Война 1812

Часть 2. Глава 4.

Прелюдия 4.

- Доброе утро!

- Для кого доброе, а для кого - может быть, и последнее, сэр!

- Я бы хотел заказать у вас нечто, похожее на большой ящик.

- Ящик? Это называется гробом, сэр.

(Фильм. Человек с бульвара Капуцинов.).

Пёстрая, раззолоченная свита - маршалы, генералы, адъютанты почтительно склонялись, улыбались Наполеону. Все вместе и по очереди восхищались императором...

- Ваше величество, наконец-то! Слава, господу нашему и... Вам!

- Разрешите поздравить, сир!

- Свершилось, мой Император! Дикари остановились. Собрались вместе. И решили сразиться. Государь, у вас появилась прекрасная возможность записать на счёт очередную... Великую победу. Виват, Наполеону!

- Виват! - наполненные фужеры поднялись к потолку.

- Сир! Присоединяюсь к поздравлениям. Думал, так и будут убегать до ихней Сибири. Или туда, где заканчивается земля. Ан, нет. Остановились! И собрались подраться. Глупые московские варвары! Да кем они себя возомнили?! Сдаваться – срочно и безостановочно!

- Главное, господа, чтобы они не передумали! А то придётся опять бегать, выскребать по всем закоулкам.

- Ваше величество! А, я! Как почётный летописец и счетовод. Заявляю! Одержав очередную викторию... По числу побед. Вы, обойдете Фридриха Великого, и вплотную приблизитесь к Александру Македонскому. А там, всего пять побед, и мой император - лучший из лучших! Виват, Императору!

- Виват! - громко поддержали самого красноречивого.

Одному из подхалимов наконец-то удалось подойти ближе других. - Государь! Я верю, это будет самая быстрая и лёгкая битва. Из всех, которые были когда-либо. Вы разобьёте варваров настолько стремительно, быстро, скоротечно! Что мы не успеем допить вино из бокалов. И после битвы, все будут повторять прекрасные стихи…

Победа была настолько легка

Как выпитая залпом бутылка вина.

Наполеон нахмурился. Ему не понравились ни стихи, ни отношение к предстоящему сражению.

Льстец заметил выражение лица властелина. Тут же поменял предложение. - Нет, сир! Московиты не достойны легкого поражения. Своим отступлением и бегством они заслужили резню. Пусть будет самая долгая и кровавая битва. Расстреляем дикарей из пушек. Порубим на куски. Зальём свинцом! Исполосуем штыками наших солдат. Сир, после нашей победы от русских останутся…

Горы трупов вдали

Воронье и гробы.

Бонапарт повёл бровью, показывая, примерно так и будет.

К его уху удалось продвинуться одному из "свадебных генералов".

- Ваше величество, если мне будет дозволено высказаться... Я, как человек придерживающийся правых взглядов, предлагаю начать битву ударом справа. Весь мир должен знать - Наполеон и Франция постоянно правы. И всегда бьют первыми, сильно и справа!

Маршал в широкой шляпе оттеснил генерала. - Мой император, я бы не стал слушать Де Бонзема. Он слишком стар, самонадеян и глуп. И мало понимает в современной тактике и стратегии. Правый фланг русских находится за рекой. С их стороны берег круче и выше нашего на двенадцать метров. А ещё подход к реке, после прошедшего дождя, заболочен. Войска увязнут. Что сыграет на руку неприятелю. Зато, слева – прекрасное, ровное, утоптанное поле. Кутузов разместил там пару десятков пушек. А большую часть войска отвёл в центр. Получается смешно и глупо – их жалкие пукалки против нашей кавалерии. Если, мой император, воспользуется опытом герцога Мальборо и виконта де Тюренна. И повторит лихую атаку конницей. Дикари даже не успеет заложить заряды, как будут сметены драгунами. Сир, стремительный рывок, удар и они побегут увлекая друг друга. Мы же быстро развернём их орудия и будем стрелять по отступающему врагу.

Наполеон выслушал предложение. Несколько раз недовольно дёрнул щекой.

- А что думаешь, ты? - Бонапарт обратился к разряженному гостю, который медленно цедил арманьяк из фужера.

