Временное пристанище

Глава десятая

Митчеллам было где-то под тридцать пять. Пол владел брокерской фирмой, Крисси очень нравилось быть домашней хозяйкой.

— Люблю постоять у плиты, — убеждала Ким эта миниатюрная блондинка, вальсируя с ней по кухне, — только чтобы не каждый день.

Поэтому для подстраховки она держала кухарку. Крисси любила также поработать в саду — время от времени. Поэтому имела садовника. По той же причине в дом приходила убираться женщина, а теперь вот появилась Ким, чтобы помогать с детьми.

Как поняла Ким, Крисси ничем не занималась всерьез, порхая целыми днями, как мотылек. Но Ким сталкивалась и с худшими недостатками, а Крисси хотя бы любила поболтать и посмеяться. И носа ни перед кем не задирала. Короче, прожив у Митчеллов неделю, Ким не кривя душой могла сказать, что Крисси ей нравится.

Детей она тоже полюбила, при том, что хлопот с ними имела предостаточно. Крошка Вифания упорно не желала спать днем, хотя ей было всего тринадцать месяцев. Поэтому к вечеру это очаровательное создание, нетвердо еще державшееся на ножках, превращалось в сущую мегеру. Четырехлетний Джейсон больше всего любил изображать героя боевиков, для чего имел самое первоклассное оснащение, включая игрушечный автомобиль, развивавший за считанные секунды дикую скорость, и спортивную площадку, оборудованную так, что там с успехом мог тренироваться армейский батальон.

И все равно они оставались детьми, малышами, и потому Ким была с ними ласкова и терпелива, чем приводила в несказанное удивление Крисси.

Трудность, по мнению Ким, заключалась в том, что дети были постоянно возбуждены. Слишком много людей толклось в доме, слишком много имели эти малыши игрушек, слишком непоседливая была у них мама. А им нужны тихие, спокойные игры и чтобы можно было прижаться к кому-нибудь и послушать сказку про Кролика Питера. Им гораздо полезней ползать в траве, разглядывая муравьев, червяков и прочих загадочных тварей. Эти дети нуждались в теплом молоке вместо пепси, им не хватало колыбельной на ночь или просто утешительного слова…

К концу первой недели Вифания впервые за много месяцев уснула днем, а к концу второй Джейсон гораздо больше увлекся возведением карточных бастионов, которые предстояло разрушить его игрушечным солдатикам, чем самим штурмом. Ким могла быть довольна. Дети просто прелестны. Отношения с родителями самые лучшие. У нее три уютные комнаты, среда и суббота — выходные, а о зарплате и говорить нечего. О большем мечтать невозможно, хотя у нее даже нет еще сертификата.

Но почему же она не чувствует себя счастливой? Такой вопрос задала себе Ким на исходе третьей недели.

— Все-таки смысла во всем этом мало, — констатировала Ким, когда «мерседес» Митчеллов остановился около ночного заведения под названием «Золотая пчела». — Приглашать кого-то посидеть с детьми, а няню тем временем везти развлекаться просто глупо.

— Но у няни сегодня день рождения, — возразил Пол. — К тому же, с тех пор как вы работаете у нас, вы нигде еще не были. Сплошная работа и никаких удовольствий…

— Работа позволила няне приодеться, — подхватила Ким, одергивая рукав брючного костюма, который она приобрела недавно.

Из окон слышалась музыка — под бравурные звуки фортепьяно посетители пели «Выкатывай бочонок!».

— Кстати, что это за место?

Крисси усмехнулась.

— Если вам и здесь не будет весело, Ким, значит, вы безнадежны.

Паб был переполнен, и им пришлось подождать. Сидя у входа в зал, они с завистью прислушивались к доносившемуся оттуда веселому шуму. Ким несказанно удивилась, увидев, что к ним присоединились Сюзанна с Марком, — поглощенная музыкой, она не заметила, когда они вошли. Она медленно встала со стула, не в силах справиться с собой.

