Восхождение. Янтарное взморье

Прода 21.08.2024

— Тебе точно нужен друг.

Ника проследила за перемещениями пернатой виверны за время своего отсутствия. Легко и непринужденно — по оставленным следам, и речь вовсе не о лапах. Вив снова уделала крышку «капсулы».

— На выходных посмотрим вероятных претендентов на твои сердечко, лапы, перышки и хвост. Вместе. Договорились? — спешить с появлением еще одного попугая не тянуло.

Наверное, слишком свежа была память о зеленом дружелюбном певуне…

О зеленых, а также бронзовых: перед выходом художница снова посетила Дорб и общину беженцев. Сварганила супчик, ушла никем не замеченной. Орки были слишком заняты, чтобы обращать внимание на странную пришлую.

Теперь тут, в обычном облике, супчика хотелось уже ей. Или чего-нибудь другого, но обязательно тепленького. Может, дело было в леденящих касаниях сгустков мрака, может, в том, как весело было наблюдать за языками пламени, жадно лижущими палубу и фок-мачту Морского спрута.

За продуктами надо было идти в супермаркет. Ника проверила мобильный: сообщение о начислении пособия приехало. Шикануть на него особо не выйдет, но на обещанное самой себе шампанское и на еду точно хватит.

— Хочу креветок, — осознала вдруг Ника.

Мысль о морепродуктах заставила желудок заурчать. Фарш из осьминогов и кальмаров — это блюдо не для всех. На что-то крутое и изысканное ее скилла в кулинарном деле не хватит. А отварные или жареные креветки она уж как-нибудь должна осилить, верно?

На всякий случай Вероника пролистнула поваренную книгу. Там о креветках не писали, и пришлось спросить совета у поисковика. Там за кучей навороченных рецептов откопался обычный способ, с посоленной водой, небольшим количеством приправ и половинкой лимона для придания аромата.

Комментарии к рецепту были положительные, и отмечали прекрасное сочетание вареных креветок и пива. Но к пиву художница была равнодушна, а с шампанским…

— Вот и узнаем.

Во множественном числе, потому что от Анютиных глазок пришло сообщение: «Еду, жди».

Перед выходом Ника поставила на скачивание первый фильм из цикла «Пираты Карибского моря». Обещания, особенно данные самой себе, надо выполнять.

Некоторое время спустя на два голоса был озвучен вердикт: креветки и полусухое с пузырьками — отлично сочетаются. Особенно тогда, когда морские волны так и норовят плеснуть соленой влаги в твой бокал прямо сквозь монитор, а морским и романтическим приключениям героев хочется сопереживать.

Новая модель пожирала Стаса глазами. Жгучая брюнетка с отличной фигурой: осиная талия, высокая грудь, попа такая, что любая латиноамериканка позавидует. Еще и с лица хороша, что подчеркивает грамотный макияж. Кожаные брючки, белая хлопковая блуза, каблуки. «Гвоздики» с изумрудами в ушах сочетаются с цветом глаз.

Хороша. Вероника невольно сравнила с Элиной (даже имя броское!) Мирославу, как образец стиля и естественной красоты. Мира выигрывала в сравнении, но не так, чтобы с разгромным счетом.

Элина держалась с видом томной дивы. И не сводила глаз с куратора. Последнее было даже удобно: зачастую модель после начала сеанса живописи расфокусирует взгляд, погружаясь в свои мысли. Или начинает бегать глазами вокруг, из любопытства или от скуки.

Такой целенаправленный взор облегчает работу художника. Однако же Нике было немного неловко, как будто она в студии — лишняя.

По виду Стаса сложно было догадаться, замечает ли он столь пристальный взгляд или нет. Он ушел в работу, а когда художник увлечен творчеством, он (или она) словно погружается в отдельный пласт бытия. Где есть лишь холст, краски, образ и вдохновение.

У Вероники с моделью общение не заладилось.

— Кофе принеси, — распорядилась «латина» (так для себя обозначила натурщицу Ника) с порога студии.

Сделала удивленное лицо, когда высокий пластиковый стакан с латте ей подал Стас. Ника же двигала станок, подстраивалась под свет и расположение «подиума».

Под ноги модели, усаженной на возвышении, куратор бросил охапку красных роз и присыпал остаток пространства лепестками. Еще одну розу, карминного цвета — в тон помады, как знал, вставил в волосы над ухом «латины». Ее черная грива была присобрана в низкий хвост, нарочито небрежный, с выпущенными прядями по бокам.

После просмотра ряда танцевальных шоу, снятых в Китае, сайт, где Ника любовалась мастерством одной знакомой китаяночки, стал предлагать разные видео. Вроде как основываясь на предпочтениях зрителя. Пару раз Вероника даже смотрела предложенное.

