Восхождение. Янтарное взморье

Часть 4

Гнев моря пал на безмолвный город. Все звуки, что еще не угасли под напором яростных волн, сосредоточились в Ла Мьюсика. Сигнальная башня стояла разбитая, как сломанный зуб; огромную, почти в человеческий рост, металлическую доску — било, по коей ударяли молотом — унесло вглубь города. Теперь она торчала из разбитого окна ратуши, подобно тесаку мясника в большой мертвой туше.

Живые попрятались в укрытиях. Чайки умчали от опасности, куда глаза глядят. Город-порт молчал. Разве только вода постукивала обломками о стены — где целые, а где уже лежащие в руинах.

В Ла Мьюсика вода, цветом схожая с чернилами, ринулась напором столь мощным, что мало кто успел осознать близость финала. Лишь Вал встал с банкетки, опустил крышку рояля, будто это могло уберечь инструмент, поклонился. Хель смыло в пируэте. Вала — в полупоклоне. Остальных Лазурное море загребло, кто как был. Хэйт только и успела, что убрать перо и бумагу в инвентарь.

Тьма, давление и ощущение взглядов, которым мрак кромешный не помеха. Все это царапает даже не кожу — самую душу. Озноб, мандраж и… страшный прилив любопытства, вот что накрывает Хэйт с головой вместе с чернильной водою.

Кроме взглядов в темноте есть и голоса. Приглушенные, обезличенные, они доносятся сквозь толщу воды обрывками фраз.

«Отмечены пресноводными…»

«Друзья…»

«Невозможно…»

«Мельчают озерные…»

«Младшие голодны…»

«Он звучал, как море…»

«Песнь глубже голода…»

«Та, легкая, показала, зачем у них два длинных плавника…»

«Она так гладко плыла…»

«Голодны…»

«Добыча…»

«Съешьте одного без метки…»

«Мало. Мало. Мало!»

«Друзья. Не еда…»

— Тихо! Не журчать! — рвет тьму и многоголосье рокочущий гул.

Некто огромный и исполненный силы, непостижимой для Хэйт, обрывает галдеж. И выносит вердикт.

— Море дарует названным легкую смерть. Один — младшим. За него сказать некому? Он — корм.

Водные оковы не дают озвучить возражения… Хэйт очень хочет подбодрить Локи, извиниться, что втянули его в это мутное дело, возможно, даже себя предложить на роль корма вместо авантюриста… В знак дружбы, к тому же, она — лидер клана, ответственность, взаимовыручка…

Тьма сгущается, размывает ход мысли. Вспышка! По глазам бьет свет, обычный дневной свет, к которому приходится привыкать после чернильного мрака.

Когда Хэйт проморгалась, выяснилось, что забросило ее в круг воскрешения в Велегарде, причем вместе с Маськой. Остальных явно по другим кругам разбросало.

— Мась? — позвала подругу художница.

Гнома не откликнулась, со стеклянным взглядом продолжила глядеть прямо перед собой. Глава Ненависти осмотрелась: знакомая площадь, прямо тут когда-то (всего лишь месяцы игры назад, а по ощущениям — как в прошлой жизни) она расклеилась и ныла, что напарница из нее никакая, даже хилые гоблины рвут ее, аки тряпочку, и стоит ее, бесполезную, бросить.

— Мась?

Хэйт подергала безучастную ко всему внешнему напарницу по тем местами славным, а местами гиблым приключениям за чувствительное — чернявый хвостик с малиновыми прядками.

— Твари, какие же они все твари, — абсолютно нехарактерно для себя выпалила Массакре; взгляд по-прежнему мутный, как грязное стекло.

Мимо проходили другие игроки: кто возрождался после неудачных схваток, кто просто топал по людной площади. Некоторые косились на сидящих на холодных камнях квартеронку и гномку.

Гнома в дорогущем (для своего уровня — едва ли не лучшем, если оставить за скобками эпик) снаряжении, с топориком из эргиума, оплетка рукояти из драконьей кожи, щит из чешуи бурого драколиска. Бронированным задом на камнях, ноги в разные стороны. С ней рядом на корточках дроу (на четверть) в простенькой тканой одежде (Хэйт для прогулки по приморскому городу не экипировала небесное разноцветье, обошлась неброской одежкой на замену). «Бедная» тормошит «богатую», наверное, со стороны смотрелось несуразно.

— Гады морские? — предположила Хэйт, так как малая забыла уточнить, кого она костерит не по-детски. — Надо написать Локи, спросить, как он, что с ним де…

— Знаешь же сказку о маленькой морской деве? — оборвала поток мысли гнома. — В нашей адаптации — Русалочка. Автор правил концовку, дева моря становилась девой ветра, мораль там со слезами и хорошими поступками… Не суть. Вот ТАКОЙ голос отобрали у девочки. Дали ноги, способности к танцу и невыносимую боль. Отрезанный язык и перманентные страдания за билет в мир людей. В котором, если ты хоть в чем-то отличаешься от социума — тебя не примут. ТАКОЙ голос за попытку стать… другой, обрести «бессмертную душу»? У малышки не было и шанса.

Конечно, художница читала «Русалочку». Правда, в ее книге история заканчивалась пеной морской, без каких-либо альтернативных дев ветра.

Мася шумно выдохнула, как если бы сидела не на открытой всем ветрам городской площади, а в душной потогонной парилке. Как будто силилась выпустить наружу то, что накипело. В зрачках вместо привычного искрящегося веселья — плеск темных волн, тоска, неприятие.

— На инаковость могут закрыть глаза, если у тебя есть власть или деньги, а лучше и то, и другое, — бесцветным голосом продолжила малая. — Или если на тебя распространит влияние тот, у кого имеется вышеперечисленное. Принц-покровитель женится, статус фаворитки немая танцовщица теряет, что делает свита? Те самые люди с «бессмертной душой», к которой стремится морская дева? Начинают вымещать обиду за милость венценосного красавчика, ее ж приблуда долго получала «ни за что». А она даже пожаловаться не может, язык-то отрезан. Как знать, может участь пены морской лучше, чем жизнь среди двуногих.

Переосмысление детской сказки настолько не вязалось с обычным поведением гномки, что Хэйт пару раз протерла глаза: точно ли все это ей не мерещится?

— А кто — твари? — когда приятельница замолчала, все же не удержалась от уточнения глава Ненависти. — Ведьма — да, а остальные?..

Спросила и поняла, что ответ очевиден. Прозрачен, как утренняя роса.

— Люди, — единственное слово пало тяжко, как огроменный камень с обрыва. — Мне нужно срочно увидеть Родьку. Тиснуть его крепко.

Гнома вскочила с мощеного покрытия. Руки с зажатыми кулачками изобразили плотное объятие, а после фигура гномы истаяла в воздухе. Маська явно отправилась приводить в исполнение угрозу.

Хэйт чуть было не последовала за подругой: не в смысле, тискать брата приятельницы, просто в реал, к одинокой попугайке. Остановил ее выставленный гномкой знак «равно» между тварями и людьми.

— Хотя бы узнаю, что да как там сейчас. Давно пора, — глава Ненависти распрямилась, отряхнулась и направилась в сторону портальных врат. — Демонов забороли, а вот совладали ли с разрухой — вопросительно.

Портал, нужный адептке тьмы, вел в степь. По дороге к портальным вратам глава Ненависти успела обменяться парой слов с Хель, Валом, Монком и Рэем. Они были в порядке, всех их раскидало по разным частям Тионэи. Ник Локи значился в списке участников Ненависти, как неактивный, серый. Игрок не онлайн. Парни тоже разбегались по своим реальным делам, танцовщица осталась на очередную тренировку.

