Война 1812

Глава 6

Прелюдия 6.

Ну, и домик у нас! То обворовывают, то обзываются - это же кошмар, кошмар!

(Фильм. Иван Васильевич меняет профессию).

В исторических летописях было отмечено, при входе французских войск в Вильну, генерал Ляхницкий, сопровождаемый некоторыми старейшими представителями города, на красивом серебряном блюде, подал императору Наполеону два позолоченные ключа, якобы от городских ворот.

На следующий день, после вручения ключей, новонареченный президент города генерал Ляхницкий давал бал. Слуга выбрал момент, когда хозяин дома уединится, подошёл к нему, и с поклоном протянул большой запечатанный конверт.

- Что это? От кого? - генерал удивился странному посланию.

- Не могу знать, вельможный пан. Привёз какой-то французский капитан. Велел лично передать в руки. Сказал очень важное и срочное сообщение.

- Хорошо, давай, посмотрю.

Ляхницкий резко сломал непонятную печать с изображением пяти сердец. Вскрыл конверт и прочёл...

Cholerny zdrajca! Za okrucienstwa, jakich dopusciliscie sie na narodzie polskim, a mianowicie za przekazanie kluczy do miasta naszemu g lownemu wrogowi – ma lemu Napaleonowi! Unia Pieciu Serc skazuje Cie na pozbawienie nieruchomosci. To bedzie pierwsze i ostatnie ostrzezenie. Jesli nie opamietasz sie, nie bedzie drugiego ostrzezenia – czeka cie brutalna smierc. Bojcie si e – obserwujemy Was!

(Презренный предатель! За совершенные тобой злодеяния против польского народа, а именно за вручение ключей от города главному врагу Польши – носастому коротышке Наполеону! "Союз пяти сердец" приговаривает тебя к лишению недвижимого имущества. Это будет первое и последнее предупреждение. Если не одумаешься! Второго предупреждения не будет - тебя ждёт лютая смерть. Бойся – мы следим за тобой! Пол.).

…..

Розовощёкая, тучная, пышногрудая хозяйка дома, с толстым слоем пудры на лице, тащила худенького, стройного, перебинтованного "юношу" в чулан, забитый каким-то бельём и тряпками.

Откуда-то сверху доносилась музыка и были слышны шарканье и голоса танцующих пар.

- Ну же, мой одноглазый северный варвар! - шептали её губы. Она вцепилась в хлипкое тельце словно клещами. - Идём со мной. Не сопротивляйся! Тебе и МНЕ будет приятно.

Зачарованный кролик всячески отбивался от возбуждённого алкоголем удава. - Мадам! Я не могу! Я офицер! Здесь не удобно! А вдруг нас увидят? А потом расскажут вашему мужу?

- Пусть расскажут! Он сам виноват!

- Ай! Ой! - уворачивались от пухлых и потных рук маньячки. - Осторожно! Я ранен врагами в бою. У меня болит глаз. А ещё перебинтована рука.

- Да, кому нужна твоя рука? - тяжёлый вес женщины тянул куда-то вниз. - Здесь должно работать другое! Иди же ко мне!

Добычу наконец-то втащили внутрь. Повалили на тюки с тряпками. - Не дергайся, милый. Я всё сделаю сама... Смотри, это расстёгивается, здесь. А вот тут, надо развязать. Засунь ладонь, сюда. Теперь, веди сюда и чуть ниже. Молодец. Смелее! Еще! Оу - куда, ты полез. Ах, ты бесстыдный распутник и грубиян! Так, так, так… Давай. Смелее. Надави. Сильнее. Да, ты хам и наглец?! Что ты делаешь? Как можно?

- Мадам, вам точно не больно?

- Рот закрой! Верни руку на место и продолжай! Теперь веди вверх, мягко гладь, чуть надавливай и сжимай. Да-а...

Мужчина попытался в последний раз призвать к уму-разуму. - И всё же я не могу! Это как-то не по правилам. Мы совсем не знакомы? Я только пришёл. И первый раз в вашем доме.

- Тихо! - рот закрыли поцелуем рот. - Ты же мужчина... Молчи и терпи.

.....