В прошлый раз ей так подсунули трейлер к историческому (или псевдоисторическому, она не разбиралась в теме) сериалу, где император, его жены и наложницы, костюмы красивые…

На костюмах Ника и залипла, необычно же. И сцену-вставку с вводом в гарем новой императорской наложницы, ее купанием в бассейне с лепестками алых роз из того трейлера запомнила. Там прям всю поверхность воды усыпали лепестками, видимо, чтобы на их фоне красивую линию шеи и спины показать зрителям. Без ухода в порнографию.

Розы и лепестки вокруг «латины» живо напомнили Веронике тот трейлер.

Писать эту диву было интересно. Яркий типаж, характер легко прослеживается. И черты приятные, породистые. Не надо думать, как бы сделать (читаем: приукрасить) так, чтобы заказчик не плевался от итогового результата.

Но атмосфера в студии… Она давила. Будто не в рабочем пространстве художника с хорошим светом они находятся, а в тесном полутемном будуаре или спаленке. Запах парфюма, тяжелый и сладкий, в коем Элина себя не ограничивала, усугублял невольное сопоставление.

Ника не была дурой. Да, она никогда не вступала в отношения, но это ж какой толстокожей (или незрячей) надо быть, чтобы не воспринимать происходящего?

Элина хотела Стаса. Вообще или сейчас, малозначительно.

Стас хотел написать картину.

Ника хотела быстренько добить эту работу и оказаться где-нибудь подальше. Чтобы эти двое уединились без лишних — ее в данном случае — глаз.

Но вышло иначе.

Сработал заведенный до начала работы будильник. Элина подскочила, обожгла очередным пронизывающим Стаса и умчалась, оставив за собой тяжелый шлейф сладких духов.

Куратор проводил модель и вернулся к станку. Дописывать, в основном фон, розочки и лепестки.

Вероника оглядела оставленное моделью рабочее пространство. Вздохнула. Опустила кисть.

Она немного изучила привычки Стаса: новый приход натуры будет сопровождаться новым букетом роз. И свежими лепестками. Не считаясь с затратами — преподаватель не любил мелочиться. Так что писать бутоны сейчас нужды не было.

Хотелось на воздух. Пусть не особенно свежий — в черте города надеяться на свежесть можно разве у Невы в ветреный день.

Но и просто встать и уйти она не могла.

— Мы так и будем делать вид, что ничего не произошло? — спросила Ника, кончиком кисти указывая в сторону преподавателя живописи.

— М? — художник оторвался от холста. — Что ты имеешь ввиду?

«Действительно, что?» — Ника аж восхитилась такой степени отстраненности, что почти укатывалась за грань пофигизма.

— Октябрь, училище, — начала перечисление студентка. — Упертый старый хрыч в училище.

— А, ты об этом, — Стас неопределенно подернул плечами. — Я пришлю тебе список литературы. И темы рисунков. А, там ваш курс обязан написать какое-то эссе… Уточню, сообщу.

Четвертый курс — это почти целиком про практику. Про подготовку портфолио. Дипломная компилируется на основе работ, созданных за период обучения. Их тоже надо отобрать или, если требуется, написать.

Но и теоретическим занятиям есть место в расписании. В том, которое Вероника пропускала второй месяц кряду. И нельзя сказать, что была сильно расстроена или обеспокоена этим фактом. Хорошо, что Анюту можно попросить притащить с собой учебник-другой, если нужной литературы не найдется в сети.

— Хорошо, — не стала развивать тему девушка. — Как долго мне еще болеть?

— До ноября, — выдал явно заготовленный ответ Стас. — В ноябре в академии планируется ряд мероприятий, Панченко не сможет их игнорировать. Как и пустить подготовку на самотек.

— Поняла, — и тут проявила сговорчивость Ника.

Сходила к раковине, чтобы промыть кисти. Вернулась. Взяла в руки мобильный, нашла в нем слегка устаревшее сообщение. Зачитала вслух, чтобы не переврать в пересказе своими словами. Хотя не такое оно было большое, чтоб ошибиться.

— Ник, если кто-то обратится к тебе от моего имени, игнорируй. Стас.

Отправитель не торопился давать комментарии. Стоял с задумчивым видом, осматривал портрет. Искал огрехи, любовался? По лицу не понять: вот уж кто истинный мастер покерфэйса.

Впору записываться на мастер-класс. И не только по живописи.

— Иногда самое лучшее, что мы можем сделать, — Стас обошел по кругу станок с холстом. — Самое умное даже. Это промолчать.

«И это говорит мне человек, который своими словами и действиями вдумчиво ломал мою скорлупу, чтобы достучаться, помочь раскрыться, как художнику?» — Вероника натурально разинула рот. — «Тот, кто водил меня на крышу — прокричаться?»

