Враг нации

Глава 24

Жизнь — это череда встреч и расставаний. И сейчас Март, сидя в кабине «Бурана», прокручивал в голове, с кем доведется ему свидеться. Кроме Каллистрата Ивановича никого названо не было. Отправляясь в этот раз на Пампу, Вахрамеев и сам думал о поиске старика, которому оказался многим обязан и за которым явно стояли какие-то очень серьезные тайны. Оптимально было бы вывезти оружейника в Гавань, благо, и база теперь имелась. Неясным оставался лишь вопрос, что на это предложение ответит сам дед?

Лететь он собирался как обычно — в гордом одиночестве. Но тут нашла коса на камень. Отправиться в путь, ограничив список разумных существ на борту Курсантом, не получилось. Вайс вежливо, но твердо попросил или, что ближе к истине, потребовал взять с собой эмиссара от партийцев «для проведения переговоров о координации с очередной группой Сопротивления». При этом он предъявил железобетонные аргументы. Нарушений в его логике Март не нашел, и кроме простого «нет» в запасе у него ничего не осталось, а когда главкомиссар озвучил, что посланником назначен Фадей Басаргин, то и этот вариант отвалился сам собой.

Дожидаться наступления ночи Март не стал. Захотелось увидеть родных, да и вообще… кто не рискует и не пьет, тот не гусар… Короткий бросок прошел без происшествий, оставив время «на подумать» и сравнить земные технологии в авиации и местные возможности. Взять тот же Искин. Вычислитель надежно заменяет штурмана, бортрадиста, бортмеханика и бортстрелка. А еще он самостоятельно ведет защиту борта от зенитных средств поражения. Но это и система БКО «Витебск» его родного Ка-52 умела. Другое дело, тут возможностей еще больше, хотя и не в разы.

Простой автопилот — забудьте. Это даже и на Земле — прошлый век. Сейчас автоматика настолько продвинулась, что в принципе все может делать сама. Искин способен предлагать пилоту в три-дэ реальности (обеспечиваемой визорами шлема, голограммой на передней панели или очками дополненной реальности) разные сценарии действий, и тогда задача пилота просто выбрать один из них, даже не тыкая рукой, а просто выделив взглядом.

Но, конечно, летчик может и сам рулить с помощью ручки циклического управления шагом винтов, флаперонами и рулями высоты (или для краткости, ручки управления конвертопланом), рычагов управления двигателями и общим шагом винтов (РУД) и педалей для управления по направлению.

Но и тут все равно есть вшитые автоматические режимы, регулирующие и синхронизирующие все бортовые системы. Без этого никуда. А при наличии на борту или на базе необходимого комплекса из роботов — диагноста и ремонтников, все текущее техническое обслуживание также может без проблем переходить под контроль искусственного интеллекта корабля.

Искин — это вообще великая штука. Самообучающаяся и ничего не забывающая сверхбыстрая машина, способная обмениваться накопленными алгоритмами и наработками со своими сетевыми собратьями или клонами, если угодно. Правда, делается такое соединение не в постоянном режиме через радиоканал, а в спецусловиях. Но сути это не меняет. Еще и потому для той же корпорации Мертон получить назад главный вычислитель химмла имело такое принципиальное значение. Ведь кроме записи атаки и всех действий корабля в бою умная машина хранила весь свой опыт и настройки.

За сто с небольшим лет, прошедших с начала истории авиации и почти вдвое меньший период активной работы вертолетов на Земле и сама техника, и системы ее управления прошли огромный путь. Взять хотя бы классику — Ми-6. Экипаж включал в себя командира, второго пилота, штурмана, бортмеха, бортрадиста. Пятеро человек. Дружный коллектив. Но уже в 21 веке обновленная версия этой огромной машины — Ми26Т2В с вводом цифровых систем управления ограничил команду двумя пилотами. Остальное за людей делает умная техника и прочие джипиэсы с глонассами.