После ее переезда к Митчеллам Марк заглянул к ней только дважды, да и то ненадолго и по делу. В первый раз он сообщил ей, что Мириам снова вышла замуж. В следующий доставил коробки с ее вещами, которые оставались в Бруклине. Ей показалось, что он хочет сохранить дистанцию и даже увеличить ее. Держался он подчеркнуто официально, и это больно задевало Ким.

— Как поживаете, Кимберли?

Кимберли. Да, дистанция увеличилась.

— Прекрасно, — ответила Ким нарочито безразличным тоном. — Привет, Сюзанна.

Сюзанна вцепилась в руку Марка, ее самодовольная улыбка словно говорила «победа за мной». Вероятно, так оно и есть, уныло подумала Ким.

Когда она жила у Марка, ей казалось, что он и Сюзанна просто встречаются время от времени, и ничего больше, но теперь, видимо, это не так. Может быть, после ее отъезда их отношения продвинулись. Во всяком случае, когда она только приехала, все шло к тому.

— Мы пригласили Марка, поскольку его день рождения в этот вторник, — объяснил Пол. — Решили убить сразу двух зайцев.

— Замечательно, — улыбнулась Ким, хотя плохо представляла, как она продержится этот вечер. Чувства ее рвались наружу, грозя выставить ее умирающей от любви дурочкой, каковой она и считала себя.

Но тут им подали знак, что столик освободился. Они вошли в зал и уселись. Пол и Крисси. Марк и Сюзанна. И Ким.

Вздохнув, Ким в очередной раз смирилась со своей участью. Сегодня у нее день рождения, и, как бы одиноко ей ни было, она должна постараться хорошо провести время. Нужно забыть, какая она несчастная, забыть, что человек, с которым она больше всего хотела бы встретиться в этот день, пришел сюда не с ней. В конце концов, Митчеллы проявили к ней такое внимание. Хотя бы ради них она должна казаться довольной.

К счастью, они выбрали очень подходящее место для развлечения. «Золотая пчела» представляла собой нечто среднее между ирландским пабом, средневековой таверной и дансингом, какие существовали в свое время на Дальнем Западе, и вскоре Ким уже распевала вместе со всеми, весело размахивая кружкой с элем.

Но веселость ее была наигранной. В лучшем случае она терпела все это. На деле же чувствовала себя просто отвратительно. Причиной, конечно, был Марк. Он не разговаривал с ней, старался не встречаться взглядом и все внимание уделял Сюзанне. По всему было видно, что он без труда сумел выкинуть ее из своей жизни и не вспоминал о прошлом.

Все же пару раз Ким заметила, что Марк смотрит на нее. Он тут же отвел взгляд, но Ким поразила тоска в его глазах. Ей очень хотелось знать, о чем он сейчас думает. Может быть, вспоминает Брекенридж и то, как хорошо им было там, вдали от всех условностей? Может быть, ему не хватает именно такой свободы — свободы в проявлении своих истинных чувств? Может быть, Марку не хватает ее, Ким?

Нет, эти мысли просто нелепы. А вот повод для веселья у Марка есть. Теперь он на самом деле свободен. Свободен в своих действиях, как это было до нее.

А вечер все тянулся. Уже и поужинали, и попели. И посмеялись над посетителями, заказавшими эль в огромных чашах, из которых пить было очень трудно. Наконец последовал сюрприз — официант внес торт, в который были вставлены две свечки, и все запели под пианино «С днем рожденья!». Ким улыбнулась и в комическом смущении закатила глаза, чем очень порадовала свою компанию.

Однако усилие воли, с каким она веселилась, быстро иссякло. Горло сжимал спазм, глаза щипало от слез. Ким не могла объяснить, почему она чувствует себя несчастной посреди всеобщего веселья. Ведь ей не на что жаловаться.