- Чушь, - ответили, ехидно улыбаясь. - Что слева, что справа. И там, и там... долго и муторно. - Моё мнение, бить в центр. Сразу! Разом! Кутузов собрал всю армию почти в одном месте. Поступим как король Швеции Густав Адольф. Форсируем реку. Создадим железный кулак. Выдвинем вперёд пушки. Много пушек. Поставим как можно ближе друг к другу. И создадим огненный вал. Час, два, три будем стрелять, стрелять, стрелять - сметая всё со своего пути. Дикари не выдержат тысячи ядер. И побегут, сверкая пятками.

- А если не побегут, - переспросил кто-то из свиты. Находясь в самом углу помещения. Его даже не было видно за стоящими спереди. Все расступились, показывая императору худосочного человека. - Сир, я хорошо знаю варваров – вредные, упёртые, злобные. Они могут под огнём подтащить свои пушки и начать стрелять в ответ.

Наполеон выслушал, перевёл взгляд на родственника. Напыщенный хлыщ покрутил оставшуюся жидкость в фужере. Беспечно ответил. - Тогда сделаем вид, что пойдём слева или справа. А потом опять ударим в центр. И будем долбить, до тех пор, пока не побегут или не закончатся. Когда-то они должны закончиться? Их меньше и боевого опыта нет.

Бонапарт задумчиво покусал губу. Пристально осмотрел присутствующих. Подал знак слуге.

- Господа! - торжественно произнёс тот. - Приём закончен. Император желает побыть в одиночестве.

Глава 4.

Воздушный шар с надписью "КОЛОМНА" облаком висел в небе. От него отчетливо были видны отблески света. Кто-то настойчиво пускал солнечные зайчики в сторону места расположения русской Ставки.

Кутузов приложил руку ко лбу. Посмотрел ввысь. Попытка разглядеть контуры людей в корзине мешало мерцание в глазах. Он опустил руку. Обратился ко всем.

- Господа, что за баловство? Кто его повесил? И какого чёрта он пелегает?

??? - окружение командующего молча развело руками.

- Полковник Ланин безобразничает, ваше сиятельство, - недовольно съязвил князь Багратион. - А зачем? Лучше спросить у него. Надо к битве готовиться, а он хвастается.

- Где он? - командующий оглянулся в поисках виновника безобразий. - Найдите. Пусть даст объяснения.

- Здесь, ваше сиятельство, - вселенец стоял чуть в стороне. В нескольких метрах от командующего.

Кутузов удивленно перевёл взгляд на полковника. - Давай, голубчик. Объясняй. Что за фокусы?

- Ваше сиятельство, блёстки света, идущие от шара, обозначают передачу новостей, случившихся утром, в лагере французов.

- О, как? - Кутузов прищурил единственный глаз от удивления. - А ты, стало быть, понимаешь о чём они сверкают?

- Понимаю. Готов подробно рассказать.

- Ересь какая-то... - Багратион вставил недовольную реплику. - Блёстки, солнечные зайцы... Шар над полем боя. Может ещё запустим змеев воздушных? Или крашеных голубей?

Ланин, не обращая внимания на горячего горца, продолжил рассказ. - Для передачи информации, используется световая азбука. Каждый блик - это часть буквы или цифры. К примеру, сейчас был передан длинный и короткий сигнал. Это буква "А" в слове Наполеон. В целом я чётко прочитал, что было передано: Ранним утром французский император вынес и показал солдатам старой гвардии портрет своего малолетнего сына, дабы воодушевить их перед боем.

Генералы зашумели. – Невероятно? С такой высоты? Рассмотреть подробности?

Кутузов недоверчиво свёл брови. Повторил вопрос одного из генералов. – Разве можно увидеть с высоты такое?

- Конечно! - ответили бодро, не моргнув глазом. - В хорошую подзорную трубу можно рассмотреть мелкую французскую монету, не то, что портрет!

- Ишь, ты? – генерал удивленно посмотрел на окружение. – А как узнали, что сын императора?

- Орали от радости - как черти! – выкрутился вселенец.

- Допустим… - произнесли через минуту переваривая полученную информацию. - А могут, твои орлы, так же быстро, отсверкать, где сейчас Наполеон? Чем занимается? И главное! - подняли палец вверх. – Как расположись войска?

Ланин вытянулся. Щелкнул каблуками. - Буду рад не только рассказать, но и показать. Прошу... - Командующему протянули карту. - Здесь всё подробно отмечено. Какие части, примерное количество людей, где находятся. Место расположение Наполеона и его Ставка отмечена на карте большим значком "Н".