Раз авантюрист вышел из Восхождения, спросить, что с ним делали обитатели Лазурного моря, не получится. Равно как и о самочувствии узнать. Пока что ясно — ничего хорошего. Гадать, насколько все плохо, в отсутствии Локи бессмысленно. Значит, лучше заняться тем, что доступно.

Вообще, визит в степь мог был состояться раньше, но то одно, то другое отвлекало. Принудительное купание вместо обзора достопримечательностей жемчужины Янтарного Взморья в чем-то даже пошло на пользу.

Накануне по другую сторону реальности Вал притащил «контрабанду» — еще не вышедший альбом их группы. Художнице в целом понравилось, Анютины глазки блестели от слез восторга. Но в памяти Хэйт из всего альбома отложилась всего одна песня, точнее, четыре строки под самый финал.

Всё. Не светится взрывами небо ночное,

И пули уже не свищут.

Когда уходят герои,

Кто-то должен убрать пепелище.

Демоны больше не угроза орочьим степям, но восстановлена ли жизнь местных до состояния, что было до вторжения Инферно? Крыша над головой, пропитание… Зарастила ли по воле незримых разработчиков степь рубцы в виде выжженных и разоренных весей?

«Недурно было бы проверить. В меру своих скромных сил — помочь. С уборкой пепелищ, ага», — Хэйт кривовато улыбнулась и шагнула в портал.

Порыв смело можно отнести к благородным, если забыть про «святую доброту». Достижение ей перепало в период, когда демоны кошмарили население степи, и потоки беженцев стекались в Дорб — удаленную от места прорыва Инферно крепь.

Именно там за помощь беженцам — часы у котла, однообразная и скучная работа — ей перепало достижение «святая доброта». Особое, первого уровня, давало оно два процента к максимальному количеству здоровья. Может, еще не поздно развить полезное достижение? И при этом сделать что-то хорошее.

На старом месте не оказалось котлов и палаток. Дорб больше не напоминал растревоженный улей, орки-стражники спокойно несли службу. Без ежевечерних «развлечений» в виде волн бесов, чертей и разнообразных демоняк.

На том можно было бы и успокоиться, вроде как галочка поставлена — в степи не нужна ее нехитрая помощь. Но Хэйт все же нашла интенданта, расспросила. Шрамов на видимой коже орка было больше, чем гладких участков. Бывших воинов в степи нет, и того же интенданта художница встречала на отражении волн порождений Инферно.

С подсказки интенданта глава Ненависти отыскала место сосредоточения беженцев. Не все из них смогли вернуться в родные места… Многих мест нет больше на карте Тионэи. Руины расчищают постепенно, приоритет восстановительных работ — Хворга и другие крепи. На веси не хватает рук и строительных материалов.

Обездоленных орков поселили близ западной стены. Два длинных дома без единого окошка стояли друг напротив друга, удивляли веселеньким видом покатых зеленых крыш. Вблизи оказалось, что это не кровельный материал такого цвета, а трава. Свеженькая изумрудная травка, мягкая на ощупь (Хэйт не удержалась, встала на корточки, чтобы дотянуться и потрогать мураву).

— Вау! — изумилась художница.

И только позже, благодаря местной жительнице, узнала, что это не модный дизайнерский ход такой, а следствие упомянутой ранее интендантом Дорба нехватки стройматериалов.

Проще говоря, жилища для беженцев сооружали буквально из земли и палок. Степь бедна на строевую древесину, с камнем тоже имеются трудности. А все, что завозится из иных регионов, отправляется в разоренные крепи.

Есть земля, трава, шкуры. Последние пускали на пошив кожаных мешков, которые набивали травой и использовали, как ложе для сна. Хэйт провели экскурсию, разительно отличающуюся от прогулки по Ла Бьен.

В домах нет комнат, только единое пространство с условным разделением: здесь ряды мешков-постелей, там большой очаг, трехметровый стол с лавками по бокам, а дальше — ткацкие станки. Между «зонами» подвешены циновки из жестких сухих злаков, переплетенные нитью из овечьей шерсти. Их можно поднять и опустить, когда нужно.

Едят не все разом, посменно. Кто раньше встал, того и ложка, при условии, что этой ложкой есть, что хлебать. Нет? Готовь сам или буди кашеваров. Хотя обычно для самых ранних едоков готовят заранее, оставляют на ночь котелок с похлебкой или кашей.

Орки не жалуются. Даже самые младшие из них. Травяная похлебка лучше пустого брюха, а земляная крыша, похожая на холм, в непогоду предпочтительнее неба над головой.

О том, что геологоразведка в лице миловидной гномкы доложила о нахождении у подножья горы Покоя участка восполняемого ресурса, то бишь, идеального места для каменоломни, Хэйт… промолчала. Во-первых, здесь уже все обустроили. Да, не идеально, но как-то попристойнее, чем в тех же «Героях» жилье фракции «Орда» рисовали: звериные шкуры, натянутые на жерди.

Во-вторых, отгружать камень в степь забесплатно… Казначей не простит такого разбазаривания ресурса. Сделать для пострадавших существенную скидку — это да. Но для высчитывания адекватного размера этой скидки, чтобы и оркам не чересчур накладно, и самим хоть немножечко в плюс выйти — опять же, Маська нужна.

В-третьих, раз в степи идет большая стройка, а в клане имеется орчанка с профессией строитель, есть основание совместить стройку и орчанку. Большая стройка — это много опыта. Профессионального, строительного. Взяли бы туда игрока просто так? Не факт, иначе бы глашатаи на площадях набирали желающих. А если игрок придет на стройку вместе с недорогим и очень нужным стройматериалом? Уже как-то радужнее выглядит перспектива.

— Я могу занять один из котлов? — уточнила у сопровождающей Хэйт, когда экскурс закончился.

Местная коротко кивнула.

Художница проверила инвентарь, вздохнула с облегчением: при смерти выпало только немного монет, а все травки и прочие мелочи для кулинарии уцелели. Когда-то именно в Дорбе женщина, очень похожая на ту, что водила ее по необычному жилищу, подарила ей рецепт супа из десяти трав. Именно его в расчете на вместительный котел и решила сварить сейчас Хэйт.

Чистка и обжарка корнеплодов, а также кипячение воды на суп заняли минут пятнадцать. Травок с собой она не так много носила, успел уже избаловать Ненависть высокой кухней с отменными бонусами мастер-кулинар Сорхо, и уступающие навыки Хэйт редко пригождались.

Художница быстро закончила готовку, уложилась в полчаса. Накрыла котел крышкой, металлическим прутом с крюком на конце сняла котел с огня, переместила на свободный подвес над едва тлеющими угольками. Покряхтела немножко в процессе: не столько тяжело, параметр силы позволял и больший вес поднимать, сколько неудобно.

Никто из встреченных здесь орков не просил о помощи. Они в основном даже внимания не обращали на пришлую, занимались своими делами. Не апнулась святая доброта, не прокачалась кулинария.

Ощущение правильности — вот, что получила за свой труд Хэйт.

— Выход, — шепнула она перистым облакам, собравшимся вместе так, будто это небесная птица летит в вышине.

— Вив, — обратилась к другой небесной птице Вероника. — Не могла бы ты не скидывать свои дела на модуль?

