Временное пристанище

Глава девятая

— На юг?! — У Ким все поплыло перед глазами.

— Так сказал Боб.

В полном смятении Ким встала с ковра и, спотыкаясь, подошла к окну. Значит, Мириам предала и меня тоже, с горечью подумала она, чувствуя, что ей не хватает дыхания. Собрала вещички и отправилась начинать новую жизнь, забыв, что есть еще я.

Глядя в ночную темноту, Ким уяснила себе, наконец, поведение Мириам. Мириам отправила ее в Колорадо с одной-единственной целью — избавиться от нее. Вот что было у нее на уме. Сама она и не собиралась сюда ехать и, уж конечно, не собиралась материально помогать Ким. Она не расстанется ни с одним центом из тех денег, которые ей привалили, потому и приняла такие чрезвычайные меры. А вся эта чепуха насчет упрочения семейных связей…

Ким оглянулась на Марка и невесело засмеялась. Он все еще сидел возле камина, погруженный в свои мысли. Марк тоже остался в дураках. Мириам сбросила ее, как балласт, на его территории, а он и не догадывался об этом.

Интересно, сейчас-то он понял? Может, оттого и застыл как мертвый? Чувство вины буквально захлестнуло Ким. Она внесла такую сумятицу в его жизнь, а теперь еще это жестокое разочарование в сестре… И ради чего? Смысла во всем этом никакого. В ее собственной жизни этот переезд в Колорадо лишь случайный эпизод. В сердце Ким закралась глубокая печаль. Самое время было вернуть все на свои места.

— Марк!

— Да, котенок! — Марк даже вздрогнул.

— Марк… мне очень досадно, что я доставила вам столько хлопот. Теперь ясно, что приезжать сюда мне было совершенно незачем. Я хотела бы как-то рассчитаться с вами, но единственное, что я могу сделать, — это принести вам свои извинения и, — она судорожно глотнула, — поскорее вас оставить.

Марк растерянно заморгал.

— Что вы такое говорите?

Привычным жестом Ким начала наматывать волосы на палец.

— Вы приютили меня только из-за вашей сестры, а поскольку мы теперь знаем, что она не приедет…

Марк вскочил на ноги и подошел к Ким.

— Не городите ерунды. Куда вы пойдете? Родственников у вас нет, финансовое положение далеко не лучшее…

— Вернуться в Нью-Йорк денег мне хватит, в крайнем случае доберусь на автобусе.

Марк буквально впился в нее глазами.

— А потом что? В Нью-Йорке ваше положение будет еще хуже.

— Я могу пожить какое-то время у подруги, — нерешительно сказала она. — Но квартира у родителей Шарлотты небольшая.

— А дальше? Снимать в Нью-Йорке комнату стоит недешево, а вам придется еще платить за обучение.

Марк был прав, и Ким неожиданно для себя подумала, что возражать ему не стоит. На самом деле ей вовсе не хотелось уезжать, только совсем по другим причинам. Она не перенесет разлуку с ним. Марк стал смыслом ее жизни, и если даже он не испытывает к ней тех чувств, какие испытывает она, жить поблизости от него все равно лучше, чем за две тысячи километров.

— Я с вами согласна.

Пальцы, сжимавшие ее запястье, чуть-чуть разжались.

— Вот и хорошо.

Марк прошелся по комнате, положив ладони на затылок.

— Не знаю, Ким, что за планы у Мириам, но, думаю, она позвонит нам в ближайшее время. Это ее обычная манера. Кто знает, может, она уже продумала, как вас обеспечить, или даже… собирается позвать вас к себе.

— Вы серьезно так считаете?

Ким тут же поняла, что не надо было этого говорить. Марк промолчал, но лицо его омрачилось.

— Я и сам не знаю. — Он снова заходил по комнате. — Но пока что я не хочу, чтобы вы беспокоились насчет крыши над головой, работы и обучения. Решения я пока не нашел, но мы его обязательно найдем. Это я вам обещаю. Только не чувствуйте себя одинокой.