- Что? - Кутузов не ожидал такого ответа. Он выхватил карту и стал её рассматривать.

- Господи Иисусе! - воскликнул, водя пальцем. Стал тыкать в значки. - Ай да, Ланин! Ай да, сукин сын! Значит, говоришь, хочешь быть генералом?

- Так точно, - тут же ответили, выпятив грудь.

Кутузов продолжил осматривать карту. Задумчиво процедил. - Посмотрим, посмотрим. Всё может быть.

- Ваше сиятельство, - полковник щёлкнул каблуками привлекая внимание. - Разрешите задать вопрос князю Багратиону по поводу расположения наших войск?

- Задавай.

Вселенец повернулся. - Господин генерал от инфантерии, позвольте узнать? Зачем вы переместили 2-ю кирасирскую дивизию, стоящую за Семеновским оврагом, на северную сторону Утицкого леса? Если вы решили, по той стороне, совершить обходной манёвр? То там всё в ловушках. Напрасно потеряете людей.

- Ты, что? Без ведома переместил 2-ю дивизию? - единственный глаз будущего фельдмаршала оторвался от карты и налился гневом. - Я где велел встать?

Багратион покраснел. Начал отнекиваться. - Ваше сиятельство, я об этом, ни слухом, ни духом. Скорее всего чудовищная ошибка. Немедленно пошлю посыльного и разберусь.

Кутузов с силой сжал губы. - Постарайтесь, голубчик! Ловушкам без разницы. Кого убивать. Наших или французов. А вот, вы! – Ткнули пальцем. - Ответите за каждого солдатика, лично!

Выплеснув гнев, повернулись к Ланину. Задали уточняющий вопрос. - Остальные полки на месте?

- Так точно! Всё без изменений.

- Молодец! Хорошее дело придумал. – Погладили карту. - Любо! Хвалю. И непременно отпишу государю. Генерала, пока, не обещаю. Маловато за генерала. Но! Награда будет достойной.

***

Лёшка Сенников, он же рядовой 22 артиллерийской бригады Алексей Сенников, сидел на траве и смотрел через закопчённое стекло на воздушный шар. Оттуда постоянно сверкали солнечные зайчики.

Рядом с бойцом, за раскладным столиком, расположился его непосредственный начальник унтер-офицер Иван Петрович Кротов. Под локтями начальства находилась карта вся исчерченная квадратами.

- Ну, чагось замолчал? Заснул, что ля? – требовательный командир оторвал взгляд от карты, посмотрел на бойца. Кивнул в сторону шара - Глядь-ко, мигает. Значит чего-то передают?

Лёшка отодвинул стекло в сторону правого глаза. Прикрыл левый. - Иван Петрович, пока ничего такого. Везде французы только подходят. Ждут отставших. Строятся в колонны. Все на старых местах.

Унтер поднял карандаш. Покрутил в руках. - Так, чего отмечать?

- Не знаю. Новостей, нет. Хотя... Есть сообщение. - Парень начал медленно соединять сигналы в буквы. А буквы в слова. - Группы "С" и "Т" – молодцы. Полк в квадрате (А31, Б46) уничтожен. Просят всех наблюдателей сделать отметку.

Лёшка убрал стеклышко от глаз. Посмотрели на командира. – Всё.

- Что, всё? Смотри, опять начали мигать.

Боец поднял стекло. Пошевелил губами.

- Ого! - он резко воскликнул. - Срочное сообщение: Группе "Д". Так, стоп. Группа "Д" – это же мы? Это же нам? Иван Петрович, дорогой, давай, доставай зеркало. Буду пущать сигналы в сторону шара. - "К приему готовы".

- Отлично. Заметили. Так! Принимаю. Господин унтер-офицер, пишите... Неприятель в квадрате (С14, Д16). Приказываю... Беглым огнём, пять выстрелов, с каждого ствола. Снаряд "Номер 3" с красной полосой. Открыть огонь через пять минут. Повторяю...

Сидящий за столом прекратил писать. Поднял голову. Крикнул в сторону леса. - Сергеев!

- Я! - из-за деревьев вынырнул ещё один боец.

Ему протянули записку. - Бегом к подпоручику Новикову. Передать, срочно.

- Есть, - ответили на бегу.

***

Командир 4-го Пехотного полка Жерар Гюстон, весь в брызгах чужой крови, стоял и удивленно рассматривал поле, где лежали его бывшие бойцы. Лохмотья, ошмётки, фрагменты тел - всё, что осталось от солдат.

