Время надеяться

Глава 18

ЛАЭЛИ

— О-ле, о-ле, о-ле, ушастый, вперёд! — немелодично распевали Мартовский Заяц и Безумный Шляпник за нашими спинами.

— Утихните, — бросила я, не заботясь о этикете. Друзья выпучили глаза и лишь бесшумно разевали рты, как вытащенные на воздух аквариумные рыбки.

Как ни странно, всё шло по плану: Хаос, выращенный в душах довольных собой и жизнью магов-дроу, выпущенный в тот мир через моё тело, набросился на Небытие. Ох, на это стоило полюбоваться: не заботясь о безопасности букашек-смертных, силы устроили бои без правил под высоким сводом пещеры. Боюсь, дроу останутся без крыши над головой.

Сражение было некрасивым. Темные эльфы убивали и умирали сами — маги и воины, такие… одинаковые. Почему они сражаются? Что стоит — просто дать друг другу жить. Ведь ллоты всё равно не смогут обитать в этой пещере, где сквозь пролом проникает ненавистный для них солнечный свет. Так зачем?

Почему дроу охотятся на ллотов — это еще можно понять. Конечно, само их существование поблизости это угроза, но…

Мама-а, твоя дочь — пацифистка, это неизлечимо!

Наверное, кто-нибудь умный скажет, что дело в принципах. Что предать свои идеалы, отступиться от своей Правды — ужасно, подло, мерзко, трусливо… и далее по списку синонимов. Но ни один мудрец в мире меня не убедит, что Правда — какая бы она ни была — дороже сотни чужих жизней.

Алхаст, чертов благородный дурак, взял на себя руководство той группой магов, которая противостояла напрямую жрицам ллотов. Такие были дамочки, м-да… дракона на скаку пришибут одной левой. А одеты так, что я даже приревновала — самую чуточку.

У меня были кое-какие основания для беспокойства: я боялась, что в светлом некстати взыграет его джентельменское прошлое, и он не посмеет поднять дубину заклятья на женщин. Ан нет — смог. Алхаст был достаточно осведомлен о привычках и методах жриц, чтобы, не колеблясь, быстро и по возможности гуманно выписывать им путевки в мир иной.

Но, как бы не волновалась за ушастика, жутко было видеть, что руки, которые привыкли исцелять, могли безжалостно лишать жизни… Я многого о нём не знаю.

Боевые маги тем отличаются от всяких прочих, что полагаются не только на заклятья, но и на оружие. Обычно они — в гуще схватки, машут клинками во все стороны (попадут или нет — не важно, главное, чтобы устрашало), бросаются относительно беспорядочными, но мощными заклятьями. Алхаст же на своем зеленом факультете специализировался в масштабных, требующих много времени и усилий для выполнения, стихиях. Всё же маленькие ураганчики и карманные молнии довольно удачно делали своё дело.

Группа жриц, спрятавшись за спинами своих товарок, выполнили обряд, основанный на магии крови — что-то из высшей некромантии. Задрожало пространство, готовое выпустить существо из Нижнего мира, темной и мрачной Бездны…

— Пустите! — я вскочила, опрокинув стул.

— Ты не можешь, — Алиса схватила меня за руку. — Я же тебя предупреждала!

— Но там… ведь среди них нет ни одного демонолога, ни одного некроманта! Алиса… Чешир…

Меня трясло, как на электрическом стуле. Ещё секунда, пол-секунды, и оно придет.

Освежающей волной хлынула чистая магическая сила, без всяких спецэффектов. Если сравнивать с оружием, то вместо искусных приемов фехтования какой-то варвар взял мраморную плиту и прихлопнул противника. Но кто способен на такое?

— Смотри, смотри, — Алиса подтолкнула меня к экрану. — Он всё-таки Архимаг, ты не забыла?

Архимаг… Алхаст медленно опустил руку. Даже сквозь экран было вино, как его мелко трясет — это называется "выложился", употребил все резервы на одно примитивное заклятье. Мраморные плиты так просто не даются. Голубые глаза устало закрылись…

Голубые?!

У него больше ни осталось ни грана магической силы, чтобы поддерживать маскировку…

Я приготовилась падать в обморок. Ллоты с одной стороны и дроу с другой, удивившись настолько, что забыли о сражении, рассматривали шатающегося от усталости светлого сородича — давнего и заклятого врага. Вот кто-то из магов-дроу нерешительно поднял арбалет.

— Не сметь! — Каланмис, щуплый, близоруко щурясь (очки разбило какое-то меткое заклятье), накрыл Алхаста защитной сферой. — Вы забыли, на чьей он стороне?

Никто не шевельнулся. Светлые — темные. Темные — светлые…

— Не будьте такими… пожалуйста, не будьте, — шепчу я, не очень понимая сама, какими "такими" и кто не должен быть.

ДАРМ'РИСС

Я мужественно держался, и целых пять приказов выполнил, не надоедая своим присутствием друзьям.

И кому от этого стало лучше?

— Зато так я никому не причиню вреда, — сказал я и вдруг понял, как это лживо и трусливо звучит.

Ты столько уже причинил… Найди их.

Нет. Я должен держаться своих принципов. Если их не будет, тогда что от меня останется?

Иззмир замолчал, явно не переубежденный. Когда я устраивался спать, голос внутри моей головы снова зазвучал:

Скажи мне, за какие "принципы" ты любишь Алхаста и Лаэли, и я признаю, что ты прав…

Во время следующего приказа я отправился в МУМИ.