Она осторожно посмотрела на Марка и не отвела глаза, встретившись с ним взглядом. В глубине его зрачков мерцал отблеск свечи, напомнивший ей о других свечах в ее жизни, о том вечере в Брекенридже, когда ей показалось, что ничего лучше быть не может. Ким смотрела в глаза Марку, на столе горели свечи, вокруг них шумело веселье — и она вдруг словно прозрела. Ей с отчетливой ясностью стало понятно, почему ни жизнь ее, ни работа не приносят ей удовлетворения. Это было как удар молнии.

— А теперь, — объявила Крисси, когда присутствовавшие перестали хлопать, — попросим наших именинников загадать желание и задуть свечи.

Марк и Ким наклонились к свечам, продолжая смотреть в глаза друг другу. Ким казалось, что судьба сыграла с ней злую шутку. Она могла с уверенностью назвать теперь свое самое заветное желание — и с такой же уверенностью сказать, что оно никогда не исполнится.

Струйки дыма еще витали над свечами, а Ким, торопливо извинившись, уже выскочила из-за стола. У нее не осталось сил сдерживать слезы.

— Кимберли!

Она остановилась, не успев дойти до дамской комнаты. Плечи ее напряглись.

— Вы чем-то огорчены?

Ким медленно повернулась, геройски выдавив из себя улыбку.

— Вовсе нет. С чего вы взяли?

Марк внимательно посмотрел на нее.

— Просто вид у вас не очень веселый.

— А вас почему это беспокоит?

Прозвучало это раздраженно, хотя Ким совсем не хотела выглядеть неприветливой. Глаза Марка сузились в щелки.

— Идемте-ка, — Марк взял ее за руку и потянул в сторону входной двери.

— Эй, что вы делаете! — возмутилась Ким.

— Ищу место, где можно поговорить. Вот так-то лучше.

Он поставил ее спиной к стене, сам уперся в стену обеими руками, так что Ким оказалась в кольце его рук. Сразу возникла близость, о которой она уже и не мечтала, особенно после того, как он весь вечер не обращал на нее внимания.

— Так чем же вы расстроены?

Всем, подумала Ким, чувствуя исходящее от его тела тепло.

— Ничем не расстроена, — ответила она. — Наши дороги разошлись, Марк. Вам нет нужды заниматься мною.

Ким попыталась высвободиться, но Марк не отпускал ее.

— Я вами не занимаюсь. Мне просто хочется знать, что вас беспокоит. Вам не нравится работа?

— Работа мне нравится. И вообще у меня все в полном порядке.

Ким не могла больше выносить его пристального взгляда.

— Если работа вам не в радость, то лучше скажите. Ведь нашел ее я, значит, я и виноват.

Ким хотела было возразить, но передумала. Какой смысл, если Марк все равно читает ее мысли.

— Будь я проклята, если что-нибудь понимаю. — Ким с обреченным видом откинулась к стене. — Я мечтала стать няней с пятнадцати лет. — Она помолчала. — Да нет, понимаю, до меня только что, за столиком, это дошло, просто не хочется признавать факты.

— Какие же факты?

— Что мне уже не пятнадцать лет. Тогда эти девушки с Пятой авеню казались мне самыми настоящими принцессами. Опыта никакого у меня не было. Теперь мои представления изменились. Мне этого уже… мало.

Ким не знала, куда деться от испытующего взгляда Марка. Хорошо, правда, что он вообще на нее смотрит. Человек, достигший своей цели и тут же разочаровавшийся, — зрелище жалкое. С неудачниками никому неохота связываться.

— Вы просто переросли свою мечту, только и всего.

Марк улыбнулся уголками губ.

— Только и всего? Да я сама себя ненавижу. Я просто тварь неблагодарная, которая не может оценить, как ей повезло.

— Не говорите так. Вы просто благоразумный человек, решивший проверить, по душе ли ему его будущая работа. Это как интернатура у врачей.

Ким вгляделась в лицо Марка. Он не переставал ее удивлять. Выкинул ее из своей жизни и продолжает тем не менее проявлять участие.

