Врата Черепа

Глава 11

Стужа нетерпеливо мерила шагами комнату в ожидании Онократоса. Колдун заявил, что должен кое-что сделать, прежде чем расскажет о своем плане. Половые доски скрипели под ее ногами. Наконец Стужа опустилась на жесткий стул, но вскоре снова встала и продолжила ходить из угла в угол.

Трас Суртиан отправился в поля искать их лошадей. Нет, за Ашура Стужа не беспокоилась, она знала, что он примчится на ее зов. Она беспокоилась из-за Кимона. Насколько он предан ей? Стужа не могла прочесть его мыслей. После ссоры Кимон был мрачен и почти сразу ушел куда-то. С тех пор она его не видела.

Девушка обхватила себя руками, ей хотелось, чтобы рядом был кто-нибудь, с кем можно поговорить. Может, стоило проведать Аки? Онократос уверил ее, что девочку выкупали и накормили, как просила Стужа. Девушку не покидала надежда, что в Аки, где-то в глубине ее существа, все же осталось хоть что-нибудь человеческое и королева будет рада видеть своего телохранителя.

Впрочем, Стужа прекрасно понимала, что это неправда. Ведь Аки превратилась в бездушное животное. Стужа даже не была уверена, что сумеет найти дорогу в подземелье, а если и найдет, то едва ли ей удастся вернутся обратно без помощи Онократоса.

Однако поискать стоило, по крайней мере это хоть какое-то занятие.

Наконец девушка решилась, но, повернувшись к выходу, она видела, что дверь открыта. Гел, слегка наклонив голову, переступил через порог и теперь с трудом протискивал в дверь свое могучее тело. У Стужи перехватило дыхание. Размеры демона поразили ее еще в просторной столовой, а в этой тесной комнатушке он показался ей настоящим гигантом.

Гел выпрямился и посмотрел на девушку сверху вниз. Жестокий блеск его темных глаз заставил ее вздрогнуть. Стужа нередко сталкивалась со сверхъестественными явлениями, но это существо страшило ее, отталкивало и одновременно влекло к себе. Она бессознательно протянула руку к кошельку, в котором лежал камень.

— Тебе больше не понадобится талисман. — Его голос грохотал, словно гром, был глубоким, низким и, казалось, доносился из иного мира. — Я не причиню тебе вреда.

Девушка сглотнула и покраснела, поняв, как крепко сжимает в руке маленький кошелек. Стужа попыталась справиться с внутренней дрожью и успокоиться.

Гел вошел в комнату и расправил плечи. Видимо, демон ссутулился, чтобы пройти в дверь, подумала Стужа. А в это время Гел уже направлялся к ней. Он вправду был огромным. Девушка спешно отступила и уперлась спиной в стол. Демон встал перед Стужей. Она чувствовала жар, исходивший от его тела, горячее дыхание демона касалось ее щеки.

Стужа пыталась сохранить равновесие, но две огромные руки держали ее за плечи и не давали выпрямиться.

— Если ты решил сломать мне позвоночник, это не самый лучший способ, — наконец вымолвила она.

Гел не ответил. Лишь окинул Стужу внимательным взглядом. Ручища нежно погладила ее по плечу. Девушка замерла. Один раз Стужа уже показала ему свой страх и не хотела повторять ошибки. Затем Гел отнял руку и отошел.

— Онократос зовет тебя, — сказал демон. — Он ждет.

Стужа выпрямилась, откинула назад волосы и направилась к двери.

— А что, интересно, он думает, я делаю? — бросила она через плечо, стараясь заставить свой голос звучать спокойно. — Это место никак не походит на дворец наслаждений.

— Я могу доставить тебе наслаждение.

Стужа не обернулась, но почувствовала на себе взгляд демона. Мурашки побежали у нее по спине, но она сумела овладеть собой.

— Сомневаюсь, — резко сказала девушка.

Она подождала, пока демон протиснется в дверь, и последовала за ним по бесконечным коридорам. А снаружи этот дом выглядел таким простым. Стужа озадаченно потерла подбородок, внутри же он, напротив, казался настоящим лабиринтом, даже при свете дня. Было удивительно, как кто-то вообще мог здесь ориентироваться.

