Вот и свела нас судьба (на войну, да, на войну)…

Глава 18

Труба зовёт?

Да, и вечер следующего дня мы с Вернером весь посвятили новым замыслам. Наши немецкие родственники были сильно рады, что всё-таки приехали к нам. Тут они неплохо могли подняться. Хотя, я и сам весь день просидел над рисованием. Много чего нарисовал для полного раскрытия своих идей. А отдыхом для меня послужило и катание на велосипеде, так и музицирование с детьми. Хотя, и сам от них недалеко ушёл! Хоть и каникулы, и сильно хотелось, но, кроме как во дворе и ближайшей округе, бахвалиться велосипедом у меня не получалось. Так и дети никуда не отпустили. Многих покатал — и Еву, и малышек, и десяток детей со двора. Но научил и Федота. Вот теперь велосипед как раз в его ведении и будет. И пусть катает кого захочет. И, конечно, у нас никак без музыки! Ева захотела — брат же придумал, а дети к ней во дворе все дружно присоединились учить «цыплёнка Пи». И на русском, и на немецком языках. Скоро и отдельные куплеты стали распевать. В общем, они все остались в полном восхищении!

А на следующий день я съездил к тёте Арине, и не на наёмном экипаже, а новом колёсном друге. Конечно, в полной экипировке. Немного и странно выглядел, но все извозчики вслед смотрели. Некоторые и с завистью и, отчего-то, злобно. Конкурента для себя почувствовали? Да, я представил дяде Вернеру и рисунки, хоть и неприемлимых для меня, велосипедов для рикш. Но пока можно было использовать их для перевозки малых грузов. Очень удобно.

Понятно, что городовые всё-таки слегка ко мне придрались. Да, странные транспорт и вид! Но, после нескольких раз, останавливать меня стражи порядка уже не пытались. Я же ничего не нарушал. Так и правил для езды на велосипедах ещё не существовало. И на авто. Как и самой техники. Правда, я особо не злоупотреблял. Хотя, пора уж появиться в российской столице и такой технике!

У тёти Арины дела шли неплохо. Очередные мои задумки её не удивили. И дядей Вернером она была довольна. Он оказался к месту. И можно было поручить ему воплощение в жизнь части наших задумок. И я уже и ознакомил его с ними.

Вызванный тётей Лукиан Осипович сразу же получил задание начать готовить нужные бумаги, так и осторожно приглядывать за дядей Вернером. Тётя тоже, хоть и была готова к сотрудничеству с немцами, понимала, что так уж слишком доверять им и полагаться на них не стоит. У нас имелись и свои важные интересы. Мы решили дать Луизе свою швейную мастерскую, так и начать строить ещё одну, уже в Петербурге, для производства велосипедов и разных устройств на их основе. К сожалению, чтобы развернуться в Киреше, нам не хватало обученных работников. А в столице они, к счастью, имелись. Вот и перетянем нужных постепенно в Киреш. Тётя и сама решила расположить там наши самые главные предприятия. Думаю, и Иван Фёдорович не будет против. Правда, говорить про самолёты я никому не собирался. До них и далеко, и чужим знать не следует.

Но тётя Арина тут же резко взвилась, когда я намекнул ей о намерении отправиться к Ивану Фёдоровичу. Конечно, всё-таки странное и как бы и неприемлемое желание. Хотя, похоже, и Николай Фёдорович уже всё ей рассказал.

— Наверное, тебе всё же хочется прославиться, Борис? Уже на войне? Но ведь это опасно! Ты просто неразумный мальчишка!

— Нет, мама Арина. Ты не думай, что я так стремлюсь на войну. Просто мне не хочется, чтобы новое оружие задвинули в сторону. И это сделают не простые солдаты и офицеры, а большие начальники. Они все привыкли воевать по-старому и боятся всего нового. И не оттого, что дураки. Просто военные порядки за долгое время делают их такими. Мне, вообще-то, сама знаешь, что дела балканских славян побоку. — Тут тётя немного поморщилась. Хоть ей и не нравилась моя позиция насчёт балканских стран, но она её принимала. Да и сама всё хорошо понимала. — Их жизнь, пусть сами и воюют, и добиваются свободы. Просто хочется посмотреть, что там, самому. Влезать в боевые действия я точно не собираюсь. Да, и не по возрасту, но это слишком важная война. Понимаешь, знать, что там, порой бывает сильно важно и для дальнейшей жизни.