…Их нигде не было. Я пожалел, что поддался уговорам своего надоедливого альтер-эго, но всё-таки пробежался еще раз по аудиториям — благо, в образе тени это было несложно.

— И толку-то? Сейчас весна, цветочки, конечно, они предпочтут что-нибудь более романтичное, чем зубрежка.

Загляни еще в Рраен.

Ага, провести денек в обществе дроу — безумно романтично для влюбленных эльфа и человека…

Но у меня были еще целых две минуты, поэтому я решил послушаться и навестить Младшую. Если мне не изменяет память, в конце весны она должна получить имя(1): хочу посмотреть на неё, пока она еще безымянна.

Появившись в воротах усадьбы Кенррет, я оцепенел, не в силах поверить своим глазам. Сторожевые строения и усадьба на окраинах Города Мира были разрушены, в своде пещеры зиял новый проём, не прикрытый привычным Пологом Шэли. Солнечные лучи безнаказанно освещали мир подземелья… Но самое страшное — этот запах. Запах смерти: убийства, насилия, крови на клинках.

Нет, это невозможно.

Я зажмурился: сейчас открою глаза и пойму, что всё это сон, что ллоты не нападали на Город… Но реальность упорно не хотела меняться в угоду мне. Словно голем, с болью заставляя себя передвигать ноги, я направился к дому.

Мы ведь не проиграли, мы не могли проиграть!..

Из дома выскочил мальчишка лет двенадцати, пулей проскочил сквозь бесплотного меня, понесся вниз по улице. О боги! Теперь я уже забыл о том, что могу передвигаться как тень, а не как смертный, побежал со всех ног, влетел в холл на первом этаже, и только тогда остановился.

Два чародея-целителя разговаривали, стоя посредине, обменивались малопонятными терминами. Что здесь делают целители? Где мать и отец, сестры? Где Валнар?

Из противоположной двери появился Каланмис и отец. Они кивнули целителям:

— Спасибо, можете идти. Дальше о раненых мы позаботимся сами. Вы, наверное, ужасно устали…

— Да куда там, — улыбнулся чародей. — Лорд Кенррет, раненых в сотню раз больше, чем нас: об отдыхе помечтаем после.

Когда они ушли, отец повернулся к Каланмису:

— Я постараюсь помочь.

Друг пытался протестовать, но отец пресек все возражения одним взмахом ладони.

— Даже если я выложился полностью во время битвы, зелья варить не разучился. Ты позаботься о тех магах, что разместили у нас: делай что хочешь, хоть привязывай к постелям, но не позволяй геройствовать.

— Ну, знаете, — Каланмис поправил очки, поморщился. — Они тоже зелья варить не разучились.

— Но на ногах не стоят, так что не вздумай меня ослушаться. Насчет веревки, кстати, спроси у Майстры…

Друг обреченно вздохнул? потом, бубня пол нос, пошел в сторону кухни, откуда я расслышал доносящийся голос матери.

С ними всё в порядке… Я прислонился к стене и закрыл глаза. Сердце шумно и тяжело колотилось, словно после бега. Живы, живы, живы. Неужели лотам надо было напасть на Город, чтобы понял, как мне дорога моя семья?

Но это значит: Шэли не выполнила свою часть договора. Почему?..

…Все мысли о вероломной богине вылетели из головы, и мне в очередной раз захотелось протереть глаза.

— Дар? — шепнула Лаэли, осматриваясь. — Иди сюда.

Загипнотизированный, понимающий в происходящем не больше, чем в лекциях по пифологии, я прошел сквозь дверь вслед за девушкой. Она выглядела истощенной — и даже более чем.

— Что случилось? — я забыл и о том, что она не может меня слышать.

— Думаю, ты хочешь узнать, что здесь произошло, — она упала в кресло, бесконечно усталым жестом потерла виски. — Шэли и Вельзевул получили по загривку за то, что вмешались в дела смертных, поэтому она не смогла сдержать ллотов. Ты ведь это уже понял да, — что они напали на Город Мира? Может, дроу справились и сами — благодаря твоей богине, они были изрядно потрепанны. Но они каким-то образом прибрали к рукам Небытие.

Бред какой-то…

— Что? Нет, я не шучу. Дроу отчаялись настолько, что согласились на мой план. Мы призвали Хаос и натравили на Небытие. Они выцарапали друг другу глаза, ну и… и ушли. Странно, никто из магов-медиумов не умер. Кстати, среди них были твои отец и Элкзт.

Короткий вялый отчет. У меня в голове царила суматоха: каждое новое слово переворачивало трубку калейдоскопа, образовывалась новая бредовая картинка.

Одно было ясно — плохой из меня Архимаг.

— Даже хуже, чем плохой, — резко сказала девушка. Она выпрямилась в кресле, сжала подлокотники. — Как… как ты мог?! Из-за одной никчемной жизни…

— Какой жизни? Хватит загадок, прошу тебя, у меня сейчас голова лопнет!

— Из-за моей жизни! — почти прокричала Лаэли. Закашлялась, обмякла в кресле. — Идиот, боги мои, какой ты идиот… На тебе — ответственность за целый народ, за твой народ, и ты готов был пожертвовать их безопасностью ради недоучившейся магички…

— Лаэли…

— Откуда я знаю? Мне приснилось, — теперь она сдавленно рассмеялась. — Как я умерла. Но ты ведь это знаешь, правда?

