Война Бог-Камня

Глава 18

Следующим утром я спал допоздна, пока Пенни не выгнала меня из кровати на завтрак. Но даже это она отложила до девяти, что для нас было довольно поздним временем. Завтрак был в нашей семье чем-то вроде священного ритуала. То, что я был важным дворянином, наложило на меня самые разные ограничения и обязанности, которые имели тенденцию ограничивать мою способность проводить время с женой и детьми, но завтрак был тем местом, где Пенни провела черту.

Обед и ужин обычно ели в главном зале, и даже если у нас не было каких-то особых гостей, это всё равно происходило прилюдно. Обед и ужин никогда не были просто трапезой. Мы были символом. Но завтрак — другое дело. Он был только для нас. Пенни готовила, а мы с детьми ели вместе, в нашем тихом домике в горах. Каждый день завтрак длился недолго, но в это время мы могли притвориться обычной семьёй — мы ели и иногда смеялись вместе. Ну, в моём случае, учитывая то, как рано мне приходилось вставать, я часто ел и ворчал.

Это утро не было исключением. Я был в необычайно хорошем настроении — скорее всего потому, что нашёл вчера в Чаде Грэйсоне подлинного друга. Мы с ним быстро поладили, несмотря на трудное начало наших отношений. В итоге я улыбался, и корчил рожи, развлекая детей во время еды.

— Ты сегодня кажешься очень счастливым, — сделала наблюдение Пенни.

Мой рот был набит, с варёным яйцом за каждой щекой, поэтому ответить было немного трудно.

— Неужэвэ? Фы фоже фавэвша шашвывой, вовохая! — ответил я. Моя искажённая речь вызвала истерический смех у Коналла и близнецов.

Пенни улыбнулась:

— В прошлые годы сегодняшний день был единственным, когда я могла почти гарантировать, что ты будешь в плохом настроении. Приятно видеть, что ты наконец расслабляешься.

Я выплюнул одно яйцо, и быстро доел второе. Не судите меня по моему умению вести себя за столом — я был вынужден вести себя прилично и с достоинством большую часть каждого дня. Освободив рот, я ответил ей:

— То же самое я могу сказать про тебя. Обычно во время праздников ты волнуешься как курица-наседка.

Моя прекрасная жена на секунду приняла задумчивый вид, прежде чем ответить:

— Ты прав. Я думаю, что, возможно, грозящее нам на следующей неделе нападение заставило меня по-другому взглянуть на мелкие поводы для беспокойства. Я твёрдо намерена получить от праздника удовольствие.

— Ты не думаешь, что к этому имеет какое-то отношение вот эта штука? — спросил я, указывая на её меч. Она теперь постоянно держала его под рукой, и сейчас он висел на крючке рядом с духовкой.

— Эта штука, возможно, также вносит свой вклад. Мне её не хватало с тех пор, как мы разорвали узы, — честно сказала она. На самом деле мы говорили не о мече, а скорее о силе, которой она лишилась, когда мы разорвали узы между нами годы назад. Она продолжила регулярно упражняться с оружием, но без силы и скорости, которые она получала от уз, Пенни всегда ощущала себя жалким подобием себя-прежней. Узы земли всё это изменили.

— Чего Маме не хватает? — внезапно спросила Мойра. Как обычно, она тщательно следила за разговором. Мальчики, Коналл и Мэттью, больше интересовались попытками повторить моё достижение с двумя варёными яйцами.

— Ничего, дорогая, — мгновенно ответил я, пытаясь чисто по привычке подавить её вопрос.

Однако Пенни, судя по всему, была в настроении ответить:

— Моей силы, душа моя… Твой отец вернул мне силу, которая была у меня раньше, когда я была его телохранителем, — ответила она. Мы неоднократно рассказывали детям истории тех лет, что были до их рождения.

— Как Дядя Дориан?! — возбуждённо вставил Мэттью. Очевидно, он был внимательнее, чем я думал.

Мойра была слегка выведена из себя его дерзкой мыслью:

— Нет, она не может быть настолько сильной. Дядя Дориан — самый сильный человек в мире.

— Ну, в таком случае, я готов поспорить, что она почти не уступает… — начал я, но они увлеклись.

Коналл подал голос:

— Я думаю, что Папа — самый сильный человек в мире.

— Магически, — очень невозмутимо проинформировал его Мэттью, — но физически Дядя Дориан, наверное, самый сильный.

— Если Мама и Папа подерутся, как думаете, кто победит? — сразу же спросил Коналл. Как и ожидалось, ребёнок задал самый неудобный из возможных вопросов. Я смущённо улыбнулся Пенни.

Мэттью серьёзно обдумал вопрос с секунду:

— Наверное, Папа, против магии особо ничего не сделаешь. Он может поджечь её, или что-то типа этого, ещё до того, как она вообще к нему приблизится.

