Вот и свела нас судьба (на войну, да, на войну)…

Глава 30

Прощай, Одесса?

— И что там, Генрих, с этим юным князем? Что, до сих пор о нём нет никаких известий? Уже прошло две недели, как потерялся.

— К сожалению, нет, herr секретарь. Как уехал вместе со своими подручными, как бы к себе имение, так даже писем не посылал. Уже госпожа Тутолмина беспокоиться начала. Она, конечно, знает, куда он отправился, но никому не говорит. Что простолюдины прибыли в имение, а сам князь потерялся, от нашего агента в Киреше, инженера на строительстве мастерской, стало известно через три дня. А здесь все в неведении. И freifrau Александра не знает, и семья Вернера Брауна тоже. Наш мастер Гюнтер Штольц, доставивший велосипед княжне Татьяне, ещё четыре дня назад сообщил, что ему случайно удалось узнать о новой песне мальчика «Manchester et Liverpool», часто исполняемой княжнами на домашних концертах. Ему удалось побывать на одном из концертов. Текст предоставил, но нот нам пока достать не удалось. Вроде, довольно милая песня о несчастной любви, и на французском языке. И княжны не делали тайну из того, что мальчик был в Москве и оттуда прислал княжне Татьяне письмо. Там ещё русская песня была, но мастеру не удалось её послушать. А насчёт мальчика остаётся только предположить, что он поехал на юг, скорее, сбежал на войну с османами. Вот, воспылал патриотическими чувствами? Хотя, у русских сейчас все большие патриоты. Кстати, Юсуповы заказали для себя десять велосипедов и тоже хотят открыть магазины по их продаже, в том числе и в Москве. Они уже знают, что при мастерской «Арина» такой магазин открыт. Хотя, вся партия в сто штук сразу же была раскуплена. Госпожа Тутолмина заказала ещё двести, но пока не поспевает производство.

— Что же, Генрих, это можно только приветствовать. Конечно, пока объёмы производства недостаточны, но, сами понимаете, что для нас и Юсуповы одни из важнейших партнёров. Но на след мальчика Вам выйти всё-таки не удалось?

— Пока нет, herr секретарь. К сожалению, если он отправился на войну, то, скорее, на Балканский фронт, возможно, к полковнику Тутолмину. На Кавказе мальчику делать нечего. Тем более, ему не было известно, к примеру, об осаде османами крепости Баязет. Но Балканы и ближе, и важнее, и там русские войска уже начали переправляться на другой берег Дуная. Конечно, пока у Зимницы спокойно, но, по всем данным, скоро и там начнётся.

— Да, скоро там сильно жарко станет. Не хотелось бы, чтобы с мальчиком что-нибудь случилось. Я сделаю в Берлин предложение, чтобы наши агенты, если юный князь всё-таки появится на Балканах, приглядели за ним. Конечно, наши дела в Российской империи им не так интересны, но если будет дана команда, они её выполнят. Пока будем ждать и продолжить выполнение прежних договоров. Что там ещё интересного?

— Пока ничего особого, herr секретарь. Госпожа Тутолмина, freifrau Александра и Брауны через несколько дней собираются поехать в свою Березовую горку. Мы уже достигли договорённостей и насчёт швейной мастерской, как оказалось, для frau Луизы, так и цеха по производству лёгких речных лодок. Пока помещения под них только подготавливаются. Поставки нужного оборудования будут начаты примерно через месяц, к их возвращению из имения. Мы без слов получили всю нужную документацию на разные трёхколёсные велосипеды, лёгкие тележки и водные велосипеды, для оформления патентов на них и в нашей империи. Госпожа Тутолмина, как и обещала, настроена работать с нами и далее. Молодец мальчик, сразу же додумался. Хотя, всё лежало на поверхности. Но, главное, с применением множества уже освоенных деталей! Только лодки надо осваивать. Но это не трудно. Вынужден признать, herr секретарь, что у мальчика широкий инженерный кругозор.

— Согласен, Генрих. Жаль, но это так. Поэтому нам и далее надо продолжать сотрудничество с ним и госпожой Тутолминой. Вы уже сами убедились, что оно нам выгодно. Скажу откровенно, что наши компании убедительно выдвигаются вперёд. А так, мы прозябали бы на месте. Хотя, понятно, что и русским с их убогим уровнем развития такие вещи быстро не освоить. Зато мы и в Российской империи приобрели обширные рынки для сбыта, и у нас нет конкурентов!

