Война

Глава 9

Встал с первыми петухами. Просто проснулся в один миг и больше не мог заснуть. На часах шесть утра. За окном барабанит по стеклам дождь. Комната успела прогреться. Я вчера включил отопление и дом начал оживать. Потянувшись до хруста позвонков, я не пошел в душ, а первым делом взялся за зарядку. Кудесник ты или обычный человек, тело нужно поддерживать в форме.

От мыслей, которые проскальзывали у меня на задворках разума, пока я приседал и отжимался, попахивало ересью. Тот ритуал, что провел лорд Маркус надо мной и над собой, я запомнил. А что если повторить его? Внеся некоторые корректировки и изменения? Мне же нужно усилить себя не как кудесника, а именно увеличить силу моей мутации. Придется, конечно, посидеть над книгами, провести расчеты, подумать, но на первый взгляд идея имеет место быть. Все же чем сильнее я в виде призрака, тем больше шанс, что меня не почуют всякие сомнительные существа вроде полубога червей, и я в случае чего смогу унести ноги.

Приняв душ и перекусив тем, что мне вручили с собой соседи после вчерашнего ужина, я вышел на улицу, раскрыл над головой зонт и пошел в сторону ворот. Такси уже должно быть там. Перепрыгивая лужи и зябко ежась под курткой, я с тоской вспоминал солнечный Крым и Краснодарский край.

Узнаваемое из-за цвета во всем мире наше ярко-желтое как солнце такси было уже здесь и дожидалось меня. Ворота я не открывал, а вышел через калитку, которую закрыл за собой на замок. Сев на заднее сиденье автомобиля я назвал водителю первый адрес, по которому меня сегодня нужно отвезти и мы тронулись с места. Я был еще сонным, и болтать не хотел. Водитель тоже попался не из говорливых и до магазина «Шубы Сибири» мы доехали в молчании.

— Подождешь меня? — Спросил я его, скрывая зевок ладонью приложенной ко рту.

— Конечно.

Я кивнул и коротко поблагодарил его.

— Спасибо.

Выйдя на улицу, я не стал раскрывать зонт, а добежал до входа в магазин, скрывшись от усиливающегося с каждой минутой дождя на хмуром небе под крыльцом. Да и в магазине я надолго не задержался. Попросил подобрать мне шубу из меха викуньи, примерил то, что они принесли, оплатил покупку и так в шубе и вышел из магазина, удивив водителя такси, когда тот понял что везет в своей машине аж целого боярина. На то, что я действующий офицер армии, он внимания не обратил. Каждый день возит чинов повыше, чем я.

— В боярскую думу, — назвал я следующий адрес и откинулся на сидении, прикрыв глаза и снова задумываясь о той идее, что пришла ко мне утром. Чем больше я об этом думал, тем сильнее понимал, что это нужно сделать. В Российской Империи хоть и спокойно в данный момент, но рано или поздно полыхнет и здесь, а значит, нужно не сбавлять темп и черпать силу везде, где можно и этот ритуал лорда Маркуса не худший вариант. На удачу полагаться нельзя. Гарантии что я найду второго такого паразита, знатно усилившего меня — нет. Нужно искать призрачных существ целенаправленно. Понять бы еще, как и где?

— Приехали.

Я вынырнул из своих мыслей и посмотрел в окно. Дождь лил как из ведра, и здание думы через сплошной поток воды выглядело огромным темным шпилем, уходящим в небо и пугающим своим видом птиц и прохожих. Это было самое высотное здание в центре Москвы. Рядом Кремль. Само здание имело вид сверла, закручивающегося в небеса. Высота тысяча и один метр. Двести этажей. Только сталь и закаленное стекло.

Я расплатился и вышел на улицу. Шуба сразу намокла, и я вспомнил о зонте, открыв его и защитив себя от воды. К боярской думе продолжали подъезжать машины. Такси не было. Подъезжали целые картежи с мигалками, с сопровождением милиции и в окружении свиты. Из машин выходили князья и бояре, все, как и я были одеты в шубы разных фасонов, но мех мы носили с одного зверя. От викуньи. Цвет от золотисто серого, до рыжеватого. На меня бросили пару взглядов и отвернулись. Форма военного не видна, все скрыла шуба, да и нашивки кудесника третьей ступени тоже не видно, впрочем, главой боярского рода нельзя стать, если ты не достиг хотя бы третьей ступени, так что мой ранг в иерархии угадать не сложно.

Я тоже не стал праздно глазеть по сторонам и пошел по ступенькам вверх. Число ступеней соответствовало высоте здания — тысяча и одна. Символично. Чтобы дойти до самого здания, нужно немного пройтись и нагрузить ноги. Впрочем, я постарался пройти это расстояние побыстрей. Погода не располагала к душевным прогулкам.