Подождав пока дама успокоится и покинет тесную территорию чулана, герой, потерявший честь, поднялся. Привёл одежду в порядок. Выглянул в коридор. Проверил нет ли слуг. Снял с руки намотанный толстый рулон повязки. Бросил его в угол, в самую груду тряпья. Не забыл дёрнуть за шнур. Внутри бывшей накладки что-то зашипело, и даже задымило.

Поджигатель засунул освободившуюся руку между пуговиц сюртука и тихо покинул помещение.

Через несколько минут, по всему дому сильно потянуло дымом и пламя огня с рёвом перебралось на соседнюю комнату. А зале, где проходили танцы, кто-то истошно закричал. - Пожар!

Глава. 6.

Из документальных источников. Один из свидетелей оккупации французами Вильны описывал произошедшие события, так... Город, принял совершенно необычайный военный вид. Через него безостановочно проходили разнородные, разновидные и разноязычные войска. Особенно запомнились какие-то невероятные и странные бородачи в огромных косматых шапках, с широкими бердышами, как у палачей. У каждого на поясе огромный кинжал, а на боку кривая и широкая саблища. Говорят, что это были какие-то мамелюки с берегов Красного моря, того самого, в котором когда-то утонул египетский фараон.

Ясновельможный пан Гжегож Квасницкий сидел в гостях у старого знакомого пана Веслава Глушевского и недовольно высказывал ему свои переживания.

- Веслав, тебе хорошо говорить про любовь к французам и уважение императору. У тебя несколько домов. Да ещё две усадьбы. А у меня один. Если сожгут, жить будет негде. И что тогда делать? Побираться?

Глушевский улыбнулся другу. – Oh, mon ange! (Ах, мой ангел. Франц.) Неужели ты испугался босяков - оборванцев, которые бегают по городу и запугивают поджогами? Это же глупость? Ранее ты никого не боялся. У тебя охраны - больше двадцати человек?

Гость рассеяно прищурили глаза. - Генерал Ляхницкий тоже думал, глупость и охраны у него поболее моего. Однако дом спалили. Говорят, это месть за то, что он лично передал ключи от города Наполеону.

Хозяин дома выпил рюмку. Крякнул. Вздрогнул. Пустил слезу. Занюхал большим бубликом. - А ты чего испугался? Ты же ключи не вручал. И вообще, был где-то в самом конце делегации? Какой с тебя спрос? Так, мелкая сошка на подхвате.

- И всё же… - Квасницкий тяжело вздохнул.

Хозяин дома хмыкнул, откинулся в кресле. Закинул ногу на ногу. - Гжегож, все эти участия в делегациях - ерунда. Кто, кому, чего вручал, никто ничего не помнит. Послушай. Я пригласил тебя по другому вопросу. Ходят слухи, Наполеон решил создать временное правительство Литвы, под странным названием - "Комиссия великого княжества Литовского". В состав Комиссии войдут несколько уважаемых жителей Вильна. Я подал свою фамилию в список. Сейчас ищу поддержку среди знакомых. Как смотришь, на то чтобы меня поддержать?

Друг сидел со стеклянными глазами, думал о своём и абсолютно не слушал собеседника. Он окаменел и превратился в сидячую статую. Внезапно оттаял и произнёс. – Пан Пшемек Бженский был среди нас. Шёл рядом со мной. Вчера к нему пришли рабочие ремонтировать чердак. Провозились полдня. А к вечеру, на месте, где шли работы, вспыхнул огонь. К ночи остались одни головёшки. Всё сгорело дотла. Он с женой едва успел убежать. Ночевали на улице вместе с солдатами и собаками. А ты говоришь, не бойся – оборванцы.

Глушевский встряхнул головой. - Я скажу, так! Дурак твой Бженский! И жена у него кривоногая. Зачем он пустил в дом никому не известных людей? Я, например, всегда приглашаю только своих мастеровых. И-и... давай закончим с пожарами и обсудим дела по поводу участия в Комиссии. Всё-таки это будущее Правительство Литвы! Хочешь, я возьму тебя своим помощником?

Несговорчивый гость упрямо вытягивал губы. Вздыхал. Думал только о своём. - К чему твое участие, если жить будет негде? Вон, Брослав Гжегоч, стоял рядом со мной. Приветствовал Наполеона. Кричал ему – Виват! Посылал воздушные поцелуи, крутил сердечки. А они взяли и подожгли дом его соседа.