В увиденное невозможно было поверить. Он ущипнул себя за ногу. И истерично закричал, грозя небесам кулаками…

Ничего не предвещало беды, пока полк, шедший стройными колоннами, не прошёл перед небольшими столбиками с проволочками. А затем, под ногами, начали пшикать и взрываться ужасные бомбы. Люди заметались, закричали, забегали по полю. Но, взрывов становилась всё больше. За несколько минут огромные чёрные цветы убили всё, что было живое и могло двигаться по земле. И не просто убило, а перемолотило словно на мясорубке.

Гюстон откашлялся, вытер жижу, текущую изо рта. Быстро поднялся и побежал в обратную сторону.

Мечущегося, бессвязно что-то кричащего, его остановили солдаты. А потом подвели к маршалу Мюрату.

- Ааа-гррц-тррра-грыц-рына-а... - полковник, вращая глазами, дергаясь и пуская пену изо рта, пытался что-то сказать.

- Что с ним? О чём, он? - конь под маршалом не мог успокоиться, постоянно переступал с места на место.

- Ваша светлость, повторяет только эту фразу, - солдаты крепко держали рвавшегося безумца.

Со стороны леса подъехал один из адъютантов. – Мой маршал, я проехал по маршруту полка Гюстона до конца пути. Там, такой ужас! Всё, кругом, в крови. Одни трупы. Побитые, размётанные на части, посечённые картечью. Месье, как ни прискорбно, похоже... У нас нет больше 4-го полка.

- Не может быть? - Мюрат привстал в седле. - Они были далеко от расположения русских. Там чистое поле. Откуда взялись пушки? Откуда, вообще, появилась картечь?

К командующему вернулся один из посыльных. Весь окровавленный, в копоти, в порванной одежде. Спешился. Хромая подошёл. Склонил голову…

- Плохие новости, мой маршал. 6-ой Мюнхенский полк нарвался на русские пушки. Стреляют, стреляют, стреляют. Бесперебойный, сумасшедший огонь. Убит полковник Патрик Ланье. Погибла большая часть офицеров. Солдат выкашивают картечью. Большие разрывы. Многочисленные жертвы. Оставшиеся в живых побежали назад.

Мюрат покраснел. Страшно скривил лицо. – Что, значит, побежали? Остановить!!! Откуда стреляют, заметил?

- Да, мой маршал. Хорошо видны дымы от выстрелов спереди. Ещё слева и справа. Здесь, дыма не видно. Но, стреляют, точно, оттуда. А ещё много ядер прилетело с обратной стороны.

- Что за бред? Не может быть!

- Ваша светлость. Похоже огонь ведут из-за леса. А может из-за кустов, возле реки. Орудия замаскированы. Точнее не скажу.

Маршал до крови прикусил губу. Громко закричал. - Срочно, позовите Потковского?

- Вызывали, ваша светлость, - польский генерал явился через несколько минут.

- Вислав, - махнули рукой в сторону расположения русских войск. - Где-то, там. Возле холма. Проклятые дикари, спрятали свои чёртовы пушки. Я не знаю, где. Но, они, там! Возьми две бригады. Пройди вдоль леса! Обойди поле. Найди и захватите их. Ты услышал меня?

- Oui, Monsieur le Marechal. (Да, господин Маршал. Франц.).

…..

Это было больно. Это было мучительно больно. Медленно передвигаться прижатыми к кромке леса и с каждым шагом терять людей. Вислав Потковский знал - русские, те ещё... гадкие, мерзкие, дьявольские курвы. Но, не на столько же! Происходящее не лезло ни в какие ворота.

- Что с ним? – он указал плёткой в сторону лежавшего на земле человека.

- Погиб, пан генерал. Острый шип пробил тело насквозь. После такого не выживают.

- А с лошадью?

- Ногу поломала. Надо бы застрелить?

- Курвы! Проклятые русские курвы! - ярость выплёскивалась вместе со страхом откуда-то изнутри. Генерал поднялся в седле. Замахал руками в сторону ненавистного холма. - Дайте только добраться! Я вас зубами всех загрызу!!!

- Ты, - Потковский ткнул плёткой в первого попавшего солдата. - Поедешь первым. Давай! Пошёл!