Время моего пребывания в Мидгарде давно кончилось, но я не мог сдвинуться с места.

— И про этого демона. Скупщика. О чем ты думал?!

— О тебе.

Лаэли закусила губу, вглядываясь в пустоту.

— Ты еще здесь? Прости… Просто я немного… Выпускать Хаос не так-то легко. Умирать, кстати, тоже. Алхаст говорит, что это просто кошмар. Я ему не рассказала о тебе. Что? Да, он тоже здесь, а как же… Не ранен. И, знаешь, можно сказать, что твоим соотечественникам было просто некуда деваться, что они продолжили подчиняться ему после того, как узнали что он светлый.

..И Алхаст. Это всё так странно, что просто не может не быть правдой…

— А я скажу: твоя надежда — не пустое место, — девушка подобрала ноги, съежилась. — Надежда на то, что вас перестанут чураться остальные народы. Темные эльфы милосерднее, чем кажется.

Я почувствовал волю Скупщика, разыскивающую меня.

— Не уходи, пожалуйста, — Лаэли наклонила голову, пряча изумрудные огни глаз за спутанными волосами. — Мы не можем без тебя… Я не могу без тебя.

— Но я ничего не могу поделать, понимаешь ты или нет?! — сорвался, закричал. Хорошо, что она меня не слышит.

Лаэли покачала головой.

— Предупреди своего Скупщика о гостях. Для того ведь и существуют друзья, чтобы пинками и тычками указывать тебе дорогу, если ты вдруг заблудишься — елси ты вдруг еще этого не понял…

Конец фразы — если он был — растворился в темном водовороте.

Ллоты, Алхаст, Лаэли… А, Скупщик. Скупщика в Хель, вернемся к началу: ллоты…

Кажется, Скупщик был рад, что я нарушил приказ: по крайней мере, он ухмылялся так, что я посчитал все зубы в первых трех рядах…Слава всем богам, морали о нарушении условий контракта он читать не стал, а просто отправил обратно в каморку, на сеанс шокотерапии. Х-ха, нашел чем пугать.

Через вечность меня за шкирку выдернули из забытья и, сопровождая предупредительными пинками, сопроводили к Скупщику. Он встретил меня самым доброжелательным оскалом.

— Вы этого имели в виду, леди?

— Именно, лорд.

Подергав ошейник, я постарался принять независимый вид. Получалось плохо, особенно когда рядом с рыжей бестией я увидел отца…

— А ты что здесь делаешь?

Отец смущенно пожал плечами. Как и Стрекоза, он сидел в удобном кресле, держа в одной руке бокал с вином. Ничего не понимаю… но предчувствие нехорошее.

— Я тут не при чем. Эта настойчивая юная леди очень хотела тебя разыскать, вот и попросила моей помощи.

Настойчивая юная стерва мило улыбнулась и закинула ногу на ногу. Яркий макияж, платье с разрезом по… кхм… и каблуки.

— Какого демона, Стрекоза?

Она, старательно загоняя в уголок рта довольную улыбочку, встала с кресла и подошла ко мне, приподняла подбородок, повертела.

— А знаешь, тебе очень идет этот кожаный ошейник, — и подмигнула.

Вот и надо бы разозлиться, но не могу…

Отец с интересом наблюдал за сценой.

— Лорд, я беру его.

— Вы уверены? Это ценный товар.

То…товар?!

— Я знаю, — Лаэли выверенным движением откинула волосы назад, продемонстрировав нежный изгиб запястья, белизну тонкой шейки. — Но, к сожалению, мне нужен именно этот экземпляр.

Скупщик заинтересованно подпер подбородок кулаком.

— Тогда самое время обговорить цену за товар. Я даже готов сделать вам скидку, леди.

— Благодарю. А упаковка входить в стоимость?

Театр абсурда.

— Минутку, — медовым голосом начал я. — Не меня ли вы это собираетесь продавать, лорды и леди, называя товаром? Вам, думаю, интересно будет узнать, что меня не устраивает такое отношение.

Они — все трое — терпеливо выслушали мою речь, а потом ведьма бросила:

— Товару возмущаться не полагается, — и отпила глоток вина.

Из ушей повалил дым, и от взрыва остановило только то, что я сразу не мог подобрать нужного слова. Скупщик предупредительно залепил мне рот заклятьем.

— Вы так любезны, — протянула Лаэли. — Так что насчет цены — и скидок?

— Для начала я хотел бы уточнить, милая леди, что навсегда я его не продам. Слишком хороший из него убийца, знаете ли… Кстати, а для каких целей он вам нужен?

— Это вас не касается, лорд. Дело в том, что в какой-то степени эти цели… личные, — и она мило покраснела и потупилась.

Отец удивленно приподнял бровь.

— Ай-яй, Даррис, что же ты мне ничего не рассказывал?

…Кажется, этих троих действительно увлекает забава "Доведи дроу до белого каления". По крайней мере, одна из них получит по загривку, когда… когда что? Я моментально остыл. Что за "цена"? Стрекоза, глупая, что ты творишь?

И отец — не верю, что он просто проводил девчонку. Почему у него красные глаза?

— Это чтобы лучше тебя видеть, сынок… в темноте, — ответил отец.

Демон и ведьма обернулись

— Нет-нет, я не вам.