Будущий член правительства поднялся с кресла. Обошёл со стороны окна. Упёрся руками в спинку. – Да, что ты всё про пожары! Да, ещё каких-то соседей? Мы, что должны переживать за каждого погорельца?

Гость скривился и недовольно замотал головой. – Нет, конечно. Просто, дом соседа стол по улице, вплотную к его дому. И горел так сильно, что огонь перекинулся на его крышу, а потом загорелся вместе с двумя стоящими далее. В итоге сгорела вся улица.

Хозяин покраснел от недовольства. Его не хотели слушать. А вопрос был важным. Он нервно заметался по комнате. Начал громко щёлкать пальцами, привлекая внимание…

- Гжегош, у тебя дом стоит в глубине двора. Рядом нет соседских строений. Вокруг него высоченный забор. Ходит охрана. Собаки бегают по цепи. Злые, как… (Не придумали сравнения) Как собаки! Не дом - крепость. Рва не хватает! А ты всё время чего-то боишься? Остерегаешься? Думаешь непонятно о чём? Давай, поговорим об общем деле. Если повезёт - светят такие доходы, какие даже не снилось. Ну!!! Что скажешь?

В дверь постучал и тут же вошёл запыхавшийся от бега слуга. Как-то дёргано поклонился. Обратился к хозяину.

- Прошу простить, господин! Только, что прибежал посыльный от жены пана Квасницкого. Принёс ужасную новость. - Перевёл взгляд на гостя. – Беда, пан Гжегош! У вас горит дом!

***

Сильные крестьянские руки грубо вытащили генерала Юзефа Понятовского из кровати. Связали руки за спиной. Посадили на стул. Примотали верёвкой к спинке. Засунули кляп в рот. Напротив, посадили связанную почти голую графиню Портэман.

В спальню, громко стуча сапогами, зашёл неизвестный в маске. Посмотрел на невольников. Попытался остроумно пошутить. - Отвечайте, быстро! Кто из вас двоих - генерал? – Он перевёл взгляд с женщины на мужчину. Потом обратно. - Молчите? Ладно, молчите дальше. Сам догадаюсь. А если не догадаюсь – убью обоих!

- А-ы-а, - обнаженная по пояс француженка попыталась, что-то сказать через тряпку во рту. По её щекам бежали слёзы.

Незнакомец бросил взгляд в сторону дверного проёма, позвал помощника. - Бжожек!

- Здесь, шановний пан атаман, - бородатый слуга вбежал в помещение.

- Обоих в подвал. На хлеб, воду, в цепи, в кандалы, в колодки и каждому железную маску на морду, а ещё гирю на ногу.

Бородач ухмыльнулся, согласно кивнул. – Сделаем, мой господин.

- Молодец! – похвалили мужика за исполнительность. - По поводу цепей, колодок, масок и гири - пошутил. Просто под замок.

- Как скажете, пан-атаман. Запру в лучшем виде.

.....

Снаружи дома творился сущий Армагеддон. Всё было в движении, грохоте, криках. Большая группа солдат металась вокруг запечатанного здания. Била прикладами в двери. Тыкала штыками в окна. Пыталась попасть внутрь. Спасти заложников.

- Месье полковник, - худенький пехотный капитан с большими коровьими глазами щёлкнул каблуками перед старшим офицером. - Польские повстанцы захватили генерала Юзефа Понятовского. Называют его выродком и предателем польского народа. Забаррикадировали двери. Выдвигают требования – желают встречи с императором. Иначе грозят сжечь дом, убить генерала и его ближних.

- Чего хотят? – не поверили своим ушам. - Да, кто они такие выдвигать требования? Чтобы из-за какого-то поляка, даже если он генерал, беспокоить самого... - Глубоко вздохнули. - Императора!

??? Офицер пожал плечами. – Говорят самые главные революционеры Польши.

- Капитан! Давайте, без разговоров, выбивайте дверь тараном. Хватайте всех, кого найдёте. Потом разберёмся. Кто из них главный, кто революционер, а кто вообще непонятно, кто…

Подчинённый виновато опустил голову. Пожал плечами. - Увы... Пробовали четверть часа назад. Двери крепкие - железные. Стоят как влитые. Даже не шелохнутся. Таран не берёт.