— Но, Марк, я понятия не имею, что мне теперь делать. Весь мой мир рухнул.

— Неправда, — улыбнулся Марк, опершись локтем о стену и положив голову на ладонь. Хотя он переменил позу, Ким все еще ощущала его близость. — Может быть, ваш мир только начинает вам открываться.

Ким буквально пожирала его глазами.

— Что вы имеете в виду?

— Вы никогда не думали обучаться педагогике в колледже?

Ким даже отшатнулась, ударившись при этом головой о стену.

— Нет!

— Вот и напрасно. Правда, в колледже вам было бы скучно, вы ведь столько уже литературы прочли.

— Марк, говорите серьезно.

— Котенок, я еще никогда не был так серьезен.

Ким почувствовала, что у нее слабеют ноги. Она никак не ожидала, что ее назовут котенком. От этого ласкового словечка повеяло теплом, которого так не хватало им весь этот вечер.

— Я никогда… Но что же я буду делать с этим дипломом?

— Это вы сами решите. Откроете детский сад. Станете педагогом, детским психологом, педиатром, да кем захотите.

У Ким тут же разыгралась фантазия, но она заставила себя вернуться к действительности. Колледж она не может себе позволить. К тому же в ее возрасте колледж обычно уже заканчивают.

— Давайте забудем про это. Я честно вам говорю, что работа меня устраивает.

Ким не обманывала. Ей просто стало безразлично, где работать, потому что, пока на столе горели свечи, зажженные в честь нее и Марка, она сделала важное для себя открытие. Ким завидовала тем молодым няням прежде всего потому, что каждая из них, в ее представлении, была частью той семьи, в которой жила. Они не чувствовали себя лишними. Мечтая все эти годы стать няней, Ким на самом деле мечтала найти такое место на земле, где не будет чувствовать себя чужой.

Но этого пока не получилось. Митчеллы очень тепло к ней относятся, но все равно Ким для них только наемный работник. В том, что она не член семьи, ошибиться невозможно.

Раньше Ким отнеслась бы к этому спокойней, но, пожив в доме Марка и полюбив его, она сильно переменилась. Теперь Ким поняла, что мечтала не просто жить в семье, но создать свою собственную семью, и создать ее с Марком. В этом-то все и дело. Без Марка семья теряла для нее смысл.

Ким заметила, что Марк помрачнел.

— Вас еще что-то беспокоит? — спросил он, наклоняясь к ней.

Лицо Марка было так близко, что Ким могла пересчитать его ресницы. У нее все поплыло перед глазами, так захотелось его поцеловать.

— Нет-нет, — поспешила заверить его Ким. Марк вздохнул и отступил от стены.

— Вы не умеете обманывать, Ким Уэйд, — он заговорщически подмигнул ей. — Но я сделаю вид, что поверил. А вы подумайте все-таки насчет колледжа. В Колорадо-Спрингс есть как раз отделение университета, а что касается финансовой помощи, то нужную бумагу я составлю, я в этом деле профессионал. Правда, с подачей заявления мы в этом году уже опоздали, но я не сомневаюсь, что как только они с вами поговорят…

— Спасибо, Марк, — Ким положила ладони ему на грудь, чтобы умерить его энтузиазм, — но я останусь у Митчеллов. Я всем довольна.

Марк сжал губы и неохотно кивнул.

— Прежде чем мы вернемся… — он провел пальцем по ее подбородку. Ким задрожала, возмущаясь про себя, что его прикосновения так ее волнуют. Знает ли он, как больно ранят ее эти игры в интимность? — …хочу поздравить вас с вашим двадцатитрехлетием, котенок.

Ее пальцы, все еще лежавшие на его груди, вцепились в его свитер. Ким испугалась, что прижмется сейчас к его губам.

— А я вас с вашим тридцатитрехлетием.

— Мне хотелось бы подарить вам что-нибудь…

— Вы уже сделали мне подарок.

— Но когда же?