Ким потерла рукой горло. Она очень хотела, чтобы так оно и было, но могла ли она серьезно на это рассчитывать? Марк ничем ей не обязан. Их отношения никак не назовешь долгими и прочными.

— Спасибо, — сдержанно сказала она.

— Нет проблем. А теперь идите ложитесь. День был трудный. А я, если не возражаете, посижу еще здесь.

На следующий день Ким вернулась домой к вечеру. Она оставила «чероки» на подъездной дорожке и очень удивилась, увидев, что «БМВ» уже на месте.

— Марк! — крикнула она, входя в дом.

— Я здесь.

Марк сидел с газетой в гостиной. Волосы в беспорядке падали ему на лоб, галстук висел, как приспущенный флаг. Ким в очередной раз поразилась, как сильно она волнуется, когда видит Марка.

— Куда ездили? — спросил он, глядя на нее поверх очков.

— Узнавала насчет работы.

— Правда? Садитесь-ка сюда, — Марк похлопал рукой по диванной подушке рядом с собой.

Известие о том, что Мириам продала дом и ускакала, не давало Ким уснуть почти всю ночь. Встала она в ужасном настроении и все утро не находила себе места, ощущая себя никому не нужной и лишенной всяких корней. Близки они никогда не были, но все-таки с Мириам у нее еще сохранялась видимость семьи, а теперь и Мириам ее бросила. Но, записав все в дневник, Ким почувствовала себя значительно лучше. С ней всегда так было — стоило ей облечь свои чувства в слова, как они прояснялись и упорядочивались, и она могла разумно оценить свои перспективы.

Ким приняла душ, оделась и, преисполненная решимости, начала свою новую жизнь. Пусть Мириам исчезла, но после смерти отца Ким так и так жила в подвешенном состоянии из-за ее неопределенных обещаний. Теперь по крайней мере она знает, на каком она свете, чего ей ждать и что нужно делать.

И не такая уж она одинокая. Марк же предложил ей свою помощь. Помогать он будет только какое-то время, но не бросит ее, пока она не встанет на ноги. Зря она засомневалась в нем вчера. Марк — человек, которому можно верить, и с тех пор, как она сюда приехала, ничего, кроме хорошего, она от него не видела. Утреннюю запись в дневнике Ким закончила на оптимистической ноте: «Господь в небесах и на земле мир».

— Садитесь же, — повторил Марк, снимая очки. Ким сбросила туфли и уселась с ногами на диван.

— Как прошел день? Вам припомнили, что вы ушли раньше времени в пятницу?

Марк рассмеялся.

— Еще бы. Боссы просто рвали и метали.

— Марк, как вы можете шутить над такими вещами?

Он сложил газету и кинул ее на кофейный столик.

— Шучу, потому что им таки пришлось посмотреть Замброски в деле, и то, что они увидели, полагаю, не вдохновило их. Так чем закончились поиски работы?

Марк положил руку на спинку дивана, так что она слегка касалась плеч Ким. За день подбородок у него оброс, отчего чувственный изгиб губ стал еще более притягательным.

После вчерашних потрясений Ким как-то не вспоминала о том, какое сильное физическое влечение они друг к другу испытывают. В Брекенридже они дали обещание держать себя в руках, а нахлынувшие заботы помогали им какое-то время выполнять это обещание. Но полностью подчиниться рассудку плоть их не могла, и лежавшая сейчас на спинке дивана рука Марка таила в себе немалую опасность.

— Закончились тем, что я ее нашла, — ответила Ким, пододвигаясь к краю дивана.

— Правда? — Марк нахмурился. — И что за работа?

— Опять в ресторане, только вы не волнуйтесь, там все чисто. Я сегодня утром все как следует обдумала и решила, что, если я хочу получить сертификат, начинать обучение нужно не откладывая. Прямо здесь, в Колорадо. Но сначала хочу вас кое о чем попросить.

Марк отделил прядь от ее волос и начал накручивать себе на палец.

— О чем же?