А искин шаттла и тем более дас химмелна — это на порядок серьезнее по всем аспектам. И единственным ограничением для полной роботизации является по сути волюнтаристская позиция самих людей, которые предустанавливают для своих бортовых вычислителей входящие правила и ограничения. Без пилота не летать, решения принимаются человеком с правом доступа. И точка.

Но это, к слову, никак не отменяет эксплуатации огромного числа БПЛА. И для полетов внутри миров-осколков, и для перемещения через небесные тоннели. Да, умные машины дают большие возможности, надо только суметь ими воспользоваться!

Спустя стремительно пронесшиеся двадцать минут «Буран» уже заходил на посадку, подсвечивая себе площадку. Правда, пилот предпочел приземлиться подальше от предполагаемого укрытия родственников. «А то еще подстрелят ненароком».

Само место он знал. И даже пару раз прежде бывал тут. Охотничья заимка — небольшая бревенчатая избушка, в которой жили родичи во время промысла в горах. Здесь была и печка, и банька, и амбар, и даже ледник в подполе. Имелись тут всегда и припасы, да и добывать зверя всегда можно. «С голоду тут не помрешь, это точно».

Усидеть в кабине он не смог и, как только конвертоплан, чуть просев на амортизаторах, качнулся, прочно вставая колесами на каменистый грунт, почти выскочил из пилотского кресла, и ломанулся назад, через короткий вестибюль к входной двери по пути бросив поднявшемуся на ноги Басаргину:

— Дядька Фадей, ты посиди пока здесь. Я один схожу, пообщаюсь, а потом тебя позову. Хорошо.

И рванул дальше. Распахнул ее и соскочил на землю. Он не знал, в какую оптику его рассматривали, но почти явственно «кожей» ощущал эти настороженные взгляды через прицел. Когда же его узнали в выходящем из рахдонитского шаттла плечистом незнакомце, то обстановка сразу разрядилась, сменившись на волну чистой, дистиллированной радости, которая буквально захлестнула Марта с головой. Навстречу ему, позабыв о своих постах и оружии, побежали, что-то бессвязно и восторженно крича, младшие братаны. [1]

— Денька, Колька живые-здоровые⁉ — перекрикивая гудение затихающих винтов, первым заговорил Март.

— А чего нам сделается? — хором, до неразличимости голосов, улыбаясь, ответили как-то разом повзрослевшие за эти дни младшие братья. Винтовки в их руках воспринимались настолько естественно, что казались неотъемлемой частью живого организма каждого из юных стрелков.

— А ты как? Кто тебя на винтолете привез? — наперебой закидали его вопросами.

— Это моя машина, братишки.

— Не врешь? — неверяще уставился на него Денька. Николай же только молча смотрел на старшего родича с немым, почти религиозным восхищением.

Март лишь улыбнулся в ответ.

— Вот это да! И ты вернулся к нам на помощь? — воскликнул Коля.

— А ты, как думал, я мог поступить, зная, что тут у вас творится?

— Ага. Пойдем к нашим, это ж такая радость! — опять хором выдали братья.

— Само собой. Я для того и прилетел. Скажите-ка, братцы, а кто еще смог выбраться из Тары?

— Дед Костыль. Он у нас главный. Еще дядя Поликарп и Зотей. Их сильно поранило. Пришлось из города вытаскивать на руках. Ну и наша четверка, кто к тебе заходил тогда, помнишь? — принялся, загибая пальцы, перечислять Денис.

— Такое, братка, не забывается никогда.

— Ага, — немного смутившись, кивнул тот в ответ. — Сашку с Мишаней зацепило малеха, теперь гордиться боевыми шрамами будут, но то такое, а у нас с Колькой ни царапины, — добавил он с плохо скрываемой гордостью.

— Насколько серьезные их ранения?

— Ну, ты же знаешь, если Вахрамеева не убить, он обязательно выживет, — беззаботно отмахнулся братан.

— Давно вы тут сидите?