Вот я и на месте. Пройдя через одну из открывшихся передо мной стеклянных автоматических дверей, я оказался в огромном холле, где отряхнулся и начал осматриваться.

Переливчатые, натертые до блеска, черного цвета мраморные полы и красные ковровые дорожки поверх. Стены, отделанные янтарем и рубинами Зауралья. И конечно потолок теряющийся на высоте тридцати метров над головой, на котором настоящими бриллиантами выложено панно — изображение млечного пути.

— Давно не виделись, Семен Андреевич, — хлопнул меня по плечу боярин Московитый Евгений Максимович.

Я засмотрелся вверх и не обращал внимания на окружение, только так можно объяснить то, что он подобрался ко мне незамеченным. Вылетело из головы, что я могу встретить здесь знакомых по Сибирску бояр.

— Хорошо выглядите, Евгений Максимович, — радушно улыбнулся я отцу Светланы, которую уже начал забывать, как и наши с ней пикировки. Я шутливо спросил. — Выдали дочь замуж?

— Так ты не у меня спрашивай. Она стоит за твоей спиной, — усмехнулся в усы боярин и я резко развернулся, чтобы посмотреть в яростные глаза Светы.

— Почему тебя так интересует моя личная жизнь? — Зашипела она на меня, словно я и не покидал Сибирск и не прошел короткую, но войну. — Тебе жены мало? Или что?

— Рад тебя видеть, старшина военврач Московитая, — хмыкнул я с уважением в голосе.

Девушка была в военной форме. Видимо, как и моя Алиса, служила в госпитале. И надо сказать форма ей шла. К сожалению, я заметил морщинки на краешках ее глаз и небольшие круги под глазами от недосыпа, которые она попыталась скрыть кремом. Не сомневаюсь, она как и я повидала немало того о чем хочется забыть.

— Ух, попади ты ко мне на прием... — Многообещающе покачала она головой, сделав движение рукой, словно вырывает у меня сердце.

— Я уж как-нибудь сам. Спасибо, — улыбнулся я.

По крайней мере, чувство юмора она не растеряла. Все та же девчонка, которую я знал.

— Поздравляю, кстати, — прервал наши расшаркивания ее отец. — И с тем, что сохранил фамилию и с взятием третьей ступени.

— Это было нелегко, — ответил я ему. — Через боль и страдания так сказать.

— Война. Что ты хочешь? Только так раньше и развивались. Мирное время нас ослабило. Все эти костюмы, телефоны, машины. И вот результат.

— Мы победили, пап, — закатила глаза Света, видимо уже не раз слышавшая от отца одно и то же.

— А о цене ты подумала? Победили-и-и, — с горечью в голосе протянул он. — Сколько, по-твоему, молодых кудесников низких ступеней погибло за эти восемь месяцев? А сильных? Или обычных людей? Да и победа вышла неоднозначная. Не приди на чей-то зов в наш мир полубог червей, и мы бы еще долго воевали как с турками, так и с китайцами. И кто знает, чем бы закончилась та война.

Я поспешил заговорить и убрать эту гнетущую тишину между отцом и дочерью.

— Вы тоже на заседание думы, а потом домой, в Сибирск?

— Нет. Задержимся на неделю. А потом да, домой. Меня назначили генералом, как видишь, — показал он глазами на свои погоны. — Теперь командую первым корпусом, а он расквартирован в Сибирске. Ты же тоже к нему относишься или я не прав?

— Правы. Командир пятой роты, второго батальона, шестого полка, четвертой дивизии, первого корпуса, — ответил я без запинок.

— И как ты только столько слов запомнил, а, Семен. Поумнел что-ли? — Заохала Света, открыв в мнимом удивлении рот.

Нет, мне все же решительно нравится, что она не унывает и еще может шутить.

— Хватит, дочь, — прервал ее отец. — Мы не дома и нас могут услышать и не так понять. Веди себя прилично.

Девушка взяла себя в руки и перестала пытаться надо мной потешаться, но глаза ее выдавали. Ей так и хотелось сказать мне какую-нибудь гадость.

— Выходит ты в моем подчинении, — продолжил разговор боярин Московитый.

— Выходит так, — кивнул я. — Не расскажете, какая перед нами стоит задача?

— Задач много, — задумчиво потер он подбородок, кивнув проходящему мимо нас князю, что с интересом посмотрел на меня и прошел дальше, к турникетам, через которые проходили те, кто хотел попасть на заседание боярской думы. — Я сам пока плохо понимаю, что там сейчас в городе творится, так что ответить не могу. Поглядим, увидим.

— Пап, я тогда тебя в буфете подожду? — Дернула она его за рукав, указав головой в другой конец холла, в стороне от турникетов.

— Конечно. Заседание может продлиться несколько часов. Так что не торопись. Покушай.

Она развернулась и сделала несколько шагов в том направлении и тут ей в спину прилетели мои слова.

— Возьми мне пирожков с капустой. И смотри, чтобы начинки было достаточно, — после этих слов я сразу спросил боярина, куда идти нам, и он повел меня к тем самым турникетам, на охране которых стояла гвардия Императора, а Света осталась позади, показывая мне вслед скрученную на пальцах фигу.

Пройдя контроль и предъявив на входе свои воинские билеты, мы прошли к лифтам. Евгений Максимович начал давать мне советы.

— Старайся ни с кем не ссориться. Я знаю, у тебя есть враги, — указал он глазами на татар, что смотрели на меня и провожали злыми взглядами. Похоже, хан и его семья ничего не забыли. — Но тебе нужно быть сдержанней. И ничему не удивляйся. Мы все же кудесники, хоть некоторые об этом и забывают.

— О чем вы?

— Скоро увидишь, — улыбнулся он. — Тебе понравится.

Пройдя в лифт вместе с еще десятком бояр и князей, мы как те, кто стоял ближе к дверям, нажали на кнопку нужного нам этажа. Сделал это конечно боярин Московитый. Голос в лифте сообщил, что следующая остановка этаж номер сто семьдесят три. Боярская дума. Двери закрылись.

Ноги немного подогнулись, и лифт понесся вверх. Быстро. Цифры на циферблате так и мелькали, смазавшись, пока не замедлились и не поползли с нормальной скоростью. 171...172...173.

Мы остановились. Тот же голос в лифте, сообщил.

— Осторожно, двери открываются.

Если бы меня не подтолкнул в спину Евгений Максимович, я бы так и остался стоять на пути выходящих из лифта людей.

— Где это мы? — Спросил я, крутя головой по сторонам и не веря своим глазам.

Не успели мы здесь оказаться, как я вспотел. Солнце нещадно печет. В воздухе летают снегири и дрозды. Ухают совы. Под ногами насыщенно изумрудного цвета трава, а вокруг растут апельсиновые сады, радуя глаз плодами, часть из которых уже опала и лежит прямо на траве и их никто не собирает, если не считать ежей что ползают в травке, но их апельсины не интересовали. Они перебирали лапками в другую сторону, там над апельсиновыми деревьями возвышались груши, черешни и яблони.

Воровато оглядевшись, я подобрал один апельсин и понюхал. Настоящий.

Видимо такой моей реакции боярин и ждал, по-доброму усмехнувшись и объяснив происходящее.

— Мы над Москвой. Прямо над шпилем башни. А все что ты видишь вокруг — карманное измерение. Работа князя Пустотного. Троюродного брата Императора.

— Невероятно.

Я и, правда, был впечатлен. Интересно, на каких принципах тут все устроено?

— Красиво, — подтвердил он, подняв руку ладошкой вверх. К нему сразу слетелось несколько птиц, выхватив из ладони ту горсть орешков, что там была. — Всегда беру с собой немного, — смущенно улыбнулся мне Евгений Максимович. — Еще с тех времен как заменил на посту главы рода отца.

Мы влились в поток бояр, и пошли по отсыпанной белой галькой дорожке в центр этого измерения. Тут мне снова предстояло удивиться. Не было никакого величественного амфитеатра или белокаменных скамей с трибуной, как у греков. Все собирались на огромной поляне покрытой свежескошенной травой, рассаживаясь компактными группками прямо на землю, подстелив под себя как раз те шубы, что висели у нас на плечах. В центре поляны горел большой костер. Не волшебный, обычный. Он и был тем центром, к которому все стягивались.

— Традиция, — пожал плечами Московитый в ответ на мой взгляд.

Вокруг, если навскидку, собралось не меньше чем две тысячи человек. Может и больше. Только бояре и князья. Все главы родов Российской Империи. И все офицеры. Как только они скинули шубы, на их плечах заиграли на солнце звезды. Большинство носили погоны старших лейтенантов, капитанов и майоров — как и я, они кудесники третьей ступени. Остальные были полковниками и генералами. Кудесники четвертой и пятой ступени.

— Все, как и всегда. Ничего не меняется, — усмехнулся Евгений Максимович, что подвел меня к группе единомышленников. Я узнал их лица. Они все с Сибири, из тех окрестностей, где живу я, и насколько помню, я даже знакомился с ними на одном из приемов, только вот давно позабыл их имена за ненадобностью.

Нас тепло поприветствовали и мы, расстелив свои шубы рядом, уселись на них. Я расстегнул несколько пуговиц на кителе и снял шапку. Печет нещадно.

— Вы о чем? Что не меняется? — Спросил я, как только устроился с комфортом.

— Посмотри правее, — посоветовал он мне.

Я повернул голову в ту сторону, а там...

Все же не все садились прямо на траву, подстелив под себя шубу. Как и сказал мне боярин Московитый несколькими минутами раньше — мы кудесники. Группа татар, которую я уже видел у лифтов, расселась на летающем ковре, зависнув на нем на высоте пяти метров, уже раскуривая кальян и расставляя вокруг себя плошки с сухофруктами и орехами. В тридцати метрах от них незнакомый мне князь сотворил себе трон из облаков, на который и сел, посматривая на всех вокруг как на говно. И таких чудес было много. Кто — то превратил себя в огромную птицу и летал над нашими головами, обдувая нас порывами ветра. Кто-то вырастил прямо на поляне дом с мебелью. Там на веранде дома собралась своя компания старичков — единомышленников. Они пили чай с липовым медом, смотрели на солнце и довольно щурились, ведя неспешную беседу.

— Не можем не похвастаться, когда собираемся вместе. Бравируем своей силой и значимостью, — проворчал Московитый.

— Не ожидал что в Российской Империи так много родов, — с удивлением сказал я, продолжая осматривать толпу высших офицеров армии и сильнейших людей страны в одном лице.

— А, эти, — пренебрежительно махнул рукой Евгений Максимович. — Новые рода. Первое, второе поколение. Холуи Императора, которым он дал допуск к ключу силы.

Группа бояр, что сидела от нас неподалеку услышала эти его слова и окрысилась, пересев в другое место.

— Я смотрю, единством в думе и не пахнет?

— Какое тут единство? Хорошо, что еще никто не разодрался. И касательно последнего твоего вопроса. Из всего сброда, что здесь собрался, сильных, старых родов наберется не больше четырех сотен. Их главы кудесники четвертой и пятой ступени, а остальные, — замолчал он, подбирая правильные слова, — перекати поле. Как по мне, это провальная попытка Императора вырастить новое поколение бояр. Никто из них так и не поднялся выше третьей ступени. Ни они сами, ни их старшие дети, которых тоже свозили на ключи силы.

— Почему так?

— Не знаю. Чего-то им не хватает, чтобы шагнуть дальше. При всем этом раздражение на Императора растет. Все эти новые бояре имеют право голоса и конечно голосуют как того хочет Василий III, а мы, старые рода, остаемся в меньшинстве.

— Тогда я удивлен, что бунты не вспыхивают каждый день, а Рюриковичи все еще сидят на троне.

Я затылком почувствовал, как все вокруг повернули головы в мою сторону и пристально на меня посмотрели. Забыл, что нахожусь среди кудесников. Похоже, тут не чураются подслушивать чужие разговоры.

Евгений Максимович хмыкнул.

— Если добыча слишком велика, нужно увеличить число охотников, а у Императора цела свора ручных бояр и их детей в своей гвардии. Опять же Церковь на его стороне. Тоже немалая сила. Ну и обширные родственные связи. Не все старые рода против нынешней политики Императора. Его двоюродные братья и сестры опять же, как тот же князь Пустотный.

Московитый огляделся и, ухмыльнувшись в лица тем, кто на нас смотрел, сказал мне.

— Но в целом политика Императора всех устраивает. Иначе бы мы давно продали свои наделы и предприятия и переехали жить в другую страну. Или же устроили переворот, — снова хмыкнул он, зная, что нас слушают. — Он строго придерживается той грани нашего терпения, которую нельзя переходить, балансирую между нами и новыми боярами.

Мы еще немного поговорили, пока в центре поляны шагнув из облака пепла, не появился сам Император, окруженный взрослыми сыновьями и ближайшими родственниками.

— БОЯРЕ! — Разнесся его голос над всей поляной. Должен сказать, старый Император внушал даже голосом. Глубоким и сильным, затрагивающим какие-то струны в душе. — Я собрал вас, чтобы рассказать о новой информации собранной Церковью о полубоге червей, гнили и разложения. О том, что происходит на наших границах и далеко за ее пределами.

Я, внимательно слушая, черпал информацию. О многом я не знал, в газетах такого не напишут. Часть информации мне была известна, а другая часть не была известна уже им, и ей владел лишь я, о чем, конечно же, я молчал.

После Императора говорили министры, князья и бояре, отвечающие за разведку и, как и все старшие кудесники сейчас, носившие на плечах погоны генералов или как минимум полковников. Из их слов я узнал, что такие страны как Конго, Южный Судан, Франция, Испания, Марокко, Ангола и Мьянма находятся почти под полной пятой Энея и зараза продолжает распространяться, охватывая Европу и Африку.

Слово вновь взял Император.

— К моему огорчению не меньше трети из присутствующих здесь бояр уже столкнулись с тем, о чем мы говорим. Члены ваших родов были пойманы за сделки с полубогом червей. Они надеялись стать сильней. Эти глупцы предали нас и весь род человеческий. И, да. Они стали сильней. Вторые ступени стали третьими. Третьи — четвертыми, но цена этому — потеря человечности. Чтобы стать сильней, они добровольно пустили жить в свое тело сердечного червя. Узнав о способе повысить силу, таким образом, Церковь сразу заподозрила неладное и прежде чем казнить предателей, провела ряд исследований. Вспышки гнева, странное поведение, сердечный червь незаметно для человека корректирует психику человека, вылепляя из своего носителя некое карикатурное подобие своего создателя — полубога червей. Кудесники что пошли на сделку даже не замечают его влияния, оно слишком тонкое, слишком незаметное. Тех, кто продался полубогу уже не вернуть. И неважно совершили ли они ошибку и раскаиваются ли они в ней. Их психика даже после извлечения червя остается чуждой. Исковерканной и порочной.

— Новые бояре превратились в пороховую бочку, — шепнул мне на ухо боярин Московитый. — Среди них больше всего тех, кто недоволен положением вещей. Они хотят силы. Думаю, теперь Император жалеет о том, что так бездумно вел политику и раздавал ключи силы не нам, усиливая старые роды, а плодил этих...

— Мы должны забыть все разногласия. Бояре. Князья. На кону стоит само наше существование.

— Каков план? — Выкрикнул с места один из старых князей, что сидел ближе всех к костру и Императору.

Он, как и мы, просто сидел на земле, подстелив под себя шубу, а не хвастался своими талантами кудесника.

— Это хозяин Байкала, князь Чуваркин, — продолжал подсказывать мне на ухо боярин Московитый. — Один из главных критиков Рюриковичей. Очень сильный кудесник и хороший человек.

— Вечно ты спешишь, Пересвет, — обратился к князю на равных Император. Они общались как старые друзья, а их голоса продолжали разноситься по всей поляне и мы все слышали.

— У меня нет времени сидеть здесь до самого вечера. Радикулит, — проворчал князь Чуваркин. — Я так и не услышал ничего нового. Обо всем что ты и твои люди рассказали нам, мы итак знали. Скажи что-то, чего мы не знаем или распускай собрание думы.

Прежде чем ответить, Василий III несколько секунд пристально смотрел в глаза князю. Они словно общались без слов, не для лишних ушей.

— План есть. И первый пункт этого плана — не дать пустить этой мерзости корни в нашей стране.

— И всё? — Разочарованно переспросил хозяин Байкала.

— О дальнейшем я буду говорить только с кудесниками пятой ступени, — сказал он, а потом веско добавил. — Наедине. Кто знает, не слушает ли нас кто-то еще прямо сейчас... — Со значением обвел он хмурым взглядом тысячи бояр, что внимательно слушали каждое его слово.

В целом собрание боярской думы выдалось познавательным. Не скажу, что многое узнал, но хотя бы понял расклады среди нашей братии. Как итог для себя определил — поворачиваться спиной нельзя ни к кому.

Уходил я вместе с Евгением Максимовичем. Попрощавшись с другими боярами Сибирска, мы разошлись в разные стороны. Я решил проводить его до буфета, где его ждала дочь, но тут нам преградили путь татары. Так и знал, что просто все не закончится.

Они просто стояли перед нами и пылали злостью написанной у них на лице, смотря на меня своими карими глазищами. И все молча. Без единого слова. Я хмыкнул и вместе с боярином Московитом обошли их по дуге. Затевать ссору я не стал. Помню еще законы нашей Империи, да и наказ Евгения Максимовича не влипать в неприятности я не забыл.

— Будь осторожнее пока ты в Москве, — шепнул он мне, когда мы отошли от татар на достаточное расстояние.

— Буду, — пообещал я.

Светлана ждала нас на входе в буфет.

— Собрание думы закончилось? — Спросила она отца. — Быстро сегодня.

На меня она старалась не смотреть, хотя в ее руке я заметил бумажный, запачканный жиром сверток, да и пахло в воздухе капустой.

— Быстро управились, — кивнул дочери боярин.

— На, — все еще старательно не смотря на меня, она кинула мне в руки сверток с пирожками. Я едва успел их поймать и даже немного обжегся. Горячие даже через бумагу.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Сколько я тебе должен?

— Пф, — фыркнула она, немного, покраснев. — Идем, пап? Машина ждет?

Ее отец тоже улыбнулся.

— Подвезти тебя, Семен Андреевич?

— Не надо, — покачал я головой. — Пройдусь. Дождь кажется, закончился. Подышу воздухом. Посмотрю на красные стены Кремля.

— Ну, удачи тогда. Встретимся в Сибирске.

Мы пожали руки и разошлись.

Весь оставшийся световой день я гулял по городу и занимался мелкими делами, требующими моего внимания. Нанял слуг в поместье, нашел садовников, и администратора, что будет за всем следить. Провозился до самого вечера, а там снова такси и дорога в аэропорт.

— Ваш билет?

Я, молча, передал бумажку бортпроводнице. Она еще раз все проверила и сказала.

— Место 2Б, у окна. Приятного вам полета.

— Спасибо, — пробурчал я устало, и прошел мимо нее в самолет. Нашел свое кресло и сел на место. Багаж я сдал. Вроде тяжелой работы не делал, а устал жуть как. Глаза слипались, и хотелось спать. Лететь мне двенадцать часов, и я приготовился хорошо выспаться. Откинув кресло назад, и подложив под голову специальную подушку, я прикрыл глаза и заснул.

Разбудил меня толчок локтем под ребра.

— А? — Открыл я глаза, недоуменно посмотрев на человека в соседнем кресле. Потом до меня дошло. В самолете кричали. Слышалась ругань и детский плач. Кажется, я все пропустил.

— Заткнулись все! — Орали на нас люди с оружием в руках, что видно захватили самолет. — Кто пикнет, получит пулю. Молчать, собаки!

— Кто вы? Чего вам надо? — Жалобно вскрикнул мужичок через два ряда от меня, поднявшись из кресла и попытавшись оттолкнуть бандита своим пузом. — Вы не имеете права! Я директор целлюлозно-бумажного завода. У меня связи!

Террорист что предупреждал молчать, повернулся в его сторону, направил автомат ему в грудь и несколько раз выстрелил. Люди в салоне еще пытались осознать, что произошло, а человек был уже мертв.

— Нам всем конец. Мы все мертвы, — зашептал рядом со мной сосед по креслу. По его лбу тек пот и сам он выглядел нездоровым.

— Что? — Спросил я его одними губами, старясь не повышать голос и не привлекать внимания.

— Значки что приколоты к их одежде. Трактор на фоне поля пшеницы. Они из партии охранителей. Бомбисты.

Я присвистнул. Одно дело читать о них в газетах, другое — встретиться лицом к лицу. Я возблагодарил бога что переоделся и отправился домой в гражданской одежде, а то бы меня застрелили, пока я спал. Щита на мне не было.

Я начал прикидывать, что мне делать. Сильных кудесников среди них быть не могло, они такими глупостями как захват самолета не занимаются. Но и дураками их считать не стоит. Кудесники среди них есть, не может не быть. Так. А что я могу? Я начал перебирать свои возможности. «Воздушная пуля»? Так себе вариант. Можно и борт самолета пробить, а мы на большой высоте и летать я не умею. Что еще? «Белый огонь»? Не лучше «воздушной пули». «Сон»? А удастся ли их всех усыпить формой второй ступени?

Тем временем худшие подозрения моего соседа по креслу начали сбываться, и террористы начали расставлять по салону самодельные бомбы. Похоже, они, правда, хотят взорвать самолет. Только вот как они спасутся? На смертников эти люди не похожи. Скорее наемники, что нацепили значки партии охранителей.

Нужно решать сейчас, потом может быть поздно. Мне не оставили выбора.

— «Сон», — прошептал я, вкладывая всего себя в эту форму и помогая себе волей, усиливая действия сна. Террористами я не ограничился и наслал сон на всех вокруг, даже пилотов. Надеюсь, мы летим в автоматическом режиме. Все же пилотов кто-то должен контролировать и если он заметит, как все вокруг засыпают, он может насторожиться и пристрелить их. Лучше так. Это наверняка.

Кажется, все получилось. Террористы попадали где стояли. Люди в креслах замолчали. Дети больше не плачут. Весь салон самолета заснул. Я расстегнул ремень безопасности и встал, выходя в проход. Переступил труп директора завода и пошел в сторону кабины пилотов, когда услышал позади себя шуршание. Я резко обернулся.

С кресла в центральном ряде встал худой человек. Короткий ежик черных волос на голове. Узкое лицо. Глубоко впалые глаза и безвольная челюсть, прикрытая козлиной бородкой. Он смотрел прямо на меня и кривил губы.

Выйдя в проход между кресел, он начал покачиваться на пятках и рассматривать меня как диковинку. Через двадцать секунд, которые мы провели в молчании, он заговорил.

— На этом рейсе не должны были лететь кудесники. Похоже, информатор, которому мы платим, нам соврал.

Я пожал плечами.

— Третья ступень, да? — Спросил он меня.

Я снова пожал плечами.

— Не хочешь говорить?

Да. Говорить не хотелось. На свою ступень я если и тянул, то только на земле. Какой толк мне от огромного дерева в небе? Да и вырастит ли оно без почвы? Сомневаюсь.

— И как будем решать нашу проблему?

Молчать дальше было нельзя. Хороших вариантов все равно не было, так что я позволил себе немного поерничать.

— Продолжаем полет. Я бужу пилотов. Садимся в аэропорту. Вы сдаетесь в руки милиции. Отсидите свой срок и на свободу с чистой совестью.

— Ха-ха-ха, — громко рассмеялся козлобородый, словно ему действительно было весело, и я рассказал ему смешную шутку.

Только теперь я уловил слабый запах гнили и разложения в воздухе. Ситуация из плохой стала ужасной. Он вдобавок еще и продался Энею, а значит, сдаваться, точно не будет. Да и еще и может обладать способностями за гранью моего понимания.

— Так не пойдет, — вытянул он перед собой руку и покачал указательным пальцем из стороны в сторону. — Еще варианты?

— Может, сам предложишь?

— Почему бы и нет? Я же должен попробовать? — Пожал он плечами. — Присоединяйся к нам. Поверь, ты не пожалеешь.

— Откажусь.

— Почему-то я в этом не сомневался, — зло улыбнулся он. — Сколько тебе лет? Не больше восемнадцати, так? А ты уже достиг третьей ступени. Мне же тридцать четыре года. Я находился на второй ступени больше двадцати лет. В моем собственном роду меня презирали и помыкали. Считали неудачником. Они что, думали, я положу всю свою жизнь на тренировки и ради чего? Силы. Ха. У нас и так все есть. Богатство, власть, дом на черноморском побережье, вилла в Испании, своя яхта в порту Сочи. Зачем мне менять это на иллюзорную возможность стать сильней? Просто из-за желания главы рода? Плюнуть и растереть. Я никогда не рвался за силой, но потом пришла эта чертова война и меня призвали на китайский фронт. Ты там не был, мальчишка. Ты не знаешь, какого это дрожать, прячась в окопе, не в силах защитить себя от ужасающей силы китайских волшебников, что по воздуху тянут из тебя кровь, а ты не можешь даже пошевелить и пальцем. Я тогда выжил. Меня вернули с того света и СНОВА отправили на фронт. Тогда-то ко мне и подошел эмиссар. Он пообещал, что я стану сильнее и больше не буду бояться, и он выполнил обещание. Теперь другим стоит бояться меня. А мне и нужно-то было всего лишь выполнить несколько его мелких поручений. Зачем тратить годы жизни, чтобы взять новую ступень? Это задание, уже десятое. Как только я взорву этот чертов самолет вместе с его пассажирами, мне обещали усилить червя, и тогда... Четвертая ступень, парень. Понимаешь?

— Ты драный трус.

— ЧТО? — Завопил он, покраснев лицом и весь напружинившись.

— Ты трус. Ты сам сказал, что прятался в окопе, пока твои товарищи рядом умирали. Ты должен был встать, взять автомат и стрелять во врага, но нет, ты драный трус, что забился в какую-то нору и дрожал там, умоляя китайцев пощадить тебя.

— Ах ты, сука!

Он атаковал первым. У меня не было никакого плана. Я просто вспомнил, как сам воевал, и меня обуяла злость на этого червяка, что нашел оправдание для своего предательства.

И почему мои враги так любят молнии? Сорвавшийся с его руки заряд уперся в мой щит, но в отличие от прошлого себя, я стал сильней и подкрепил щит волей и он устоял, хотя я уверен, что против меня применили форму третьей ступени, но какая-то она хиленькая. Ни какого сравнения с моим «лесом».

— Умри! — Выкрикнул этот дурак, удвоив усилия. — Да умри же ты!

Все снова повторяется. В руке у меня разгорелось зеленое пламя «Тени Ра» и козлобородый взбледнул, видимо почувствовав как дуновение потустороннего огня, высасывает из него силы.

— Как? КАК? — Выпучив глаза, спрашивал он с пеной у рта. Молния толщиной с руку, которую он в меня посылал, пропала и с его ладошек брызгали безобидные искры. Он весь пропотел и ловил ртом воздухом, упав на колени и полностью обессилив в отличие от меня.

Я направил на него руку и волей пережал ему горло. Он схватился за шею и попытался разжать невидимые пальцы, но я приложил чуть больше усилий и просто свернул ему шею, дернув своей ладошкой. Он завалился назад и издох. Я потушил зеленое пламя и прислушался к себе. На этот раз я потратил минимум сил и средоточие почти полное. Сила человека продавшегося полубогу червей меня не впечатлила.

Интуиция нашептывала мне, что все не так просто, и я продолжал стоять рядом с его трупом, не сводя напряженного взгляда с его тела, и в итоге я был награжден. Рубашка в районе его груди шевельнулась. Снова применив волю, я просто разорвал ее у него на груди и с отвращением наблюдал как из его тела, а точнее из сердца, прогрызая себе путь наружу, выползает небольшой червь. Ему не понравилось, что его заметили, и он попытался от меня убежать, проявив признаки разума. С прытью, которой не ожидаешь от червя он пополз в сторону ближайшего спящего человека в кресле. Хотелось знать, зачем ему это, но я не позволил себе стоять и ничего не делать. Воля хоть и ослабла, но ее было достаточно для уничтожения червя. Подхватив его телекинезом, я приманил его к себе и подвесил напротив своих глаз. Он извивался, пытался вырваться из невидимого кокона, но не мог. Толщиной с большой палец руки. В длину с ладонь, белесый, с желтыми потеками чего-то желтого напоминающего гной по всему его телу и с пастью, в которой можно было заметить острые зубки, на которых еще не высохла кровь козлинбородого. Омерзительная тварь, которую пускают не просто в свое тело, а в сердце.

Я заглянул в развороченную грудь этого труса и с искаженным от омерзения лицом рассмотрел то, что осталось от его сердца. Оно все было в дырах. Изъеденных червем ходах для себя. На собрании боярской думы сказали, что червя можно извлечь... не знаю. Мне кажется это сомнительным.

Червя я сжег.

— Надеюсь, ты чувствуешь это, Эней, — сказал я вслух и сразу пожалел об этом. Он услышал. Самолет тряхнуло, словно мы попали в воздушную яму, с верхних полок попадал багаж, свет мигнул, а воздух вокруг наполнился запахами гнили и кислятины, приправленной злостью.

Больше я так не шутил с его именем и произносил его только про себя. Потушил пожар вызванный попаданием части молний в пластмассу, что почернела и расплавилась лужами вокруг меня. Ну а дальше, я начал лечить спящих людей, что пострадали от силы козлбородого, и от багажа, свалившегося им на головы. Потом разбудил пилотов, подлечив их на всякий случай. Не дай бог сердце прихватит. Те связались с диспетчером, и мы продолжили полет в Тобольск, куда и летели изначально. Совместно мы решили что я разбужу всех остальных лишь после того как мы приземлимся, а террористов заберет милиция. Тело козлобородого я немного осквернил и выжег ему грудную клетку вместе с сердцем. Проблемы и допросы Церкви мне не нужны. Пусть все думают, что он был обычным кудесником поддерживающим партию охранителей, а не продавшимся полубогу трусом. Я, во всяком случае, буду напирать на то, что ничего странного не произошло, и это был обычный бой между кудесниками. Камер видеонаблюдения в салоне самолета нет, свидетели спали, так что...

По итогу мне пришлось торчать в Тобольске лишний день. Постоянно таскали на допросы, уточняли детали дела, а потом отпустили. Против меня у них ничего не было, хоть в дело и вмешалась Церковь. Выжженная грудина у кудесника добавила ко мне вопросов, но я объяснил это тем, что против молний использовал огонь. На вранье поймать меня не получилось и на следующий день я улетел в Сибирск на вертолете. Четыре часа лета и вот я почти дома, но первым делом мне нужно навестить свой батальон и отчитаться Афону Налбату, повышенному в звании. Получить новые приказы, а потом можно и навестить ферму. Встретиться с Алисой и Юлианой. Может, кто и из друзей вернулся. Тот же Михаил Жук. Скучаю по нему. Вот кому я могу доверять. И конечно шарик, этот мохнатый демоненок. Хочу домой.

— Почему его не задержали до моего приезда?! — Рычал на следователя по особо важным делам инок Олег, размахивая перед его носом крестом, что он до того соврал с шеи следователя, упрекая его в том что тот продался злым силам. Два рясофорных послушника что были приставлены к иноку игуменом храма Аввакума Пророка не смогли сдержать буйный нрав бешенного отца Олега и тот совершил глупость, оскорбив своими действиями следователя прокуратуры майора Василия Московитого, кудесника третьей ступени и члена рода Московитых.

— Ты что возомнили себе, поп?! На голову упал? Кто позволил тебе врываться в мой кабинет? Собака плешивая, — он размахнулся и ударил по щеке отца Олега открытой ладошкой. Тот этого не ожидал и пропустил удар. Завязалась самая настоящая драка без применения способностей.

Со всей прокуратуры сбежались люди, и монаха с майором насилу удалось разнять. Дело дошло до чинов, что стоят выше и те потребовали от Церкви держать отца Олега подальше и на привязи, иначе они не посмотрят на его сан и посадят его в тюрьму за нападение и оскорбление действием офицера.

О Семене все временно забыли. Руководство армии отметило молодого кудесника медалью «За спасение жизни», а Церковь затаила злобу и добавила новую страничку в дело боярина Семена Смирнова.