Да, после душевного разговора тётя всё-таки сдалась:

— Николай Фёдорович сказал, что он уже получил разрешение собрать группу, но тебя с собой всё равно не возьмёт. И как ты тогда до наших войск доберёшься? Тебя же поймают и вернут обратно?

— Доберусь, мама Арина. Если же поймают, так и быть, сразу же покорно вернусь домой и займусь делами. Они и более важны.

— Борис! Богом прошу, не лезь, пожалуйста, куда не надо! Успеешь ещё насмотреться и на войны! Эта никак не первая и тоже не последняя. На твою долю ещё хватит!

— Не буду, мама Арина. Но ты не бойся! Я точно вернусь!

И я прочёл ей, хоть и не совсем по адресу, лучшие стихи на свете о расставаниях, конечно, «Жди меня»:

— Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: — Повезло.

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой,

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

Хоть и не в тему, но подходящий стих!

— Ладно, Борис. Такова, наверное, наша женская и материнская доля? Но ты только не забывай, что мы с Александрой тебя очень будем ждать! И, если увидишь Ивана Фёдоровича, то и ему передай, чтобы обязательно вернулся! Мы его любим и ждём!

Намёк я прекрасно понял. Конечно, тоже не дело оставлять своего ребёнка, ещё и неродившегося, сиротой!

— Вернёмся, мама Арина! Все вернёмся!

На другой день я со своими помощниками уже отправился к уланам. Кстати, мы загрузили в пролётку и велосипед. И ещё я сам оделся в полную экипировку. Пусть посмотрят.

Да, хозяев и мой вид сильно удивил, так и новое транспортное средство сразу же привлекло всех. И Николай Фёдорович, конечно, понял, что это моя работа. А для других улан было сделано заявление, что велосипеды будут выпускаться на совместном предприятии с немцами, и в мастерской тёти Арины уже открылся магазин для их продажи и обслуживания.

Конечно, сразу же нашлись желающие покататься. Сначала сам показал, а потом общими усилиями несколько улан-смельчаков лихо прокатились на площади недалеко от казарм нижних чинов. И, понятно, что велосипед им понравился.

Тут и мы с помощниками постреляли больше, чем ранее, и мне ещё и пару десятков патронов к револьверу подарили. А что, как раз к месту! А то мне самому из-за малолетства не продадут…

Заодно я дал небольшой концерт. Петербургские газеты уланы ещё неделю назад видели, поэтому они сами же выпросили «Песню гардемаринов». Но их приятно удивила и «Песня о разлуке». Неплохо поддержали хозяева и задорную «Песню о шпаге»:

— Шпаги звон, как звон бокала,

С детства мне ласкает слух.

Шпага многим показала,

Шпага многим показала,

Что такое прах и пух!

Вжик, вжик, вжик — уноси готовенького,

Вжик, вжик, вжик — кто на новенького?

Кто на новенького, кто на новенького?

Тем более, я ещё время от времени брал шпагу и размахивал ей. Для создания подходящего образа. Тут мне урона чести бояться не надо. Денег мне всё равно не дадут, так и просто как друг делюсь со своим творчеством с русскими воинами. Хоть и юн, я почти наравне с уланами. Тоже не самый последний боец!

И, конечно, я под фортепиано вполне достойно исполнил и спел «Дунайские волны». Хоть пока в Петербурге не знали, но мне было ведомо, что немного осталось до наведения переправ через эту великую реку. А «Балканские горы» уже сыграл корнет Шереметев. Уже выучил. И у него неплохо получилось.

Похоже, после моего предложения Николай Фёдорович сразу же развил бурную деятельность. Явно и командир полка подумывал о чём-то таком, и команда была быстро собрана. Понятно, что и сам важный человек, и связи большие. Помимо нескольких улан, в него вошли один поручик-сапёр и пара нижних чинов, что занимались гранатами на полигоне. Это оказались одни из знакомых военных Александра Порфирьевича, точнее, больше Николая Николаевича. У великого учёного, много занимавшегося взрывчатыми веществами, и связи были обширными и нужными. Тем более, на этот раз он действовал в паре с гвардейским генералом.