Ким на секунду потеряла мысль, погрузившись в бездонную голубизну его глаз.

— Не могли бы мы договориться, чтобы я пожила еще какое-то время у вас? За это буду заниматься домашним хозяйством. Хотя бы до тех пор, пока не накоплю на учебу и на жизнь.

— Ким, я одолжу вам любую сумму.

— Нет, я хочу сама заработать.

— Другого ответа я и не ожидал. Потому-то…

Марк вернул прядь на место и провел пальцем по подбородку Ким.

— Потому-то что?

— Я тоже подыскал вам работу.

— Как?!

— Я думал о ваших затруднениях и пришел к выводу, что все эти рестораны и магазины просто никчемная трата времени. К воспитанию младенцев никакого отношения они не имеют. А вам нужно заняться этим сейчас и перестать мечтать о будущем. Оно уже наступило, котенок.

Ким похолодела.

— Что же вы предприняли?

Марк восторженно улыбнулся.

— Пока я был на работе, я позволил себе сделать несколько звонков и нашел вам место.

— Место? Вы хотите сказать…

— Да, место няни. Супруги желают, естественно, сначала поговорить с вами, но я уже сделал вам рекламу, так что все пройдет гладко.

— А что это за люди?

— Мои друзья. Пол и Крисси Митчелл, у них мальчик и девочка.

Марк замолчал. Глаза его превратились в щелки.

— Что такое, Ким? Вас это как будто не увлекает?

Ким приложила ладонь к его губам.

— Нет, просто я опомниться не могу. Сейчас так, через минуту все по-другому, словно я на американских горках. Но вы подождите, я сейчас начну соображать.

Марк вздохнул и наморщил лоб.

— Я не тороплю вас, только раз уж вы дали мне понять…

— А что же будет с моим обучением?

— Ну, если сертификат так для вас важен…

— Важен.

— Что же вам мешает? Откладывайте деньги, которые будут платить вам Митчеллы, и получайте свой сертификат. Я понимаю, конечно, что здесь не Манхэттан, а вы-то видите себя с коляской не иначе как на Пятой авеню — и ради Бога! Но для начала работать у Митчеллов все равно лучше, чем таскать тарелки в каком-нибудь дрянном ресторанчике. Вы будете иметь практический опыт и, что еще важнее, хорошие рекомендации. Если пожелаете потом вернуться в Нью-Йорк, у Митчеллов там есть связи.

Ким нервозно рассмеялась и закрыла лицо руками.

— Мне просто страшно. Правильно говорят, соизмеряй желания с возможностями.

— Бояться не надо, все у вас получится.

Марк пододвинулся к Ким и протянул руку, собираясь обнять ее. Ким почувствовала, как проникает в нее эта теплая волна заботы, и прикрыла глаза. Как было бы чудесно, если бы Марк не ставил преград вновь возникшей сейчас между ними близости. Было же такое в Брекенридже.

— Тогда, — сказала Ким, сложив, как послушная ученица, руки на коленях, — расскажите поподробнее.

Марк опустил руку.

— Значит, поподробнее. Что ж, думаю, у Митчеллов вам понравится. Дом один из самых больших в нашем городе. Комнат столько, что вы наверняка будете иметь свои апартаменты. Прадед Пола владел заводом по обогащению руды, это было во времена…

— Стоп! — Ким сжала рукой колено Марка. — Давайте вернемся. — Ее снова охватила паника. — Значит, жить я буду у них?

— Естественно. Разве тут могут быть варианты?

— Некоторые няни ночуют у себя.

— Но Крисси хочет именно няню, постоянно находящуюся в доме.

Ким сидела неподвижно, стараясь переварить этот факт.

— Ох, Марк.

— Я понимаю, — произнес он тихо и мрачно. — Но вы ведь все равно хотели уехать от меня. Разве не так?

Так-то оно так, только почему мысль об этом повергает ее в ужас? Ей бы радоваться, а она уже думает, как будет тосковать без Марка. Ей бы осыпать его благодарностями, а она с трудом удерживает слезы.