— Не время, — куратор заметил состояние студентки, его сложно было не заметить. — И не место. К тому же, некоторые знания попросту небезопасны для носителей.

— Ты из ФСБ? — брякнула первое, что пришло в голову, девушка. — ГРУ? Или что вообще происходит?

— Фантазия у тебя будь здоров, — Стас усмехнулся и начал собирать длинноствольные розы с подножья подиума. — Да, я тоже хорош. Сформулировал так, что ты надумала…

— Так объяснись, — неожиданно вся эта ситуация задела Веронику за живое. — Я не ребенок и не умственно отсталая. Если о чем-то не стоит распространяться, особенно в училище, так и скажи. Пойму, язык за зубами держать умею.

— Ник… — тренькнул со столика черный аппарат с плавными обводами. — Сейчас действительно неудачное время для подобных разговоров.

— Ок, — она кивнула резче, чем обычно. — Последний вопрос и я уйду. Эта твоя отлучка как-то связана с оборудованием в той комнате?

Ника указала в сторону коридора. Туда, где кроме санузла и подсобки с холстами, подрамниками и другими полезностями, еще одна комнатка имелась. По размерам скорее каморка, чем полноценная комната, но все же. Внутри — установленный модуль ИМПП.

Кажется, она застала его врасплох своим вопросом. Со всего маха ударились о ступеньки небрежно (почти веником) собранные розы. Лепестки разлетелись в разные стороны.

Снова тренькнул мобильный. И еще раз.

— Иди, — не поднимая глаз от пола, сказал куратор.

С руки сбегала тонким красным ручейком кровь. Вероятно, флорист при обработке стеблей не срезал один из шипов.

Досада: вот, что ощущала Ника, покидая студию.

Звонок от Галины застал на полпути к дому. И оказался своевременным: поговорить с умным человеком всегда полезно. Тем более, когда этот человек знает о людях и отношениях больше, чем ты.

— Ах, какой шанс упущен, — заломила руки Галя. — Шикарный шанс. Был.

За чашечкой чая выслушала она пересказ Вероники о событиях дня. И немножечко углубиться пришлось, так, подруга постарше не знала о пропуске занятий с начала учебного года младшей подружкой.

Ника для начала спросила с сомнением:

— Ты точно не разволнуешься? Тебе же нельзя.

— Зеленый чай, — Галка приподняла чашечку. — Тибетские травы. Полный отказ от кофе. А также от острой и жирной пищи. Я не была такой спокойной последние лет двадцать своей жизни.

В духовке доходила до готовности рыбка, завернутая в фольгу. Без масла. Соль, лимон, немного специй. Чай Галя налила, дабы не сбивать аппетит перекусами.

Несмотря на «интересное» положение, было заметно, что Галя убавила в весе. Кое-что лишнее на талии и ниже сошло. При этом вид у похудевшей был свежий, не болезненный.

— А худеть не вредно сейчас? — Нике и впрямь небезразлично было здоровье близкого человека. — Вроде как есть за двоих надо, все такое.

— Брось. Я не на диете. Небольшое изменение рациона нам, — Галя огладила животик. — Только на пользу.

О больничном и его причинах Вероника рассказала первым делом. Ждала нагоняя, все же подруга была из тех, кто к образованию относился серьезно. Красный институтский диплом ей в свое время не помешал получить даже жаркий роман с будущим мужем.

— Я не вполне понимаю причины, — когда Ника исподволь подвела разговор к возможному выговору, Галя только пожала плечами. — Но они явно веские. Ты хороша в живописи. Я это знаю, твой куратор это знает. Ты это знаешь. Да все знают. Значит, никакой особенной проблемы в пропуске занятий нет.

В этот момент Вероника убедилась в эффективности травок, что упомянула Галя в начале беседы.

Говорить о «пропаже» Стаса на некоторый срок Нике не хотелось. Но если не сказать, то как собеседница поймет это неприятное, как будто склизкое (привет сгусткам мрака с корабля) чувство досады?

— Это между нами, хорошо? — попросила Вероника в этой части разговора. — Даже Лешке знать не стоит.

Леша — уже часть мира Восхождения. Тогда как у его жены упоминания капсулы и всего, что связано с игрой, вызывают лишь гримасу неприятия. С чужим человеком о кураторе — именно в свете наличия ИМПП в его студии — Ника говорить не стала бы. С другим игроком — аналогично.

Чуждая вирту, но практически родная самой Веронике Галина оказалась единственной, кому художница могла в общих чертах рассказать о сегодняшнем.

И вот, по завершению рассказа, Галя принялась сокрушаться об упущенном шансе.

— О чем это ты? — не поняла «наезда» Вероника. — Что за шанс?

— Ну смотри, это же почти канонный расклад: он ранится до крови, — принялась объяснять подруга. — Она немножко суетится, но все же находит аптечку. Неумело обрабатывает рану. Перевязывает… Хотя пластырь лучше смотрится в кадре. Он умиляется ее искренним беспокойством о себе.