Пернатая явно тусила на крышке ИМПП, пока ее хозяйка лежала внутри. Неопровержимые следы пребывания на хромированном покрытии в виде маленьких аккуратных «ватрушек», где центр беленький, а «завиток» вокруг белизны выполнен в цвете зеленый мох, безошибочно указывали на пернатую.

Ника нервничала, потому как на мобильный в ее отсутствие звонили. Три пропущенных: один от Ани, второй от Стаса и третий из клиники, куда она на днях отвозила Зеленкина… Вызов от Стаса она проигнорирует, сам так велел в сообщении ранее. Потапова прискачет к ней вечером, это как дважды два. Из клиники наиболее важный звонок.

Она открыла электронную почту: верно, отчет о вскрытии пришел. Вчиталась… Поняла, что ничего не поняла — много медицинских терминов.

— Звоним? — спросила Ника попугайку, а точнее, попыталась подготовить саму себя к безрадостному разговору.

Работник клиники ответил после первого же гудка. Проявил тактичность, расшифровал непонятности. Вероятно, не впервой с неподготовленными людьми общаться.

Зеленкин ушел от сердечного приступа. Судя по состоянию сосудов и изношенности внутренних органов, к Нике он попал уже в преклонном возрасте. По виду и не скажешь, он скакал и пел задорные: «Чви-и-и-и, чви-и-и-и», а на деле бойкий птиц уже старичок был. Конечно, отлет из родного дома, стресс от пережитого, поимка, сколько-то дней в одном доме с котами, переезд к Веронике и Вив — это все не могло не повлиять на маленькое сердечко.

— Возраст, — завершил пояснения сотрудник ветцентра. — Он никого не щадит.

Иных внутренних проблем, как то: инфекций, грибков или паразитов у мальчика не обнаружили.

На остатках самообладания Ника завершила разговор. Выбежала из комнаты, с горящим лицом домчала до ванной, едва не наступив на тявкалку… Когда мужчина с располагающим к себе голосом говорил про Зеленкина, про его маленькое сердечко, девушку затопило искреннее и жаркое чувство несправедливости. Нерациональное, неправильное.

Однако, если бы такое было в ее власти, если бы невозможная связь между инфарктом престарелой соседки и инфарктом пернатого друга существовала, Ника без раздумий променяла бы жизнь двуногой старушки на жизнь крылатого старичка. Такой связи не было, всего лишь два сердечных эпизода произошли в короткий промежуток времени. В мире ежесекундно у кого-то прихватывает сердце, и не всякий пациент выкарабкивается.

— Дос-статочно, — скрипнула зубами художница.

«Надо научиться отпускать», — эту фразу она слышала так часто в выпускном классе средней школы, что перестала воспринимать. Пустые, бесполезные слова. Отговорка для тех, кто «готов жить дальше». Ширма между болью и безразличием.

Психолог утверждала, что в ней говорит юношеский максимализм. Бывший папин лучший друг за отказ поставить подпись в нужном ему месте назвал эгоистичной мерзавкой.

Очевидным путем, чтобы отпускать кого-то было легче, казалось — не привязываться. Чем меньше тех, кто врос в фибры души, тем проще расставания. Кто бы мог подумать, что комок перьев успеет стать для нее таким значимым?

Комнатная «виверна» раскричалась так, что на другом конце квартиры стало слышно.

— Вив нужен друг, — Ника ополоснула лицо, кивнула отражению. — Одиночество явно не для нее.

Подыскивать нового товарища «вот сейчас» не пришлось: заявились Анютины глазки и музыкант с глубокими тенями под глазами да слегка безумной улыбкой. И оба с игровыми новостями.

Сначала круто огорошил Вал. Он вышел из игры раньше, чем его кланлидер, и сразу по выходу с ним связались. Местное отделение Extra-World пригласило музыканта на подписание бумаг: они хотели выкупить права на созданную им музыку.

— Погоди, ты ж только что отыграл… — Ника потрясла головой, но стыковаться по времени события не спешили даже после тряски. — Кто-то выложил в сеть?

Она грешным делом подумала на Локи, который так быстро вышел из игры. Сосед развел руками в ответ.

— Завтра узнаю, на девять назначили встречу. Офис на Невском. Вернусь — расскажу.

Звякнул дверной звонок, Аня примчала со своей порцией известий. В прихожей стало тесно: Вал еще не успел разуться, отдать коробки с едой, так спешил с порога сказать о важном событии, а тут гиперактивный рыжик на эмоциях добавился. И хозяйка жилплощади в некотором обалдении переминалась с ноги на ногу. Тявкалка как этого и ждала: прискакала, принялась вякать, что она тут вся из себя страдающая, негулянная и голодная.

— Все в сад! — велела Ника, подразумевая выгул хвостатого злосчастья.

— Какой? — на автомате изумилась Аня: сколько раз выгуливала собаченцию, а садов ей по пути не встречалось.

— Детский, — выдохнула Вероника. — Там рядом навес, можно постоять, пока эта беда дела делает. Дождь же.

Октябрь срывал с деревьев ветром листья, мыл улицы холодными дождями. А надобность выгуливать чужую псину в промозглые дни не отпадала.

Вал отстранился, всем своим видом демонстрируя, что его ни в какой сад не выгонят.

— Тащи свои коробки на кухню, — махнула рукой «гостеприимная» хозяйка. — Будешь объяснять, что есть что. И чему там нужен разогрев…

Упаковка для еды уже стала узнаваемой в этих стенах: сосед повадился питаться, как житель сопредельного государства (больше четырех тысяч км общей границы у России с Китаем, по водам и по землям). Такие коробки Ника уже видела, содержимое нюхала, надкусывала и в целом довольно высоко оценила.

Нюанс: почти все предполагалось есть теплым или даже горячим. К холодной пище у китайцев отношение не очень. Таких штук, как салат из холодильника, в излюбленном музыкантом заведении не держали совсем. Теперь постепенно Вал приучал кланлидера к новым и необычным рецептам.

В этот заход он принес: свинину с грибами и побегами бамбука; «баоцзы» — паровые булочки с начинкой; рисовую лапшу с улитками и зеленью, а также «мапо тофу», соевый творог в остро-сладком соусе.

Кое-что из этого вид имело… сомнительный, но на вкус было: «Ум-м-м, как хо-ошо-о», — цитируя Аню Потапову, все еще проигрывающую в борьбе за букву «р». Или это она нёбо обожгла в тот раз острым соусом, что звуки стала местами проглатывать? Неизвестно…

В процессе раскладки пищи и посуды Вал докопался до хозяйки: что за чушь там мололи об отметинах те гады морские в кромешной тьме? Что за пресноводные, с чем их едят… в смысле, почему это не стали есть лидера Ненависти и еще нескольких представителей их замечательного клана?

Веронике пришлось кратенько излагать историю их приключений на дне озера Сиоли, где сокрыт Град Темных Вод. Как они наладили общение с местными, но становиться частью подводного народа отказались.

Умолчала она об эпизоде с продажей информации через Лешку. И мысленную галочку поставила: как-нибудь невзначай узнать у друга, что там у его начальника на озерном дне происходит? Уже немало времени прошло, чтобы наработать репутацию у «рыбов», так обозвал Лешка-Рюк обитателей Сиоли после знакомства с видеоматериалами. Новостей о доступности расы «водоплавающих» от представителей Extra-World не поступало.

Как бы не вышло, что в одну реку… точнее, в одно озеро нельзя войти дважды. И не затребовал бы шеф Алексея возврата денег. С компенсацией за потраченное зря время.