— Да только что. Когда предложили подумать насчет колледжа. Вы не представляете, что это для меня значит. Меня еще никто не оценивал так высоко. И прозвучало это у вас так, будто вы не сомневаетесь в моих возможностях.

— Господи, Ким… — с отчаянием произнес Марк.

— Марк!

Голос Сюзанны заставил Ким вздрогнуть. Марк обернулся, и ощущение близости мгновенно исчезло.

— Что вы здесь делаете?

Оба промолчали. На лице Сюзанны появилось недовольное выражение.

— Пора разрезать торт.

Ким съежилась, представив, как они выглядят со стороны. Марк снова оказался из-за нее в неудобном положении. Повод злиться у Сюзанны, конечно, есть.

— Пошли, Сюзанна. Мы с Ким обсуждали семейные дела.

Ким смотрела, как уходит Марк, ведя под руку Сюзанну.

— А вы, Ким? — обернулся он.

Внутри у нее все сжалось. Похоже, она никогда не перестанет обманываться, поверив в человеческую доброту и участие.

Марк поместил замороженный обед в микроволновую печь и включил таймер. Потом присел с кофейной кружкой за стол и просмотрел почту. Когда он увидел на одном из конвертов почерк Ким, у него перехватило дыхание. День рождения у него только сегодня, и Ким помнит об этом.

Марк вскрыл конверт и вынул оттуда открытку. Открытка была детской, с Бельчонком Багзом. Марк улыбнулся, вспомнив Бельчонка Багза на пижаме Ким, но улыбка вышла невеселой.

Другие тоже, конечно, помнили про его день рождения. Секретарша принесла на работу пирог, Джеф Коллинз пригласил его с собой на ланч. Сюзанна приглашала его поужинать вместе, но он отказался, боясь, что сделал это не слишком деликатно.

Однако открытка Ким растрогала его до такой степени, что он и сам не ожидал. Марк прислонил ее к сахарнице и смотрел на нее, не переставая улыбаться. Он скучал по Ким. Ему очень ее не хватало. Он полагал, что сумеет со временем выкинуть Ким из головы. Сюзанна и работа помогут ему забыть о ней. Тщетные надежды! Марк чувствовал пустоту у себя внутри, пуст был его дом, а после того, как он заглянул к Митчеллам и увидел Ким с теми самыми детишками, которым она собиралась себя посвятить, ему стало еще хуже.

Марк сделал над собой усилие и просмотрел остальные письма и открытки. Потом, пожав плечами, отодвинул всю пачку в сторону. Поздравления от Мириам всегда приходят с опозданием — если вообще приходят.

Таймер напомнил ему об обеде. Подавив вздох, Марк поднялся со стула.

Все это время он старался не думать о Мириам и о том, какую сумму получила она после смерти мужа и в каком положении оказалась в результате Ким. Однако пятнадцать тысяч страховки, проданный за девяносто тысяч дом и пенсия в тридцать тысяч были слишком весомы, чтобы не чувствовать укоров совести.

Он еще раз сказал себе, что все сделано по закону. И кроме того, Ким уже совершеннолетняя, и можно надеяться, что она сумеет себя обеспечить. Мириам в ее возрасте была в точно таком же положении — и ничего, выжила. И все-таки…

Марк поставил на стол тарелку с дежурным блюдом и опустился на стул. По закону Мириам ничего Ким не должна, но, Боже праведный, неужели для нее не существует моральных обязательств? Ким же вот не позволила себе обратиться к нему за юридической консультацией, а ведь он был к ее услугам. Но она, вероятно, не хотела ставить его перед необходимостью нарушать верность сестре.

Марк потыкал вилкой весьма подозрительное варево в тарелке, потом попробовал его. Ну и гадость! Он вспомнил, как готовит Ким.