— Котенок, вы будете всего в четырех кварталах от меня. В случае чего я тут же явлюсь.

Ким так хотелось ему верить. Господи, если бы в ее жизни всегда был такой надежный человек, как Марк! Но ей не слишком везет. И сейчас она уже знает, что рано или поздно все кончится. Люди появляются в вашей жизни — и исчезают. Это так же естественно, как волны, набегающие на берег и откатывающиеся назад. Навсегда не остается никто, даже самые любящие, а у Марка больше, чем у кого-либо, оснований порвать с ней.

— Ну что ж, спасибо, — сказала она дрожащим голосом, — спасибо вам за все. За гостеприимство, за покупки, за нашу поездку…

Марк услышал, что голос ее прервался, и повернулся к ней. Он взял ее лицо в свои ладони и долго внимательно смотрел ей в глаза.

— А вам спасибо за то, что мне захотелось устроить эту поездку.

Ким всегда гордилась тем, что умеет быть твердой в трудную минуту, однако сейчас в горле ее стоял ком величиной с футбольный мяч.

Она точно так же взяла в свои ладони лицо Марка. Боже мой, как она любит этого человека! Она и не помышляла ни о чем подобном и была уверена, что Марк ужаснется, если догадается о ее чувствах. Но в какой-то момент она сделала неверный шаг и упала в пропасть.

— Марк? — В голосе Ким были страх и растерянность, и она говорила так тихо, что не была уверена, слышит ли ее Марк.

Но он услышал и вместо ответа приник губами к ее губам. Поцелуй был нежным, успокаивающим, таким, какой и нужен был ей сейчас, когда все в ее жизни было так неопределенно.

— Вы ведь знаете, что положение наше очень трудное, — прошептала Ким, не отрываясь от его губ.

— Хуже некуда, — прошептал Марк.

— Мы ведь договорились не продолжать этого.

— Я помню.

В следующую секунду они уже забыли обо всем на свете, слившись в долгом страстном поцелуе.

Ким не представляла даже, что такое бывает. Но именно такого и желала она в эту минуту.

Она прильнула к нему с отчаянием человека, с детства лишенного любви, и в пламени, которое в ней вспыхнуло, исчезли и прошлое и будущее. Увлекаемые страстью, они повалились на диванные подушки, и когда Ким ощутила на себе теплую тяжесть его тела, она жарко ответила на его поцелуй. Язык Марка начал исследовать влажные глубины ее рта.

— Ким, я с ума схожу, — задыхаясь, проговорил Марк, оторвавшись на секунду от ее губ.

Самолюбие Ким могло быть удовлетворено. Значит, есть в ней что-то, если даже такой зрелый и опытный человек, как Марк, способен потерять голову. Заглянув в его затуманенные желанием глаза, Ким улыбнулась.

— Ах, дьявол, не делайте этого!

— Чего не делать?

— Не улыбайтесь… Это выше моих сил… — Он снова жадно и требовательно приник к ее губам. — Не могу устоять перед вашей улыбкой, — торопливо договорил он.

Они скатились с дивана на пол. Ким показалось, что Марк ударился локтем о кофейный столик, но поцелуя он не прервал.

Теперь Ким лежала на нем, юбка ее задралась, водопад волос обрушился на лицо Марка.

— Трещины на локте вам только и не хватает.

Марк усмехнулся, не отрываясь от ее губ.

— Сейчас меня волнует не локоть.

Щеки Ким, и без того раскрасневшиеся, стали совсем пунцовыми.

— Простите, я не хотел вас смущать.

Марк откинул с лица волосы Ким, пропуская пряди между пальцами.

Ким соскользнула на пол. Она лежала рядом с Марком, положив руку ему на талию.

— Извиняться должна я. Я ведь не слишком… — Ким не отрывала глаз от потолка, — не слишком опытна в этих делах.

Марк приподнялся на локте, пожирая ее глазами.

— Что значит «не слишком»?