— О «метках» на нас я вместе с тобой узнала, — подытожила Ника. — Помнишь, не так давно Рэй рассуждал о том, что местные знают о нас, игроках, больше, чем им вроде как положено знать? Похоже, он зрил в корень. Они реально ставят какие-то метки в… не знаю, в лог какой-то, список дел, хороших и плохих.

— Типа все неписи знают, что вы подружились с подводными? — Вал свел брови в гримасе сомнения.

— А вот этого не знаю, — художница пожала плечами. — Мне кажется, нет. Не все метки всем и каждому видны. Морские увидели, потому что метка для донных… в смысле, подводных. Из храмов местные явно видят храмовые метки. Вот титулы, наверное, доступны всем. И сто процентов есть скрытые отметки. Такие, для своих.

В последнем утверждении девушка была уверена. Будь иначе, о ее обучении у Бестий давно бы прознали. Ан нет, тогда как сами Бестии легко и безошибочно находили ее, причем даже в локации с ограниченным доступом.

— Звучит логично, — принял аргументы соседушка. — Откроешь?

Потапова с пустолайкой завершили выгул, о чем сообщил сигнал дверного звонка. К возвращению Анюты (ее еще и мыть Тосины лапы напрягли, мол, кто девушку танцует-гуляет, тот ее и омывает) сытный ужин был подготовлен. Вал также озаботился китайскими палочками и благовониями, но последние Вероника пригрозила выбросить в окно вместе с дарителем, если надумает завонять ей комнату. Палочки же составили компанию традиционным вилкам, ложкам и ножам.

— Представляете, — с характерным уже «пве» выпалила Аня, стоило ей плюхнуться на стул. — Мы с таким псом столкнулись! Зубы: во, и слюна течет из пасти. Он как рыкнул! — «выкнул» в исполнении Потаповой. — К Тосе прыг, та села и… ну, испугалась. Не к столу, как именно. Пес без ошейника, без поводка. Глаз — бешеный. Бойцовской породы, наверное. Но это не точно.

— Кажется, собачатине пришлось мыть не только лапы, — это Ника безмятежно вставила в паузу, когда сокурсница переводила дух и пучила глаза.

А чего тревожиться? Все целы, иначе некому было бы пачкать ванну шерстью и уличной грязью. На Анютиных глазках ни царапины, она рядом совсем. Из необычного в ней разве что активность усиленная, обычно-то она при Вале немного стесняется.

— Фе, — скорчила рожицу Анечка. — Слушай дальше. Я на него как крикну: «Стой!» — он и встал. Носом повел, башкой потряс и стоит. Пялится. А у меня ноги — ватные. Тося жмется к ногам, скулит. Вот тебе и погуляли.

— И коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет, — продекламировала Ника.

— Это было очень смело с твоей стороны, — похвалил музыкант студентку, отчего та зарделась. — Чем все закончилось?

— Хозяин позвал, пес и ушел, — уже без прежнего жара досказала историю Аня. — Ну и мы домой побрели. Дела-то сделали…

И заметно стушевалась, ведь сама перед этим сказала: не к столу про такое говорить.

Дальше разговор утих, перетек в нечастые и не вполне разборчивые похвалы китайскому мастеру ножа и поварешки. Или чем там азиаты при готовке орудуют?

— После вкусного обеда вытри руки об соседа, — почти пошутила Вероника, когда голод был утолен.

Почти — потому что салфеток заведение к заказу не прикладывало. Вал, не понаслышке знакомый с общепитом Китая, поделился знанием: салфетки на столах, как у нас, в бесплатном доступе, там далеко не во всех заведениях встречаются. Чаще — за деньги. Цена пустяковая, обычно это один юань за стопку, но оно ведь на потоке.

Скажем, мини-кафе на десять столиков — это десять юаней на одних салфетках за один круг заказов с каждого стола. А десять юаней по текущему курсу — это примерно полтора доллара.

С другой стороны, там не принято давать на чай. Так что, платные салфетки и тому подобные мелочи обойдутся все равно дешевле, чем десять процентов чаевых с заказа, как принято в «Европах и прочих Америках», — это цитата из рассказа Вала.

По завершению этого занятного экскурса во внутреннюю кухню китайских… кухонь, настал Анин черед делиться сведениями. Вероника аж вбок всем телом подалась, так ей любопытно стало, что Потапова расскажет. Голос по мобильной связи у сокурсницы звучал так взволнованно и радостно, что неизвестная (пока) новость интриговала не на шутку.

— Сегодня я снова кормила тигренка, — на этом жизнерадостном начале Ника слегка отодвинулась: очередное кормление тигренка не тянуло на важное событие. — И чесала его. Потом меня позвали помочь перевернуть черепашку, она упала панцирем вниз. А вы знали, что бабочки пьют слезы черепах? У Тиллы в вольере всегда они кружатся, красивые, яркие…

— Напиши их, — дала совет Вероника. — Когда пишешь под влиянием эмоций и то, что нравится, получается лучше, чем по заданию.

— А… — рыжая зависла. — Так можно было?

— Нужно. Но я тебя перебила.

— Да! — встрепенулась Анюта. — Черепашьи слезы с минералами, они полезны бабочкам. А еще они — бабочки — чистят глаза черепахам. Знали? Я вот нет.

Вал и Ника синхронно покачали головами: симбиотические отношения носителей панцирей и чешуекрылых прежде никогда не входили в круг их интересов.

— Потом меня позвала к себе Авелина, она главная в приюте, — на той же восторженной ноте продолжила Потапова. — Она уже старенькая, но все ее слушаются. И люди, и звери. Особенно звери. Вроде говорит всегда тихо-тихо, никогда голос не повышает, а все при ней, как по струнке ходят.

Эти слова заставили Нику снова придвинуться к однокурснице. Авелина: местные не часто называют свои имена игрокам, обычно представление связано с заданием высокой сложности. Или с репутацией, уровнем вроде бы от превознесения. И по описанию это явно интересная непись.

Словесный портрет: внешность, манеру одеваться и какие-то родинки на лице старенькой, но явно достойной дамы художница пропустила мимо ушей. «Включилась» на самом главном: цели вызова Авелиной юной подчиненной. Нюте (так назвала персонажа Потапова) начислили зарплату. Но не деньгами, да и не зарплату вовсе…

В общем, главной старушке приюта понравилось усердие Нюты, ее искренность и доброта по отношению к животинкам. Так нубка первого уровня (вроде бы в приюте опыт не давали за несложные задания) получила свое первое достижение: Миролюбие. И титул: Друг животных.

Миролюбие значительно уменьшало радиус агрессии всех монстров (жаль, без цифр, насколько значительно). А на друга животных представители одноименной фракции не нападают первыми. Вообще. До проявления агрессии с ее стороны любой зверь пропустит Нюту беспрепятственно.

На этом моменте Вероника подпрыгнула на стуле.

— А если ты в группе будешь? — сходу принялась воображать перспективы художница. — Нападут на тех, кто с тобой, или нет?

Янтарное взморье — это не только живописные пляжи и бухты, это еще и джунгли, если от моря отдалиться. И обитатели джунглей, хищные, опасные животные. Для старшей группы в составе Ненависти опасные, а для группы кланлидера — это мобы «на вырост», на их уровнях им там очень сложно будет.

Если по заданиям им придется куда-то чесать через джунгли? Запросто может такое произойти. Что тогда? Звать Сорхо и его парней? Или носить всех по очереди на Шерри, чтобы не прибили по дороге?

