сегодня, завтра или через год… неважно. Его мощь непомерна, и сражаться с ним – глупость глупостей. Нужно примкнуть к нему, и если не за него, то хотя бы в отмщение за напарницу.

- А ты? – ввязался с требовательным вопросом Аркус. – Ты за что сражаешься? За ту Империю? За будущее? Или просто из жажды мести?

Маритон с мрачным озадаченным ликом уставил взгляд в пол и спустя секунды вновь заговорил, только все поняли, что это скорее диалог с собой:

- За что я сражаюсь? Я сам спрашиваю себя с того момента, как покинул Тиз-141. И я понял одно – не за Рейх и не за месть, а за то, чтобы человек между двумя мог встать на сторону меньшего зла. Рейх это не сказка, это государство идёт подчинять и порабащать, но я знаю, что с ним миллионы людей не потеряют человечности, что наконец-то придёт конец тюрьме под названием Информократия. У меня нет сомнения, что за ним будущее.

Худые губы юноши разошлись в хитрой улыбке.

- Нет Маритон, - тихим голоском заговорил Изор. – Не за Рейх ты сражаешься и это точно... я это понял, когда ты рассказывал об Анне. Главный вопрос в том, насколько далеко ты пойдёшь, чтобы доказать серьёзность намерений.… Не пытайся говорить, что тебя заботят судьбы будущего, прошу тебя.

- А вы?! – возмутился Маритон. –Напарники, готовы ли вы пойти за мной, чтобы отомстить? Столько всего она сделала ради вас, что бы жили, а вы сможете хоть раз в жизни ради неё сделать? Готовы ли вы вернуть долг и воздать убийцам по счетам? – на секунду парень притих и тихо, практически не слышимо проронил. – Да, Изор, я готов пойти до самого конца, а готовы ли вы?

- У всех у нас есть грехи пред людьми, - потёр ладони Виотин. – Все мы себя запятнали неукоснительным исполнением приказов Информакратии.

Комнату наполнило молчание. Все погрузились в размышления, думая о том, что делать дальше. Аркус и Изор надеялись на приказ начальника, а Виотин размышляет о командовании и о том, а правильно поступить. Сейчас от него зависят не только две жизни подчинённых, но и возможно само будущее, хотя… совесть и чувство долга взывают к единственно верному решению.

- Что же мне ещё сказать вам? – тихо спало с губ Маритона.

- Если это поможет искупить вину… если это поможет… если больше никто не будет делать того, что выпало нам, - качая головой, каялся Виотин; в его глазах имперец узрел уверенность.

Начальник поднялся со стула, выпрямившись по стойке смирно, и заглянув прямиком в душу бывшего напарника.

- Ты всё сказал Маритон из Варси… всё, что нужно было, - его ладонь сжимается на знаке отличия, слышится звук рвущейся ткани и Виотин отрывает символику, кидая её на стол, в свете затемнённого солнца на дереве блеснула буква «С» золотым сиянием. – Осталось лишь сражаться, мой друг.

Такое же движение повторяют и Аркус с Изором – они вырывают золотые буквы и швыряют их на стол. Никто не сомневается и Маритон находит это радостным – в его груди сердце ласкало некое тёплое ощущение.

«Людям нужен лишь повод, чтобы восстать, главное, чтобы повод был личным, и они отринут всякое сомнение перед выбором – сохранить существующий порядок или похоронить его», - осознал Маритон. – «Порой, пока беда не придёт в наши дома, пока власть имущие не сделают из нас соучастников своих преступлений, не будет и отклика в сердцах».

- Как говоришь, они её убили? – ноты сдерживаемой ярости невольно прорываются в речи Аркуса. – Обратили в прах? Что ж, настало время с ними сотворить такое же.

Виотин открывает свой шкаф и двумя звонкими поворотами ключа отворяет сейф, выволакивая всё, что есть. Через пару секунд один лишь стол заполнился горкой из бронежилетов, оружия и технических средств. Маритон тут видит и фонари, и гранаты разного рода, и ловушки для танков и даже лазерный резак.

- Какой у нас план? – спрашивает Виотин, кинув на стол большую винтовку. – Надеюсь, ты предусмотрел пути отхода, как я тебя и учил.

- Попасть в логово и уничтожить зверя, - отчеканил Маритон и тут же перешёл на более спокойную речь. – Нам нужно попасть вовнутрь главного здания и ликвидировать Легата.

- Как ты планируешь это сделать?

- Есть одна возможность пробиться туда без боя, - заговорил парень, экипируясь в бронежилет, который на худощавом Изоре, как большая куртка на ребёнке. – Недавно в городе у самого Административного шпиля в канализации проводились работы и там сейчас есть доступ к нижним этажам. Мы можем спуститься туда и на месте работ пробиться вовнутрь и ликвидировать Легата.

Как снег на голову – дверь распахивается и в неё входит непонятный боец, перебивший речь паренька. Он одет, так же как и солдаты ауксилии, и шаркая алым балахоном, как хозяин прошёл через порог, тут же всем стало понятно, кто он и зачем явился. В его руках сжат автомат и ещё чуть-чуть, и он разразится очередью по собравшимся. Маритон подхватывает дробовик и из дула с рёвом вырывается сноп разгорячённой картечи, разрывающая грудь солдату, отбрасывая с порога и за дверь.

- Противник! – звучит крик за дверью. – Вон в том здании!

В ответ высовывается Виотин и даёт дуплет из энергетического ружья, заставляя заткнуться ещё одного врага. Слышится хлопок на весь сектор, многократным эхом возвестивший о ещё одном убийстве и противник превращается в обугленный кусок мяса, резины и металлов.

- Похоже, будем прорываться с боем! – выставив дуло белого автомата в окно, констатировал Аркус, наблюдая за перемещением врагов. – К нам подходят ещё раз… два… шестнадцать единиц вражеской пехоты! И не только, - на глаза мужчины попадается плоская башня танка, что издали медленно, будто бы крадучись подбирается к группе. – У нас большие проблемы. Лёгкий танк!

Маритон видит, что творится вокруг – их окружают и готовятся уничтожить, но никто не желает отступать или менять намерения. Изор подтаскивает к окну противотанковую винтовку и собирается дать залп по лёгкой машине. Никто не сомневается в своём выборе.

- Ну, командир, что будем делать? – обращается Виотин к Маритону.

- Командир? – переспрашивает с удивлением мужчина, хватаясь за противогаз.

- Да, ты нас в это втянул – тебе и нести ответственность за нас. Так что будем делать?

Маритон натягивает на лицо маску противогаза и секундой позже активирует устройство связи, обращая в передатчик чёткую речь:

- Господин Лефорт Аурон, все датчики расставлены, можете передавать координаты для удара бригаде. Нам нужна ваша помощь!