— Ха! Да ты ничего не знаешь! — встряла Мойра. — Мамы обладают секретным оружием. Не важно, насколько Папа могуч, она всегда может его победить, — заявила она. Теперь уже Пенелопа смотрела на меня вопрошающим взглядом. Она явно раздумывала, не вложил ли я в голову нашей дочери какие-то странные идеи. Я сразу же отрицательно покачал головой.

У Мэттью разыгралось любопытство:

— Что это за секретное оружие?

Его сестра посмотрела на него, задрав нос, оттачивая свой высокомерный взгляд:

— На днях я слышала, как о нём говорили горничные, когда не думали, что я их слышу. У леди есть что-то, без чего их мужья жить не могут.

— Что? — спросил Коналл.

— Я не уверена, что это, но называется это п… м-м-мх!? — начала Мойра, но её слова были внезапно оборваны, когда Пенни закрыла ей рот рукой.

— Пока хватит, дети. Мальчики, помогите своему отцу помыть посуду. Мойра, идём со мной… нам надо немного поговорить, — с проворной эффективностью сказала Пенни. Встав из-за стола, она за руку повела свою дочку прочь.

Я не мог удержаться от широкой улыбки, когда они ушли, что, естественно, сильно распалило любопытство Мэттью. Он хорошо понимал — что-то осталось недосказанным.

— Что с ними такое? — спросил он меня.

Я взял яйцо, которое прежде отложил, и осторожно съел его, обдумывая вопрос своего сына. Вскоре я ответил:

— Потом объясню.

— Но Пап…! — заныл он.

— Не ной, а то будешь мыть посуду один, — сказал я ему. После этого он заткнулся.

День прошёл быстро, и большую его часть мне нечем было заняться кроме как хорошо выглядеть и выставлять себя напоказ. За прошедшие годы я выдрессировал свою улыбку для многих подобных случаев, и теперь она казалась почти такой же подлинной, как моя настоящая улыбка, хотя я был уверен, что мои близкие друзья могли их отличить.

Одной замеченной мною мелочью было то, что все Рыцари Камня, похоже, были облачены в полный доспех, с оружием наготове, и трезвые взгляды людей, которые не выпили ни капли. Обычно я этого не приметил бы, но, учитывая мою вчерашнюю дискуссию с Дорианом и Сайханом, я был более внимательным. Никто из моих рыцарей не был особо склонным к пьянству, но на праздник можно было бы ожидать, что они отведают часть обильного потока вина и эля.

Я упомянул об этом факте при первой же возможности, которая выдалась мне ближе к концу дня. Дориан и Сайхан тщательно избегали меня. Я поймал Сайхана в коридоре после того, как намеренно выследил его. Трудно избегать человека, который может точно определить твоё местоположение в радиусе пары миль.

— Я заметил, что все рыцари чрезвычайно трезвы, — сказал я, подойдя к нему сзади.

Он выказал ни одного признака того, что я застал его врасплох, лишь спокойно повернулся ко мне:

— Как и вы, милорд.

— Я предпочитаю ждать до ужина, прежде чем начинать пить.

— Похоже, что люди склонны следовать вашему примеру, — находчиво ответил он.

Я не мог не восхититься его выдержкой, но не собирался сдаваться:

— Завязывай с этой брехнёй. Ни один из них сегодня не пренебрёг ношением брони и оружия.

Лицо воина-ветерана не показывало ничего:

— Броня, которую вы сделали для своих рыцарей, чрезвычайно удобна, милорд — в самом деле, я нахожу её более удобной, чем изысканные одежды и сковывающие движения бархатные камзолы. Я не удивлён тому, что мои собратья-рыцари разделяют моё мнение.

Я подался вперёд, глядя ему прямо в глаза:

— Ты проигнорировал мои чёткие приказы и держал их весь день на посту.

Сайхан уставился на меня в ответ, не дрогнув, но промолчал.

— Отвечай! — рявкнул я. До этого я был раздражён, но теперь я уже совершенно рассердился, имея дело с его сдержанной манерой держаться.

— Вы не задали вопрос, милорд.

Я почти видел блеск в его взгляде, когда он ответил. «Этот ублюдок наслаждается!» — мгновенно осознал я.

— Ты намеренно проигнорировал мои приказы относительно людей и сегодняшнего праздника… так ведь?

— Да, проигнорировал, Ваше Сиятельство, — живо сказал он.

— Почему?

— Я не хотел нарушать свою клятву.

Я резко выдохнул:

— Что?! Какую клятву?

Расправив плечи и слегка выпрямившись, Сайхан ответил:

— Когда вы взяли меня на службу, милорд. Вы заставили меня поклясться, что если моя совесть когда-нибудь придёт к разногласию с другими моими служебными клятвами, то я должен действовать по своему усмотрению.