Так джунгли не особенно удобны для полетов. И в несколько заходов придется летать, всю группу Шерри не унести. Вот если бы по джунглям шла такая… подруга животных, и на всех, кто с нею, не реагировала местная живность…

«Мечты-мечты», — Веронике пока оставалось только вздыхать. — «Ее же там первая встречная козявка перешибет из любой другой фракции».

Потапова на это молча развела руками. И впрямь, когда бы ей проводить испытания? И с кем? С такими же волонтерами из приюта бездомных животных? А они вообще существуют, или это Нюта-Анюта одна такая, особенная?

— Авелина сказала, что если я буду стараться еще усерднее, то смогу подружиться с кем-то из старых зверей, — докинула угольков в костер любопытства Ники сокурсница. — Хотя я же и так их друг теперь. Не поняла, что она хотела этим сказать.

«Старый — значит, мудрый зверь», — заработали «шестеренки» в голове хозяйки квартиры на новые данные от гостьи. — «Мудрый, по идее, должен же делиться мудростью? Или я уже брежу. И ей просто детеныша подарят за так, в смысле, бесплатно и без дополнительных квестов, из числа потомков этого мудрого друга».

Простор для фантазии открывался на загляденье. И Ника решила подождать с выводами. Естественное развитие событий — самый лучший вариант.

Гнать всю Ненависть на оказание добровольно-принудительной помощи таким вот приютам не лучшая мысль. Даже несмотря на «вкусность» и полезность титула с достижением. Как знать, может, получить их можно лишь на самых низких уровнях. А еще: сколько километров тигрят нужно нагладить на одну ачивку? Может, они все дружно ломанутся в приюты, потратят кучу времени, а взамен получат пшик.

— Продолжай стараться, — широко (и немного хищно) улыбнулась Ника подружке. — Это хороший совет.

— Подружишься с тигренком, он научит тебя превращаться в кошкодевочку, — обозначил свое присутствие и внимание к рассказу музыкант. — Ушки там, хвостик…

Анютины глазки стремительно набирали цвет — морковно-красный, преимущественно на щеках.

«Была б здесь Галка, уже кричала бы: „Кавай!“ — и тискала бы нашу рыжую стесняшку», — вспомнила про подругу-анимешницу Вероника.

И почему-то ясно и четко, как на качественной фотографии, увидела рыжую Анюту с медно-черными кошачьими ушками и хвостом.

— А возьмешь в друзья медведя, станешь Потапычем, — окончательно вогнала в ступор однокурсницу Ника, «потоптавшись» по фамилии Анечки. — Рыжий медведь — это панда?

— Ага, малая, она же кошачий медведь, — сосед хлопнул в ладоши, видимо, такое сравнение ему пришлось по душе. — Мы с Мэйли ездили смотреть на них в заповедник. Панды милые.

На этой милейшей ноте посиделки начали сворачивать. А самый подходящий образ — рыжей лисички — примерить к Ане Ника додумалась уже после отъезда той к себе домой. Анюта спешила запечатлеть бабочек, собирающих черепашьи слезы. Вал заторопился, потому что подошло время, когда он с ненаглядной переписывается (каждый вечер, если они оба не заняты) в каком-то там мессенджере. А хозяйку ждала куча дел. Лапы и клювы представителей «домашнего зоопарка» не позволяли скучать и лениться.

Соседушка зачастил. Ника еще терла глаза, отгоняя сон, когда он уже заявился и требовал кофе. Чашка кофе в обмен на рассказ — бартер вполне приемлемый. Но сон досмотреть этот… вредный товарищ девушке не дал, а там она беседовала с Шерри. О чем говорили, Вероника, конечно, не помнила, но точно знала, что собеседница ее прекрасно понимает. А ей ясен каждый шепоток питомицы.

— Выкладывай, — без намека на гостеприимство буркнула хозяйка.

И прильнула к теплому краю керамической чашки с благоухающим напитком. Вал не подвел: принялся выкладывать, чередуя фразы с мелкими глоточками кофе.

— Первым делом я спросил, откуда и когда они узнали о музыке, — поиграл бровями соседушка. — И слегка офигел от ответа. Так, вроде неразглашения с меня не требовали…

Тут музыкант пустился в слегка путаные объяснения. Похоже, сам не до конца врубился во внутренние процессы наблюдения за происходящим в вирте.

Если собрать в кучку его «показания», выходило следующее: стандартные действия игроков обрабатываются программным кодом. Для нестандартных, где нет явного решения, подключается ИИ — искусственный интеллект. А в случаях, когда ИИ не находит должного поощрения или наказания за какие-то особенные действия игроков, подключаются наблюдатели — специально обученные сотрудники корпорации. Таковые несут посменное дежурство в каждом отделении Extra-World.

Чаще всего ИИ пасует в ситуациях с творчеством внутри игры. Он сходу определяет оригинальность и качество исполнения, в рамках заложенных стандартов, но для тонких суждений в большинстве случаев привлекаются люди.

По пустякам дежурных специалистов не дергают, так что в каждый подобный случай они (специалисты) стараются вникнуть как можно глубже. И вынести объективное суждение: достоин ли внимания и награды тот или иной внутриигровой творческий процесс.

Деталь: наблюдателю желателен… наблюдатель, как бы это дико не звучало. Ему нужны глаза. Эффект погружения, а не плоская картинка на экране. Сколько в этом любопытства, а сколько следования протоколу, Вал не уяснил, а докапываться до сути было неудобно.

То есть, если Вал верно понял, человек (по возможности, конечно) подключается к просмотру игрового процесса от лица какого-то непися. Нет «глаз» и «ушей»? Тогда довольствуется трансляцией из игры.

— Мы были одни в зале, — Вероника снова замотала головой: обилие информации не добавило понимания многим аспектам. — Не считая мобов. Еще и ИИ… о его разработке говорили еще до моего рождения. Его всё делали, делали, и никак не доделывали.

— Ты безнадежно устарела, — с оттенком жалости высказал Вал. — ИИ уже лет… да много лет, как применяются. И много где. Госструктуры, госкомпании, корпорации, космические программы… Может, ты, как и все, ждала от ИИ большего, прям-таки сверхразума, а по факту это очень крутые вычислительные мощности. Вон, Кена расспроси, как вернется, если тебе интересны подробности.

— В официальных источниках нет данных, что к Восхождению подключен ИИ, — включила «педанта» девушка.

— Я так понял, игроделы особо не афишируют эту фишку, — пожал плечами сосед. — А фишка дико дорогая, к слову. Возможно, не хотят аналогий у пользователей с древней киношкой, где людей юзают как мозги и батарейки. Там они дрыхнут в капсулах, и жизнь их — симуляция, сон.

— Матрица? — Ника опознала по сжатому описанию действительно хороший старый кинофильм, там их несколько было, но впечатлил только первый из серии.

— Шаришь, — Вал поднял вверх большой палец. — У нас тут тоже капсулы, симуляция… Скорей всего, вписали мелким шрифтом в пользовательское соглашение, которое никто не читает.

— Фишку не афишируют, но тебе взяли и рассказали, — усмехнулась Вероника. — И не скажи, я уверена, что тот же Кен прочел все досконально.

— Так я же бард, — широко и обезоруживающе улыбнулся сосед. — Обаяния и красноречие у меня на максимуме. А Кен… Это ты у него и спрашивай, что он читал и как подробно. Может, не прямым текстом указано. Или Константин считает, как и я, что ИИ — это всего лишь новый виток развития устройств для вычисления. Сначала счет вели на пальцах, затем изобрели счеты, дальше в ход пошли калькуляторы, компьютеры, суперкомпьютеры. Теперь время ИИ, а за ними… Глядишь, реально сверхразум забабахают. Тебе хотелось бы жить в эру, в которой смелые фантазии писателей и сценаристов — реальность?