Они остановились перед дверью, окованной толстыми серебряными пластинами, на которых были выгравированы неизвестные Стуже знаки и символы. Девушка вдохнула аромат благовоний и тут же представила, в какое помещение сейчас войдет. Демон толкнул дверь, с другой стороны послышались шаги, и в проеме появился Онократос.

— Приведи ее друзей, — приказал он Гелу. — Все готово. — Колдун кивнул Стуже. — Пожалуйста, заходи.

И дверь закрылась у нее за спиной.

Стужу не удивило то, что она увидела. С внутренней стороны дверь была окована серебристым металлом, серебро имело силу удерживать магическую энергию. Стены, потолок и двойные ставни, которые закрывали окна, были сплошь испещрены иероглифами и непонятными знаками.

Подсвечники с семью рожками горели на северной и южной стенах, увешанных полками. В четырех углах дымились курильницы с благовониями, в непроветриваемой комнате от этого стояла страшная духота. Кроме низкого стола, мебели в помещении не было. На полу был нарисован большой треугольник, колдовской знак, который обычно использовался в соседнем королевстве Шондо. Его контуры, посыпанные толстым слоем серебряной пыли, поблескивали в мерцании свечей. Внутри треугольника были также изображены какие-то иероглифы и знаки, а в центре — круг.

В юности девушка часто бывала в подобных комнатах.

— У наших учений общие корни, — сказала Стужа, разглядывая помещение. Она указала на ставни — окно выходило на запад. — Направление неизвестности, а значит волшебства, — отметила она. — Серебро, чтобы магическая энергия не просачивалась наружу. Треугольник для того, чтобы вызывать богов Света, богов Тьмы и нейтральных богов. — Некоторые знаки были ей знакомы. — Вот те символы — эсгарийские.

— Я был в Эсгарии, — подтвердил Онократос. — И украл там несколько книг. Мужчинам в твоей стране запрещено заниматься темными искусствами, как тебе известно.

Она прикусила губу. Воспоминания никак не хотели оставить ее и по-прежнему причиняли боль. Это была правда. На ее родине только женщинам разрешалось обучаться тайному знанию, а держать в руках оружие имели право лишь мужчины. Однако Стужа презрела этот закон и взяла в руки меч, но потеряла и семью, и свое имя.

Стужа глубоко вздохнула и отогнала печальные мысли о своем прошлом. Сейчас у нее были более неотложные дела. Онократос продолжал говорить:

— Шондосийцы еще меньше были склонны сотрудничать. Мне пришлось тайком пересечь границу. Они тут же выдворили меня из своей страны, когда обнаружили, что я подкупил одного неофита, посулив ему щедрую плату за сведения.

Стужа нетерпеливо тряхнула головой:

— Расскажи мне про твой план, колдун.

Онократос обошел треугольник. Он избегал смотреть девушке в лицо. Стужу стало мучить подозрение, мышцы напряглись.

Наконец старик заговорил:

— Мне нужно еще обсудить это с Гелом. Его восприятие гораздо острее, чем наше, к тому же он может контролировать кинжал.

— Постой, — глаза девушки сузились, рука сжала серебряные ножны. — Если ты собираешься задействовать Жало Демона, лучше сразу забудь свой гениальный план.

Лицо колдуна стало суровым, даже жестоким, что не на шутку встревожило Стужу.

— Если хочешь помочь той знатной маленькой сучке, что сидит внизу, ты сделаешь то, что я скажу!

Стужа промолчала и не ответила резкостью на резкость. Она ничего не добьется, если не сумеет держать себя в руках. Вначале необходимо было узнать, в чем состоял план Онократоса. К тому же Жало Демона принадлежал ей, и горе тому, кто попытается отобрать его силой. Девушка прислонилась к стене, все еще продолжая сжимать серебряные ножны, и приготовилась слушать.

— Тебе потребуется все твое мужество, — бесцеремонно обратился к ней Онократос, засовывая руки в рукава. — И даже больше. На самом деле это ты подала мне идею, когда сказала, что никто из нас, даже Гел, не может вызвать тысячеименного бога. — Внезапно Онократос просиял, было видно, что он доволен собой. — Значит, нам нужно заключить сделку с божеством первого порядка.