Конница ползла с черепашьей скоростью. Постоянно останавливалась. Каждый шаг в сторону, от этой чертовой узенькой тропинки, приводил к смерти либо сильному ранению впереди едущего. Что только не встречалось по пути: ямы, штыри, обманки, приманки, разбросанный чеснок. А были ещё подвешенные камни, коряги, проволока, верёвки. И много другого, что непонятно как работало, и убивало солдат и лошадей.

В начале пути, когда ловушек было меньше, двигались строем. Потом, пришлось сужаться, сбиваться, прижиматься вплотную друг к другу. Постепенно вытянулись в линию по одному. Отъезжать далеко боялись. Ступали почти след в след. А теперь, вообще, пускали вперёд смертника. Предполагая, что он своим телом разрядит ловушку. И они смогут проехать дальше.

!!! Шасть – гдах - хрусть, - треском разнеслось по округе. Заднюю левую ногу лошади намертво сдавил большой зубастый капкан. Она недовольно заржала. Задергалась от боли. Повалилась на бок вместе со всадником. Начала неистово метаться. Пыталась подняться и падала вновь.

Прозвучал пистолетный выстрел. Кто-то быстро сообразил добить раненное животное.

Один из конников слез с лошади, подошёл к лежащему на земле. Присел. Внимательно осмотрел.

- Как, он? Живой?

- Пан Потковский, - сняли шапку. – Отмучался. Нет больше Марека.

- Тогда, ты! – ткнули рукой в стоящего на коленях перед трупом. - Идёшь первым. Давай. Быстро! Шагай. Нельзя останавливаться.

Солдат в ужасе вытянул вперёд руки. Приподнялся. Попытался закрыться. - Я не могу. Пошлите другого. Только не меня. Пан Потковский, пощадите. Мне рано умирать! Мне даже нет двадцати. У меня беременная жена. Голодные дети. Трое... Умру, кто будет кормить?

Генерал достал пистолет. Щёлкнул курком. - Быстро, курва! Пшёл вперёд.

- Пожалуйста! Пан! Не надо... - бедняга непроизвольно пятился от тропинки. И внезапно, взмахнув руками, с криком, провалился в глубокую яму.

Два человека опасливо приблизились к открывшемуся краю отверстия. Заглянули вниз.

- Ну? - генерал похлопал коня по гриве. Попытался успокоить.

- Упал на колья, пан Вислав. Мёртв.

- Туда ему и дорога! Проклятый трус! - Генерал выпрямился в седле. Гордо развёл плечи. Задрал подбородок. - Так будет с каждым, кто откажется выполнять мои приказы. Всем ясно?

- Родек, - он махнул рукой, в которой до сих пор был зажат пистолет. - Теперь, ты - первый. Остальные за тобой.

Смертник глубоко вдохнул. Перекрестился. Слез с коня. Медленно побрёл, ведя за собой лошадь. Все смотрели на него. Не трогались с места. Он вышел на протоптанную дорожку. Вплотную приблизился к кустам. Увидел блестящую цепочку, висящую на ближнем дереве. Непроизвольно потянулся. Отодвинул ветку, загораживающую обзор.

- Щалк! - жадно чавкнул спущенный механизм и железный болт насквозь пробил шею несчастного.

***

Князь Багратион терпеть не мог выскочек, карьеристов и прочих наглецов «голубых кровей», лезущих вверх по головам.

Этот новоявленный, непонятно чей любимчик и прохвост - князь Ланин, относился как раз к таким. Откуда он взялся? Кто стоит за ним? С великими полководцами он не служил, в битвах не участвовал. В походы не ходил. Его никто не знал. Что он совершил, что его сразу заметили? – Ответ вырисовывался чёткий - НИЧЕГО!

Князь собрал информацию об этом странном полковнике. Два года назад он был затрапезным повесой, болтающимся в высшем свете. Его дед, отставной генерал, не выдержав похождений внука, решил сослать его в неукомплектованный артиллерийский полк. В далёкую Коломну. Где он должен был спиться, слиться, на худой конец жениться на какой-нибудь местной вдове... Но! Ему каким-то образом удалось попасть к государю на прием. Получить награду за какую-то экспедицию. И он тут же был направлен к Кутузову, в качестве... то ли посыльного, то ли адъютанта, то ли еще какого порученца. А этот старый, выживший из ума, взял и назначил его строить укрепление. А потом доверил принять первый бой с наступающим неприятелем.