Начальство покрутило ус. Показало на окна.

Ему тут же ответили. - Окна первого этажа довольно высоко. На них решётки. Тараном не достанем.

Полковник посмотрел наверх. - Найдите лестницы. Попытайтесь попасть внутрь через окна второго этажа.

- Пробовали. Оконные проёмы завалены мебелью. Через них тыкают длинными железными прутами. Солдаты падают с лестниц. Калечатся. У нас уже много раненых.

Лицо офицера покраснело. Отлило фиолетом. Он начал закипать. - Тогда, идите через крышу. Через чердачное окно. Через печную трубу! Что стоите – исполнять!

- Господин полковник, чердачное окно замуровано. Через трубу смельчаки попытались спуститься. Назад никто не вернулся. Там засада. Пропало пять человек.

Недовольно сжали кулаки. - Ладно. Сам, что думаешь? Как спасать генерала?

Капитан широко открыл глаза. Вытянулся. - Предлагаю поджечь большой костёр возле дома и выкурить. Дым пойдёт в их сторону. Попадёт внутрь. Разбойники начнут задыхаться. Выйдут. Убеждён, это единственный вариант. По-другому никак.

Полковник задёргал усами. Стал похож на таракана. Замотал головой прогоняя внезапное видение горящего дома. - Совсем сошёл с ума? А если не выбегут? Или выбегут, а генерал задохнётся? Или возьмут переберутся в другую часть дома, где нет дыма.

- Тогда предлагаю разжечь несколько костров вдоль всего здания.

Офицер скривился. Поиграл желваками. - Ничего поджигать не будем. Ищи другое решение.

.....

В библиотеку, где вселенец с интересом просматривал книги, вошёл слуга. - Ваше сиятельство, господин Хеймдалль просил передать, подземный ход из подвала ведёт через улицу в какую-то лачугу. Внутри неё никого нет. На всякий случай оставил там несколько солдат. Вдруг, кто появится. Говорит, как стемнеет, можем уходить. И ещё, просит вас выглянуть в окно. Французы притащили пушку. Готовятся к стрельбе.

Конунг аккуратно подошёл к окну, посмотрел в щёлку, сквозь завалы мебели. Ничего не увидел. Глянул в другое отверстие - тоже ничего. С небольшой площади, что была перед домом прозвучал громкий выстрел. А через мгновение раздался гулкий звук сильного удара ядра в оббитую железом входную дверь.

"Ду-дуу...мм!" - Зазвенело в ушах. Ядро, попало в дверь, отскочило обратно.

Незваный гость протиснулся к другому окну. Нашел щёлку. Выглянул. Наконец-то увидел облако порохового дыма, откуда стреляли. С трудом рассмотрел орудие. - Надо же! - Хмыкнул он. – Действительно, приволокли пушку. - Он достал платок. Развернул его и начал водить пальцами по ткани.

.....

Полковник Анри Дюбуа не верил глазам. Такого не могло быть. Чугунное ядро не смогло вышибить дверь. Стреляли почти в упор. (С семи метров). На железе осталась вмятина. Чугуняка отрикошетила. Полетела в другую сторону. Убила по дороге лошадь. Перелетела улицу. Ударилась в стену соседнего дома. Застряла там. Входная дверь в генеральские хоромы продолжала стоять на месте.

- Капитан! - взгляд начальства прожигал подчинённого насквозь. - Вы сколько положили пороха?

- Сколько положено, господин полковник.

- Всего одну порцию? - возмущенно затрясли головой. - Немедленно увеличьте заряд в два раза. И продолжайте стрельбу.

- Есть, увеличить заряд.

"БА-БАХ!" – громкий выстрел разбудил огнедышащий цветок. Он разорвал ствол пушки на несколько частей. Словно кегли разметав по сторонам расчёт орудия.

…..

Спустя двое суток, четверо казаков высланные в разведку, не торопясь скакали по дороге вдоль полей, внимательно осматривали местность.