— Дык на следующий день, как все началось, переправились за Белую и сюда добрались. Сам понимаешь, у нас двое лежачих, а Зотей вообще здоровенный как жрук [2], покуда тащил его на носилках, думал, руки отвалятся. Так что шибко далеко уйти не получилось. Но пока здесь тихо. Черные в горы не лезут, им за речкой — в пампе, дел хватает.

— Это хорошо. Но рискованно. Местечко это многим известно, я так понимаю, часть мирян на сторону имперцев перекинулась.

— Ага, нашлись иуды, — зло сплюнул Денька. — Только куда нам? Хотели, как дядька окрепнет, в Тару вернуться за нашими. А пока что, так, поквитались немного…

— Это ты о чем?

— Ну, скучно тут без дела. Вот мы с Колькой до города на лодке добрались, взяли в ножи пару этих «шуцманов», — с непередаваемым презрением произнес немецкое слово Денис. — Ловко вышло, те даже не пискнули. Били в горло, как учили. Кровищи было… — немного помрачнев, добавил он.

— Тоже мне нашлись неуловимые мстители, — хмыкнул одобрительно Март, хлопнув брательника по плечу. Тот, как и все в роду, отличался силой и богатырским разворотом плеч, несмотря на свои шестнадцать с половиной лет. — Узнали хоть чего про остальных?

— Да, — еще сильнее потемнев лицом, кивнул Денька. — Большую часть тех, кто выжил, загнали за колючую проволоку, ровно хлопов каких. Ну, мы для черных, видно, и сами такие же недолюди.

— Ага. Так и есть. Унтерменши. Слово у них даже такое есть специальное для представителей «низших», неполноценных рас.

— Ну, мы им покажем, кто есть кто. Умоются кровью, — зло бросил Денис.

— Это правильный настрой. Я вам, к слову, оружия и снаряги приволок. Как раз для таких дел.

— Ого, покажешь? — сразу загорелся Денька.

За разговором и сами не заметили, как добрались до избушки.

— Обязательно, но чуть погодя. Мне с дедом надо переговорить срочно.

— Понимаю, — с тяжелым вздохом отозвался, отступая в сторонку, младший брательник.

Старик-оружейник, он же '«Костыль», он же Кержак, он же Краб, как мысленно перечислил известные ему прозвища деда Мартемьян, сидел перед домом на лавке с извечным своим мате, потягивая его из калабаса через серебряную трубочку-бомбилью. Очень так привычно и по-домашнему. Словно ничего и не изменилось. Разве что винтовка под рукой стояла и патронташ на поясе.

— Здравствуй, Каллистрат Иванович.

— И тебе, внучек, доброго здоровьечка. Гляди, как ты развернулся лихо. Твой ведь корабль?

— Мой.

— Вот, стало быть, как оно повернулось. Искин на борту есть?

— Как без него?

— Давненько я к такой технике не прикасался… Да, выходит, у тебя все толком вышло.

— Деда, я и в Гавану добраться смог. С Машиной-Бомбером и Шурави знакомство свел, от тебя поклоны им передал и слова тайные. Они мне помогли. Так что я теперь в общем деле свою долю имею и базу свою купил.

— Быстро же ты взлетел. Везучий, стало быть.

— Узнал, что вы тут засели и сразу прилетел. Мне тут дело предлагают, как раз и наших всех отбить у черных шанс есть, и аструма-радолита у имперцев отжать чуток.

— Добрые вести.

— Только куда мы их после спрячем?

— Надо обмозговать толком.

— Со мной Фадей Иваныч Басаргин прилетел, есть у него предложение для вас всех.

— Ишь ты, неужто подпольщики объявиться решили?

— Так ты про них знал?

— Делов-то? Они думали, что, если связь шифрованная, их никто и не поймет… Ладно, о том после погутарим. А пока пойдем, с дядькой поздороваешься.

Поликарп Маркелович лежал на дощатых нарах ближе к печке, в которой горел небольшой огонь, давая тепло.

— Ты как, дядька?

— Март? Ты откуда здесь? — приоткрыв глаза и тяжело дыша, прошептал бледный как смерть старшак.