ЛАЭЛИ

…И мы с демоном увлеченно вернулись к обсуждению цены. Нельзя сказать, чтобы я совсем не волновалась, заключая сделку с демоном, но — черт возьми, как бесился Кенррет-младший!

— Позволите мне говорить откровенно, леди?

— Позволю, — я села на край кресла, опершись на руку, чуть выгнулась. Всё по рецептам Сессен, когда нужно показать себя взрослой женщиной. Которая знает себе цену. О-ох.

— Я никогда не перепродаю своих рабов.

— Я знаю.

— Ага, — демон откинулся назад, прищурился, разгадывая поданную ему загадку. — В таком случае, вы думали, что пятитысячелетний маг напугает меня?

Отец помахал мне ладонью, идиотски улыбаясь. Мать моя паучиха…

Лаэли провела пальцем по ободку бокала, поморщилась.

— Говорить откровенно — не значит строить из себя дурака, правда, лорд? Вы знаете, кто я и на что надеюсь.

Скупщик был так доволен, что чуть не зааплодировал.

— Да, милая, мне не с руки ссориться с сосудом великого Хаоса. И душу вашу я купить не могу, так как она уже вам не принадлежит.

Лаэли кивнула, не поднимая глаз.

— И что же мне с вас взять? — продолжал рассуждать Скупщик. — Вашу красоту? Ваше умение колдовать? Или так искренне изображать приветливость?

— Попробуйте, — улыбка девушки ни на йоту не изменилась. — Называйте свою цену, пожалуйста. И условия.

— Условия, м-да… Мы ушли от темы? Этот товар я не продам навсегда. Исключительно до момента его смерти он будет принадлежать вам, а потом вернется отрабатывать контракт.

Она так хотела обернуться, посмотреть на меня — но это означало бы выказать слабость перед торговцем-демоном. Поэтому девушка задумчиво покачала ножкой, перехваченной повыше щиколотки золотым браслетом.

— Сотню лет, две… Пожалуй, он даже успеет надоесть за это время. Согласна.

— Простите! — отец встал. — Лорд, мне скучно. Позвольте прогуляться?

— Не заблудись, — бросил Скупщик — так, как говорят с давно набившим оскомину заклятым врагом.

— Итак, милый мой Сосуд Хаоса. Вы знаете о традиции Бала Ста Королей?

— Конечно.

— В общем, чистая формальность, чтобы самые респектабельные демоны в нашем мире могли собраться без помех и — как бы это сказать — гульнуть с душой.

Они дежурно посмеялись над каламбуром.

— Я бы хотел вас сделать одним из развлечений на этом Балу.

Звякнули коготки о хрусталь бокала. Лаэли сжала губы, выпрямилась в кресле.

— Развлечение?!

Демон остался доволен произведенным эффектом.

— Именно. Вы согласны?

— Я… да как вы… — девушка сердито отвернулась, дрожа от негодования. Слава тьме, она откажется. Но я рано обрадовался.

— Я согласна, — с видом Марии-Антуанетты, входящей на эшафот.

Демон потирает руки и левитирует на пару дюймов от кресла.

— Вы будете встречать моих гостей и разносить им напитки. И потом, под конец, я попрошу вас танцевать… что-нибудь эдакое, — он повертел пальцами.

На бледных щеках гордой ведьмы — алые пятна.

— Так мы заключаем сделку?

Нет!

— Да.

— Хозяин! — слуга вбежал, бухнулся на колени. — Там, там…

— Ну, что еще? — Скупщик проверяет роспись Лаэли на договоре, передает ей копию.

— Ваш гость…

— Заблудился, что ли?

— Он зашел в камеру к одному вашему рабу. Мы думали, всё нормально, но этот раб вдруг кинулся на гостя, и гость, он… он убил раба.

В дверь вошел возмущенный отец.

— Ну и порядки у вас, лорд! Боюсь, в такой обстановке, мой сын нахватался плохих привычек….

— Кто? — отрывисто, визгливо.

Мне кажется, я знаю. Алые глаза. А как звали тебя две тысячи лет назад, отец?

— Да какой-то дхаэроу. Древний еще, невоспитанный. Придушить пытался. Даже не знаю, лорд, но я так зол на вас, так зол…

— Вы его убили?

— А что прикажете, массаж сделать? — отец фыркнул.

— Это был Мертель. Зачем вы это сделали?

— Вечер откровений окончен.

Теперь они скинули маски: взгляды скрестились, словно клинки. Убийство раба — обычного, одно из тысяч, ничем не примечательного для Скупщика…

Отец первым отвел глаза.

— Спокойно, спокойно. Вы подписали договор? Прекрасно. Так, может, мы уже и товар заберем?

— Только в день Бала — пока он останется у меня в залог вашей… честности. Но приказы больше выполнять не будет. Эй, проводи его в комнату.

— Мы пойдем проследим, — Лаэли вскочила, поравнялась с нами с отцом, бросила на него тревожно-вопросиельный взгляд. Эти двое уже успели спеться.

В комнате я первым делом накинулся на Лаэли, но она неожиданно рассмеялась.

— Это ты глупый, Даррис, а не я. Цена твоей души — всего лишь поработать официанткой на приеме у демонов. Не понимаю, чего ты кипятишься.

Он была легка, весела — как всегда. Ходила по комнате, поглаживая безвкусную цветастую обивку на диванах.

— Значить, при Скупщике ты играла возмущение?