— Знаете, herr секретарь, меня родственники уже сильно теребят. Им всё хочется узнать, что русские собираются делать с двигателями инженера Николауса Отто. Хотя, ясно, что можно сделать, к примеру, самоходные машины на основе тех же велосипедов, и такие работы уже начаты. Но, боюсь, что и у юного князя имеются свои задумки, и они могут оказаться лучше работ наших инженеров. К тому же, он пока так и не раскрыл свои задумки с электричеством.

— Да, странный мальчик, но талантливый. И инженера Брауна смог сразу же перетянуть на свою сторону. И так нежданно сорвался на войну… Тем не менее, пока князь нам нужен, и, Генрих, надо придать ему ещё наших инженеров и техников, и хорошего уровня. И под контролем будет, и работы быстрее пойдут. Так что, присмотри там ещё кого-нибудь из Браунов. Кстати, уже можешь порадовать госпожу Тутолмину. Согласуй с ней всё. Принято решение о выпуске книжки, с хорошими тиражами и даже на шести языках — немецком, французском, английском, итальянском, испанском и русском, с новой сказкой мальчика «Остров сокровищ». Туда будут включены и краткие сюжеты сказок о французских мушкетёрах-псах и русских гардемаринах, и обязательно вместе с прилагающимися рисунками и музыкой. Кроме того, имеется желание и насчёт дополнительного тиража прежних книжек. Они разошлись нежданно быстро. Спрос большой оказался, и торговля требует дополнительного выпуска. И, честно говоря, представляете, Генрих, Великого герцог Александра сильно пленила freifrau Александра. У них там, в Веймаре, оказалось, до сих пор сохранились портреты freifrau Агнессы, и сравнив портреты бабушки и внучки, нашли их сильно похожими. И, конечно, понравилась и мелодия, посвящённая ей, как там, да, «Emmanuelle». Она уже стала обязательной к исполнению во Дворце Великого герцога. Кстати, понравилась и эта детская песня на немецком языке, да, «Das kleine Küken piept». Хотя, там уже много исполняется и другой музыки юного князя. Жаль, что мальчик сочинил так мало песен на языке Faterland! Если найдётся, Генрих, то надо попросить его. Пусть сочинит ещё! Он способный, сможет.

После игры мы вернулись в доходный дом. Приведя себя в порядок и быстро пообедав, отправились провожать Костю и Соню на поезд. Честно говоря, собралась довольно большая компания. Можно сказать, все наши приятели и приятельницы, так и новые знакомые почти на дюжине пролёток отправились на «Большой» вокзал. Хотя, важных людей ведь провожали, можно сказать, живых легенд Одессы. Молодая пара выглядела счастливой, но немного и загрустила. Всё же покидали родной и тёплый город и отправлялись в холодную неизвестность.

Но беспокоиться молодожёнам не стоило. Деньги у них имелись. С ними собрался Мишка. Рекомендательное письмо к тёте Арине и все нужные адреса я им выдал. Да просто обратиться от моего имени, и сразу примут. Да любой городовой их к нам сопроводит.

Конечно, тихо, смирно у нас не получилось. Хотя, даже никто из полиции не пристал к шумной толпе молодёжи. Тем более, друзья сразу же попросили меня исполнить прямо в вокзале «Шаланды полные кефали». Так ведь песня об Одессе! Конечно, и спел, и явно с немалым успехом. Пассажиры, собравшиеся на поезд, наградили меня, прямо как на концерте, жаркими аплодисментами. Тут, конечно, последовала и моя благодарность. Далее я спел, чтобы успокоить Соню, «Звездочёт», и завершил проводы «Весенним вальсом». Милая и запоминающаяся музыка. В самый раз!

А потом поезд тронулся, перрон на некоторое время окутался дымом и паром, и Костя с Соней и Мишка уехали. Аркадий, хоть и не показывал этого, но видно было, что расстроился. Сестра уехала… Младшая… Единственная родная душа… Я тоже почувствовал грусть. Наверное, мы точно в ответе за тех, кого приручили? Эти люди стали мне близкими, и когда мы разлучились, то в душе поселилась тревога за них. Ну, дай бог, чтобы доехали!

После все разъехались по домам. Мы трое тоже поехали в доходный дом. Хотя, нам собраться, раз плюнуть. И так всё готово.