Вместо ответа художница передернула плечами.

Она буксовала: память подкидывала ей картинки, одну за одной. Вот она в гильдии художников пишет «Скорбящую», а вокруг потихоньку собираются люди… Она тогда еще обалдела от их количества, будто всё отделение собралось, чтобы пялиться на процесс создания картины. Тогда ее наградили взглядом истины.

«Сколько за тем людом стояло… теней? Может, все они были в тот момент „глазами“? Вот же у людей работка: и не скучная, и не пыльная. Знай себе глазей на художества и прочие творческие чудачества!»

Вот, немного ранее, она пишет Доверие: место проходное, но толкучки нет. Были ли там местные? Так, чтобы рядом? Не-а, разве что мимоходом кто шел. Ближе всех находился «беретик», народ набежал позже, случился спонтанный аукцион… Птаха на картине махала крылом, но никаких бонусов художнице не прилетело…

Ночь падающих звезд, бескрайняя орочья степь, еще одна картина без наград. Не то, чтобы поощрения должны давать за каждый чих, за любой мазок по холсту. Сама тенденция…

Когда повергали Архидемона, за картину с ним снова выдали «плюшку». Их группу тогда охранял отряд гномов. Довольно близко стоящих низкорослых, упакованных в отменные доспехи подгорных воинов.

Мать Дома Бестий, сложная модель, еще более сложная картина. Сиреневый пар от ручья, раскидистые деревья с длинными иглами — почти как сосны, если б у сосен иголки стали лиловыми, а размер увеличился в несколько раз. Друзы зеленоватых кристаллов на стенах и каменные глыбы… Там были только модель и художница. Вряд ли могущественная Глава Дома Бестий стерпела бы невидимку-наблюдателя в своей обители.

Затем теория посыпалась: третий уровень взгляда истины ей дали за картину с кухаркой… точнее, за серию набросков в Доме Сумасшедшего Стеклодува. Вот там из присутствующих имелись только Ненависть да обитатели дома. Да, не совсем обычного данжа, ведь с финальным боссом им даже не пришлось сражаться, с ним получилось поговорить. И весьма продуктивно.

«Можно ли считать необычных мобов за неписей? Хм-м… Могли ли где-нибудь в стороне летать стеклянные комары? Или же стеклянные тараканы ползать?» — Ника глубоко задумалась. — «Или мне ИИ насчитал за объем проделанной работы повышение уровня взгляда истины? Эскиз — он зачаток картины, там особой художественной ценности искать нет смысла. И привлекать „специально обученных“ тоже не обязательно. Пожалуй, в этом есть логика…»

Так глубоко ушла в перебор воспоминаний, что пропустила часть слов соседа про авторские права и разбивку его концерта-импровизации на несколько отдельных музыкальных тем. Очнулась, когда Вал упомянул достижение — все, чем его наградила игра за исполнение — такое же, какой художнице выдали за барельеф «Верность». Созидатель.

Достижение особое, но явно неуникальное.

«А кто мог смотреть на меня в пещере с ограниченным доступом?» — и сразу пришло озарение, даже два. — «Бестия же. А еще светлячки, если думать про таракашек, то и светлячки ничуть не хуже».

— А смотрели и слушали нас глазами духа, — с немалым запозданием ответил на вопрос об отсутствии слушателей в Ла Мьюсика Вал. — Дух дирижера, он там остался после прошлого нашествия моря. Вился где-то под потолком, от начала и до конца. Мертвому девятый вал уже не страшен. Хель, кстати, тоже дали достижение. И прислали приглашение стать судьей на внутриигровом танцевальном конкурсе. Только просят кусочек танца на представлении показать.

— Дела-а, — обалдело протянула художница. — Что там с музыкальными темами?

Вопрос задала из вежливости, очень уж сверкали глаза у соседа, когда он про возню с правами говорил. А она (ой-ой!) почти все прослушала.

Вал радостно вывалил на нее очередной поток информации, правда, покомпактнее. Extra-World при запуске Восхождения не делали упора на музыку в игре. Возможно, поджимали сроки выхода игры. Или же создатели сочли самыми достоверными звуками в новом, виртуальном, мире — звуки, что привнесут в них те, кто населит этот мир. Как неписи, так и игроки. И даже мобы.

Гвалт торговых площадей, треньканье барда-самоучки, пение птиц в глухом лесу, скрип костей скелетов, удары стали о сталь… Музыку вынесли в отдельные места, такие, как Ла Мьюсика. И дали простор для звукового наполнения бардам, ведь хорошему барду во всякой группе найдется местечко. Музыкальные кристаллы, опять же, для записи и воспроизведения есть — такие весьма популярны в трактирах.

Восхождение не стоит на месте, это видно по частым обновлениям, как крупным (вроде ввода новой расы), так и мелким, «косметическим». А-ля говорящие почтовые феи. Мелочь, а колоритно. Добавляет живости игровому миру.

Теперь же разработчики решили, что первозданные звуки природы и прочие естественные варианты озвучки — это хорошо, но не всегда (или не всем) достаточно. И решили начать масштабную работу над звуком. Привнести музыку в подземелья, в особенные локации, в эвентовые события ненавязчивым фоновым сопровождением. Для битв с финальными боссами — отдельные темы, более… насыщенные, яркие.

Музыку можно будет сделать громче-тише в настройках, а то и вовсе отключить, если хочется тишины. Или, скажем, натурального лязга костей изничтожаемых скелетов. Соскучились по завываниям зомби или стрекоту насекомых в местах их обычного обитания? Не вопрос, убираете фоновое музыкальное сопровождение и слушаете вой, рык, писк, шуршание и шебуршание.

Возвращаясь к заслугам одного конкретного барда перед Тионэей: первую часть его выступления в Ла Мьюсика разработчики хотят воспроизвести в долине, где растет Изначальное Древо, там еще феечки живут. Сказочное место, красочное воплощение грез и всего самого светлого, что только можно представить. Такому «Ода белому роялю» идеально подойдет.

Часть с вокализом нереид отойдет неоткрытому пока Подводному Святилищу. Вал сделал попытку разузнать о его местонахождении, но на столь конкретный «инсайд» красноречия барда не хватило.

Центральный отрывок, который художница нарекла «Симфонией великой сечи», в какой-то очень популярный данж для сотых уровней отправится.

И открытый лист для дальнейшего сотрудничества у музыканта образовался. Двери Ла Мьюсика для него будут открыты всегда — это «залегендировали» благодаря духу дирижера, вроде как мог он при жизни давать допуск исполнителям, может и после смерти, данную функцию у него не отбирал никто. А если Валу захочется сыграть с оркестром этой самой филармонии, то дух и там «договорится» со своим преемником на должности.

Конечно, Вал со своим незапланированным концертом не первый и не единственный, с кем заключает соглашение Extra-World. Локаций под озвучку множество, куда больше, чем созданных внутри игры или специально для игры мелодий. А еще за музыку платят… Соседская рожа сияла, что начищенный пятак, значит, платят неплохо.

Первыми, кто поделился своей музыкой для озвучивания живописных мест Тионэи, стал «божественный дуэт», две скрипки, известные как среди местных жителей виртуального мира, так и в реальности. Алекс Фаунд и Кларисса Янг. Лишенные возможности играть в одном мире, они перенесли свое творчество, свою страсть к музыке в другой мир.