— Да вот мимо шел, смотрю, знакомые лица, ну и решил заглянуть.

— Все шутишь… Худо мне, Мартяша. Не знаю, смогу ли выбраться. Осколок застрял в груди, огнем палит, давит…

— Тебе помощь нужна хирургов, операция. У меня с собой аптечка, вот она, смотри. Сейчас поставим тебе на предплечье, она сама диагностику проведет, глядишь, чего тебе вколет полезного. А после надо лететь на базу трудовиков. Там оборудование и доктор. Заштопают тебя в лучшем виде.

— Март, постой. Не про то разговор. Отец погиб. Светлая ему память. Отныне я глава рода. И своей волей, слышишь ли, я возвращаю тебя в семью.

— Спасибо, дядя Поликарп. А сейчас отдыхай, — Март запустил медпак в работу, дожидаясь результатов. Дядька, которому от убойной дозы обезболивающего стало сразу легче, подгрузился и уснул.

— Так-то лучше. А что с Зотеем, деда? — тихонько, чтобы не разбудить раненых родичей, спросил у Каллистрата Март.

— Он отца прикрывал, получил несколько пуль, но они прошли навылет. Отлежится и будет как новенький.

— Воспаление у него не началось?

— Раны чистые.

— Все равно, надо вколоть антибиотики. Сейчас машинка закончит процедуры, и поставим ее на братана.

Закончив с оказанием медпомощи, они выбрались на двор и уселись на лавке.

— Что до твоего вопроса, куда людей прятать, есть одно местечко. Удобное. Его готовили на всякий случай, если вдруг большая межклановая война случится и надо будет укрыться надежно и не в городе, оборону опять же держать там много сподручнее. Маркел туда изредка наезжал, проверял, чтобы все в порядке было. Припасы завозил.

— Вот и отлично. К слову, а что про Акинфия слышно? — не без намека спросил Март у деда.

Тот лишь нахмурился, помолчал, с силой сжал челюсти, играя желваками, видно было, что вопрос ему неприятен, но потом все же ответил.

— Часть наших смогла откупиться и теперь вместе с другими собирают Груз по копанкам. Это важно. Нельзя позволить другим семьям захватить источник нашего богатства.

— То есть Акинфий с сыновьями жив, здоров и на свободе, заодно еще и стыкнулся с новыми хозяевами? А наши остальные в лагере сидят, так что ли? Ловко…

— Про то, что дядька твой жив, мы никому не рассказывали. Сидим покамест тихонько. Только парни вот озоруют, все им неймется. Так что Акинф вроде за главного в роду стал теперь. У тех, кто под черными остался.

— Даже так? Понятно. Вы-то сами как из Тары выбраться смогли?

— Это, внучек, целая история. Как первый раз их корабли появились и принялись город бомбить и десант у реки высаживать, мы толком и понять ничего не успели. Стрельба пошла по всей Таре. А потом разом тишина. Ушли черные. Ровно ветром сдуло.

— У них там неприятности случились. Вот они срочно всех и отозвали на подмогу.

— Я так и скумекал. Пошел к брату, говорю, Маркеша, волка ноги кормят. Надо отседова тикать, пока еще время есть. Тем паче башне нашей крепко досталось, почитай, всю верхнюю половину разбили, ироды.

— А он что же?

— Только отмахнулся. Говорит, куда там. Надо завал разбирать, оборону крепить. Я понял, что ничего ему — упрямцу твердолобому — доказать не сумею и кое-чего сам устроил. Ты знаешь, я давно тут не просто так сижу. Готовился ко всякому. Ход подземный из нашей родовой башни был, я его укрепил. А лестницу, что в подвал вела, взрывчаткой обложил, думаю, если полезут, хоть пару-тройку смогу под завалом оставить. Лодку припрятал на берегу в местечке укромном и припасы туда отволок.

— Как ты на протезе столько смог ходить?