Я отдал конверт с запиской для Сары Абраму Самуиловичу. Для меня одесские дела, хоть и жаль, были завершены. И не хотелось огорчить девочку, поэтому я ей ничего не сказал. Если пожелает, напишет позже в Петербург. И я, конечно, отвечу…

Я отдал и рисунки с ликами девушек, уже подписанные, по четыре штуки для каждой. Ему сподручнее. Красивые получились, и на самом деле грации. Всем на зависть… Добавил ещё отдельный рисунок, с «кубическим» или «клетчатым» ликом Сары, конечно, для самой девочки. Это я так решил слегка пошутить и вместо прощания. На долгую память. Несмотря на странность, вполне привлекательно получилось. И Абрам Самуилович нисколько не удивился, когда я вручил ему и нотный лист с нотами и словами одной шутливой детской песенки «Гол, Гол, Гол! — Все на футбол!».

— А, Иван, ты и это предусмотрел?

— Конечно, Абрам Самуилович! У Общества всё должно быть. И песня, и герб, и девиз, и другая атрибутика… И у команд тоже. Это будет притягивать людей и дисциплинировать членов Общества и игроков. Но пока я не успел придумать что-то важное и красивое. Может, после? Хотя, Вы тут и сами справитесь. Главное, не бросайте всё. И людям радость, и Вам дело! И честь, и слава! И неприятности!

А что, хорошая песенка, мне самому нравилась. Хотя, сам ещё ребёнок! Наверное, пока и не стоит предъявлять что-то серьёзное? Надо будет, то, скорее, уже другие авторы, и пусть! напишут хорошие песни о футболе. Может, и сам решусь показать что-то, но позже? Ну, да, трус не играет в футбол!

— Нет, Иван! Футболу быть! Всё сделаю! Это я тебе обещаю твёрдо! Ты только сам не пропадай!

— Не пропаду, Абрам Самуилович. Найдёте потом в Петербурге. Может, и там Общество любителей футбола забацаем, ну, организуем? Тоже ведь надо, и Ваша помощь окажется не лишней. А потом можно подумать и насчёт всей нашей империи. А так, можете обращаться в любое время. Если что важное и меня не будет, к тёте Арине. Она не откажет. Письмо я уже написал. По почте пойдёт.

Следующий нотный лист тоже не удивил Абрама Самуиловича. Вот, вспомнил и решил, что, скорее, и эта песня тоже может весьма понравиться жителям города, конечно, одесситам. Всё-таки она — «Ах, Одесса, жемчужина у моря…», очень милая песенка. До последнего сдерживался. Но многовато бы вышло… А теперь можно…

И почти сразу же явился Аркадий, конечно, вместе с Митяем и парой других крепких парней. Мы пожали руки Абраму Самуиловичу и… поехали. Впереди нас ждали новые приключения, нет, испытания…

— Мама, а почему бы нам не помириться с Борисом? Ты же сама говорила, что тётя Арина к нам зла не питает и готова в любое время принять нас. Между прочим, говорят, что у них часто собираются разные знакомые и музицируют. А у меня все девочки спрашивают, что Борис нового сочинил. А мне им ответить нечего. Не скажу же я, что мы отказали Борису и Александре от дома. Смеяться будут.

— Ну, дочка, всё-таки это он меня не принял… Да и Папа тогда был против. Ты же сама знаешь, что Борис сильный смутьян. Ещё оскорбил княгиню Барятинскую и графиню Стенбок-Фермор.

— Ну, Мама, какой он смутьян? И никого там Борис не оскорблял. Это они сами хотели Александру оскорбить. А она теперь признанная баронесса и, говорят, что способная. Сама многие вещи придумывать стала. Вот, и княжны Зинаида и Татьяна как бы много чего создали. С другой стороны, это Борис им разные идеи подарил. Но они ведь чужие, и как раз их родители и отказали Борису и Александре от дома. А Борис всё-таки мне брат, и с ним было интересно! Теперь и они богаты, и скоро станут ещё богаче. А если бы мы продолжали с ними дружить, то, Мама, представляешь, это я бы придумала что-нибудь, а не княжны Юсуповы. И, честно говоря, Борису плевать, что кто-то там отказал ему от дома. Между прочим, и нас редко куда приглашают. А Борис и сам к ним не пошёл бы. Он, как мужчина, просто защищал Александру. Знаешь, Мама, а она очень хорошенькая! И я думаю, что, если надо, Борис и меня защитит, и всех нас.