Я вообще оказался исключённым из подготовки группы. Ну, да, с чего это малолетний князь может быть связан со столь важными военными делами? Потом, только самые главные лица знали о моей причастности к разработке тротила, гранат и мин. Хотя, Микола с Демьяном тоже. Они и помогали Семёну Колычеву, тем более, раз он отец первого моего помощника, и Тарасу Акимову, и по моей просьбе и проследили за ними и их связями с другими мастеровыми. Хотя, вроде, если не считать тётю Арину, больше никто ничего не узнал. Даже Александра осталась в неведении.

Хоть сам и не спрашивал, но Николай Фёдорович и на этот раз заявил, что он меня с собой не возьмёт. На это я лишь спокойно пожал плечами. Главное разрешение мной уже получено. Так я и сам не стремился участвовать в боях. Вот если бы мне дали хотя бы автомат Калашникова, то другое дело. А с винтовой Крнка много не повоюешь. И штыковые бои не для слабого мальчишки. Я, если вдруг придётся участвовать в боях, уж лучше гранаты покидаю из траншеи или хотя бы окопа полного профиля. Сам и выкопаю.

А так мне, к сожалению, удалось немного поговорить лишь с корнетом Шереметевым. Потому что это он больше сопровождал нас в расположении полка. Я уже знал, что корнет был включён в группу, отправляющуюся на русско-турецкую войну. Николай Фёдорович, конечно, с разрешения командира полка, решил привлечь его в свои помощники. Так-то, не зря. Действительно способным оказался. Как я успел узнать от других улан, корнет и гранаты кидал хорошо, и успел разобраться в их устройстве. И он знал, что я тоже прошёл через полигон и показал там неплохие результаты.

Хоть корнет и был немало меня постарше, и являлся настоящим гвардейским офицером, но держался со мной, в отличие от многих снисходительных уланов, с уважением. И не из-за того, что пытался ухаживать за Александрой. Он просто знал, что я и так могу постоять за себя, и явно догадывался и о других моих делах. Хотя, не было тайной, что, помимо имения, на меня была записана и новая мастерская игрушек в Киреше. Пусть моими деньгами в основном распоряжалась тётя, но и у меня они крутились, и исключительно для дела. Транжирой я не был. И увидев велосипед, корнет, похоже, сразу же понял, что и это моя работа, так как та мастерская как раз и готовилась к их выпуску. Понятно, что пахло большими деньгами. Хоть подробности остались ему неизвестными, но было понятно, что и в деле с гранатами и минами без меня не обошлось. Хотя, Николай Фёдорович уже взял с него слово о неразглашении.

Так-то, по поведению корнета у нас было видно, что моя сестра ему по-настоящему нравилась. Красавица, и способная. И какому офицеру было лишним приданое жены, да ещё и знатной особы? Мало что она родилась крестьянкой? Так теперь самая настоящая немецкая баронесса. И семья хорошая и знатная. Да в Европе ей уделят больше внимания, чем другим русским барышня, и более знатным! Потому что титул немецкий. У корнета, хоть и относился к знатной семье, вот и графского титула не было.

В общем, из расположения уланского полка я вернулся вполне довольным. Главное, группа создана, специалисты и вооружение уже имеются, и всё как раз и направляется в расположение казачьей бригады Ивана Фёдоровича! А больше мне и не требовалось…

— И что там, Генрих, у мальчика с немецкими родственниками?

— На удивление, всё хорошо, herr секретарь. Я навестил Вернера Брауна в мастерской «Арина». Как бы одежду решил себе заказать. Да, встретился и с госпожой Тутолминой. Она сделала большой заказ на велосипеды. И, согласно имеющимся договорам, мы должны выполнять его в первую очередь. В мастерской уже оборудован магазин для торговли велосипедами и их сервисного обслуживания. Хоть инженер Браун подробностей дел мальчика не раскрыл, но попросил помощи для покупки как самих двигателей инженера Николауса Отто, так и лицензий для их производства. А ещё множества самых разных деталей и материалов, в большей части велосипедных, но явно и для производства других устройств. Похоже, они придумали ещё что-то!