— Это как раз не проблема, внучек. Железная нога еще шустрее живой скачет, силищи в ней, как в ином БСК, — в речи старика с каждой фразой становилось все меньше местного беловодского диалекта и все больше чистой и вполне современно звучащей русской речи.

— Понятно. Скажи мне, деда, а чего я про тебя еще не знаю?

— Много всякого. Вот взять хотя бы левый глаз. Он у меня под повязкой всегда. А там тоже устройство стоит.

— Так ты что же, киборг, дед?

— Вроде того. Могу и через разъем, и без проводов напрямую всякой техникой управлять, с ней объединяясь через нейросеть, вживленную мне под черепушку. Она и позволяет управлять бионическими частями тела.

— Дела… И где такое можно получить?

— Где было, там больше нет. Я потому и спрятался здесь, на Пампе, что искали меня недобрые люди, очень хотели распотрошить, изучая мое устройство.

— Ну ты даешь, деда. Вот чего не ждал… А робот боевой в твоем отсеке Хранилища под 'Гадким Койотом тоже из тех технологий?

— Вроде того, но там все много проще. Одним словом, пусть и умная, но всего лишь железяка.

— Понятно. Так и чего у вас дальше происходило?

— Рано утром черные опять пришли. Тут уже они всерьез за нас взялись. Бомб не жалели, рушили все кругом. У тарчан и патронов таких не было, чтобы броню их штурмовиков пробивать. А те, сам понимаешь, сплошь с пулеметами и автоматами. Побили много народа. И к нашему дому подошли. Мы еще держали оборону, но куда там… Маркел уже погиб к тому часу. Гляжу, эти четверо тащат двоих раненых. А куда? Окликнул их и за собой вниз повел. Едва успели дверь закрыть, как враг уже в башню прорвался. Я тянуть не стал, активировал заряд. Грянуло крепко, аж земля качнулась под ногами. Всюду пыль, темнота.

Денька мне шепчет:

— Дед, а ты нас, что же, заживо похоронил?

— Не боись, внучек, есть отсюда ход потайной. Раз ты невредим, вот возьми лучше фонарик и держи его, мне подсвечивай, только молча, а я покамест раны перевяжу у всех.

Отсиделись мы там до ночи. А после собрали, что было ценного. Оружие, припасы, инструмент кое-какой и потащили на носилках Поликарпа с Зотеем к Белой. Там в лодку и, дай бог силушки, пошли на веслах за речку. К утру уже здесь оказались.

Он искоса посмотрел на Марта, на изуродованном шрамами и покрытом густой сеткой морщин лице проявилась жутковатая ухмылка, и он спросил.

— Все ждал, что ты про запасы Груза спросишь, мол, где они. А тебе ровно без разницы.

— Так не мое, чего и выведывать? Надо будет, сам расскажешь.

— Есть припас. Почти полпуда. Маркел все кристаллы у меня в особом ящике хранил. Когда мы уходили, прихватил с собой. Своя ноша не тянет. И перепрятал надежно.

— Я могу довезти его до Гаваны. И продать. Много денег выручим. Больше пятисот тысяч марок.

— Верно. Столько золота, если им с умом распорядиться, обеспечит возрождение семьи несмотря на все потери и беды. Тогда так, Груз забирай. После с Поликарпом, как новым вождем, решите, на что их тратить.

— Деда, надо их на базу везти.

— Понимаю. Сейчас соберемся и поедем. Честно скажу, столько лет не летал, аж зудит… до того хочется снова в небе оказаться… И вот еще чего, внучек. Когда полетишь наших выручать с лагеря, меня и парней с собой прихвати. Могу пушкой управлять, могу с рампы из пулемета или винтовки бить. Пригожусь, одним словом. А малые пускай учатся и ума набираются. Тоже лишними не будут.

— Не вопрос, деда. Сделаем, как скажешь. Чую, драки хватит на всех.

[1] Братан — двоюродный брат у кержаков Беловодья.

[2] Жрук — крупнейший и опаснейший хищник Пампы