У Стужи отвисла челюсть.

— Ты просто безумец, — прошептала она.

— Гел согласится. — Старик указал узловатым пальцем на спрятанный в ножны кинжал. — Эта удивительная вещь поможет нам. — Лицо Онократоса сделалось на мгновение серьезным, потом он снова улыбнулся.

Стужа почувствовала внутреннюю дрожь, когда Онократос поделился с ней своим жутким планом. Ключом к тайне был страшный крик кинжала. Сам кинжал не издавал звуков, он был лишь проводником. И сегодня Гел доказал это. Стужа и сама раньше догадывалась, что Жало Демона на самом деле был вратами. Но сейчас у нее перехватило дыхание.

— Куда ведут эти врата?

Улыбка моментально исчезла с лица колдуна.

— В ад, — ответил он, — где души людей проводят вечность. — Затем с горечью добавил: — Кроме души Калинды, которая бьется в жуткой паутине Гата.

— И души Аки, которую ты обрек на такую же участь.

— Они оба замолчали, погрузившись в размышления. «Душа Аки должна была стать пищей для ненасытного паука», — подумала Стужа. Она зажмурилась, чтобы отогнать страшный образ.

— Ты предлагаешь нам совершить путешествие в ад?

— Мы должны заключить сделку с Орхосом, властителем умерших, — подтвердил он. — У этого бога обманом забрали две души, которые никогда не вернутся в его царство, если сам Орхос не поможет нам. А он столь же ревнив и ненасытен, как и властитель хаоса.

Раздался громкий стук. Онократос пересек комнату, открыл дверь, впуская Гела, Кимона и Траса Суртиана. Он велел им двигаться аккуратно и не наступать на серебряную пыль, насыпанную по контурам треугольника.

Коркирец выглядел усталым, но уверенным. Он неодобрительно оглядел комнату, поморщился от запаха благовоний. Когда его взгляд упал на Кимона, Трас Суртиан нахмурился. Стужа физически ощущала ту ненависть, которую Трас испытывал к молодому человеку. К счастью, Гел стоял между ними, чтобы не возникло лишних проблем.

Трас Суртиан посмотрел на Стужу через стол, пламя свечей отражалось в темных глазах капитана.

— Я привел лошадей, — спокойно отчитался он, не обращая внимания на загадочное убранство святая святых Онократоса. А ведь девушка хорошо знала, что спиритические символы страшат его, как всякого коркирца. Вера в безличного единого бога давала коркирцам возможность оградить себя от пугающей реальности магического мироздания. Трас Суртиан сумел справиться со своим страхом.

— Только твоего черного зверя привести не удалось, — продолжил капитан. — Он бродит где-то сам по себе, как всегда.

— Сегодня отличный день, светит солнце, — вступив в разговор, бодро сообщил Кимон, но за этой бодростью скрывалась растерянность. За последние дни были раскрыты почти все его тайны, он не был к этому готов. — Почему бы не распахнуть ставни и не проветрить здесь как следует. А то запах тут, как в храме богини блудниц.

Стужа испытывала жалость к обоим мужчинам.

— Помолчи, Кимон, — тихо произнесла она. Демон закрыл дверь и задвинул серебряный засов. Он обернулся и окинул Стужу жадным взглядом, от которого у нее мурашки побежали по телу. Теперь все пятеро были в сборе. Комната, куда не проникал дневной свет, походила на склеп. Стужа закусила нижнюю губу, надеясь, что аналогия не окажется пророческой.

— Самидар…

В устремленных на нее взглядах Траса и Кимона девушка заметила мольбу о поддержке. Ее друзья были здесь явно не в своей тарелке. Внезапно Стужа ощутила, что атмосфера комнаты стала давить и на нее тоже. Дым от курящихся благовоний застилал глаза, и ей вдруг показалось, что таинственные знаки, начертанные на стенах, начали оживать в неровном пламени свечей. Она сжала кулаки так крепко, что ногти впились в ладони.