— Ну… можно сказать, совсем неопытна. — Ким не знала, куда деваться от смущения.

Там, где она выросла, девочки начинали половую жизнь в четырнадцать лет, в шестнадцать беременели и в восемнадцать становились проститутками. А она в свои двадцать два оставалась полной невеждой.

Марк сел на полу, прислонившись к упавшей с дивана подушке.

— Вас это огорчает?

— Ну конечно. Я ведь видела женщин, с которыми вы встречались, и могу представить, какие у вас требования.

Марк не удержался от улыбки.

— Судя по всему, не можете, — сказал он, водя кончиками пальцев по ее ноге. — Так знайте, котенок, что если женщину, до сих пор пробуждавшую во мне самое сильное желание, оценить в десять баллов, то вы будете где-нибудь в районе девяноста двух.

Ким опустила голову. Ей хотелось смеяться от радости.

— И сужу я только по вашим поцелуям. Представляю, что может быть в постели…

Глаза его заблестели, он, не отрываясь, смотрел на Ким. Она склонилась к нему, влекомая его хрипловатым шепотом и желанием, горевшим в его глазах. Фраза Марка повисла в воздухе, губы их снова слились в поцелуе, от которого Ким содрогнулась.

Когда Марк наконец оторвался от нее, у Ким не было сил пошевелиться. Она медленно открыла глаза и улыбнулась. Но Марк не улыбнулся ей. Вид у него был подавленный.

— Теперь вы понимаете, почему нам нельзя больше жить под одной крышей?

Судя по его голосу, страсть Марка еще не улеглась, однако Ким уловила в нем также гнев и досаду, которые очень ее удивили.

А Ким все сидела на ковре. Ей сразу стало холодно и одиноко.

— Н-нет, не понимаю.

Марк пригладил растрепавшиеся волосы. У него был такой взгляд, словно его преследует какая-то навязчивая идея.

— Ким, эти… эти отношения не могут продолжаться. Мое дело — помогать вам. Но никак не пользоваться своими преимуществами.

— О каких преимуществах вы говорите, когда я сама…

— Вы не хотите понять.

— Но что я должна понимать? — срывающимся голосом проговорила Ким.

— А то, что вы сейчас слишком легкая добыча. Вы молоды, никого близких у вас нет, к тому же оказались в незнакомом городе без средств к существованию. Вас предали все, кто значил хоть что-нибудь в вашей жизни. И вот он я, человек, который стал для вас всем, чего вам так недоставало, — матерью, отцом, другом, возлюбленным.

— Нет, это не так, — с трудом проговорила Ким.

— Не так? Боюсь, что в голове у вас сейчас все перемешалось и вы просто не можете этого видеть. Любой на вашем месте чувствовал бы себя так же. Но я не хочу усугублять ваше состояние, не хочу всю жизнь потом раскаиваться.

Ким с сомнением взглянула на Марка.

— Может быть, у меня и в самом деле в голове все перепуталось, но до вас мне все равно далеко. Во всяком случае, что такое физическое влечение, мне объяснять не надо.

— Не буду с вами спорить, Ким. Вы обольстительная женщина и способны возбудить любого мужчину, особенно если он живет с вами рядом. Именно это я и пытаюсь вам втолковать.

Поначалу Ким восприняла только слова «обольстительная женщина». Однако постепенно до нее дошло, что хочет сказать Марк. Если он и сделал ей комплимент, то означает он лишь одно — что Марк не считает свое влечение к ней чем-то серьезным. Естественная реакция нормального мужчины, больше ничего. До нужного уровня она все равно не дотягивает. Слишком молода. Слишком неискушенна. Слишком то, другое, третье… А самое противное, что, отвергая ее, Марк прикрывается альтруистскими соображениями.

— Вы правы, — холодно сказала Ким, в который раз проглотив обиду.

Когда же она, наконец, поумнеет? Ведь Марк уже повел себя так однажды, в Брекенридже. Но она успела забыть, как плохо ей тогда было, и зашла еще дальше. И стало еще хуже.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Лучше нам держаться на расстоянии, Ким.