Багратион подъехал к Ставке главнокомандующего. Слез с лошади. Подошёл к Кутузову, который сидел за столом, в отдалении от присутствующих, и читал какие-то письма.

- Ваше сиятельство, разрешите доложить! - прозвучало с небольшим акцентом.

Кутузов нехотя оторвался от письма. Зло посмотрел на командующего второй Западной армии. Задал вопрос...

- Скажи, дорогой Пётр Иванович? Какого рожна! Вы все пишите государю минуя мою голову? Жалуетесь и жалуетесь? Казалось, вот миг, когда Россия в опасности и лежит под пятой неприятеля. Когда надо объединиться. Сплотиться. А вы продолжаете, как стая собак. Грызться и кидаться друг на друга. Да, ещё меня вплетаете в свои разборки. А?

Багратион потупился. Недовольно сжал губы. - Милейший Михаил Илларионович, вы прекрасно знаете, я никогда, ни на кого, не жаловался. Тем более на вас. Я всегда говорю прямо и честно. Заметил безобразие – высказал.

- Что же вы такое заметили? Что прискакали ко мне весь в мыле и пене?

- Ваше сиятельство, этот горе полковник, который… недоделанный генерал. Которому, я! Не то, что майора – капитана бы не дал. Будь он у меня в подчинении. Взял и задымил всё поле перед редутом. До состояния полной невидимости. Выкатил пушки. Поставил вплотную друг к другу. И уже больше часа! Не целясь, и не останавливаясь стреляет в сторону затемнения. Куда стреляет? В кого попадает? Зачем порох жжёт? Не ясно. Я, конечно, не лезу в ваше планирование. Но? Что это за сражение вслепую? Кого он собрался победить? Расстреляет всё до последнего ядра. Противник подождёт пока рассосётся дым. Пойдёт в наступление. А у нас орудия без боезапаса. Что будем делать?

Командующий выслушал генерала от инфантерии. Покраснел. Побарабанил пальцами по столу. Махнул рукой ближнему адъютанту.

- Голубчик, срочно найдите и позовите князя Ланина.

......

Кутузов внимательно осмотрел появившегося полковника. Удивлённо отметил, что выглядел тот, как будто собрался на бал. Весь блестел, сверкал и весело скалил зубы. Даже пахло от него метра за два какими-то новоявленными французскими духами. (И это, от артиллериста, который вёл бой, уже больше двух часов! В дыму, гари и копоти).

- Ну-с, уважаемый полководец, объясните-с, что сие значит? На кой ляд вы решили расстрелять в пустоту весь боезапас?

- Почему в пустоту? Ваше сиятельство? Всё как положено. Веду огонь в упор, в наступающего врага. В самую плотную его часть. Autant que possible assommer la force vivante. (Максимально выбиваю живую силу. Франц.). Со старанием и великим усердием.

Горячий грузинский парень, не выдержав хамского поведения. Влез в разговор. - Какое же здесь старание и усердие? Когда всё в дыму и ни чёрта не видно?

Ланин пожал плечами. - Мне прекрасно всё видно. Французы, бодро заходят в подготовленный затемнённый капкан, а потом начинают метаться в узком коридоре, сдавленные ловушками слева, справа и спереди. Искать выход. Выход у них - там же где вход. Пока ищут – я стреляю. Ещё никто не вышел. Их там скопилась - как селёдки в бочке! Тысяч пять – не меньше.

- Так много? - Кутузов от удивления широко открыл единственный глаз.

Багратион перебил командующего. - Да, врет он всё! Ни черта там не видно. Да, и нет, там, никого. Какой ненормальный полезет атаковать в дым? Да ещё когда кругом ловушки? Это же глупо?

- Врешь? - Кутузов подозрительно посмотрел на полковника. Прищурился. - Скажи честно? Врешь? Там нет никого?

Вселенец виновато опустил глаза в пол. Тяжело выдохнул. - Вру. А куда деваться? Всё равно, не поверите. По последним данным с шара. Их там уже больше семи тысяч. И ещё заходят.

- Сколько ты сказал? - оба генерала недоверчиво переглянулись.

Вселенец весело блеснул глазами. – Так, я и говорю… Ваше сиятельство, дайте ещё пушек? Да, и ядра не помешают!