— Угу. И, мне казалось, довольно бездарно — но даже ты купился. Я боялась, что он передумает и назначит цену выше… хуже.

— Да что может быть хуже такого унижения?!

— Спроси об этом у себя, — тихо ответила девушка.

В дверной проем заглянула длинная черная морда с алыми углями глаз. Обрадованная возможностью сменить тему, ведьмочка радостно воскликнула:

— Верблюд! Дар, что он здесь делает?

— Наслаждается, — мрачно заметил я, наблюдая, как мерзкое создание млеет от ручек девушки, гладящей его по морде. — Это демонический "скакун". Но ты, Лаэли…

— Оставь её, Даррис, — это отец. — Сядь.

— Что значит — "оставь"? Я не хочу, чтобы ради меня…

— Если тебе действительно так это беспокоит, считай, что она просто платит по долгам: ты спас жизнь ей, она вернет тебе душу на срок жизни.

— Это неправильно.

— Ты начинаешь мыслить, как светлый, — хмыкнул Сетх. Да, теперь я не сомневался в том, каково его настоящее имя, о котором никогда не знала мать.

— Между прочим, у меня к тебе дело — точнее, передача от Мертеля.

— Это он попросил тебя убить его?

Отец наклонил голову в утвердительном кивке.

— Да. Мы сражались вместе когда-то… я знал, где он находится всё это время, но без помощи сосуда Хаоса никогда бы не смог попасть во владения Скупщика.

Мы помолчали, вспоминая воина-мага. Надеюсь, теперь он обрел покой. Обрету ли когда-нибудь его я?

Верблюд фыркнул, переступил копытами.

— Так. Теперь к делу. Я не очень представляю, в чем дело, но Мертель сказал, что передает стражу тебе. Когда ты придешь на пост, тебя признают.

— А? — я встрепенулся, очнувшись от унизительных мыслей. — Просто придти на пост, и всё?

Острый взгляд.

— Ты понимаешь, в чем дело, да? А я нет. Обидно…

— Я тебе расскажу. Когда-нибудь потом.

Слишком много всего случилось. Пытаюсь обдумывать, раскладывать по полочкам — не выходит.

— Не думай, — шепчет Лаэли. Она осталась со мной еще на пару часов после ухода отца: плакала, прислонившись к моему плечу. — Прими это всё и переживи.

— И эти твои слезы тоже?

Он кивает, закрывает глаза и прижимается теснее.

— Ты не понимаешь, как много рухнет без тебя в мире. Ты не понимаешь, как тебя не хватает твоим друзьям. Так что прекрати казнить себя за слабость и вести эти дурацкие счеты — кто кому сколько жизней задолжал… Хорошо?

— Хорошо, — шепчу, обнимая девушку.

Слишком много всего.

"Но не всё из этого — неприятности", — замечает оптимистически настроенная часть сознания, которая сейчас отвечает за руку, поглаживающую юную ведьму по плечу.

П р и м е ч а н и я:

(1) Обряд, который проходят дроу в возрасте семи лет: они получают имя согласно своему характеру, и их больше не называют "Младшими".

Глав 19.

ДАРМ'РИСС

Если рассудить, то это недельное заключение было не таким уж и плохим… а проще говоря, было просто Асгардом по сравнению с тем, что пришлось пережить. Правда, бить баклуши, попивая амброзию блаженного ничегонеделания, мне не пришлось: Лаэли на следующий же день притащила кипу книг (по виду — не младше Сетха) и доступно объяснила, что, если я не изучу их вдоль, поперек и по диагонали, она сдаст Алхасту моё местонахождение. Если она это сделает, светлый своими проповедями загонит меня в могилу.

Между нами установились прежние отношение — легкие, ни к чему не обязывающие… лживые. С моей стороны. Что думала ведьма, я не знал — в рыжем ободке вокруг зрачка серо-зеленых глаз не отражалось ни-че-го.

А вот я всё меньше и меньше напоминал себя прежнего — себя нормального. Как говорится, моя крыша попрощалась и уехала в далекое путешествие. Попытка проанализировать своё состояние не привела ни к чему хорошему: демоничсекий Верблюд очень внимательно выслушал мою психоаналитическую исповедь, проснулся, фыркнул и ушел. Тоже мне, боевой товарищ.

Хорошо. Признаюсь: она мне нравится. Не такое уж странное дело…. Хотя она абсолютно не в моем вкусе. Наверное. Я всегда как огня, бежал независимых девушек: если она не хочет от меня зависеть, то на кой ляд навязываться? Всякие завоевания неприступных крепостей с ясными глазками и точеными фигурками никогда не привлекали. И вот, нате вам, пожалуйста!

Ладно. Пусть это будет… эм… ну, влюбленность. Демон с ней. В кавычках такая "влюбленность". Если судить по прошлому (похвастаюсь, богатому) опыту, вся симпатия к новой красавице шла на убыль после первого акта физической любви. Как это называется — Эрик говорил… секс. Слово-то какое, пф. Будто выдуманное слугами в насмешку над тем, что недоступно их пониманию… И вот тут-то и проблема. Проблема обладает высоким ростом, светлой кожей и добропорядочной эльфийской душой: не думаю, что Алхаст решить поделиться со мной своей невестой только ради проверки "любит — не любит".