— Это, конечно, так, доченька. Хотя, Борис, да, ничего такого не говорил. И про эту войну и балканских союзников правильно сказал. И Папа недавно это признал. Ему эти дунайские княжества сильно не нравятся. И Румынию, и Сербию, и Черногорию обругал. Говорил, что нахлебники и лишь себе на уме. Ему же постоянно с ними работать приходится. Явно сейчас Папа на работе трудно стало. И, знаешь, Борис мальчик умный и тоже всё давно понял, поэтому и невзлюбил эти княжества.

— Вот, Мама, а за это его прозвали смутьяном. Ты попроси Папа, пожалуйста, чтобы он разрешил нам и далее дружить с Борисом и Александрой. Мы же им не чужие.

— Попрошу, доченька. Только боюсь, что сейчас ты с Борисом вряд ли встретишься. Он, вроде, со своими простолюдинами куда-то уехал. Папа думает, что, может, даже на войну с османами.

— Ох, Мама, даже так? Хотя, Борис может. Он сильный и храбрый. Но тётя Арина и Александра же дома? Мы же можем к ним сходить?

— Можем, доченька. Нам и мириться не надо.

— Тогда сходим?

— Жаль, доченька, но я слышала, что они собираются поехать к себе в имение, и даже на месяц.

— Мама, знаешь, можно и я с ними поеду? Там же тётя Софья похоронена? И Екатерина с Агнессой? Заодно я их могилы навещу. Всё же сестры… Жаль, что они так рано умерли…

— Хорошо, доченька, я спрошу Папа. Думаю, что он всё-таки разрешит. Не стоит нам забывать родных. Одна кровь…

— Абрам Самуилович, а, что, Ивана не будет?

— Не будет, Сара. Уехал твой Иван. И, скорее всего, никогда больше у нас не появится.

— Э, Абрам Самуилович, так мы же все обратно по домам вернулись? Уехали только Костя с Соней и Мишка. Я сама видела, как Иван с Демьяном и Николаем сюда поехали. А куда он уехал?

— Не знаю, Сара. Не сообщил. По делам, наверное?

— И я его больше никогда не увижу?

— Ну, не расстраивайся напрасно, Сара. Слезинки-то убери. Ты же знаешь, как на самом деле всё обстоит.

— Знаю, Абрам Самуилович. Мне Иван нравился. Он хороший был. А как князь, совсем другим стать может.

— Не переживай, Сара. Вот записку почитай. Может, она всё прояснит? И вот тебе ещё подарки от Ивана. Видишь, рисунки разные? Ты сама, твоя сестра и моя Ребекка, и все по отдельности. А вот вы втроём. И везде подпись — «Саре на память». Иван оставил, вам всем по четыре штуки, почти одинаковые, но немного и отличаются. И вот уже ты одна, но в странном виде. Только тебя нарисовал.

— О, какие красивые рисунки! А здесь я действительно странная. Квадратики какие-то, клетка на клетке… Надо же, какие у Ивана странные фантазии! Но мне нравится.

— Ещё бы! Достойные рисунки! Не каждому художнику, поверь, Сара, дано так творить. Я рад, что и моя Ребекка удостоилась чести быть запечатлённым на этих рисунках. Хотя, вы все трое и по жизни красивые. Грации и есть. А что последний рисунок странен, так это стиль сейчас, новомодный, у аристократов. «Кубизм» называется. В газетах писали, что такими рисунками Великий князь Пётр, сын Великого князя Николая Николаевича, балуется. Кстати, друг князя Куракина. Хотя, писали, что и он, вроде, баловался? Так что, поняла, Сара, что да как? Пусть Ивана больше не будет, но мне кажется, что и князь не хуже окажется.

— Э, Абрам Самуилович, Вы, кажется правы? Иван написал, что и я ему понравился. И адреса в Петербурге указал. Пишет, что будет рад моим письмам. И, знаете, я ему обязательно буду писать!

— Но, вот, Сара, всё и разъяснилось. Так что, может, Ивана ты больше и не увидишь, но с князем, может быть, и встретишься?

— Хотелось бы, Абрам Самуилович? Но когда это будет?

— Ничего, доченька, когда-нибудь да дождёшься. Жизнь же продолжается. И не обижайся на Ивана. У него наверняка важные дела имеются, и там он нужней. А Одесса, скорее всего, по пути оказалась? Тем не менее, приехал же он к нам, и жизнь у нас сразу же изменилось! И там тоже, скорее, так и будет⁈