Война Чарли

52

– У вас ордер на обыск или вы явились с неофициальным визитом? – спросил Джерри Леркази у детектива Яндолли. Чарли гангстер демонстративно не замечал, словно его и не было.

Они втроем стояли за макетом будущего отеля-казино «Палермо». Чарли заметил, что они сейчас находятся метрах в трех от того места, где несколько дней назад его избили. Он оглянулся, ища канаву, в которой тогда валялся. Канаву успели наполовину засыпать гравием.

– Я хотел кое с кем тебя познакомить, – сказал лас-вегасскому гангстеру Яндолли.

Леркази кивнул, не глядя на Чарли.

– Его зовут Чарли Пеллеккья, – продолжал Яндолли. – Тот самый бедняга, которого пытается убить один подонок из Нью-Йорка.

Леркази покосился на Чарли и повернулся к детективу:

– По-моему, он вполне живой.

– Да уж, вид у него получше, чем у твоего бухгалтера.

– У моего бухгалтера? А что с ним случилось?

Яндолли поднял руки вверх.

– Давай не будем втирать друг другу очки.

Метрах в тридцати от них работал бульдозер; Леркази наблюдал, как ковш зачерпывает землю.

– Я слушаю, – сказал он.

– Предлагаю сделку, – сказал Яндолли. – Этот парень получает пропуск в обмен на ценные сведения, которые очень тебе пригодятся, когда на Восточном побережье разразится скандал.

Леркази пожал плечами:

– С чего ты взял, будто я сумею чем-то ему помочь?

– Сейчас в центральной больнице лежит один вьетнамский пацан, – ответил Яндолли. – Он хотел порезать мистера Пеллеккью, но получил по башке. Тот вьетнамец не мог действовать без твоего ведома – хотя не знаю, обращался к тебе Николас Кучча или нет.

– Приятель, ты явно принимаешь меня за кого-то другого.

– Допустим – чисто теоретически, – что вьетнамец действовал с твоего ведома. Мне все равно. Главное в том, что в твоей власти подарить мистеру Пеллеккье жизнь.

– Неужели? Думаешь, я настолько влиятелен?

– Я не думаю, я знаю. Именно поэтому я не хочу сейчас ходить вокруг да около и тратить время понапрасну. У меня есть кое-что для тебя; можешь показать то, что я тебе дам, ньюйоркцам. В обмен я требую, чтобы мистер Пеллеккья остался в живых. И потом, когда он вернется домой, чтобы ему не пришлось прятаться под кроватью.

– Следующий вопрос, – сказал Леркази. – Почему ты решил, будто мне придется иметь дело с ньюйоркцами?

– Потому что бойню в «Палермо» сделал возможной Аллен Фейн, – ответил Яндолли. – Кроме того, он организовал нападение на женщину в мотеле. Не сомневаюсь, ты уже осведомлен о его самодеятельности – в противном случае Аллен Фейн сейчас не лежал бы в морге с биркой на ноге.

– Не ожидал. – Леркази покачал головой.

– Это правда, – сказал Яндолли. – Послушай, никто не жалуется. Жизнь – штука сложная. Может быть, федералы засуетятся. А может, и нет.

Леркази посмотрел на часы.

– Я уже опаздываю, – проворчал он. – Так что я буду с этого иметь?

– Информацию. Но сначала дай слово, что поможешь мистеру Пеллеккье. Отзови своих вьетконговцев и поговори с Нью-Йорком.

– Что за информация?

– Скажи волшебное слово.

Леркази несколько секунд размышлял, потом сказал:

– Сделаю, что смогу.

– Николас Кучча сотрудничает с АБН, – произнес Яндолли.

– С АБН?! – изумился Леркази.

– Вот именно. Теперь у тебя появился рычаг воздействия на Нью-Йорк.

– А доказательства? Без доказательств у меня не будет ничего, кроме головной боли.

– Ты уж мне поверь, – сказал Яндолли. – У меня есть фотографии.

Леркази как будто снова изумился.

– Говорят, они стоят дороже тысячи слов, – сказал он. – И все равно, обещать ничего не могу.

– Я тебя понимаю, – кивнул Яндолли. – Иногда и со мной такое бывает. Обещаю, что могу кому-то помочь, а потом выясняется, что не могу. Кстати, федералы тоже собираются учинить тебе разнос – за все безобразия, что творятся в нашем городе в последнее время. Если нарушишь нашу договоренность, тебя ждут крупные неприятности.

– Какие, например? Я просто так спрашиваю, из любопытства.

– Мы много чего нарыли, – отозвался Яндолли. – Например, мы знаем, где ты вчера обедал. И с кем. Засекли несколько телефонных звонков в один и тот же ресторан и из ресторана – к тебе. Записали переговоры мистера Фейна с Николасом Кучча и еще одним нью-йоркским гастролером. Агенты ФБР очень дотошны; нам, неотесанным мужланам, до них далеко. Даже представить страшно, что будет, если расшифровка всех переговоров попадет к ним. Они будут копать глубоко; возможно, нароют там не один пожизненный срок. Но лично я делиться информацией с ФБР не обязан. Могу и просто позабыть.

Леркази переводил взгляд с Чарли на Яндолли.

– А если информация уже у ФБР?

– Тогда ты сейчас был бы уже в наручниках, – сказал Яндолли. – И федералы обшаривали бы каждый сантиметр на твоей стройке, в твоем спортивном зале, у тебя дома и во всех других местах, где ты бываешь. Они явились бы с ордером на обыск и перевернули все вверх дном. Джерр, у нас город туристский. Никому не нравится, когда здесь творятся такие безобразия. Тем более в самих отелях.

Леркази кивнул.

– Ладно, – сказал он. – Сделаю, что смогу.

– Я еще не закончил, – перебил его Яндолли. – У меня для тебя еще кое-что есть.

Леркази посмотрел на Чарли.

– Ты ему кто – родственник?

Чарли и глазом не моргнул.

– Бо Кэритан, – сказал Яндолли.

– Какой еще Бо? – удивился Леркази.

Яндолли достал блокнот, крупно написал имя и фамилию, вырвал листок и передал Леркази. Потом еще произнес по буквам:

– Кэ-ри-тан. Как слышится, так и пишется. Последний раз его видели в районе Стрипа – он мчался из города после того, как попытался изнасиловать одну женщину. Когда ничего не получилось, он прострелил ей ногу.

Леркази посмотрел на лист бумаги.

– У тебя во всей Неваде полно друзей, – продолжал Яндолли. – Некоторые из них торгуют подержанными машинами, некоторые владеют автозаправочными станциями. Спроси, не помогут ли они задержать психопата, который регулярно избивал жену, а потом попытался изнасиловать другую женщину, а когда у него ничего не вышло, ранил ее. Почему-то мне кажется, что Кэритан попытается поменять машину или продать ее.

– Это что – неофициальная просьба или неофициальная услуга? – осведомился Леркази.

Яндолли повернулся к Чарли:

– Как по-твоему?

Чарли молча переводил взгляд с детектива на крестного отца и обратно. Ему казалось, что все происходящее совершенно не смешно.