Ещё хуже: не хочу так проверять. Кажется кощунством поцеловать её… Даже обнимая плачущую, я не мог отделаться от ощущения, что моя рука сминает нежный нарцисс; и эти два желания: прижать её к себе и любоваться издали, оберегая от окружающего мира (и от меня в первую очередь) раздирали на части.

..Можно подумать, что у меня проблем серьезней нет, чем выяснять своё отношение к Лаэли! Но это, кажется, влияет на мыслительные процессы: я чуть ли не заикаться начал в её присутствии. Глупею?

А мне кажется, наоборот, — мечтательно протянул Иззмир.

Что ты-то знаешь об отношениях между парнем и девушкой, мальчишка?

Альтер-эго обиженно умолкло.

Сверху хлынуло что-то холодное, пахнущее металлом.

— Доброе утро, — вежливо прозвенел голос, когда я вытряс воду из ушей.

— Бульк!

— Да ты не торопись, — участливо посоветовала Лаэли, аккуратно перешагивая через лужу. Она изящно помахивала блестящим ведром, посредством которого и устроила мне бодрящий душ. — Ты был такой задумчивый, будто стихи пишешь. Я решила спасти мир от того, что могло бы выйти из-под твоего пера.

— Вот возьму, напишу про тебя поэму, — мстительно пообещал я, отряхиваясь. Брызги летели во все стороны. — Белым стихом.

— Тогда я тебя нарисую. Палка-палка, огуречик, получился человечек. А ему добавим ушек, получился… эльфиюшек. Как поживает философский камень?

— Плохо. Лаэли, вы ведь с Алхастом проштудировали уже демонову уйму книг: думаешь, я смогу найти что-то новое?

— Новое о старом, — уточнила девушка. — Всего лишь, где можно найти Порок Пророка и Амброзию Хеля.

— Я встречал упоминание об Амброзии Хеля, но вскользь, будто автор сам не был уверен в её существовании.

Рыжая кивнула, глядя в сторону. Меня насторожило это — и блуждающая улыбка, прячущаяся то в уголках губ, то в россыпи веснушек, то в медных прядях.

— Лаэли?..

— А что мне за это будет? — она подскочила, скаля зубы, стала напротив. Казалось, радостная невысказанная тайна брызжет из неё солнечными каплями. — Давай, подкупай.

— Ириску? — я пошарил в кармане и протянул её конфету в промокшей обертке.

Шантажистка скривилась, высунув язык.

— Я уже взрослая.

— Тогда я тебя поцелую, — слова врывались помимо воли. Сейчас она отпрянет от меня с таким страшным выражением презрения на лице…

И снова девушка поступила не так, как должна была. Она рассмеялась.

— Угрозы пошли? Тебе повезло, что я не умею хранить тайны. Ты свободен.

— Что? — она хотела, чтобы я переспросил, одной рукой ловя отпавшую челюсть, — и я доставил ей это маленькое удовольствие.

— Сво-бо-ден! Сегодня бал Ста Королей, вечером… то есть он будет долго, но время они свернут, так что к полуночи я вернусь.

Я отвернулся… бы, если мог.

— Лаэли, ты не передумала?

— Вот еще, — она сморщила нос. У девочки явно хорошее настроение. — Я с детства мечтала побывать на балу Ста Королей, как прочитала "Мастера и Маргариту". Ты не читал, конечно?

Я пожал плечами. Странная мечта. Да и сама ты — странная.

— Вот этим и займешься. Наш общий товарищ, Скупщик, поставил условия: ты свободен с того момента, как я отправлюсь на бал. Но магические силы получишь обратно, когда вернусь… Намек понятен?

— Э… нет.

— Толстокожее мужское существо. Вечером Сетх перенесет тебя в Изумрудную Скрижаль… Мм, что?

— А что?

Неужели по моему лицу так заметно?

— Даррис?..

— В общем, я как-то убил хозяина Скрижали, Владлена Николаевича. Но с ним всё хорошо, — поспешил добавить.

— Ну, с кем не бывает. Не расстраивайся.

Она ни секунды не могла усидеть на месте, возбужденная предстоящим событием.

— Так вот. Значит, ты будешь сидеть в Скрижали, наслаждаться книгой и послушно ждать меня с тапочками в зубах. Я приду, пожалуюсь на демонов — и мы победным маршем направимся в МУМИ! Каковы тебе планы? Как раз успеем к Весеннему балу.

— Ты так последовательна и логична, — я рассмеялся. О Тьма, говорить о бале демонов, думать о Зеркалах и небытии — и вспомнить о дурацком празднике в универе!

— Уж какая есть.

ЛАЭЛИ

Убедившись, что Сетх прихватил с собой и неразумного сына, и томик Булгакова, я направилась к Скупщику. По коже строем маршировали любопытно-испуганные мурашки. Как оно там, среди Ста Королей? Инфернальные пляски? Шабаш? Ритуальное лобзание коленок? А если я — такая ловкая — уроню поднос и побью к тролльей бабушке хрустальный сервиз? Наверное, запишут штраф.

Когда я задала этот вопрос Скупщику, тот серьезно призадумался, а потом покачал головой.

— Не запишу. Будет даже неплохо, моя милая леди, елси ты что-нибудь расколошматишь. Главное, понимаешь, ощущение: отдать приказ самому Сосуду Хаоса, повелевать высшей силой…

— Ага. Мания величие, ложные цели, неприятие своей собственной сути на фоне неспособности реализоваться в профессиональной… Плавали — знаем, дедушка Фрейд у штурвала.