- Нету тута никаких хранцузов, - возмутился один из них, останавливая коня. - Третий час скачем - вообще никого. А у нашего сотника Егора Ляксеевича, как назло зуб болит второй день. Представляю, как он разгневается, когда доложим, что ничего не узнали о войсках неприятеля. А как узнать? Крестьяне и те попрятались. Будто вымерли.

- Эт, верно, - вторил ему казак, у которого голова, борода и даже усы были настолько белыми, словно покрытые снегом. - Беды не миновать. Дюже строг Егор Алексеевич. Как бы не схватился за плётку.

- Братцы! - вздохнув, произнёс самый молодой из патрульных. - Спаймать бы сейчас штабного офицера. Или курьера. Да, с большим пакетом. А там внутри, всякие важнецкие бумаги, карты, письма. Вот, было бы здорово! Чай сразу за него дали бы медаль. Али ещё какую награду.

Товарищи удивленно посмотрели на фантазёра. Засмеялись. - Ох, Кузьма! Надо жа тако удумать! Хотя... знаешь? Не скромничай! Желай сразу захватить хранцузкого генерала, у которого вся грудь в орденах, да медалях увешана. А что? Мечтай пока молодой да ранний. Споймаешь генерала и царь-батюшка отвалит тебе золота цельный мешок. И звание присвоит – Полковник!

- Эт, верно, - седой улыбнулся в усы. - Награда за генерала будет большая. Размером с телегу! Золото – оно тяжёлое. Тремя лошадьми не утянешь.

Конники завернули за небольшой лесок. Увидели у дороги сидевшего на лошади военного в дорогом мундире. Кобыла была крепко привязана к дереву. Они медленно подъехали к незнакомцу. Присмотрелись. Человек был связан. Хорошо примотан к седлу. Во рту у него был кляп.

Казаки остановились. – Глянь-ко, братцы. Какая ядристая пятуха! Похоже из благородных. По форме не наш. А по знакам на мундире ещё и высокого звания.

- Ты кто таков, господин хороший? - седой казак строго свёл брови. - А ну, отвечай?

- Ы-а-ы, - человек задёргал подбородком. Начал извиваться всем телом. Елозить по седлу. Показывая, что связан и рот у него закрыт кляпом.

Один из солдат показал рукой другому. - Герасим, глянь-ко. Табличка на палке возле него. Чевой-то там накалякано?

Герасим подъехал ближе к предупреждающему знаку и прочитал по слогам...

..................................................................................................................................

1. Французский генерал - 1 штука.

2. Секретные документы из штаба Наполеона – 1 мешок, привязан к седлу.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Генерала до нашего штаба не развязывать.

(Прыткий, хитрый, хорошо бегает). Документы посторонним не показывать.

Подпись. Подарок русским солдатам от добрых горожан Вильны.

..................................................................................................................................

***

Самая большая ресторация Вильны "Lumiёres du soir" (Вечерние огни. Франц.) в эти дни была переполнена старшими офицерами непобедимой армии Наполеона. От наплыва посетителей не спасали дополнительные столики, установленные в проходах, фае и даже на балконе, который стал продолжением второго этажа.

Снаружи помещения, на площади тоже было всё переполнено. Обычные солдаты отдыхали перед кострами, прямо на земле, вкушали обычную похлёбку. Запивали какой-то бурдой. Утомлённые, от стремительного многодневного перехода, они завистливо смотрели на то, что происходило внутри питейного заведения.

А внутри звучала легкая музыка, раздавались радостные выкрики, бравурные речи, были слышны хлопки от вылетающих винных пробок, громкий разговор, счастливый женский смех.

За одним из столиков случайно повстречались старые знакомые. Бывшие соперники, теперь добрые собутыльники маркиз Николя де Брюльи и конунг Харальд Хитрый.

Просвещённый французский пиит, музыкант и просто красавец активно доказывал невежественному северному варвару преимущества Великой Французской революции.

- Мы – французы! - он проговаривал каждое предложение с таким торжеством, словно произносил тост. - Несём народам – свободу, равенство, просвещение. И прочие блага цивилизации. Освобождаем от темноты, дремоты, мракобесия.