На миг это застало меня врасплох. Я действительно настоял именно на этом, когда принял его клятву служения. Сделав глубокий вдох, я немного подумал, прежде чем ответить:

— Насколько давно ты служишь мне, Сайхан?

— Уже чуть более семи лет.

— Но познакомились мы гораздо раньше. Ты даже однажды пытался меня убить, — медленно сказал я.

— Да, Ваше Сиятельство, — согласился он, прежде чем добавить: — И мне бы это удалось, если бы не Сэр Дориан.

Я проигнорировал его неприкрытое признание в намерении убить меня, и продолжил:

— Не думаю, что за всё это время я когда-либо злился на тебя так, как сейчас, — заявил я со спокойствием, не имевшим ничего общего с моим внутренним волнением.

Старый воин крепко подумал, прежде чем ответить:

— Я думаю, быть может, вы забыли тот день, когда вы закопали меня по шею в землю за то, что я пытался заставить вас поехать окружным путём, — выдал он с совершенно серьёзным видом.

Он был просто безнадёжен, и я больше не мог поддерживать маску гнева. Это было просто невозможно. Было бы проще, и, возможно, более продуктивно, злиться на каменную стену.

— Я начинаю понимать, почему ты так никогда и не женился, — едко сказал я. Сарказм всегда был моим прибежищем тогда, когда я не мог сказать или сделать что-то получше. — Но я ожидаю, что ты по меньшей мере поднимешь бокал во время тоста этим вечером.

Он уважительно поклонился:

— Как пожелаете, милорд.

Уходя прочь, я воспротивился порыву использовать свою силу, чтобы сбить его с ног. Такие выходки были ниже моего положения. «А вот и нет!» — импульсивно подумал я. «Мне просто нужно придумать что-то более тонкое». Шагая дальше, я развлекался, обдумывая возможные варианты. К сожалению, мне в голову не пришло ничего достаточно подходящего и не оставляющего следов.

— Почему я окружён таким количеством непокорных служащих? — подумал я вслух.

Уолтэр Прэйсиан без предупреждения появился лишь в нескольких футах от меня.

— Быть может, потому, что ты поощряешь независимость и инициативу среди своих вассалов, и даже среди своих слуг, — сказал он, отвечая на мой вопрос.

Я почти инстинктивно усилил щиты вдвое, и я поборол рефлекторное желание прижать своего коллегу-волшебника к стене.

— Сукин сын! — громко воскликнул я. — Что ты делаешь, Уолтэр? Ты так меня напугал, что я мог тебя убить!

Тот слегка смущённо опустил взгляд:

— Мне на самом деле не нравятся праздничные сборища. Я сделался невидимым, чтобы не нужно было общаться с толпой полных энтузиазма доброжелателей, совсем недавно, и ты как бы оказался поблизости сразу после этого.

— Брехня, — мгновенно сказал я. — Ты и от магического взора тоже скрылся.

— Я почувствовал твоё приближение, и решил, что будет проще полностью закрыться и подождать, пока ты не уйдёшь, вместо того, чтобы раскрывать себя, — объяснил он.

Будь это кто другой, я мог бы усомниться, но в Уолтэре была толика робости, с которой я научился мириться за прошедшие годы.

— Я думаю, что моё сердце было бы спокойнее, если бы ты решил придерживаться своего изначального плана, и подождал бы моего ухода.

Мягкодушный волшебник улыбнулся мне:

— Твой разговор был слишком интересным, чтобы не прокомментировать его. Я также чувствовал себя слегка виноватым за то, что подслушивал без твоего ведома. Я подумал, что по-тихому дать тебе знать о том, что я его слышал, будет лучшим вариантом. Надеюсь, что ты примешь мои извинения, мой повелитель.

У меня закончились силы на то, чтобы злиться на людей, не говоря уже о том, что я чувствовал себя виноватым после своего последнего разговора с его дочерью. Я был до боли прямолинеен.

— Забудь, — посоветовал я ему. — Как Элэйн? Я уже наверное сутки её не видел.

Уолтэр поморщился:

— Последние несколько дней она была чрезвычайно не в себе. Я никогда не видел её в таком расстройстве чувств.

— Уверен, ей станет лучше, — успокоил я его с уверенностью, которой на самом деле не ощущал. Я почувствовал укол вины за то, что не рассказал ему о нашем с ней разговоре, но я обещал Элэйн, что это останется между нами. Быть может, она переживёт свой позор, если я не создам ей дополнительных поводов для стыда. По крайней мере, я на это надеялся.

Мой коллега-волшебник вздохнул:

— Возможно… пока она снова не расстроится. Женщины — хаотичная тайна, особенно в её возрасте.

Я подумал о своих собственных дочерях. Мойра казалась совершенно ангельской в своём нынешнем возрасте. С ней ведь никогда не случится ничего подобного? «Точно не случится», — подумал я про себя, испытывая на этот счёт некоторые сомнения.