Время, назад! Маришка и Егор Адаменковы. СССР времен Л.И. Брежнева Юмористически-мелодраматическая повесть.

Глава 10 Годовщина Революции. Отчетный концерт

Глава 10. Годовщина Революции.

Страна готовилась к годовщине Революции. Повсюду вывешивались флаги. Менялись и обновлялись портреты. Школьники и студенты учили членов Политбюро и Кандидатов в члены Политбюро. Писались статьи и рисовались плакаты. Специально была выпущена ограниченная партия подгузников. Михаил Андреевич Суслов был в больнице и не мог указать на идеологическую не уместность размещения флагов на коробке с детским товаром. Зато родителей привлекал цвет и силуэт мчащегося красавца на коне. Им, конечно, был Василий Ланов. Маришка познакомилась с ним на одной из репетиций к концерту. Он нравился ей еще с «Войны и мира», актер напоминал ей родных Егора. Веселых. Цепких. Живых. Они сошлись по характеру. И они подружились.

Маришка выбирала лиц для своей компании к революции в «Желтом клоуне», она пока решила провести розыгрыш машин, для собравших всю коллекцию героев Революции. На оглашение победителей она хотела позвать Ланова и своего мужа. Ланов был актер. А ее муж был чемпион, и воспитатель московских мальчишек.

Сеть Егора росла, и он привлекал все больше молодых людей к своей деятельности. Клубы Егора росли по всей стране. Туда возвращались, и тренировать, отслужившие свое в армии спортсмены. Туда приходили и иногда оступившиеся в жизни люди. Егор не гнал таких. За ними смотрели, но давали шанс стать новыми людьми. Кто-то становился новым человеком. А кто-то нет. Как в жизни.

Егор ввел суровую дисциплину, обходившуюся без рукоприкладства. Алкоголь, курение были запрещены. Он платил серьезные деньги. Деньги давал Фонд Социалистической взаимопомощи Маришки.

И сеть клубов стояла на пороге чего-то большего. Егор сделал этот шаг и согласовал его с МВД, за ужином у Галины и с Политбюро, через Маришку.

Появилась новая народная дружина имени «Красных гвардейцев» при МВД, имевшая право заниматься охраной общественного порядка и, в том числе, охраной «Желтого клоуна».

Они шли с красными повязками на рукавах. Вместо слова «Дружинник» у них были сделанные рисунком на ткани черные силуэты людей в шлемах и с винтовками. Ткань выпускали на «Красной Пресне». Надпись была, но это была надпись «Дружина».

Филиалы клоуна были везде. Но не везде были сознательные люди и происходили стычки. То пьяный, заходил туда, то местные не поделили товар месяца. В большинстве местное руководство партии и милиции были в акционерах. Но не везде.

Здесь и пригодилась структура клубов Егора. Его бойцы, накачанные молодые ребята защищали девушек из «Клоуна». Знакомились с ними и женились. Егор и Маришка уже побывали на нескольких свадьбах, возвращаясь назад, на полгода в свое беззаботное будущее.

Бывали и сцепки. Блатные пытались находить слабые точки. Но были задавлены. У них не было базы – не было денег и помощи, даже пассивного не участия, органов.

Молодежь шла или в Клоуна, или охранять Клоуна. Это были заработанные хорошие деньги для старта.

Александра попала на работу. Она училась в ПТУ, уехав из деревни. Ей писали, что отец пил, но последнее время загорелся раздачей земли и бросил. Она уехала из родной деревни. Желтый автобус вез ее по колдобинам дороги в город, и она боялась, что умрет. Но так не случилось. Автобус прибыл к маленькому вокзалу и высадил ее. Кто ехал в город на рынок, кто в гости, а кто, как она на учебу. Шофер был свой, деревенский и не гнал машину, по возможности объезжая ухабы.

Она пришла в общежитие и ей выдали комнату, поселив вместе с еще тремя девушками.

Они пили чай и спали на матрасах, застеленных чистыми простынями. Давали даже одеяла и подушки с наволочками.

Она копила на учебу, зарабатывая деньги тяжелым трудом по двенадцать часов без перерыва в поле. Правда, деньги заплатили хорошие. Она купила приличную одежду в «Желтом клоуне», и как не боялась, все пришло по размеру. И даже купила котлету в булке. Котлета понравилась. Огурцы были хуже домашних, но помидор был спел.

Помидор был доставлен сюда из Азербайджана и выращен специально для «Желтого клоуна» и здесь, за тысячи километров был все еще хорош.

На стене висел рекламный плакат и клоун «Клепа» приглашал на работу.

Она, разобравшись в учебе, пришла. Люди шли, и она делала им хлеб с курицей и хлеб с котлетой. Рядом с ней трудились те, с кем она подружится.

Рядом со входом сидел охранник. Он зубрил физику, и хотел на будущий год поступать. Молодой парень, с застенчивой улыбкой.

Он начал ее провожать. И помогать. Сегодня они закрыли ресторан. Помыли и убрали стулья. Задули все свечи. Сегодня здесь был День Рождения. Подняли забытую игрушку. Его рука коснулась ее руки. Они, подняли глаза друг на друга и поцеловались. Это был их первый поцелуй. Они вдвоем шли по пустой улице. Он проводил ее до общежития. Потом постоял и дождался, пока она махнет рукой с третьего этажа. И скоро они поженятся. И праздновать свадьбу они будут здесь. На своей работе. Она наденет белое платье, а он костюм с выпускного, свой первый костюм. Будут кричать горько. Есть картошку, которую она собирала осенью. И пить колу. Алкоголя не будет. Политика заведения.