Ника тщательно поискала в себе упомянутое беспокойство. Ну, кровь. Капельки. Не ручьем же, чего беспокоиться?

— Мужчины — некоторые из них — особенно те, что постоянно заняты, — продолжила свою мысль Галя. — В глубине души ждут, чтобы о них позаботились. Им нужна не профессиональная медицинская помощь в такой момент, а немного человеческого тепла и заботы. Все они были детьми. Разбивали лбы и коленки. Не шли с ними плакаться к мамочке, но когда она прижигала им ранки йодом или там зеленкой, то дула на ранку — и становилось не больно. Внутри каждого сильного самостоятельного мужчины есть такой мальчик.

— И? — все никак не улавливала ход мысли подруги художница. — Я тоже как-то расшиблась. Мне тоже дули на рану. Я — мальчик?

— Ты бестолочь, — Галка цокнула языком. — Я тебе о заботе говорю. Отклик на тепло, понимаешь? Нередкий прием, кстати, как завязка для романтических отношений. Еще лучше, если ранка на лице. Туда прям очень романтично клеить пластырь.

— Ну извини, по физиономии он себя веником из роз не хлестал, — Вероника представила себе озвученное, хохотнула.

Сработал таймер духового шкафа, хозяйка отвлеклась на неизменно важное — на пищу. Вкусную и здоровую, в чем вскоре они обе убедились. К разговору вернулись уже по насыщению.

— Есть, конечно, вероятность, что он в период отсутствия кувыркался с… как ее? — взгляд Гали стал немного хищным, но почти сразу смягчился. — Элиной? Если она замужем, то это бы многое объяснило. Свалили из города, где-нибудь на фоне горы Маттерхорн в тихом хостеле отрывались без риска попасться. Но это слабая версия.

— Почему? — Ника заинтересованно подалась вперед.

Она даже близко не могла понять, как старшая подруга приходит к подобным выводам. Зато уже думала, а не выпросить ли на пробу тех травок из Тибета? Ей порой тоже пригодилось бы успокоение.

— Зачем бы он звал тебя на живопись с ней? — «выкатила» Галка встречный вопрос. — Утомила так, что без третьего лишнего не готов с ней встречаться? Сравнить вас двоих? Не. Чушь и то, и то. Даже если он с ней спит, это не суть важно.

Хозяйка отвлеклась на заваривание новой порции чая. Затем продолжила.

— Очень может быть, что ты права, — Галя слегка нахмурилась. — И дело связано с вашей безумной игрой.

— Чего это она безумная? — насупилась Вероника.

— Я видела скрины игровых сессий мужа, — непреклонно ответила подруга. — Кое-что симпатично, что-то приемлемо, но многое — безумие чистой воды. Не спорь. У нас разные взгляды, очевидно. Я о другом вообще. Смотри: твой сэнсэй легко узнал тебя на игровой записи. Он тут же понял, что ты в игре. Узнал, какая именно игра. Почему то, что ты там делаешь, необычно, в это он так же вник. Вывод может быть один: он знаком с этим вашим Восхождением изнутри.

Ника заторможено кивнула. В этом, в отличие от пространных рассуждений о ранках, зеленке и тепле, имелась логика.

— Есть что-то опасное в вашей игре? — внезапно спросила хозяйка.

«Две недели назад пропал казначей Парусов с Черепом», — всплыли в памяти гостьи слова Мирославы. — «Три дня назад нашли тело казначея. Со следами множественных ранений, иначе говоря — пыток».

«Гале нельзя волноваться», — внутренний голос звучал убедительно.

— Не думаю, — взгляд Ники заскользил по кухонным шкафчикам, как бы выискивая, где подруга хранит свои умиротворяющие травки. — Это всего лишь игра.

— Поведение твоего куратора обретает смысл, если он хочет уберечь тебя от некой опасности, — высказала свою догадку Галина. — Как раз в духе мужчины, который привык все взваливать на свои плечи. И тащить, пока, как старый ослик, копыта не откинет.

— Хм, — студентка озадачилась.

— И такому не помешала бы забота! — снова разговор повернул не в то русло.

Вероника резко вспомнила о некормленой птице в запертой комнате. Вот кому забота реально нужна!

Засобиралась, попросила чмокнуть в щечку Леську, передать привет — без поцелуев — Лешке. Самой Гале пожелала здоровья, и побольше, побольше, чтобы хватило на двоих и еще осталось.

И ретировалась. Сбежала, попросту говоря.

И всю дорогу до дома обдумывала Галкины слова и выводы. Как будто пересыпала зернышки из миски в миску. В процессе высматривая хорошие зерна и подпорченные. Получалась…

Ерунда получалась.