Конунг аппетитно обсасывал косточку молодого ягнёнка, приготовленного в специях и белом вине. Закончил пережёвывать мясо. Задумчиво посмотрел на остатки. - А если мы не хотим просвещаться? К примеру, я! - Он сыто сглотнул и провёл раскрытой пятернёй по жирным губам. - Меня всё устраивает: Солнышко - оно красное, тёплое. Дождь – склизкий, мокрый. Ветер - могучий. Фью... – Широко развели руки, не желая выпускать кость из рук. - Он дует.

Маркиз допил из фужера вино. Аккуратно поднёс салфетку к лицу. Легонько прижал к губам. - Милый друг, причем тут солнце, дождь или ветер. Мы несем людям свободу от цепей и угнетения. Равенство всех перед всеми. И главное! Новые возможности, знания.

- Знания? - вселенец оторопел настолько, что чуть не протрезвел. Он подозрительно осмотрелся по сторонам. Наклонил голову, потянулся через стол. - Какие знания?

- Ну... знания? - де Брюльи величественно помахал рукой, соображая, как бы объяснить. - Вот, ты! К примеру, известный вождь. Всю жизнь прожил в своей Дании. А знаешь ли ты, что такое "Национальный Конвент"? И что он сделал выдающегося для народа, для страны или даже целого мира?!

- Конечно, знаю, - собеседник перешел на датский язык. - Her, kender enhver snottet dreng, der går i skole, dette lort. (У нас, про эту хрень, знает каждый сопливый мальчишка, который ходит в школу. А как не знать, если задают на дом? А утром строго проверяют. Дат.).

Варвар откинулся в кресле. Закинул ногу на ногу. Сделал умное лицо. - Цитирую по памяти... Двадцать первого сентября одна тысяча семьсот девяносто второго года – этот самый, как ты его называешь "Конвент", открылся в Париже. А уже на следующий день, на нём, ваши депутаты, упразднили монархию и провозгласили Францию республикой.

Маркиз вытаращил глаза от удивления. Потом привёл себя в чувства. Мысленно махнул рукой. Сделал самовнушение, что так и должно было быть. Почесал лоб и продолжил. - Хорошо, эти знания у вас есть. А вот, другой вопрос. Ответ, на который мало кто знает. Но, должны знать все. Сможешь ответить - с меня бутылка "Бургундского".

Конунг не спеша доглодал зажаристое крылышко. Положил кости в общую кучку возле блюда. Похлопал ладонями. - Договорились. Только не бутылка, а ящик. И ставишь не мне, а простому народу на площади. Ты же несешь просвещение им, а не мне. Вот, пускай они и пьют твоё "Бургундское".

На собеседника посмотрели осоловевшими глазами. С трудом прищурились. – Хорошо. Только, если не ответишь! Тогда, уже, ты, ставишь солдатам - два ящика. И не "Бургундского", а "Арманьяка"!

- Кто, я? Простым военным? Два ящика? Ик... "Арманьяка"?

- Ну, не я же?!

Самый выдающийся знаток Великой Французской революции гордо выпялил грудь. - А почему всего два? Чего жалеть этих солдат? Вон, их сколько – целая площадь! И все хотят просвещаться! Давай, за такое дело - четыре ящика и задавай свой вопрос.

Дошедший до кондиции маркиз обратил внимание, что собеседник начал двоиться. Он перевёл взгляд с одного дикаря на другого. Прикрыл правый глаз. Потом левый. Наконец собрал варваров вместе. Ответил обоим. - Согласен. Только, для вас, дорогие господа, будет другой вопрос. И не просто вопрос, а вопросище! На который никто, никогда не отвечал! - Величественно помахали вилкой перед носом.

Вселенец ухмыльнулся. Горделиво задрал подбородок. - Ставлю самый большой бочонок вина из подвала этой забегаловки. Что отвечу на любой вопрос не думая. Не успеешь спросить, я уже начну отвечать.

- Бочонок? – переспросил маркиз. Даже по его меркам это был солидный поступок. - Солдатам?

- Да!!!

- Ладно, Хитрый Харальд, давай! - хлопнули в ладоши. - Отгадывай. Ух, сейчас я задам…

***

Барон Антуан Анри Жоминии, недавно назначенный губернатором Вильны, решил лично посетить место трагических событий, произошедших ночью. Он мрачно прошёлся по небольшой площади, которую тщательно приводили в порядок. В некоторых местах, на земле, по прежнему были видны пятна крови. Затем он перевёл взгляд на разрушенную ресторацию, откуда работники выносили поломанную и обгоревшую мебель. В конце осмотра подошёл к своему заместителю. Долго смотрел ему в глаза. После чего произнёс. - Бетран, расскажите ещё раз. Спокойно, без лишних эмоций и преувеличений. Что? Здесь? Произошло?