Встать в один ряд с такими личностями для Вала явно много значило. Или это денежное вознаграждение за передачу авторских прав так воодушевило музыканта? Нике сложно было судить о мотивах относительно чужого человека, но она все же ставила на признание, а не на плату. Второе — как приправа, усиление вкуса от заслуженного достижения.

— Круто, что еще сказать, — добавила еще «приправки» Вероника. — Поздравляю. Заслужил.

Кофе закончился. Хозяйка проявила доброту и щедрость: еще по чашке бодрящего напитка и по паре бутербродов соорудила. А все почему? Потому что заинтересовалась новыми «связями» музыканта. Неживыми.

Как верно заметил соседушка, мертвому девятый вал не страшен. И вообще многое не страшно. Им (Ненависти) предстоит квест-расследование в Ла Бьен, в ходе которого они запросто могут столкнуться с нежеланием опрашиваемых делиться информацией. Игроки пришли, разнюхали о грязных делишках кого-то явно небедного, на руку нечистого, в методах неразборчивого… И ушли.

А те, кто им помог — остались в городе. Если прознают об их содействии — едва ли похвалят. Скорее укоротят на язык, возможно, что и вместе с головой. Или с головами всех членов семьи… Увы, художница уже сталкивалась с работорговцами, и не питала иллюзий о неких моральных качествах этих людей. Или, скорее, нелюдей — и сие определение вовсе не относится к принадлежности к той или иной расе игрового мира.

Неупокоенная душа девочки по имени Тиша не дала бы соврать. Та цепочка заданий будто каленым железом отпечаток оставила в памяти… Радости не-жизни, мелочи не-жизни, смысл не-жизни и, наконец, дело всей не-жизни.

Чем подвергать риску живых, стоит для начала расспросить мертвых. И теперь, благодаря талантам знакомого барда, у них появился выход на одного из призраков Ла Бьен. Сможет ли дирижер указать, кто связан на Янтарном Взморье с работорговлей, большой вопрос. Однако он может стать связующей нитью, что приведет их к более осведомленным духам.

— А, чуть не забыл, — соседушка отряхнул руки от хлебных крошек. — Лин Мэйли прислала сообщение, что Чжан Лэй вступил в клан. Мы это обговаривали, ты одобрила. Права у нее на прием есть, так что она сама его приняла, без согласования. Все ок, ты же не против легкого самоуправства с ее стороны?

— Все правильно она сделала, — с легким укором ответила Ника. — С чего ты вообще меня спрашиваешь, если все давно решено?

— На всякий, — Вал пожал плечами. — Он — Лэй — там уже развел бурную деятельность. Мэйли ему передала анкеты-заявки от желающих вступить в клан. Он забурился в какой-то лес, где сам черт ногу сломит, зазвал туда претендентов и устроил им прохождение участка бурелома на скорость.

— О! — блеснула глазами художница и потерла руки. — Отличное начало. Всесторонне одобряю.

— После веселых лесных стартов он загнал на тренировочную арену тех, кто лучше справился, — продолжил музыкант. — И там гонял бедолаг: один на один, два на два, пять на пять. В итоге отобрал четверых. Мэйли права на прием давать не может, и сама она ушла на репетицию. Так что Лэй и четыре его падавана ждут тебя в игре.

Глава клана оценила суровость отбора по итоговому числу — четыре. Заявок на днях было за сотню. Кто-то сам передумал, кому-то, вероятно, не подошло время тестирования. Даже если больше половины соискателей отвалилась заранее, то по «конкурсу» прошла где-то одна десятая из всей массы участников. А то и хуже соотношение…

— К тестам по своей воле присоединились парни, с которыми мы недолго качались вместе, — дополнил событийное описание Вал. — Догг, Лайфферон, Ксунирр и Флэккинг. Ники у них, конечно… Язык заплетется три раза, пока выговоришь.

Девушка покивала: именно поэтому сама она этот квартет называла не иначе, как «дубли», за двойные согласные в каждом из игровых имен четверки.

— Они в числе падаванов? — уточнила Вероника. — Или как?

— Эти четверо уже в клане, они ради встречи с Лэем подтянулись, — сосед легонько усмехнулся. — Там мечник — фанат Раската Грома, как оказалось. Их Лэй тоже прогнал: и по бурелому, и по боевке. Одобрил. Берется их тренировать.

— Рада за парней, — с немалым облегчением озвучила давние мысли глава Ненависти. — А то все при деле, кроме них. Взять — взяли, и дальше сами как-то барахтайтесь.

— Лэю осталось добрать одного человека, — Вал потянулся, зевнул: похоже, не выспался ради утреннего собеседования в Extra-World. — Чтобы подать заявку на участие в ближайшем групповом турнире. До него полторы недели, как он хочет от новичков добиться слаженной игры? Еще и без одного участника. Ну, ему виднее.

— Четыре плюс четыре, — Ника отзеркалила зевок собеседника, зевота — это заразительно. — Восемь. Еще один — девять. Десятый…

— Он сам, — докончил мысль художницы сосед. — Лэй намерен быстро докачаться и победить в турнире. В групповой его части, с участниками от двадцатого по тридцатый уровни.

— И победить, — эхом повторила Вероника. — Полторы недели. М-м… Этот квартет, они так хороши? — переключилась на другую мысль девушка. — Барби случайно закусилась с рандомными ребятами, а они, оказывается, все из себя рукастые?

«И я о том ни ухом, ни рылом», — укорила себя за некомпетентность, как лидера, Ника.

— Да обычные там парни, — пожал плечами музыкант, который успел поиграть в одной группе с квартетом «дублей». — Про них Лэй сказал, что мотивации у них достаточно, а скилл он им подтянет.

Прозвучало это чуть ли не пафоснее, чем предыдущее заявление о намерении победить. Не просто участие принять, силы испытать, людей посмотреть, себя показать… Нет: победить в турнире.

«Чжан — как знак, Лей — как гром», — голосом Лин Мэйли прозвучало в памяти девушки представление их нового китайского друга. — «Он точно хочет прогреметь на всю Тионэю».

Что-то ей подсказывало: так и будет.

«А я? Что насчет меня?» — когда соседушка утопал к себе, задалась вопросом Ника.

Рэй предпочитает оставаться в тени, не выходить на глаза публики. Мася слишком занята: крафт, мануфактура, финансы… Локи уже урвал свой кусочек славы, заняв летом второе место в соло-турнире. У Кена и Барби особенный взгляд на всё, включая Восхождение. Тяжело судить об этой парочке: один слишком расчетлив, другая чересчур взбалмошна.

Хель и Вал — дискотека — они свою славу снищут на танцевальном и музыкальном поприщах. И это, пожалуй, правильно.

Монк? Изначально его персонаж — класс поддержки. Нынешний класс, вершитель — не то, чем он поспешит хвастаться. В этом у лекаря и убийцы схожие взгляды.

Рюку график работы и семейные обстоятельства не позволят выкраивать время еще и на турниры. Только если все прочие игровые похождения на турнирную неделю исключить.

Веронике скоро придется выходить на учебу, даже если профессор Панченко, он же «старый хрыч», согласно характеристике Стаса, не свалит обратно в свою академию художеств. Иначе отставание по многим предметам станет критическим.

«Когда, если не сейчас?» — спросила себя она.

По коже побежали мурашки. Нахлынули одновременно тревожность и предвкушение — необычный коктейль эмоций. Его так и тянуло сравнить с остро-сладким китайским соусом.