***

Этот непонятный, странный бой длился второй час. Второй час непрерывно грохотали русские пушки и от их ядер погибали солдаты Великой армии. Маршал Мюрат гневно морщился. До крови кусал губы. Атака с ходу на левый фланг не задалась. Непонятно, как и когда неприятель успел подготовиться. Всё поле, по которому шло наступление, было перекопано, перерыто, истыкано острыми кольями и шипами. А ещё, проклятые варвары, напустили густого, едкого дыма.

- Вью-ю-г-на... - Из смога, свистя, вылетело ядро, ударилось в землю, отскочило от кочки и полетело в одного из посыльных, сидевшего на лошади и ждущего поручения. Беднягу вырвало из седла. Отнесло на десяток метров в сторону.

- Вью-ю... - новое ядро опасно прожужжало где-то поблизости.

- Ваша светлость, - к Мюрату обратился один из полковников. - Похоже, русские подтащили что-то дальнобойное. Прошу, давайте, отойдём в другое место.

Маршал проигнорировал предупреждение. Подозвал адъютанта. - Патрик, есть новости от генерала Потковского?

- Да, ваша светлость. Он тяжело ранен. Повезли в лазарет. Его солдатам не удалось обойти поле и захватить пушки.

- Почему?

- Лесная засада, месье. Московиты дождались, когда конница вытянулась в линию, подпустили вплотную к кустам, заставили остановиться, а затем расстреляли из ружей и пистолетов.

Командующий отказывался верить в произошедшее. - Расстреляли? Две бригады кавалерии?

- Так, точно. Нашпиговали свинцом. Ещё многих убили ловушки, когда убегали.

- Гадство... - маршал зло процедил сквозь зубы. - Сколько осталось в живых?

- Не больше трех сотен.

Из густого дыма, висящего пеленой над полем, вынырнул посыльный. Офицер прокашлялся. Вскинул ладонь к головному убору, начал доклад.

- Мой маршал, с левой стороны, до самого конца – множество ям. Всё замаскировано ветками, тканью и какой-то сеткой. Обычному солдату не перепрыгнуть. Если, бы не дым, думаю, можно обойти по краю, двигаясь по одному. Но, для пехоты, идущей строем – это невозможно. Ямы глубокие. Широкие. А ещё внизу штыри. Чуть оступился – либо смерть, либо тяжелое ранение.

- Ясно. Значит слева не пройти. А справа?

Разведчик сделал небольшую паузу. - Справа до оврага всё хорошо. А потом овраг с крутым обрывом. Один неосторожный шаг и полетишь вниз. Внизу всё в дыму. Ничего не видать. Думаю, ловушек, тоже много. Остаётся идти вперёд, по центру. Откуда идёт дым и летят ядра.

- Гадство! - выругался Мюрат. - Гадство и дьявольское свинство!

К маршалу подскакал посыльный от Наполеона. - Ваша светлость, его величество! Интересуется? В чём причина? Почему остановили атаку?

"Действительно", – едко хмыкнули про себя. - "Что же я её остановил? Весь путь передо мной в заграждениях и завалах. Слева всё в волчих ямах. Справа непроходимый овраг. Сверху едкий дым, от которого идут слёзы и глаза лезут на лоб. Что же ещё? А ну, да! Ещё пушки стреляют без перебоя, в упор, как в тире, выбивая солдат!"

- Вью-ю-на-вьють... - подтверждая его мысли, мимо начальства проскакало очередное ядро. Встретило на пути повозку. Разметало в щепки.

Маршал принял величественную позу. - Передай императору. Мне нужно время чтобы рассеялся дым. И я мог чётко увидеть куда и против кого наступать.

- Сколько вам нужно времени?

Мюрат чертыхнулся и выругался про себя на придурковатого адъютанта. И тем не менее спокойно повторил последнюю фразу. - Пока не рассеется дым.

***

БАХ! БУХ! БА-БАХ! БУХ! БАХ!... - громыхало по округе. Установленные в ряд шестьдесят орудий, не останавливаясь, вели стрельбу в сторону мечущегося в ловушке неприятеля.

Заканчивался третий час Великой битвы.

Простые мужики - работяги, спрятавшиеся в ближайшем лесу, недалеко от замаскированного редута, переборов страх от попадания случайной "бонбы" или шальной пули, вылезли из укрытия. Вернулись к опушке леса. Стали всматриваться в сторону боя. Несколько самых ловких залезли на деревья.