— Я столько раз стояла в местах, подобных этому, — пробормотала она. — Это были даже не комнаты, а пещеры, прорубленные в скалах, где слышно, как темные существа копошатся в недрах земли. Я повелевала ветрами, вызывала землетрясения, морские бури, подчиняя их своей воле. — Стужа медленно обернулась; перед ее глазами была уже не комната Онократоса, а сверкающие сталактиты и сталагмиты; блестящие от пота, обнаженные тела сестер-ведьм, пляшущих вокруг костров, казавшихся такими маленькими в темных подземельях; лицо матери, ободряющей и наставляющей дочь.

Очертания комнаты вновь обрели четкость.

— И я отреклась от всего этого. — Стужа хлопнула в ладоши, громкий звук прорезал тишину, царившую в помещении. — Это сумасшествие. Я ухожу отсюда. — Она направилась к двери.

— Ты струсила! — выкрикнул Онократос.

— Да, я боюсь, — прошипела девушка, поворачиваясь к нему. — Только глупец не испугался бы. Вначале ты вызвал бога хаоса и обрек проклятию невинного ребенка. Теперь ты хочешь заключить сделку с властелином мертвых! — У Стужи вырвался резкий смешок. — Твой план безумен, как и ты сам!

Брови Кимона поползли вверх.

— Ты говоришь об Орхосе?

— Нет других богов, кроме единого, — прорычал Трас Суртиан.

Стужа сурово взглянула на коркирца.

— Ты говоришь так либо по привычке, либо потому, что боишься признать очевидное, — произнесла она. — Стужа указала на Гела. — Посмотри на создание, что стоит за твоей спиной. Это тоже творение твоего единого бога?

Онократос преградил девушке путь к выходу.

— Ты страшишься за свою душу, женщина? Неужели она тебе дороже, чем душа Аки? — От гнева его лицо покрылось багровыми пятнами. — Существуют девять кругов ада. Ты можешь подняться до любого. Но подумай об Аки, бьющейся в ужасной паутине Гата, обреченной удовлетворять его похоть до тех пор, пока ее душа не сгинет навечно в мерзостном хаосе! А теперь подумай о своей трусости!

При упоминании об Аки Трас сжал плечо Стужи.

— Что несет этот безумец? — спросил он.

— Бред. Его мозги совсем высохли, — ответила девушка ледяным тоном.

Однако Трас Суртиан насторожился.

— Речь идет о моей королеве. — Он решительно обратился к колдуну: — Ты хочешь заключить сделку? — Коркирец двинулся к Онократосу. — Я знаю, ты виноват в ее исчезновении, будь ты проклят, но я ни перед чем не остановлюсь, чтобы вернуть ее.

Стужа схватила его руку:

— Трас, заткнись!

Но он стряхнул ее:

— Я посвятил Аки свою жизнь. И это мой долг. Ты всего лишь наемник, служащий за плату.

— Ты не понимаешь!

— Я сделаю все, что должен!

— Пусть этот дурак поступает как хочет! — бросил Кимон.

Рука Стужи потянулась к мечу, сжала рукоять… и застыла. Внезапно она осознала, какая глубокая трещина расколола их дружбу. Казалось, еще вчера они делили еду, пели песни в пути. Что же с ними случилось?

Длинный тонкий палец Онократоса указал на нее.

— Только она может идти, — сказал он. — Больше никто.

Кимон в три прыжка очутился рядом с колдуном, выкрутил ему запястье и прижал старика к стенке:

— Она никуда не пойдет по твоему приказу! Пошли коркирца или этого твоего черного зверя, который готов наброситься на меня.

Стужа изумилась. Кимон не мог видеть демона, вероятно, он почувствовал движение Гела.

— А еще лучше, — продолжил он, — отправляйся сам и прихвати их обоих за компанию.

Ни Кимон, ни Трас так до сих пор ничего и не поняли.

— Он предлагает отправиться прямиком в ад! — выкрикнула Стужа.

— Тогда я настаиваю на последнем предложении, — произнес Кимон, отпустил Онократоса и сделал шаг назад.

— Почему бы не послать Гела? — спросила Стужа Онократоса. — Пусть он отнесет твое послание. В конце концов, ад — его родина.

Это казалось вполне резонным, и в этом случае отпадала необходимость использовать Жало Демона. Было непонятно, почему Онократосу не пришло это в голову сразу.