От принятого решения даже шаг изменился: в большую комнату Вероника шла легкой, чуть пружинящей походкой. Оно, решение это, спонтанным являлось лишь отчасти. Опробовать свои умения на турнире ей хотелось давно, но все как-то не складывалось, находились дела поважнее.

Сейчас, на фоне заданий от дознавателя, заметим — без ограничений по срокам выполнения — можно было и в турнирную сетку ворваться. Из явных минусов: нельзя уровень поднимать, а то заявку не примут или не допустят, если, скажем, подалась она тридцать девятым, а в день боя заявилась на арену с сороковым.

Это ограничение ненадолго. Полторы недели до старта мероприятия, неделя на все бои. Так растянуто — потому что и групповые сражения, и один на один, да по диапазонам уровневым, все в эту неделю втиснуты.

Одновременно развернуто три арены, на каждую выделены судьи и комментаторы, со всех ведутся онлайн-трансляции. Также можно лично понаблюдать за схватками с трибун. И сделать ставочки на фаворитов. Игроки чаще всего азартны. Так разве может обойти этот момент администрация Восхождения? Ставки — это золотые ручейки, у берегов которых сидят «удильщики» и ловят звонкие монеты.

Застопорить набор уровней не проблема. Срок недолгий, чтобы это стало каким-то затруднением. Опять же, было бы желание, решение найдется.

Как быстро слить лишние проценты опыта, ей Бестии наглядно продемонстрировали, в любой момент можно повторить. И до конца турнира не спешить сдавать задания. Если же возникнет экстренная ситуация, дознаватель Гройд кажется вменяемым и договороспособным. Такой может повременить с наградой, коли его о том попросят.

Скажем, разузнает Ненависть о каком-то зверстве на территории Триумвирата, которое можно (и нужно) предотвратить, но сил самой Ненависти на то явно недостаточно. Тогда привлечь Орден Балеона будет не глупостью, а тактическим ходом.

Это все были сплошные фантазии, допущения на тему. Ведь в расследованиях пропажи эльфийки и людей, стоящих за торговлей живым товаром, они пока что ни на шажок не продвинулись. Только носы любопытные сунули в город-порт Ла Бьен, да там и сгинули. Смыло их, как палую листву и мелкий мусор уносят в ливневку потоки дождевой воды.

Ника вымыла чашки из-под кофе, ополоснула тарелки, на которых разносила бутерброды. Наскоро вытерла руки, чтобы проверить мобильник: он тренькал входящим сообщением, когда художница домывала посуду. Вздохнула о необходимости прочистки труб, пока вода с пеной от моющего средства крутились воронкой над сливом.

— Ненависть так просто не сольешь!

Палец, как перст указующий, возвысился над головой Вероники. Вверх, к оранжевому потолку и грядущим свершениям направляла его глава Ненависти.

Текст был от куратора.

«Заеду завтра в девять. Есть модель».

— Ага, — емко и кратко откомментировала этот преподавательский сигнал студентка.

И отправилась в комнату, дабы обеспечить едой и водой попугайку, а себя — незабываемыми приключениями.

Первым делом Хэйт заполнила анкету на участие в турнире. Это можно было сделать в любом крупном городе. Причем не в какой-нибудь букмекерской конторе, а в гильдии боевого направления. Воины обычно отмечались в Гильдии Воинов, мистики традиционно шли с этой целью в Гильдию Магов.

Пять скрепленных листов плотной мелованной бумаги с рукописным текстом правил пролистала и снабдила оттиском личной печати глава Ненависти.

Хотя сей образчик каллиграфии скорее был стилизован под рукописный. Точнее, свод правил единожды сформулировали и каким-то образом копировали, подобно тому, как Хэйт делала копии альбомов подземелий. Сомнительно, чтобы кто-то из местных от руки столько копий наделал, это ж каждый месяц руку и перо стирать — столько желающих записаться на турнир.

С правилами Хэйт ознакомилась заранее, закрепленная тема на игровом форуме тому поспособствовала.

Лист первый был о самых общих правилах, и не разнился для групповых и соло заявок.

«Обязуетесь ознакомиться… незнание не освобождает… Корректное поведение… Следовать решениям судей по всем вопросам…» — это прям кратенько, самая соль. И как отсекающая черта: решение судьи, вынесенное окончательно, неоспоримо. Споры могут привести к дисквалификации.

На втором листе уже под формат конкретно сольных боев свод требований значился. По уровню: не превышать до завершения, апнулся до завершения — аут. Не в смысле оскорбления, а в смысле, что исключен из состава претендентов. Также запрещено набить уровней выше заявленного в таблице потолка, слить эти уровни и подаваться «согласно текущих значений».

Изменение экипировки и добавление умений не запрещены. Расходные предметы (зелья, еда с бонусами, стрелы/болты и все такое прочее) дозволено использовать без ограничений.

С учетом того, что покупки на аукционе облагались пятипроцентным налогом, «щедрое» отсутствие ограничений смотрелось вполне органично.

Третий и четвертый листы рассказывали о формате одиночного турнира.

Предварительный матч: все против всех. Бой идет до определения тридцати двух выживших. Если заявок подано меньше, предварительный матч не проводится.

Далее, собственно, начинаются матчи один на один. Этап первый (не путать с предварительным): схватки один на один до поражения. Один противник, один бой, один победитель. Если число участников на момент жеребьевки нечетное, последнему оставшемуся засчитывается техническая победа.

Этап второй, куда проходит шестнадцать игроков, переходит в режим: три боя — до двух побед. Восьмерка четвертьфиналистов схлестнется между собой по той же схеме, это будет третий этап.

В четвертом — полуфинале — сойдутся четверо. Правила не меняются, три боя до двух побед. Победители переходят в пятый, финальный этап, а у двоих проигравших в тот же день пройдет дополнительный раунд, схватка между собой. Один бой — одна победа, так определится третье место.

До начала финального состязания победители решают, по какой схеме они предпочтут сражаться. Будет это один бой, где решится всё, или же сохранится прежний формат: три боя, две победы. В случае, если финалисты не могут прийти к общему решению, судья решает вопрос с помощью жребия.

Последний, пятый, лист свода правил гласил о предварительном извещении участников о времени поединков в их части турнирной сетки. О допуске опоздания: не более пяти минут. Неявка приравнивается к поражению независимо от причины. О переносе матча: только по решению организатора или судей и с заблаговременным оповещением.

И, подводя черту, еще раз была подчеркнута неоспоримость решений судейского состава.

«Видимо, находились раньше оспариватели», — усмехнулась Хэйт, протягивая бумаги местному в расшитой золотыми маками мантии.

Тот коснулся листов ладонью, и через миг на столе возникла точно такая же пачка из пяти мелованных листов. Чем он подтвердил версию художницы о копиях без ксерокса в условиях волшебного мира.

— Ваш экземпляр, — деловито и сухо озвучил непись. — О времени сбора на предварительный этап вам сообщат заранее.

— Благодарю.

Хэйт не стала затягивать с уточнениями. Турнир, вне всяких сомнений, важен. Но и загадки Янтарного Взморья никуда не делись. И в орочью крепь неплохо было бы наведаться, заполнить там котелок супом из десяти трав.

Но прежде всего — визит в манор. Проведать травницу, взглянуть на то, как растет виноград, узнать, как дела у овечек и пастухов… Рутина, но важная и отчего-то приятная. Возможно, ожиданием прибыли. Или же чувством некой сопричастности с миром, с крохотной его частичкой, где она может делать что-то хорошее, полезное. Делать мир лучше.