Его мысли вернулись к субботнему вечеру. Какие неимоверные усилия прилагала Ким, чтобы казаться довольной! Плохо, что она не верит в свои способности. Может быть, только теперь, работая у Митчеллов, она почувствовала почву под ногами и потому отказывается подумать о колледже. Он ее понимает. Если она поступит сейчас учиться, ее положение снова будет шатким. Даже при наличии субсидии и всякой другой помощи путь ей предстоит нелегкий и работать все равно придется. А это очень несправедливо, тем более что можно найти другой выход.

Но тогда нужно звонить Мириам. Хотя прислушается ли она к его резонам? Подействуют ли на нее его мольбы?

Как бы не так, скептически подумал Марк, жуя свою малоаппетитную еду. Мириам услала Ким за две тысячи миль от себя, только чтобы не делиться привалившими ей деньгами. Мало надежды, что она вдруг образумится только потому, что он попросит за Ким.

Марк взглянул на стоявший около холодильника телефон. Он не пытался связаться с Мириам, хотя знал теперь, что она живет во Флориде. Он не представлял, что скажет ей. А может, как раз представлял и потому боялся звонить. Все-таки она сестра, и ему страшно было потерять ее.

В эту самую минуту его размышления прервал телефонный звонок.

— Марк? Это Боб. Если ты стоишь сейчас, то рекомендую тебе сесть.

Из чистого упрямства Марк остался стоять.

— Что случилось?

— Я все эти дни разыскивал ту женщину, о которой ты меня просил. Ну, мать малышки, помнишь?

— Помню. Ты что, нашел ее?

Пульс у него забился чаще.

— В общем, да.

— Где же она? Не томи!

Боб мрачно хмыкнул.

— В Нью-Йорке, точнее, в том районе, который называется Куинс.

— Неужели?

— Можешь представить? Жила в двух шагах от собственного ребенка и так и не удосужилась на него взглянуть.

Марк стиснул в руках телефонную трубку, испытывая сильное желание разбить что-нибудь.

— Может, есть смысл связаться с ней, ты как думаешь?

— Особого смысла не вижу, дружище.

— Ей не нужна Ким?

— Марк, она умерла. Два года назад.

— Вот как…

Марк уткнулся лбом в стену и закрыл глаза. Ему предстоит сообщить об этом Ким, и хотя мать была для нее чужим человеком, все равно она расстроится.

— Ну что ж, спасибо. Пришлось потрудиться?

— Узнаешь, когда получишь счет. Но это еще не все. Когда я стал разыскивать Лайзу — так ее звали, — я принял во внимание, что она могла вернуть себе девичью фамилию, которая мне неизвестна. А могла и снова выйти замуж. Поэтому я просмотрел записи в регистрационных книгах. Для начала нашел запись о регистрации брака, после чего нетрудно было отыскать запись о рождении ребенка. Не буду долго распространяться, скажу только, что не нашел одной-единственной записи. Я честно ее искал, перерыл кучу этих регистрационных книг. Но ее просто не существует.

У Марка так пересохло в горле, что пришлось проглотить остававшуюся на дне кофейную гущу. Только после этого он смог задать вопрос:

— Про какую запись ты говоришь?

Молчание Боба казалось нескончаемым.

— Про ту, которая удостоверяет, что Лайза и отец малышки были разведены.

Марк ущипнул себя за руку. Это ему только снится. Сейчас сон кончится.

— Они не стали утруждать себя формальностями. Это означает, что когда он женился на твоей сестре…

— Что это означает, мне известно.

Марк пододвинул стул и тяжело опустился на него. Поскольку брак Мириам и Клифа не мог считаться законным и поскольку законная жена Клифа умерла, владелицей его собственности или по крайней мере большей ее части является Ким.

— Ситуация некрасивая, Марк, и тебе нужно понять, что будет лучше, если все ограничится нашим разговором. Иначе вас ждет весь этот кошмар судебного разбирательства, и кроме того… она все-таки сестра тебе. В общем, я свое дело сделал, и, если ты хочешь поставить на этом точку, я возражать не буду. Если же нет…

— Договаривай, Боб.

— Тогда очередь за тобой.

Этого-то Марк и боялся.