Люблю нести бред. Считаю это семейным спортом. Скупщик важно покивал, обходя меня кругами.

— Да, фигура у тебя ничего… Вот только сверху бы пять дюймов прибавить.

— Ч-то?!

— Грудь, говорю, маловата.

— До вас еще никто не жаловался!

— Да ну? А Кенррет? — демон подошел совсем близко, так что я могла разглядеть зрачки — булавочные уколы.

Хотела повысить градус возмущения, но вспомнила, что сама сыграла на этом: якобы между нами существует нечто вроде близких отношений. Надо же было до такого додуматься…

— Говорит, что это его любимый цвет и любимый размер.

Скупщик хмыкнул, не доверяя эстетическим предпочтениям моего сокурсника.

— Сейчас тебе помогут подобрать наряд.

— Только без пауков, пожалуйста, — я вспомнила неудачный опыт в Рраене. В принципе, после вечеринки у дроу ничего не страшно.

Демоницы-служанки колдовали надо мной какое-то время, а потом подвели к зеркалу. Из его глубины (от которой, признаться, мне уже плохо было) на меня смотрела девушка явно поведения нетяжелого, морали полета невысокого. Эх-эх, где наша не пропадала! Хорошо, что здесь нет Алхаста.

Меня укусила совесть — ведь эльф даже не подозревал, в каком положении я нахожусь. Да, намекнула, что связано с Кенрретом — и светлый сам додумал, что с Зеркалами… Не стоит его разочаровывать — узнай Алхаст правду, лучше никому не станет.

Итак, сверкая неидеальными пропорциями, покачиваясь на шпильках, я с легкой душой развлекала пеструю команду демонов. На самом деле, ничего захватывающего не было: сотня злодеев среднего возраста с наметившимся пивным брюшком, сбежав от жен и любовниц, пьянствовали и орали караоке без особых затей. Причем нам — рабыням на разносе — дозволялось не только огрызаться и ронять стаканы, но и больно бить подносами по мохнатым лапам, тянущимся куда не следует. Скупщик искреннее развлекался.

Удручало то, что к концу йома-знает-какого часа я устала сильнее, чем после разминок с Даром… валилась с ног. Каблуки мы с девчонками давно скинули, да еще насколько освежило купание в фонтане с мохито. Безумно оригинально, ага. Агатовый амулет не справлялся с алкогольными испарениями — и глаза мои так и норовили собраться в кучу…

В конце концов, залезла под стол в поисках тишины и покоя. Там уже сидела компания из трех коллег по несчастью: двух парней и девушки. Тоже должники Скупщика?

Но выглядели они довольно жизнерадостно. Паренек протянул мне зажаренную ножку неизвестной живности. Неизвестной вкусной живности.

— Угу, спасибо. Ребята, а вы здесь давно?

— Да не очень. Но скоро надо будет вылезать, а то хватятся… Ты заходи, гостьей будешь.

— Угу, — разговаривать с набитым ртом неприлично, это я знаю.

— Пить будешь? — предложила девушка. — Если устала, то лучше амброзии. Мы чуть-чуть стащили сверху.

Она бросила многозначительный взгляд на крышку стола, протягивая ностальгический граненый стакан с густой опаловой жидкостью.

— Я думала, амброзия золотистая. Они что, разбавляют?

— Это амброзия Хеля. Редкая штука! Но эти же пузаны считают себя знатоками… А сами сейчас курицу от кролика не отличат.

— У кролика уши, — пробормотала я, трезвея. — Я меню не читала. Скажите, может, там и Порок Пророка найдется?

Они переглянулись, потом девушка протянула:

— Кажется, они это используют в качестве специй…

Запечатав граненый стакан заклятьем, я рванула на кухню, наступая на копыта гостям, неуклюже вопя извинения на семи языках.

— Эй, Борджиа-Медичи(1), как дела?

— Иди в Хель! — меня дружно приветствовали повара Адской кухни, тоже должники и рабы.

Ощупав подпаленные брови, я сделал вторую попытку достучаться до их черствых, как переваренные креветки, сердец:

— Мы уже там! Мне нужен Порок Пророка!

На меня вылился град… нет, не помоев. Скорее, их словесного эквивалента — но вместе с этим я получила долгожданную солонку с желтым порошком. Пахло корицей.

— Так вот ты какой, Порок Пророка, — пробормотала я…

Хаос удовлетворенно урчал внутри. Меня посетило неприятное ощущение, что весь это маскарад, игры с душой Дара были задуманы именно для того, чтобы мы могли найти ингредиенты для чертового философского камня…. Пешки, которым никогда не стать дамками?

ДАРМ'РИСС

Отец накрыл меня иллюзией человеческого облика, сделал ручкой и испарился. Я еще долю секунды собирался с духом, прежде чем войти в Изумрудную Скрижаль.

Владлен Николаевич прищурился, рассматривая меня, потом хлопнул в ладоши.

— О, так это наш юный друг големов! Дарм'рисс, а где же твоя красавица-чародейка?

— Мне и самому интересно. Она придет попозже.

— Чудесно. Тогда у тебя есть время пропустить со мной, — он подмигнул, — кружечку зеленого чая?

— Только об этом и мечтаю…

Что там Лаэли рассказывала про сумасшедшее чаепитие?

Пропев оду чаю, вкуса которого я не чувствовал, я заметил между делом:

— А я вас недавно пытался убить.