Маришка и Егор были на этой свадьбе. Скромные, хорошие молодые люди, начинающие свой путь. Маришка и Егор подарили молодым мебель в комнату, которую им дало как семейным общежитие при «Желтом клоуне».

Помогали в украшении фабрики к 7 Ноября все и рабочие, и даже американцы. Они в сущности были неплохими ребятами и получая хорошие деньги вдалеке от дома и видели вокруг себя хороших людей.

Им нравилась еда, им нравился простой, протестантский, по скромности, быт советских людей. Их раздражали очереди и отсутствие товаров, но они здесь и были для того, чтобы их создать. Товары, конечно. И избавить от очередей.

Конвейер работал без остановки, и Маришка была готова заменить почти все сырье на местное. Американцы согласились, направив поток хлопка, уже купленного на Юге Штатов в филиалы. В магазинах уже подгузники начинали, не только начинали, появляться, но и быть. В Москве можно уже было их выбрать по размеру, а не просто купить. Просто купить, а потом обменять при необходимости с таким же счастливцем.

Американцы оказались тоже простыми людьми. Они много работали. Отдыхали в «Желтом клоуне». Флиртовали, и уже первый из них женился на простой, красивой девушке. Семью приветствовали без отрыва от производства. План, сильнее которого нет, гнал и двигал эти машины. И этим планом была прибыль. Каждый из работников получал премии от выработки. Каждый из них был владельцем одной акции предприятия и мог рассчитывать на дивиденды.

Маришка принимала участие в подготовке концерта. Пока не было Суслова, ей поручили идеологию.

Помог случай. Дмитрий Федорович Устинов уставал. Он ездил по полигонам, испытывал лично образцы вооружений, стрелял и летал. Но он уставал. Всю жизнь он работал на мощь страны и знал ее, гордился ей. Но последнее время он перестал видеть радость на лицах людей. Больше мрачности появилась и в железе. Тень сгущалась над страной. Да и сердце. Сердце начинало стучать. То часто, то медленно, как капли воды.

Разговаривая с Маришкой и узнавая о ее делах из обязательных ежедневных и еженедельных докладов, он все больше ей изумлялся. Она плавила лед советского айсберга и из него получался вполне приемлемый, если одеться потеплее, дворец.

За одеждой, кстати, тоже дело не стояло. Он видел на людях вполне приличные коричневые и черные пальто.

Дмитрий Федорович приехал в Североморск. Он прилетел на военном самолете, без предупреждения, как любил. Самолет сел на палубу. Было обеденное время. Он козырнул и спустился в кубрик. Матросы встали и выполнили воинское приветствие.

Он посмотрел на еду. Добротная, хорошая еда. Салат из овощей. Свежих. Зимой. Октябрь уже зима там. Котлеты из мяса. Фасоль, или картофельное пюре. Чай, кола на выбор.

Приличный суп. Борщ сегодня. Он, не чинясь, поел с солдатами. Прошел к офицерам. Поздоровался за руки. Еда была почти такая же. Добавился кофе на выбор.

Он верил и знал, что так повсюду сейчас в его армии. Меньше чем за месяц она смогла наладить поставки, сломав костную систему. У него на все это в свое время ушло два месяца. Десять дел. Сто тридцать пять расстрелянных. Две тысячи отправленных в штрафбаты.

Устинов улетел домой, проинспектировав боеготовность флота. Он прошел еще по многим кораблям и лодкам. Быт был налажен. Еда была вкусна. Уехал впечатленный.

Отдохнул. Выспался. Побрился и поел.

Утром вышел к машине и на вопрос: «На набережную?». Ответил, что на Арбат.

Он поехал к ней сам. Он зашел в особнячок на Арбате, кишевший жизнью и гудевший американскими компьютерами в десять утра. Вошел к ней, в форме Маршала Советского Союза. Как был с орденами и медалями.

Маришка вела совещание, но прервала его, назначив через час. Ни через час, ни через два совещание не состоится. Оно состоится следующим утром.

Маришка пригласила его сеть, встретив у двери сама. Он пожал ей теплую руку, будучи сам с легкого октябрьского морозца. Принял приглашение. Маришка кивнула, зная привычки, секретарше. Та принесла дымящуюся кружку. Маршал отпил и поблагодарил за чай.

Осмотрел рабочий кабинет. Схемы, висящие за ней.

Не дожидаясь вопроса, просто сказал: «Маришка Богдановна, примите меня на работу».

Маришка стояла, но присела. На минуту задумалась, а потом согласилась. Они до поздней ночи обсуждали все акционерные общества, все проекты. В восемь им принесли поесть из «Желтого клоуна». Они перекусили и продолжили разговор. Всю ночь. Она прерывалась, отзвонившись домой, и, сказав, что не приедет. Он позвонил домой тоже.

Она рассказывала о своей империи, называя сотни имен, и фамилий, частей и компонентов оборудования и номенклатуру товаров. Он спокойно все запоминал.

В девять они позвонили Брежневу. А в девять тридцать она представила нового Исполнительного Директора Акционерного Общества Дмитрия Федоровича Устинова.

А сейчас она сидела в Большом Кремлевском Дворце, приготовясь слушать отобранные для нее песни.

Концерт открывал Лев Легенко, с песней: «О, Ленин». Песня была знакомая и вопросов не возникло. Лев был обаятелен, галантен, красив. Костюм был подобран точно.

Дальше шел номер «Березки». Они представили вариант на тему «Яблочка», объединив его с маршем. Получилось необычно, но задорно.

Потом выступила хрупкая женщина. Она настолько энергетически заряжено и проникновенно спела «Гренаду». Что Маришка решила с ней познакомиться. