Война

Глава 6

Поздний вечер. Кремль. Уютный угловой кабинет, освещенный лишь светом торшеров и два кресла, стоящие вплотную к разожженному камину, в котором весело потрескивали березовые дрова, и играло пламя.

Василий III, что сидел в одном из кресел был уставшим. От его военного мундира до сих пор пахло гарью. Для этого разговора он вернулся с китайского фронта, давая себе отдых и заодно навещая волнующуюся семью. Жену и младших детей. Внуков и правнуков. Свое будущее.

— Надеюсь у тебя хорошие новости? — Спросил он собеседника, не поворачивая головы в его сторону и смотря прямо на огонь, чьи всполохи дарили ему покой и снимали нервную усталость.

— Боюсь, нет, ваше Императорское величие.

— Здесь никого кроме нас нет, Елисей. Общайся нормально, — потребовал Император.

Руководитель, то есть игумен Соловецкого монастыря и глава всех православных монахов, отец схимонах Елисей, что также как и хозяин Кремля смотрел в огонь, вспоминая прожитую жизнь, ответил без лишнего чинопочитания.

— Плохие новости из западных стран. Наши газеты и половины не пишут.

Василий III тяжело выдохнул и взял со стола пирожок с картошкой и грибами, что заботливо приготовила своим руками его жена.

— Угощайся, — сказал он отцу Елисею.

— Спасибо.

На какое-то время в комнате повисла тишина, пока ее не прервал вопрос Императора.

— Каковы наши действия?

— Я снимаю всех монахов, от послушников до схимонахов с их постов при монастырях и храмах по всей стране. Направляю их в армию и в города. Снимаю везде, где могу. Ты знаешь, нельзя оголять монастыри полностью. Мои братья охраняют там проклятые вещи, не давая силе тех предметов вырваться в мир. Помимо этого они сторожат ведьмовские леса, кошмарные болота и другие плохие места.

— Об этом ты мог и не упоминать. Это прописные истины. Скажи лучше, задействованных мер достаточно?

— Нет, — отрицательно качнул головой схимонах. — Напасть что накрыла Европу придет и к нам. Слишком велик куш. У нас очень много кудесников первой и второй ступени. За возможность подняться по лестнице силы они могут согласиться на посулы этого чудовища.

Такие известия Императора не порадовали.

— Вы узнали, как его зовут?

— Эней.

Стоило монаху произнести это имя, как свет в комнате замигал, а цветы что стояли на подоконниках подвялились и опустили листья вниз. Император поморщился, и отец Елисей мягко хлопнул в ладоши. От этого действия во все стороны от него разошлась волна чистого света, что снова наполнила растения жизнью, а воздух свежестью.

Василий III спросил.

— Насколько он силен, если только упоминание его имени вызывает такое?

— Сложно ответить. Он полубог червей, гнили и разложения. Демонический владыка, что уже покорил одну планету, поработив ее население, превратив людей в свой инструмент и носителей его червей, что высасывают из них здоровье. Капля за каплей. По этой причине продолжительность жизни людей в его мире меньше чем у нас. Они живут всего лишь до тридцати лет.

Император задумался и пробормотал.

— Вы многое узнали...

— Это не первый случай, когда на землю покушается кто-то подобный этому существу.

— Хорошо. Откуда начала распространяться эта зараза?

Отец Елисей нахмурился.

— Все указывает на Францию.

— И что говорят католические священники? Их инквизиторы и экзорцисты?

— Они работают, — пожал плечами схимонах. — Искус слишком велик. Стоит им поймать за руку одного из волшебников, что творит черные ритуалы во имя этого демонического владыки, как его место занимают сразу двое новых, что польстились на сладкие речи его эмиссаров и пожелали получить силу, не прикладывая к этому никаких усилий. Кхм, — отец Елисей кашлянул, смутившись, и доложил неприятную правду. — Возможно, во всем этом есть и наша вина. Те боярские и княжеские рода, что сбежали от нас в Европу, нашлись во Франции.

Император поморщился.

— Рим обвиняет во всем нас?

— Нет. Они об этом еще не догадываются. Это информация от наших людей в Париже.

— Сделайте все что можете, отец Елисей. Пока война не закончена, я не могу помочь тебе и твоим братьям. Сдерживай эту напасть как можно дольше.

Моя выписка из госпиталя была все ближе и ближе. Новые кудесники-целители, что появились в госпитале, сняли с меня нагрузку, и моя помощь больнице уже не была такой критически важной. Главный врач разрешил мне покидать двери подведомственного ему заведения и иногда я пропадал на просторах Крыма по два, три дня к ряду, гуляя по этому прекрасному краю и изучая его достопримечательности. Я брал с собой палатку, спальный мешок, котелок и уходил в походы, отдыхая душой. Вот и сегодня я отправился по совету человека, что встретился мне на рынке в сторону Крымских пещер рядом с Евпаторией. Их раскопали прямо перед войной, но изучить так толком и не успели. Мне стало это интересно.

На душе было так легко и приятно, что я начал напевать себе под нос.

Закружила зима на мне волосы,

Ты сказала словами мне робкими,

Разбуди во мне страсть и желание,

Обними меня, поцелуй меня.

Пусть мороз заметет все развилочки,

Не найдут нас враги, злые демоны,

Мы уйдем с тобой в сторону ельника,

Убежим от укора и зависти.

Пусть станцует на свадьбе нам ветерок,

Будем жить мы с тобой душа об душу,

И совьют у нас на крыльце гнездо ласточки...

Кхм. Мда. Я оглянулся. Никто вроде не видел, как я пел. Как-то не хотелось позорить честь мундира, а песня сама привязалась. По радио крутят и крутят.

Чтобы занять себя чем то, я начал повторять прерванную утром тренировку.

Все же я нашел время и последовал совету Налбата и заглянул в библиотеку при канцелярии Императора, в городе Севастополь. Командир был во всем прав. Выбор книг был куда обширнее, чем я помню. Я весь день потратил на то, чтобы осмотреть каждый том. В итоге я купил больше тридцати новеньких, только отпечатанных книжек. Все они сложены у меня в палате. Я успел прочесть половину из них, вычленяя для себя незнакомые мне знаки форм и сами формы, что меня заинтересовали.

Дернув лопатками, я поправил рюкзак, висевший у меня на спине, чьи лямки впились мне в плечи, а потом вытянул перед собой левую руку. На ней, начал зарождаться небольшой вихрь из воздуха. Закончив формировать форму второй ступени, я отпустил ветер в сторону тропы, по которой шел.

Легкий ветерок разом превратился в мощный воздушный вихрь, что смел всю грязь на двадцать метров вперед.

— Черт!

Я прикрыл глаза, дождался, когда пыль уляжется и пошел дальше. Небольшая неудача меня не расстроила. По совету Налбата я продолжал практиковаться, пытаясь нащупать в себе нужную ниточку, что поможет создать мою первую форму третьей ступени.

К сожалению, определить к чему склонен мой дух было не так просто. Мне недоставало понимания и глубины погружения в медитацию. Не удавалось разобрать мелких деталей. Я старался, но пока мои таланты и возможные мутации ускользали от меня.

К пещерам я подошел, когда на небе смеркалось. Над головой у меня висел шарик света, позволяя экономить на заряде батареек в налобном фонарике. Спуск я планировал осуществить завтра, а пока выбрал место для палатки и начал разбирать рюкзак. Но первым делом зажег кострище. Натаскал веток с округи и по желанию, одной лишь волей, воспламенил их. С каждым разом управляться волей получалось все лучше и лучше.

Поставить платку мне не дали. Я, кажется, что-то заметил, но катастрофически опоздал.

Мое тело неожиданно одеревенело и перестало меня слушаться. Форма света, которую я держал над головой, погасла. Дух и средоточие словно подернулись туманом, и я перестал чувствовать в себе силу.

Дело дрянь.

— Молодец, Сергей. Хорошо поработал.

Из темноты в круг света отбрасываемого костром вышел тот человек, что и посоветовал мне отправиться к этим пещерам и даже любезно нарисовал карту маршрута. А за ним из сгустившейся тьмы вышел тот, кто говорил на русском языке с акцентом. И не смотря на то, что мы не знакомы, я его узнал. В дневнике того англичанина что я сжег, этот человек был хорошо описан. Это был лорд Маркус.

Мне захотелось закрыть глаза, а потом открыть их, оказавшись в своей постели в госпитале. К сожалению, это был не сон.

Двигаться я не мог. Даже говорить не мог. Силы не чувствовал. Все очень, очень плохо.

— Как договаривались? — Спросил Сергей, этот предатель у лорда Маркуса, исполнив жест понятный в любой точке мира. Словно отсчитывая купюры, он потер большим пальцем об средний и указательный.

— Да. Да, — рассеяно ответил тот, а потом махнул рукой. Свист и Сергея разрезало на две половинки. Он даже испугаться не успел. Лорд Маркус перевел взгляд на меня. — Не люблю перебежчиков. Да и нет в этом человеке больше надобности. А ты, — он в упор уставился на меня, — глуп и слаб, раз попался в эту простейшую ловушку. Этот отброс, — пнул он останки Сергея, — применил на тебе зачарованный мной свиток, навевающий желание повидать это место, а ты даже этого не заметил. Я презираю слабость во всех ее проявлениях. Ты слаб, а значит, послужишь моим целям.

О повадках это «видного» члена научной коллегии Лондона я знал. Играть со мной в молчанку он не будет. Нет. Он в деталях расскажет, зачем я ему понадобился, а потом с таким же спокойным лицом и бесчувственным взглядом холодных голубых глаз начнет ставить надо мной эксперименты, пока я не превращусь в отработанный материал.

За что мне это, боже? В чем я провинился в прошлой жизни, что на меня постоянно сыплются неприятности?

Англичанин щелкнул пальцами, и меня приподняло над землей. Костер был им потушен и Маркус пошел в сторону тех самых пещер, до которых я не дошел.

Паря в двадцати сантиметрах над землей я летел за ним как привязанный. Мы спускались все глубже и глубже. Уши заложило, и я стал слышать все словно сквозь вату. В пещерах было очень холодно, но этот англичанин позаботился о нашем комфорте и по его воле нас стал обдувать горячий поток воздуха.

Я бился в невидимых путах, пытаясь вырваться из плена, но у меня ничего не получалось. Любая попытка взять силу из средоточия заканчивалась вспышкой боли в груди. Воля тоже была недоступна. Я просто не знал что делать. Как бы я не храбрился, меня затопило отчаянье. Я не хотел умирать.

— Вот мы и на месте, — сказал лорд Маркус после того как мы прошли последнюю развилку и спустились на один уровень пещеры ниже. Здесь все говорило о том, что это место уже некоторое время обитаемо. Кровать в углу, стол с записями и химической посудой на нем, освещение из подвешенных в воздухе шаров света и ритуальные фигуры. Все стены пещеры и пол были ими расписаны. — А вот и твои коллеги, — указал он рукой в угол, повернув меня в воздухе так, чтобы я мог видеть, куда он показывает. Там лежало несколько трупов солдат. Все офицеры и кудесники, определил я это по нашивкам на рукавах их формы. Внешних повреждений я на их телах не заметил. От чего они погибли было непонятно.

Этот больной ублюдок дал мне полюбоваться на трупы еще несколько минут, а потом он занялся уже мной. Разорвав рукав на моей куртке, он взял у меня кровь из вены и отошел к своему столу, начав смешивать мою кровь с реагентами. Удовлетворившись результатом, он стал проводить расчеты, задумчиво кусая кончик ручки, прежде чем внести изменения в таблицу с цифрами, что лежала перед ним. Закончив и с этим, он начал вносить изменения в ритуальные круги, стараясь не наступать на линии, из которых они нарисованы. Провозился он с этим несколько часов.

Я же продолжал свои попытки выбраться из окутывающего меня кокона чужой силы, но все было тщетно. С каждой минутой мне становилось все дурней. Не хочу. Не хочу умирать...

От безысходности я стал запоминать каждое действие английского волшебника, подмечая малейшие детали и впечатывая рисунки на камнях в свою память. На пальце Маркуса сверкнул золотой перстень с оттиском римской цифры четыре на нем. Четвертый ранг волшебника по их системе.

Как же я слаб.

— Вот и все. Я закончил подготовку к главному действию, мой друг, — хищно улыбнулся мне лорд, вставая с колен, на которых стоял, дорисовывая знаки в последней из фигур на полу. — Не зря я остался на этом полуострове вопреки здравому смыслу. Все же я вернусь в Англию с прибытком, а не как мои коллеги, если они живы, конечно, растеряв последние портки по дороге. Вам интересно, что тут будет происходить? — Спросил он, не ожидая моего ответа. Я все еще был парализован его заклинанием и не мог вымолвить и словечка.

Не переставая говорить, он уложил меня на пол, в одну из нарисованных схем и вскрыл мне вены на обеих руках. Я почувствовал мимолетную боль, а потом слабость.

Это конец.

— О, это интересная история. Послушайте. Отвлекитесь от своих мрачных мыслей, — он усмехнулся. — Об этом месте я прочитал в одном из ваших секретных документов, изъятых нами в городе Севастополь после захвата полуострова. Какая удача, не так ли? Вашими археологами было найдено место, в котором когда-то порезвилась некая сила, изгнанная из нашей реальности монахами, но оставившая здесь часть своей сущности. Естества. Окончательно избавиться от этой напасти не удалось, и монахи были вынуждены завалить эти пещеры, забыв о них не века, пока в нашем столетии это место снова не нашли. Поняв, что перед ними, археологи собирались опять запереть пещеру, но тут в город ворвались мы. И теперь я собираюсь завладеть той небольшой частью существа, что оно было вынуждено оставить здесь. Тебе не понять всей сути проводимого мной ритуала, но это чистая сила и она будет моей. А для безопасности мне нужен переходник. Ты. Я же не хочу пострадать? Как оказалось, ваши кудесники второй ступени слабоваты для этого и вот в мои сети попался мальчишка, только-только взявший новый ранг. С тобой у меня все получится.

Воздух в пещере начал сгущаться. Дышать стало трудно. С каждой секундой я терял кровь и все больше слабел. Похоже, ритуал или что это такое уже запущен и спусковым крючком стала драгоценная жидкость из моих вен.

Этот маньяк лорд Маркус и не думал затыкаться.

— Дам совет. Будет больно, но ты терпи. Так проживешь дольше. А будешь сопротивляться и умрешь куда раньше. Я же все равно получу желаемое. Ведь твой дух отомрет, куда позже, чем тело и продолжит служить для меня переходником и насосом. Все. Смотри. Начинается.

Он отошел в сторону, и я перестал его видеть. Парализованный, я не мог повернуть голову, и даже отвести взгляд.

Воздух в пещере сгустился еще сильней и надо мной проявился призрак того существа, что когда-то был изгнан из нашей реальности. Его могущества даже в таком виде было достаточно, чтобы одним своим присутствием вдавить меня в каменный пол и заставить дышать через раз. В голове помутилось и мне все больше хотелось спать. Моя кровь разбудила остатки сущности этого существа, и оно потянулось ко мне.

Описать его внешний вид было сложно, но я попробую. Представьте себе мозг человека и увеличьте его до трех метров в диаметре. Сделайте его более округлым. Шарообразным и полупрозрачным. Вставьте в это месиво из хаотично двигающихся белых и розовых кишок множество глаз и извивающихся отростков с присосками на концах, и вы увидите тоже, что вижу над собой я. Мерзость. Тварь, которой не место на земле. Если бы я мог, я бы дернулся от отвращения.

В тот момент, когда призрак изгнанного из нашего мира существа почти дотянулся до меня своими жадными лапками, активировались знаки на полу и стенах пещеры. Вспыхнув багровым светом, они заключили существо в пузырь, приковав его на месте и соединив его тело с моим — невидимой глазу пуповиной. Я почувствовал укол в районе груди и противная, похожая на загустившийся кисель сила этого существа бурной горной рекой начала насильно проникать в мой дух, а оттуда, через фигуру, на которой я лежал, она переходила лорду Маркусу, но куда более плавно и под его контролем.

Я хотел кричать, но не мог. Я хотел биться в судорогах, но не мог. Сила этого существа рвала мой дух на части. Средоточие трещало по швам и трескалось, находясь в шаге от полного уничтожения. Меня распирало изнутри. В висок словно загнали раскаленный гвоздь. Боль была ужасающей. Я получал не физические раны, а духовные. Слезы сами потекли у меня из глаз. А когда они кончились, из них пошла кровь. Я едва не терял сознание, но терпел, понимая, что если отключусь, больше я уже никогда не проснусь.

Сущность чью силу поглощали не издавала ни звука, ведь это лишь отголосок того существа что когда-то проникло в наш мир. Оно не имело разума. У него были только инстинкты.

Я молил бога, чтобы боль ушла. Выл внутри своего разума, а боль все не уходила, а казалось, нарастала. Лорд Маркус не торопился и пил силу сущности постепенно, плавно.

Не знаю, сколько времени прошло, но это призрачное существо начало истаивать, пока полностью не исчезло. Поток силы, втекающий в меня, иссяк. Лорд Маркус тоже закончил, перестав выкачивать из меня сущность этой мерзкой твари.

Я чувствовал, как оставшийся внутри меня кисель прожигает мой дух. Боль в груди уменьшилась, но не ушла полностью.

Больно, как же больно.

— Ха-ха-ха, — англичанин рассмеялся и сделал несколько шагов в мою сторону. Теперь я мог его видеть. — У меня получилось. ПОЛУЧИЛОСЬ! — Воскликнул он с восторгом, сняв со своего пальца печатку с римской цифрой четыре выгравированной в ее центре. Взвесив ее в руке, он выкинул ее в тот же угол где лежали мертвецы. Оглядевшись, он начал уничтожать следы своего пребывания здесь. Знаки и рисунки исчезали. Стол и кровать сгорели во вспышке пламени и превратились в пепел. Остался только я и он перевел свой взгляд на меня. — Удивительно, но ты еще жив, мальчик подросток. Не обольщайся, это ненадолго. Я не смог забрать всю силу, и небольшая ее часть сейчас разъедает тебя изнутри. Чувствуешь это?

Я чувствовал.

— Знаешь, в благодарность за твою помощь я не буду тебя убивать, — он хохотнул, а у меня на губах вспух кровавый пузырь, что лопнул и потек по моему подбородку. Я все еще был парализован и беспомощен. Лорд Маркус снова открыл свой поганый рот. — Дух волшебника третьего ранга не способен использовать силу этого существа. Она для него ядовита, как видишь, — он развел руки в стороны, словно извиняясь передо мной, — так что ты все равно умрешь, но не от моей руки. И умирать ты будешь очень долго. В одиночестве. В темноте. Ха-ха-ха, — еще раз рассмеялся англичанин, щелкнув пальцами и освободив меня из своей хватки. — Жаль, у меня нет времени понаблюдать за тобой. Прощай, мальчик. Мне уже пора. В укромной бухточке меня ждет небольшая комфортная яхта, что доставит меня домой.

Он ушел. Шары света, что горели в пещере, погасли и весь мир погрузился в темноту. Я еще слышал его шаги, но они отдалялись все дальше, пока я не перестал слышать хоть что-то. Наступила полная тишина, и лишь мое прерывистое дыхание напоминало мне о том, что я еще жив.

Я не был связан, мне вернули власть над телом, но пошевелиться я не мог. Попытка двинуть ногой ничего мне не дала. Я еще жив, но уже мертв. Не знаю, сколько крови я потерял, но сил пошевелиться у меня не было. Я не хотел сдаваться и попробовал воздействовать на себя волей. Мне любой ценой нужно закрыть раны на руках. К моему безмерному удивлению, мне все удалось. Запястья защипало и я, наконец, смог погрузиться в блаженное забытье.

Я проснулся от писка. Кто-то ползал рядом со мной и пищал. В темноте я не видел кто, но предполагал что это крыса. Я слышал, как она лакает кровь, что скопилась целой лужей подо мной. Попытки пошевелить хоть пальцем ничего мне не дали. Мне нужны силы. Нужно поесть. Организм должен восполнить потерю такого количества крови.

Если получилось один раз, почему бы не получиться и второй? Я очень возжелал одного — чтобы крыса, что пищит рядом со мной, оказалась у меня во рту. Погрузив свое самое горячее желание во второй слой духа, надавив на него, я с облегчением выдохнул. Духовная оболочка ощутимо просела по силе, а крыса заверещала. Послышался хруст, и ее подтащило ко мне. Я вовремя открыл рот, и ее голова оказалась между моих зубов. Я сжал челюсть не обращая внимания на вонь от ее сырой шерсти и жадно вгрызся в эту тварь. По горлу в желудок потекла теплая, безвкусная кровь крысы. Несмотря на отвратительный вкус, я продолжал тщательно жевать, запихивая в себя ее целиком. Силы снова меня покинули, и я опять потерял сознание, уснув. Все будет хорошо...

В следующий раз я проснулся в куда лучшем состоянии, чем был. Я уже мог шевелиться, так что я сел и снова задействовал волю. Над головой вспыхнул свет и пещеру осветило. Крыс вокруг стало больше, и они начали разбегаться от меня во все стороны, но я им это не позволил и поймал сразу две штуки. Через силу, я снова их съел, а потом, со страхом, зародившимся глубоко внутри, попытался погрузиться в медитацию Нужно понять насколько все плохо. Я забубнил.

— Начиная свой путь, я постигаю дух, чтобы достичь просветления.

В себя я провалился моментально, не прилагая никаких усилий. И первое что я заметил, сущность существа, что оставалась во мне исчезла. Впиталась в мой распадающийся дух, соединив собой трещины и служа мне заплатками. Больше не было тех дыр в первом и втором слоях оболочки. Средоточие больше не источало силу через щели толщиной с мой палец.

Я выругался.

— Черт!

Из хороших новостей — я останусь жив. Лорд Маркус просчитался. И я даже догадывался, почему так произошло. Вот и плохая новость. Тварь была призрачной, а семейная способность Смирновых завязана на разных призрачных состояниях и видимо это помогло и я смог усвоить те капли сущности существа, вобрав их в себя и сделав частью уже своей сущности. Только вот как это скажется на мне в будущем? На моем характере, внешности? Ничего хорошего я от такого подарка не жду.

Я попытался встать. Осторожно, как старый дед, с трясущимися коленками, мне это удалось. Оставаться здесь у меня не было никакого желания. За госпиталь я не волновался. Там меня искать не будут. Знают что я в походе. Так что пара дней восстановиться у меня есть. Трупы русских офицеров я бросать не собирался. Как приду в себя, оттащу их отсюда подальше, туда, где их найдут. Главное чтобы не рядом с пещерой. Рассказывать о произошедшем здесь я никому не собирался. И это не стыд. Все что здесь произошло, снова пахнет чем-то запретным, а я итак на карандаше у Церкви.

Поганое чувство бессилия. Нужно срочно становиться сильней и больше тренироваться, иначе в следующий раз из такой передряги по счастливому стечению обстоятельств я не выберусь.

Мои вещи наверху Маркус не тронул. Палатка и рюкзак были на месте. Я разжег костер, поставил на него котелок, налил чистой воды и стал варить в нем гречу. Поставить палатку у меня сил не осталось. Наевшись до отвала гречи с тушенкой, я заполз в спальный мешок, добавил веток в костер и заснул без задних ног. Снились кошмары. Я просыпался в поту и снова засыпал и так несколько раз за ночь.

Следующие несколько дней прошли в спешке. Изменений во мне не заметили, а потом меня выписали из больницы, и я стал искать способ добраться до своих. Узнав в штабе военной комендатуры Севастополя, где располагается моя рота и батальон, я получил на руки билет на поезд, но попасть на него я так и не смог. Там очередная авария и мне пришлось искать альтернативный путь в небольшой городок Кропоткин, за который сейчас идут бои. Наша пятая рота воюет там.

Собрав вещи, я стал искать попутку на автовокзале. Ходил от одной машины к другой, спрашивал, и через какое-то время мне улыбнулась удача.

— Кропоткин? — Переспросил мужичок, копающийся в двигателе старенького грузовика ЗиЛ. — Знаю где это. Мне чуть дальше надо, до Армавира. Семьсот километров по разбитым вражеской авиацией дорогам.

— Возьмешь в кабину?

Рядовой нашей армии почесал затылок, а потом махнул мне рукой.

— Ай, ладно. Возьму тебя, старлей. Анатолий, — представился он, протянув мне руку для рукопожатия.

— Семен.

Он снова залез с головой в двигатель, держа в руке синюю изоленту, а в зубах отвертку, по-этому следующие его слова прозвучали невнятно.

— Так зачем тебе в Кропоткин? Там сейчас идут бои. Шумно.

— Возвращаюсь в роту после ранения.

— Вот оно как... А меня вот за баранку посадили. Оно конечно безопасней, но...

— Нормально все, Анатолий. Одно дело делаем. Что повезем то?

— Патроны.

Перемотав оголенный провод изолентой, он вынул из двигателя свое чумазое лицо и дал мне совет.

— Ты пока вещи к ящикам с патронами закинь. У тебя я смотрю два вещмешка? Пристрой их там. Через полчаса отправляемся. Я сейчас закончу тут. Подожди двадцать минут.

Я спросил.

— Купить что в дорогу? Рыбку копченую вон продают. Картошка, мясо. Ты скажи. Я угощаю.

— Ну, раз угощаешь, то не откажусь, — он светло улыбнулся. — Жаль пиво нельзя. А так бери, конечно. Пообедаем в дороге, а к вечеру ты уже в части будешь.

— Принял.

Я закинул вещи в кузов и пошел в сторону открытых ларьков. Набрал там целый пакет вкуснятины. После всего, что со мной произошло, я продолжал кушать как не в себя. До сих пор восстанавливаюсь. Хотя внешне все в порядке, но слабость иногда дает о себе знать. Голова кружится.

Способности кудесника вернулись в полной мере. За это я боялся больше всего, но нет, я все тот же. Проверил уже на полигоне, где с остервенением тренировался, не оглядываясь на слабость и плохое самочувствие.

Анатолий махнул мне рукой, и я покинул такую уютную лавочку, на которой сидел, дожидаясь пока он отремонтирует ЗиЛок. Залез в кабину и пристегнулся. Мы тронулись и вырулили на трассу, пройдя контроль. Их еще много будет, так что документы я далеко не убирал.

Толик был любителем поболтать. Мне оставалось только слушать его и поддакивать в нужных местах. Из Крыма выехали быстро, вырулив на трассу М-18 до Мелитополя. Ехать приходилось медленно. После отгремевших в этих краях боев все дороги надо ремонтировать. Яма на яме. По обочинам была свалена сгоревшая техника. К сожалению, мы видели и трупы наших солдат. Не всех успели собрать. Работа идет, но приходилось действовать осторожно. Многие места заминированы.

Пакет с едой я взял в кабину, засунув под сиденье, и запахи рыбы горячего копчения пробудили в нас с Анатолием аппетит. Проехав Мелитополь, мы стали искать место на трассе где можно остановиться и перекусить.

— Может там? — Указал я рукой в сторону поля.

Анатолий подтвердил.

— Как раз то, что нам нужно.

В чистом поле стояло несколько сколоченных столов и скамеек. Рядом расположились несколько армейских машин, а чуть дальше рота или две роты солдат копали несколько глубоких ям. Как я позже выяснил, они закапывали в общих могилах трупы англичан, индусов и африканцев, собранных по всей округе. Это была не регулярная армия, а штрафбат. Несмотря на это все они были вооружены и отлично экипированы. Командовали ими кадровые офицеры и сержантский состав. Они же и следили за порядком в роте.

В штрафбат попадали по разным причинам. Были тут и патологические трусы, и самострелы-членовредители. Карьеристы, не способные к командирской работе. Но таких было меньшинство. В большинстве своем все люди здесь просто оступились, когда то. Они имели понятие о чести и желали только одного, вернуться в нормальный, офицерский строй. Многие попали в штрафбат по пустяковым причинам. Пьянка, драка, мелкое хищение, утеря документов, конфликт с начальством и тому подобное. Все отличие штрафбата от остальных частей — они всегда на острие. В самом пекле. Это не значит, что их бросают под танки с голой жопой. Нет. Просто в бой они идут первыми.

Мы остановились рядом с их машинами, и я первым вышел из кабины. Старший офицер здесь, в звании капитана, сурово на нас посмотрел. Я отдал ему честь и спросил.

— Можно мы займем у вас стол? Покушаем и дальше в путь. Нам еще четыре часа до южного фронта. Животы сводит. Кушать хочется.

Прежде чем ответить, капитан внимательно осмотрел меня и Анатолия.

— Можно, но только после предъявления документов.

— Конечно.

Со всем разобрались, нормально познакомились и сели за стол. Я пригласил капитана Соловья и его офицеров с сержантским составом откушать с нами. Еды я взял впрок. Они согласились. Им было в радость поговорить с новым человеком, тем более со мной был Анатолий, вот кто собрал все слухи на фронте.

Я больше отмалчивался и кушал. Положил себе на пластиковую тарелку копченую скумбрию, картошечку, петрушку, укропчик и смаковал жирную рыбку, обсасывая косточки и откладывая их в сторону. Ту же картошку я подогрел волей. Себе и другим. Они даже не заметили этого, подумали, что из-за плотной упаковки тепло сохранилось.

Довольный, я вытер жирные пальцы рук салфеткой.

Следующим блюдом был холодец. Слюнки так и потекли. Нарезав большое блюдо на всех, я медленно прожевывал каждый кусочек, чувствуя, как желе тает во рту и остается только чистое мясо с перчиком и горчицей. М-м-м. Вкуснотища.

Последним и третьим блюдом была кровавая колбаска. Ее мы нарезали на ломтики, сделав множество бутербродов. Сверху положили по листу хрустящей капусты. Чаем с лимоном нас обеспечили офицеры штрафбата. Ух, как хорошо. Солнышко на небе, ветер умеренно прохладный, хорошая компания. Я даже позабыл на миг о своем позоре и поражении в пещерах.

Капитан Соловей привстал из-за стола и всмотрелся в небо.

— Меня глаза обманывают?

Мы посмотрели туда же, куда и он. В небе стремительно двигался истребитель.

— Не наши обводы. Турок что-ли? Чего он здесь делает?

— По тылам летал, сука. Отбомбился и возвращается. Как наши его упустили?! Он сейчас пролетит над Азовским морем и окажется на оккупированных территориях. Дрянь!

Не знаю, что на меня нашло, но я попытался сделать хоть что-то. Сев обратно за стол, я закрыл глаза и сосредоточился. О формах второй ступени я даже и не думал. Они бесполезны. Нет. Я попытался ухватить пролетающий над нашими головами истребитель волей. Представив огромную руку из воздуха, я вложил все свое желание в этот поступок. Вторая оболочка отдалась во мне болью. Я полностью исчерпал запас сил. И когда я уже поверил в свою очередную неудачу, дал о себе знать мой семейный так и непознанный талант. Мутация. Я отчетливо видел, как в центре духа, на орбите средоточия, словно луна, возникло новое образование. Точнее оно уже там было, но раньше я не мог разглядеть деталей. Выглядела мутация как клубок полупрозрачных ниток, летающих вокруг средоточия. Все это напоминало ту сущность, часть которой мне удалось поглотить. В этот момент из клубка выстрелила одна из нитей, прошла сквозь первую оболочку и достигла второй. Воплощенная моей волей рука из воздуха трансформировалась в призрачную руку, удлинившись на километр. Новый посыл-желание с моей стороны и гигантская невидимая ладонь схватила истребитель и потащила его к земле, обломав ему крылья. Офицеры за столом ахнули, наблюдая за небом.

Силы покинули меня внезапно. Воля полностью истощилась, а нить мутации вернулась в клубок, но турецкому летчику это не помогло. Я успел погасить его скорость и почти мягко приземлил его на землю.

Когда я открыл глаза, утерев кровь, что шла из носа, перенапрягся все же, вокруг никого кроме Анатолия не было. Все сбежались к истребителю, вытаскивая из кабины живого и почти невредимого турка.

— Это вы сделали, товарищ старший лейтенант? — Спросил меня с уважением в голосе Толик.

Благодарно кивнув ему, я принял из его рук платок, а потом ответил.

— Я.

Напряжение что держало меня после пещер, спало. Все же я не так безнадежен, как думал. Просто мне попадаются противники куда сильней меня, и на их фоне я смотрюсь жалко. Надеюсь, моя череда неудач закончилась.

Офицеры вернулись за стол через десять минут. Турка они вели за собой. Он был связан и немного побит. Я понял, что сейчас произойдет и сразу открестился.

— Капитан, вы сами с ним разберитесь, хорошо? Мне на фронт надо. Я не могу с ним возиться.

Командир штрафной роты спросил.

— А что мне в рапорте писать?

Я пожал плечами.

— Правду. Так и так. Мимо нашего текущего местоположения проезжал старший лейтенант, кудесник третьей ступени, Смирнов Семен Андреевич. Он направлялся после ранения и госпиталя в расположение своей роты. В это время в небе был замечен вражеский истребитель. Смирнову удалось своей силой кудесника сбить самолет. Вражеский пилот был оперативно задержан и передан роте штрафбата для дальнейшей его передачи высшему командному составу.

Капитан не стал спорить. Понимал, что мне и, правда, не до перевозки военнопленных.

— Добро. Так и напишу.

Съев до крошки все, что осталось на столе мы с Анатолием тепло попрощались с мужиками и отправились в дальнейший путь. Водитель снова не замолкал.

— Ох, и хорошо бьем турков. Глядишь, и выбьем их с нашей земли к лету. Как думаете, старший лейтенант?

После того что случилось с истребителем Толик перестал общаться со мной по имени и начал разговаривать более официально.

— Надеюсь так и будет. У меня своя ферма в Сибири. Хочу вернуться домой. Хозяйству нужен пригляд.

Он поежился.

— Холодно у вас там. Я то местный. Недалеко живу. Горячий ключ. Слышали?

Я кивнул и спросил.

— Фронт севернее. Город захвачен?

— Да, — Анатолий перекрестился. — Бог миловал, и я с семьей успел эвакуироваться. Ничего, — с надеждой в голосе сказал он, — даже если турки дом поломают — восстановим. Вы старший лейтенант как война закончится, в гости приезжайте. Я вам сейчас адресок напишу.

Я принял листок с адресом. Не отказывать же доброму человеку?

К вечеру, как и обещал Анатолий мы подъехали к городу Кропоткин. Водитель старого ЗиЛка был расстроен.

— Вы извините, что в сам город вас не могу доставить. Здесь высаживаю. Но мне никак нельзя.

Ему нужно было объехать город по объездной трасе, вот он и расстроился.

— Нормально все. Давай, — я крепко пожал Толяну руку. — Свидимся еще, если бог даст.

— Берегите себя, — перекрестил он меня на прощание, а потом залез в машину и поехал дальше. Только погудел клаксоном на прощание.

До города всего несколько километров. Отсюда слышу, как идут бои и рвутся снаряды артиллерии. Мимо меня периодически проезжал военный автотранспорт, но я не стал никого останавливать и просить подвезти. Возникло непреодолимое желание немного потянуть время, прежде чем снова брать в руки автомат и идти в бой.

Погода днем в этой части Краснодарского края была чуть хуже, чем в Крыму. Там сейчас плюс пятнадцать, а здесь плюс восемь. Ночью бывают заморозки до минус десяти, но это редкость. Февраль на дворе. Теплеет.

Как я не торопился, к первому посту я вышел уже через двадцать минут. Мои документы тщательно проверили и направили в нужном направлении. На этот раз нашу роту разместили не в окопах, а в самом городе. Что сказать? Военные были на каждом шагу. Все целые здания заняты. Везде установлены посты, пулеметные расчеты. Колючая проволока. Танки, бмп, тяжелые огнеметные системы. Над головой от дома к дому растянуты маскировочные сети. Город превратился в настоящий укрепрайон и так по всему южному или для простоты понимания, турецкому фронту. Наверно есть причина, по которой мы встали здесь и стоим уже семь месяцев. Думаю, я скоро об этом узнаю.

Я искал улицу Речную, дом 28. Нашел. Что сказать? Четырнадцатиэтажное жилое когда-то здание. Сейчас оно сияло дырами попаданий из танков и пуль. Половина окон разбита, а вторая заколочена досками. Дом стоял на берегу реки Кубань. Она отделяла нас от турков. Речка маленькая, сто метров шириной, но хоть какой-то барьер.

Меня заметили еще при подходе

— Семен! — Махнул мне рукой Миша Свиридов, что надзирал за своим взводом, разгружающим машину с продовольствием. Бросив их, он подбежал ко мне. Обнялись. — Ты как? Вылечился?

— Здоров как видишь. Лучше расскажи, что у вас тут? Как обстановка?

— Жопа. Слышишь?

Над головой просвистел снаряд и упал где-то глубже в городе. К небу поднялся столб огня и пыли. Я вздрогнул.

— Постоянно обмениваемся с нашими турецкими «друзьями» такими вот подарками. Ходить приходится пробежками от одного укрытия до другого. Снайперы, турецкие волшебники — диверсанты, насылаемые ими на нас пылевые бури, участившиеся случаи болезней солдат на пустом месте, общая усталость. Все немного не так, как с англичанами. Сложнее.

— И что, даже наша переброска на этот фронт не помогла?

— Турков не меньше чем нас. Они гонят в бой даже подростков, от двенадцати лет и старше. Дают им попробовать крови. Так что между нами численное равенство. Тут все сложно. Ладно, — он оглянулся на своих солдат, что как-то подозрительно затихли. — Штаб и комнаты офицерского состава на втором этаже дома. На первом этаже и в подвале расположили кухню, склады, и огневые точки. С третьего по пятый этаж комнаты рядовых. Все что выше нежилое. Там опять же огневые точки и оборудованные лежки для снайперов. Черт! — Свиридов снова резко обернулся. — Они распотрошили один из ящиков. Видишь? Прячут по карманам банки с тушенкой. Вот же!

Он убежал, а я, посмеиваясь, прошел через охраняемый нарядом вход в подъезд и поднялся на второй этаж стандартной многоэтажки.

— Явился?

В коридоре я встретил мрачного командира. Потолки в доме были низкими, не знаю что это за дом такой и кто архитектор, но двухметровому Афону Налбату приходилось пригибать голову, чтобы пройти через двери и тамбур.

На лице командира появился новый шрам, что рассекал всю щеку. От края глаза, вниз, до скулы. Отдав честь, я спросил.

— Не заживает?

Он кивнул головой и повел меня за собой, разговаривая на ходу.

— А ты что хотел? Попадешь под удар волшебника четвертого или пятого ранга и поймешь что к чему.

Он прикоснулся рукой к щеке, пустил по ране золотое сияние, но кровоточащий шрам остался на месте. Мы прошли в одну из квартир, освобожденную от почти всей мебели, разломанной на дрова, и он указал мне рукой на одну из комнат.

— Твоя. Располагайся. Через полчаса жду тебя в гостиной дальше по коридору. Обсудим дела в роте.

Пока я разбирал вещи. Раскладывал книги по полкам, ко мне кажется, заглянули все офицеры роты и ее сержантский состав. Здоровались, спрашивали о здоровье и уходили, потрепав меня по плечу.

Закончив с мелочами, я спустился вниз и получил назад свой автомат, который пришлось сдать, так как в госпитале оружие было носить запрещено, ну и взял, конечно, гранат и запасные магазины, уже набитые патронами. Убрал все под разгрузку и поднялся обратно. Совещание с командиром уже должно было начаться.

— Живой? — Спросил я нашего порученца и на все руки мастера, Елистрата Кирюхина. Он суетился у газовой плиты, запитанной от баллона, и готовил нам чай. Вместо сушки пирог с ягодами.

Мы обнялись. Все же хорошо вернуться к знакомым. Воевать рядом с теми, кто с тобой с самого начала куда приятнее, чем с незнакомцами в одной и той же форме что и у тебя.

— Садись, давай, — проворчал на меня командир Налбат. — Хватит обниматься с солдатами. Не на пикнике.

Я улыбнулся и сел на свободное место за обшарпанным столом гостиной, переделанной под штаб нашей роты. Собрание все не начиналось. Все чего-то ждали и молчали. Через минуту, я понял чего. Дверь в гостиную открылась, и в комнату прошло целых два представителя Церкви. Оба, судя по внешнему виду — послушники. Они по-хозяйски устроились за нашим столом и стали пристально, не скрываясь, рассматривать меня и командира.

Это немного выбило меня из колеи. Что здесь происходит?

— Кхм, — кашлянул Налбат. — Начнем. Как все видят, моего заместителя, старшего лейтенанта Смирнова выписали из больницы. Он многое пропустил, так что давайте введем его в курс дела.

Офицеры переглянулись. На представителей Церкви они демонстративно не смотрели. Какая кошка между ними пробежала?

Видя, что желания посвятить меня в дела никто не выказал, командир хмуро глянул на послушников, что своим видом затыкали всем рты и заговорил сам.

— Как ты заметил, у нас в роте снова присутствуют представители православного монашества. Они выполняют в роте ту же функцию что и их коллеги по всей Российской Империи. Ищут предателей людского рода. Защищают людей от тьмы и стоят на страже православного мира.

Вдаваться в подробности командир не стал. Я тоже молчал. Хоть и взгляды этих рьяных послушников меня беспокоили. Просто было неприятно. Бояться мне нечего. Ну-у. Если конечно никто не раскопает мои грязные делишки с ключом силы. Не найдет доказательств моей причастности к смерти Гончарова старшего. Не узнает о применении мной запрещенной формы из книги, написанной кровью, по человеческой коже украденной мной у мачехи, в девичестве Чернозубовой. Не вспомнит что я родственник тех самых Смирновых, предавших родину и сбежавших во Францию. Ну и конечно приключение в пещере с лордом Маркусом и поглощение мной небольшой частички того мерзопакостного существа. А так, я чист перед законом и Церковью.