Боль внутри все росла. Пусть Марк говорит, что боится травмировать ее, когда она так уязвима, — на самом деле она просто ему не нужна, как и всем остальным.

— Давайте поедим, — предложила Ким. — Потом я позвоню Митчеллам и договорюсь о встрече.

Вот теперь действительно нужно уходить.

Два дня спустя Марк вставил в рамку фотографию Ким, где она была снята в день окончания школы, и украсил ею свой письменный стол. Фотографию пришлось брать с бою, поскольку Ким не желала, чтобы кто-нибудь видел, какой уродиной она была в семнадцать лет. Уродина! Обхватив рукой подбородок, Марк улыбался со смешанным чувством горечи и удовлетворения. На фотографии Ким была совсем юной, с короткой стрижкой, но и тогда уже могла свести с ума кого угодно!

Марк сцепил руки на затылке и откинулся в кресле, прислушиваясь к тишине дома. Ким съехала утром, когда он находился на работе. Марк был рад, что не присутствовал при этом.

Он в десятый раз за этот вечер повторил себе, что сделал все правильно. В жизни Ким сейчас трудная полоса, она очень чувствительна ко всему, и нечего добавлять ей сложностей. А это непременно случилось бы, останься она в его доме. Слишком сильно их влечет друг к другу. Марк прикрыл глаза. Ничего подобного он и вообразить не мог. В присутствии Ким он словно теряет рассудок, не может ничего делать, сжигаемый единственным желанием. И Ким, естественно, ждет от него больше, чем он может себе позволить. С этим нужно кончать.

Марк прошелся по своему новому кабинету. Если уж быть до конца откровенным, то есть и другая причина, заставившая его расстаться с Ким, только он боялся над ней задуматься. Причина эта — Мириам и его изменившееся отношение к ней.

Он очень надеялся, что каждая из них будет существовать для него как бы отдельно и он сможет любить их обеих. Но чем больше он узнавал о Ким, тем больше убеждался, что не может воспринимать Мириам вне связи с Ким.

Испытывать неприязнь к сестре ему совсем не хотелось. Других родственников у него не осталось. В них течет одна кровь, у них общие воспоминания — ферма, родители, пыль прерий, скудная еда и ночные мечтания под звездным небом.

Но последняя ее выходка уже ни в какие ворота не лезет. Мало того, что она поступила подло по отношению к Ким, но она использовала для этого его, Марка. Втоптала в грязь любовь и доверие, связывавшие их все эти годы. Когда Мириам поступала подобным образом с другими людьми, он оправдывал ее тем, что жизнь ее не балует и ей приходится любыми средствами держаться на плаву. Но теперь подобные оправдания не годились. Так цинично воспользоваться им, обмануть его, словно он случайный для нее человек!

Марк взял со стола фотографию, сделанную в день окончания им колледжа. Сердце словно сдавило. Какая жестокая ложь — сказать, что едет сюда, чтобы быть ближе к нему. Теперь он понимает Ким. Его ведь обманули так же ловко, как и ее.

Марк поставил фотографию на место, чувствуя, как начинает болеть голова. Несправедливо обвинять Ким в том, что он разочаровался в сестре, да он и не винит ее. И все-таки, если бы Ким здесь не появилась, Мириам осталась бы для него такой, какой была все эти годы.

Подсознательно он этим и руководствовался, когда искал Ким работу. Она для него теперь постоянное напоминание об обмане Мириам, а если ее не будет рядом, то и обмана как бы не было. Марк не был уверен, что ему удастся создать себе новую иллюзию, но очень к этому стремился.

Марк нашел в столе таблетку аспирина и собирался уже подняться, но зазвонил телефон.

— Привет, дружище.

— Боб? Чем порадуешь?

Боб был полон новостями. Вчера он посетил супружескую чету, приобретшую дом Мириам, и выяснил, что та оставила в доме несколько коробок, предназначенных, вероятно, к отсылке. Не зная, что это за коробки и почему их оставили в доме, новые жильцы открыли их.