— Гел остается. Это не обсуждается. — Онократос взглянул на демона. Стужа решила, что колдун подал ему какой-то знак, кивнул или подмигнул. Затем снова посмотрел на нее и продолжил:

— У тебя гораздо больше шансов, чем у остальных. Я не могу отправиться сам, я должен командовать Гелом, от которого зависит успех моего плана. — Он окинул презрительным взглядом Кимона и Траса. — Эти двое не готовы к подобному путешествию. К тому же ты гораздо сообразительней.

Ее глаза встретились с глазами колдуна, и Стужа поняла, что это неизбежно.

— Самидар…

Она жестом велела Кимону замолчать.

— Я согласен сделать это, — подал голос Трас Суртиан. Ее старый друг готов был ухватиться за любую соломинку, даже пожертвовать жизнью, чтобы спасти Аки. Если не пойдет она, отправится он.

— Хорошо.

Гримаса боли исказила черты Кимона.

— Нет, Самидар.

Она дотронулась до него, чтобы успокоить, и быстро отдернула руку. Мог ли он, на самом деле, однажды пытаться убить ее за деньги, а потом влюбиться? Мольба в его глазах казалась искренней. Она чувствовала его любовь. И все же сомнения мучили Стужу.

Теперь было не время выяснять правду. У Стужи не осталось выбора, она сделает то, что замыслил Онократос. Пока что ей удалось найти лишь телесную оболочку Аки. Этого было мало. Позже она разберется с Кимоном.

Стужа повернулась к Онократосу:

— Что я должна делать?

Колдун разгладил одежды:

— Гел считает, что послать тебя туда несложно.

— А как насчет возвращения? — поинтересовалась она.

Онократос достал горсть порошка из потайного кармана и посыпал его на каждую из курильниц. Облака дыма поднялись вверх, наполнив комнату сладковатым запахом.

— Для этого-то я и позвал твоих друзей. Нашей объединенной воли, укрепленной любовью, будет достаточно, чтобы вывести тебя обратно.

— Ты уверен? — спросил Кимон, нахмурив брови.

— Это колдовство. Мы имеем дело с богами и демонами, здесь ни в чем нельзя быть уверенным, — последовал ответ.

Глаза Кимона вспыхнули. Он сжал рукоять меча и двинулся к Онократосу:

— Если она не вернется, я пошлю тебя вслед за ней.

Угроза повисла в воздухе; все молчали. Наконец Онократос прочистил горло и указал на Траса Суртиана:

— Ты вставай в юго-восточный угол треугольника, не наступай на серебряный порошок.

Кимону колдун велел встать в северо-восточный угол, повторив предостережение. Стуже он сказал:

— А ты займи место в центре круга. Впрочем, ты сама знаешь, как это делается.

— А как насчет Гела? Ты говорил, что он — ключ к успеху.

— Он встанет за твоей спиной, но не будет заступать за границу круга. — Старик наступил на одну из линий, разметав серебристый порошок и сделав небольшой проход. Велел демону войти внутрь и затем снова восстановил границу, насыпав пыли из потайного кармана. Затем выпрямился.

— Небольшая демонстрация, — тихо объявил он. — Гел, задуши коркирца.

Демон бросился к Трасу Суртиану. Капитан отступил и выхватил оружие. Но не успели еще огромные жилистые руки дотянуться до коркирца, как Гел взревел от боли. Его кулаки вспыхнули, наткнувшись на невидимую преграду. Послушный приказу своего хозяина, он снова потянулся к горлу Траса. Черное лицо демона исказила мука. Мерцающее голубое пламя, как по волшебству появившееся в воздухе, охватило его пальцы.

— Довольно, мой верный слуга. — Онократос хлопнул в ладоши, и демон остановился. Трас Суртиан метнул в колдуна суровый взгляд, едва сдерживая гнев.

Онократос погрозил пальцем.

— Не будь таким обидчивым! — усмехнулся он. — Я знал, что он не сможет причинить тебе вреда. Просто хотел показать, что никто, кроме человека, не может выйти за пределы этого треугольника, пока серебряная пыль не тронута. — Он посмотрел на Стужу. Она пожала плечами, вышла из круга, прошла между Трасом и Кимоном и вновь вернулась на свое место.