— Ну и как, получилось? — отозвался хозяин гостиницы, приподняв седые брови домиком.

— Да как сказать. На одну жизнь у вас теперь меньше.

— Ах, вот оно как…. - старый оборотень оставил чашку, посмотрел на меня, потом в потолок. Потом качнулся на стуле, и опять обратил взгляд на мою великолепную персону. — Я-то думал, ты умнее.

— Извините, так получилось.

— Продать свою душу получилось?

Он погрозил мне пальцем, потом положил локти на стол и навалился на них.

— Думаю — что в тебе странного? А ты, оказывается, контрактник(2). И что же ты здесь делаешь?

— В отпуске я.

Я тоже покачался на стуле, раздумывая, стоит ли открывать карты перед этим седоусым обаятельным чехом.

— Мне вернули душу до момента смерти. Так что лет сто могу замаливать грехи.

Скептическая ухмылка. Иногда мне кажется, что старые маги разучиваются улыбаться — остаётся только след от неё или некий суррогат.

— Маги вроде тебя, мой мальчик, замаливают грехи с бокалом вина в одно руке и белокурой негритянкой в другой.

— Почему — белокурой?

— Тебе под расцветку пойдет, — серьёзно уверил меня Владлен Николаевич, и я заподозрил его в родстве с Лаэли.

Неудавшаяся жертва и неудачливый палач — мы сидели в комнатушке Владлена Николаевича далеко заполночь, когда я вспомнил, что обещал Лаэли прочитать "Мастера и Маргариту". Пришлось восстанавливать маскировку и торопиться наверх — в тот номер, что снял для меня отец.

Там меня уже ждал приятный сюрприз в лице (и прочих частях тела) красавицы-чародейки. Она, видимо, недавно вышла из душа: в стандартном гостиничном белом халате, чуть великоватом, лежала на кровати и болтала в воздухе ногами. Рассматривала баночку с порошком интенсивно-желтого цвета. Услышав шаги, помахала левой ногой особенно энергично. Кажется, настроение не очень.

— Ты книгу прочитал?

— Нет, я тут объяснялся. Не в любви, — поторопился добавить.

Она чуть слышно фыркнула, по-прежнему не поворачивая головы. Халат так по-хозяйски обнимал её, навязчиво притягивая взгляд к приоткрытому плечу…

— Ты что встал у двери, как Мавзолей? Проходи, у меня есть новости.

Да что я растерялся, в самом деле? Будто девушек в халате не видел.

Она села, спустила босые ступни на пол, прочертила на ковре полукруг. Я встал напротив, у окна.

— Я хочу спросить, как всё прошло, но не знаю, как лучше это сделать.

— Честно, — она вынужденно улыбнулась. — Как ты и сделал. Это было вовсе не страшно, правда — даже забавно. Дело в… а…

Девушка подошла ко мне, обхватила себя руками. Закусила нижнюю губу.

— У меня тоже проблема с выбором слов. Там, на этом балу, были и Амброзия Хеля, и Порок Пророка. Так… по-дурацки. Знаешь, в сериальчике, когда надо быстро его доснимать, а режиссер не знает, как помочь героям решить все проблемы. И вот — бац! — нужные вещества находятся на чертовой демонической пьянке.

— Я тебя не понимаю.

Она улыбнулась чуть свободнее, коснулась тонкими пальцами лба, словно снимая маску.

— И даже не в этом дело… Понимаешь, этот выход — как вытащить тебя из цепких грабель Скупщика — мне подсказал Хаос.

— И?

Ощущение нереальности происходящего. Ночь, и свежий прохладный ветер, и человеческие голоса за окном.

— Мне кажется, что я ничего за себя не решаю… Каждый шаг продуман, предопределен. Если бы я не посоветовала Хоуп уйти в монастырь, меня бы не сожгли на костре, ты бы не продал душу, я бы не попала на бал Ста Королей…. Ясно, к чему я веду? Марионетка.

Её тон был спокойным, чуть насмешливым, и — вопросительным. "Разуверь меня", — просил голос. — "Скажи, что это не так".

— Это не так.

— Разве?.. Любое решение принято заранее — не мной. Чтобы я сейчас не сделала…

Она запнулась. Так спокойна, как богиня.

Ах да, она же и есть богиня.

ЛАЭЛИ

Когда Дар обнял меня, подойдя сзади, я даже не вздрогнула. В коленках появилась странная слабость, которая охватывала меня всякий раз, когда он был так близко.

Звезды утонули в глубине ночи. Дыхание перехватило, мне не хватало кислорода — шеи коснулись нежные губы, оставили дорожку поцелуев. Халат соскользнул на пол. Ненужный.

Я запрокинула голову. О чем я думаю…

Ни о чем. По телу прошла дрожь — непривычно, но так… сладко. Поцелуи — требовательные, обжигают.

Я только могла отмечать обрывки происходящего в реальности: сюрреалистические клочья. Миры свернулись в область двух живых существ — или это мы стали всеми мирами одновременно, каждым живым существом, каждой травинкой и каплей воды?

Из-за его рук стала мягкой, как воск. Податливой.

Синий, стены, небо, тени,

Взгляды — ближе,

Вдох — ты слышишь?

Терпкий, пьяный

Аромат тимьяна…

П р и м е ч а н и я:

(1) Борджиа, Медичи — фамилии известтных отравителей.

(2) контрактник — то есть, заключил с демоном контракт ценой в душу