- Ваша светлость господин барон! - заместитель широко открыл глаза. И с какой-то особой интригой воскликнул. - Чудовищный заговор против Императора!

- Бетран, я же сказал без эмоций и преувеличений.

- Месье генерал! Это не эмоции. И тем более не преувеличения. Это суровая правда жизни. Сразу, после побоища мы провели обыск у Андруса Бжыгмыча, которому принадлежит питейное заведение. В его кабинете найдены документы доказывающие, что он имел отношение в тайной организации "Союз пяти сердец". Причём был не простым сочувствующим. А активным участникам, секретарём и архивариусом. У него в столе нашли расписки жителей города, которые пожертвовали значительные суммы разбойникам. А ещё обнаружена целая программа подпольных действий. Под первым номером шли поджоги домов лояльных к императору горожан. Вторым пунктом отравление старших офицеров армии. А третьим, страшно сказать – планируется покушение на самого Наполеона!

Жоминии тяжело вздохнул. Прижал руку к левому боку, где почти выпрыгивало сердце. Не спеша продолжил задавать уточняющие вопросы. - Бетран, то, что поймали заговорщика и нашли обличающие документы это хорошо. Но, сперва, я всё же хотел услышать, что произошло здесь вечером? Откуда столько крови и разрушений?

- Ваша светлость, эта польско-литовская скотина - Бжыгмыч! Он был ответственный за второй пункт их кошмарного плана. Взял и подсыпал в самую большую бочку с вином какое-то сильнодействующее вещество. Может быть яд. Может быть ещё что-то. Бочку выкатили на площадь и начали поить всех присутствующих. Яд вместе с вином дал странную реакцию. Солдаты надрались до поросячьего визга. Обезумели. Схватились за оружие. Часть толпы побежала громить торговые лавки. Потом, кто-то крикнул, что во всех бедах виноваты дворяне. Они жируют на бедах простого народа. Озверевшая толпа ринулась внутрь ресторации. Господа офицеры вступили в схватку. Но, силы были слишком не равны, поэтому они отступили через запасной выход. Попутно завалили его мебелью и подожгли.

Губернатор достал из кармана пузырёк. Вынул пилюлю. С трудом проглотил. Задал уточняющий вопрос. - И какой результат побоища?

- Среди господ офицеров - семнадцать убитых. Двадцать шесть серьёзно ранены. Ещё пятеро в очень плохом состоянии. Трое точно умрут. Солдат и случайных прохожих погибло более сорока человек. Ранено около ста.

Жоминии глубоко вздохнул. Снова полез за пилюлей. Закрыл глаза на пару минут. После чего обратился к заместителю. - Теперь самое важное. Скажи, как и когда они планируют совершить покушение на Императора?

- Ваше светлость, негодяи собираются поджечь Епископский дворец, где проживает Его Величество. А вот, когда это случиться? Про это не пишут.

Барон сцепил руки в замок. Выгнул их. Глубоко вздохнул. Задержал дыхание. Выдохнул. Правая рука вернулась в сторону сердца. - Про это должен знать Андрус Бжыгмыч. Кстати, где он? Вы допросили его? Что он говорит?

- Никак нет, ваша светлость. Негодяй сразу сбежал, как началось резня в ресторации.

- Что? - барон наконец-то вышел из себя и показал свой истинный облик. Он заорал, так что голуби испугались и поднялись над площадью…

- Найти. Поймать. Догнать. Немедленно! Любыми путями. Чтобы вечером сидел в карцере! А я, знал о покушении, всё! До последней подробности. И ещё! Кто эти люди, которые вносили пожертвования? Найдите их! Среди них могут быть исполнители. А может даже и организаторы!

- Но, ваша светлость, помилуйте! В списке очень известные и уважаемые горожане?

- А мне плевать на их уважение! Когда речь идёт о покушении на Императора! Выполняйте, немедленно!