Онократос продолжил:

— Вы должны понять, что до тех пор, пока все выполняют мои указания, вы в безопасности, что бы ни происходило внутри треугольника, что бы вы ни увидели. Но стоит кому-то из вас только наступить на черту, печать будет сорвана… — Он провел большим пальцем по горлу и скорчил жуткую гримасу. — Опасно, очень опасно.

— Так что мы тянем, — бросила Стужа. — Они выполнят твои указания.

Онократос хмыкнул.

— Ты тоже должна быть чрезвычайно осторожна, — предупредил он. — Стоит тебе оступиться, и заклятие будет нарушено.

Стужа махнула рукой.

— Мне все это известно, — напомнила она ему. — Чем дольше я стою здесь, тем яснее понимаю, что это идиотская затея…

Онократос снова засунул руки в рукава.

— Тогда не будем откладывать. — Он обратился к Гелу на языке, которого девушка не понимала, затем спросил его: — Готов?

Гел кивнул.

Колдун закрыл глаза и сказал Стуже:

— Достань кинжал.

— Что? — в один голос вскричали Кимон и Трас Суртиан, бросаясь к ней.

— Стойте! — Ее голос эхом прокатился по залу. Она взглядом пригвоздила их к месту. — Не вмешивайтесь. Просто точно выполняйте все, что он вам будет говорить. — Девушка посмотрела на Траса Суртиана. — Ты хочешь спасти Аки? Тогда повинуйся ему. — Затем Стужа перевела взгляд на Кимона. — Если тебе дорога моя жизнь, повинуйся. И больше ничего.

— Начнем, — обратилась Стужа к Онократосу через плечо. Оба мужчины выглядели пристыженными.

Рука демона коснулась ее шеи. Его когтистые пальцы сделали несколько легких массирующих движений. Гел нагнулся к уху Стужи и прошептал так, чтобы слышала только она:

— Я восхищен тобой, женщина.

— Мне это безразлично, — ответила Стужа, не понижая голоса. Ее ладони были мокрыми от пота, червь сомнения подтачивал решимость. — Во всем происходящем повинно твое безумие.

— Не мое, — шепнул демон. — Я только орудие в руках Онократоса. — Но другого пути спасти детей я не знаю.

Стужа тоже не видела иного выхода. Гнев разливался в ней, словно черная желчь. Демон сказал, что он орудие колдуна. Но не он один. Онократос использовал их всех, чтобы спасти свою Калинду. Стужа схватилась за рукоять меча, и с ее губ сорвалось проклятие. Когда все это закончится, она заставит его заплатить. Если, конечно, вернется из ада, из самого сердца тьмы.

Она взялась за ножны Жала Демона. Стужа слышала дыхание товарищей, видела расширенные от ужаса глаза Траса Суртиана. Им было известно могущество кинжала. Она разделяла их страх. Стужа сжала зубы и обнажила кинжал. Он задрожал у нее в руках, требуя крови.

— Острие! — услышала девушка голос колдуна, отчетливо различимый сквозь шум. — Поверни его к себе! Смотри на него!

К крику кинжала примешался новый звук, и Стужа осознала, что это ее собственный голос. Она стонала и всхлипывала, словно испуганный ребенок. Стужа сильно прикусила губу, чтобы заставить себя замолчать. Она ощутила во рту вкус крови. Девушка медленно повернула кинжал, держа его на расстоянии вытянутых рук. Острие зловеще сверкало в мерцавшем свете.

Кинжал бился в руках. Его крик стал громче, настойчивее. Она никогда раньше не ощущала в нем такой силы! Что-то заволакивало ее сознание, подавляя волю.

«Кровь? Он чувствует мою кровь!» Она слизнула алую струйку, текшую по ее подбородку.

Глаза застилала красная пелена. Сквозь нее Стужа видела старого бородатого солдата. Его широкая грудь была прекрасной мишенью. Она смутно осознавала, что поворачивается; следующим, кого она увидела, был колдун, сделавший им столько зла. Затем демон; его нечеловеческая кровь будет настоящим пиршеством для кинжала. Наконец она взглянула на Кимона, на этого наглого щенка, который пробрался к ней под покровом ночи, чтобы убить ее за деньги.