— Им не понадобилось особых умственных усилий, чтобы сообразить, что вещи принадлежат какой-то девушке, — сказал Боб.

Последняя надежда рухнула, но выразилось это только в том, что Марк щелкнул шариковой ручкой.

— Коробки сейчас у меня. Супруги рады были от них избавиться. Переправить их тебе?

— Ммм… да, если не сложно. Ким, думаю, порадуется.

— Знал бы ты, чем эти коробки набиты! Одежда, какие-то грошовые украшения, старые куклы, дневники…

Марк не сомневался, что выражение «многозначительная пауза» придумано именно для того, чтобы охарактеризовать последовавшее за этим молчание.

— Ладно, клюнул, — сказал он наконец. — Что там в дневниках?

— Мать малышки сбежала, когда ей было три года.

— Новость устарела.

— Ладно. А как насчет того, что она работает с одиннадцати лет?

Щелканье прекратилось.

— Этого я не знал.

— А знал, что, когда ей было двенадцать, ей пригрозили однажды ножом и отняли имевшиеся у нее несчастные восемьдесят баксов?

Марк швырнул ручку на пол и разразился потоком ругательств.

— Где же околачивалась эта пьянь, ее батюшка?

— Известно где. Сидел в баре. Кстати, как ты отнесешься к тому, что коэффициент ее умственных способностей гораздо выше нормы?

Марк смотрел на фотографию Ким, и возмущение его все росло. Ну почему никто не позаботился развить то, что дала Ким природа?

— Очевидно, она хотела учиться дальше, — продолжил Боб, — но, между нами говоря, приятель, сестрица твоя — сука первостатейная. Девчушка не ноет по этому поводу, она вообще не ноет, но читать между строк я умею. Похоже, сестрица считает, что образование — вещь никчемная. Поэтому она заставляла ее работать и забирала все подчистую.

Марк не мог больше сидеть и начал мерить шагами комнату, насколько позволял ему телефонный провод.

— Ладно, кончили об этом. Высылай вещи.

На сегодняшний вечер с него достаточно.

— О вещах не волнуйся. Между прочим, твоя сестра во Флориде. Адрес дать?

— Конечно! — Марк поднял с пола ручку. — Как ты ее отыскал?

— Очень просто. Счет за грузовик. Кстати, если будешь звонить и подойдет мужик, это ее новый муж.

Марк зажмурился. Нет, злиться не стоит. Мириам проделывает это регулярно. Пора уже привыкнуть.

И все-таки он разозлился. Очень даже разозлился. Эта женщина способна думать только о себе.

Марк тяжело опустился в кресло и оперся лбом на руку. Он не хотел больше думать о Мириам.

И о Ким тоже. Он сделал для этой непрошеной гостьи все, что мог, и даже больше. Вник в ее проблемы, помог почувствовать себя независимой. Больше он за нее не отвечает. Да-да, не отвечает.

— Слушай, Боб, у меня еще одно поручение. У Ким есть мать. Не мог бы ты узнать о ней что-нибудь? Ким совсем одна сейчас, я подумал, может, мать заинтересуется дочерью, может, даже захочет помочь?

Боб присвистнул.

— На это нужно время.

— Время и деньги меня не интересуют.

— Договорились. Попробую.

Марк положил трубку, сказав себе, что совесть его теперь абсолютно чиста. Разыскивать мать Ким — это уж в его обязанности не входит.

После минутного размышления он набрал номер Сюзанны и пригласил ее поужинать завтра вечером. Пока Ким жила у него, они почти не виделись с Сюзанной. Разве что на работе. Сюзанна согласилась.

Хотя бы в этом жизнь вернулась в свое русло. Марк надел очки и открыл дипломат. Пора навести порядок и в остальных делах.

Но уже через пять минут он сидел, не сводя глаз с фотографии Ким, и, забыв о работе, вслушивался в тишину своего дома.