— Уже сплелись, Генрих? Надо же, быстро! А этот мальчик умеет скрывать тайны. Что же, пусть. Ему всё равно без нас не обойтись. Да, Генрих, помогать надо, но с условием, чтобы и с нами делились!

— Конечно, herr секретарь. Хотя, госпожа Тутолмина уже и так заверила меня, что мы обязательно будем ознакомлены со всеми их новыми разработками и сможем получить нужные лицензии. И она просит поставок оборудования для очередной швейной мастерской, так и цеха по производству лёгких речных лодок. Похоже, очередной проект. Но пока подробностей нам не удалось узнать. А давить на инженера Брауна мы не можем. Вроде, и не собирались?

— Нет, Генрих, не трогайте родственников мальчика. Узнает, обидится. И как эта семья чувствует себя в дикой России?

— Неплохо разместились, herr секретарь. У мальчика удобная квартира. На стенах множество картин. Он даже подарил мне две свои работы. И у госпожи Тутолминой довольно много знакомых, и они тепло приняли родственников мальчика. Пока развлекаются. Старшие Брауны сходили на концерт в консерватории и явно сильно впечатлены. А их дочка вместе с другими детьми катается во дворе на велосипеде и разучивает очередную детскую песню, кстати, на немецком языке. «Das kleine Küken piept» называется. Да, странная и весёлая. В общем, неплохо устроились и не скучают.

— Да, Генрих, хорошие картины. Несомненно, ценный подарок. Пейзаж мне понравился. Довольно высокий уровень. Вот портрет freifrau Агнессы странен, но что-то в нём есть. И, да, её красота явно передалась сестре мальчика. Сильно похожи. И, Генрих, хорошо, что ты призвал меня сходить на этот концерт в консерватории. Да, он и мне понравился. И опять номера мальчишки оказались одними из лучших. И танцы к ним привлекательные. Я уточнил насчёт них у Великого князя Константина и, как оказалось, юный князь сам их и поставил. Великий князь даже сознался, что ранее он относился к мальчишке с предубеждением, но теперь даже рад, что не стал ему мешать. Пусть и юн, и странен, но музыка его хорошая. Я, Генрих, слегка пролистал и его последнюю сказку «Остров сокровищ», так она показалась мне сильно увлекательной. Похоже, там и какие-то тайные ссылки имеются. И что говорит мальчик об этой работе?

— Отмолчался, herr секретарь. Но, думаю, что-то важное, явно связанное с индейцами. А, так, сказка и мне понравилась. И музыка хорошая, особенно «Emmanuelle». Раз героиня похожа на сестру, явно ей посвятил. Честно сказать, даже завидно, herr секретарь. Жаль, как я слышал, что ему как бы запретили сочинить сказки о французских мушкетёрах-псах и русских гардемаринах. В последней сказке и немецкий дворянин, даже Вернер фон Браун, и, конечно, вместе с русскими, выступает против коварного французского лазутчика. Положительный герой и привлекательный. И музыка тоже хорошая.

— Что же, этот «Остров сокровищ» вполне можно напечатать и у нас в Германии. Думаю, и музыка, в том числе и к запрещённым сказкам, понравится. И мальчик с тётей будут более сговорчими при передаче нам прав на производство новых изделий. Сотрудничество с ними нам выгодно. К тому же, они и большую часть денег потратят на закупки нашего же оборудования. Так что, Генрих, отправляйте рукописи в Империю. Оригиналы надо отправить в канцелярию Его Величества. И там тоже, как ни странно, заинтересовались работами мальчика. Ещё и копии сделайте, но уже для Веймара. Пусть Великий герцог порадуется работами своего непризнанного родственника. Всё-таки его этот мальчик сильно заинтересовал.

— О, herr секретарь, нашей работой интересуются даже на самом верху? Не ожидал!

— Да, Генрих. Всё-таки и дикая Россия представляет для нашей Империи немалый интерес. И, сам видишь, что и тут нашлись люди, которые, честно говоря, сумели сильно нас удивить. И, жаль, что юный князь пока никак не хочет понять, где его истинный Faterland!