- Чего-сь тама? - шумели снизу. - Видно кого? Хранцузы пришли?

- Не. Пока только пуляют из пушек. Дымища напустили – ужасть!

- А куды пуляют?

- Куды-куды? Туды в дым, и пуляют!

Один из присутствующих - худосочный мужичок, похожий на весло, недовольно зароптал: - Да, сколько же можно стрелять. Уже почитай три божиих часа бабахают и бабахают. Дымят и дымят. Гремят и гремят. Так никакого пороха не напасёшься. По уму – им надобно экономить. А то! Не дай боже! - Перекрестились. - Наступит лихая година. А у нас - стрелять нечем.

На собеседника посмотрели с удивлением. – Пронька, ты в своём уме? Какая-такая – лихая година? А намедни, у нас, что? Райская благодать? Сейчас самое тяжкое время. Хранцуз под Москвой! Так, что пущай пуляют сколько душе угодно.

- Не знаю... - прижимистый недовольно насупился... - Я бы всё равно поберёг. Запасы лишними не бывают. А то, вдруг, завтра...

- Чего-сь, вдруг, ещё одна война?

- Не-а… - голод лютый? Или засуха какая?

- И что? – вытянули руку, постучали кулаком по голове. - Будешь ядра грызть? Али порох кушать?

БА-БАХ, – последний выстрел всколыхнул округу. Пушки смолкли. Наступила странная тишина.

Зрители начали удивленно переглядываться. – Всё, что ля? Кончилось? Навоевались? Кто победил?

Крупный мужчина, с большой, ветвистой бородой, медленно растягивая слова, пробубнил. - Крещеные, ладно вам причитать. Понятно же - обедня скоро. Пообедают солдатики и снова начнут пулять. На голодный желудок никто не воюет!

- Кхм-хм... - огромная говорилка, забытая всеми на вышке, прочистила горло...

..... - Добрый день, уважаемые слушатели.

Народ обернулся в сторону рупора. Открыл рот от удивления.

- В эфире внеочередной выпуск самой популярной станции страны - "Радио Коломна". Московское время одиннадцать часов двадцать семь минут. На поле боя наступила небольшая пауза. Пока наши славные защитники Отечества - артиллеристы 22 бригады, получают последние указания о расположении французов. Поправляют прицел. Готовят боеприпас. У нас есть несколько минут, чтобы рассказать о последних событиях. Итак! По информации с воздушного шара, бригаду атакуют два пехотных и один кавалерийский полк. Это около десяти – двенадцати тысяч человек. Командует нападением любимиц Наполеона маршал Иоахим Мюрат. Враг выстроился в колонны, развернул знамёна и наступает. Идёт вперёд споро, активно. Прямо как в стихах неизвестного поэта…

Звучат барабаны,

Раздаются команды,

Солдаты чётко печатают шаг!

.....

- Князь Ланин, чтобы запутать неприятеля, и собрать всех солдат в одном месте, применил военную хитрость – задымил поле сражения. Затем приказал нацелить пушки в середину сбившегося войска и открыть по нему огонь....

.......

- Захватчикам очень плохо! Со всех сторон летят ядра, визжит картечь, смерть безжалостно забирает жизни. Невозможно описать словами ужас, который происходит под покровом дыма. И всё же я постараюсь выразить это небольшим стихом, который только, что пришёл в голову...

Земля тряслась - как наши груди,

Смешались в кучу - кони, люди,

И залпы множества орудий

Слились в протяжный вой…

Звучал булат, картечь визжала,

И ядрам пролетать мешала

Гора кровавых тел.....

.....

(Спокойным, умиротворённым голосом). Напоследок, о погоде. В Шевардино сегодня ясно. Малооблачно. Ветер Восточный. Слабый. Температура днём двадцать два градуса тепла. К ночи небольшое похолодание до плюс семнадцати. Осадков не ожидается. Ночь ясная. Небольшая геомагнитная активность. Предупреждаем! Людям с повышенной метеочувствительностью необходимо сегодня уделить особое внимание своему здоровью. На этом всё. Спасибо, кто был вместе с нами. До скорых встреч и берегите себя.

Мужики удивленно переглядывались между собой. Ничего не понимали.

- Чего-сь, эта говорилка сказала в конце?

- Грит, следить надо за здоровьем. А то повысится какая-то чувствительность.

Худосочный мужичок поднял палец вверх. – Не какая-то. А "метеотическая"!