Как много крови! Как много крови, чтобы утолить жажду кинжала!

Жало Демона трепетал в ее руке, высоко занесенной для удара. Она больше не контролировала свои движения, но каким-то уголком сознания понимала, что должно произойти. Собрав остатки исчезающей воли, она выкрикнула:

— Онократос!

Колдун произнес единственное слово, едва слышное сквозь крики, — это было имя демона. Новая сила появилась в Стуже. Девушка могла видеть энергию, окутавшую ее, словно алая аура, и освободившую волю от оцепенения. Стужа снова обрела контроль над собой. Крик стих, а затем и вовсе умолк, неудовлетворенный. Тишину в комнате нарушало лишь прерывистое дыхание ее друзей да стук крови в висках.

Она обернулась, чтобы посмотреть на Онократоса. Ей было отрадно видеть, что его лицо бледно и покрыто потом. Он с трудом сглотнул.

— Гел контролирует его, — объявил он. Стужа улыбнулась, услышав дрожь в его голосе. — Теперь смотри на острие. Поверни его к себе.

Девушка повернула кинжал к нему, ее улыбка расплылась шире. Но Гел стоял между ними.

Стужа вспомнила, как в первый раз демон усмирил дьявольское оружие. Это стоило ему огромных усилий. Как долго он сможет сдерживать его на этот раз?

Тысячи сомнений и страхов пронеслись в ее голове. Слишком поздно. Останавливаться нельзя. Кинжал был обнажен. Его надо использовать. Она повернула его, на этот раз по собственной воле. На заточенном лезвии играли отблески свечей.

— Гел будет освобождать силу клинка постепенно, пока не достигнет равновесия между его магией и своей. — Онократос говорил быстро. Выдавала ли эта поспешность его страх? Или он сомневался в возможностях демона? — Ты вновь услышишь крик, и кинжал потребует крови. Но Гел не позволит ему ударить. Это произойдет тогда.

— Что произойдет? — спросил Кимон.

— Ваша задача — просто находиться здесь, — оборвал его колдун. — И молчать.

Стужа вновь услышала крик, он был совсем тихим, словно доносился издалека. Девушка вздрогнула или это кинжал дернулся у нее в руках? Крик раздался снова, это был уже целый хор голосов, вопль душ, мучимых в аду. Да, Жало Демона дрожал в ее руках. Стужа чувствовала, как кинжал постепенно сгибает ее волю. Крик становился все громче, такого она еще никогда не слышала. Перед ее глазами была непроницаемая алая завеса, Стужа стала опасаться, что Гел не справился. Черные мысли начали овладевать ее сознанием, она снова перебрала в уме все потенциальные жертвы кинжала.

Но Стужа не нанесла удара. Она не сводила глаз с дрожавшего острия. Оно двигалось ритмично — стальная змея, гипнотизировавшая свою жертву. Кинжал повелевал, молил утолить его жажду, но не получал просимого.

Стуже казалось, что она в тисках: ей приказывали убить, но она не могла подчиниться. Ее словно разрывало на части. Боль пронизывала все тело. Слезы струились по щекам.

Затем боль утихла.

Она увидела собственное тело. Ее лицо было искажено мукой, сопровождавшей отделение души. Костяшки пальцев, сжимавших кинжал, побелели. Вены и мышцы побагровели от напряжения, тело было покрыто потом.

Стужа уже испытывала такое один раз. Она обрела астральное тело и была готова отправиться в путешествие туда, куда заказан путь человеческой плоти.

Стужа смотрела на острие кинжала, чувствуя, что в нем таится нечто неведомое. От него исходило слабое неземное свечение. Оно все усиливалось, пока не превратилось в черный сверкающий овал, из которого доносились крики.

Это были врата, на появление которых надеялся Онократос и которых так страшилась Стужа. Проклятые души звали ее. Там ее ждал Орхос. Она ощущала во мраке его присутствие.

Стужа знала, что ворота закроются, когда сила Гела начнет убывать. Она повернулась к своим друзьям, чтобы проститься с ними. Они стояли не шелохнувшись. Какое-то заклятие сделало их на время неподвижными.

Медлить было нельзя.

Она скользнула в бездну.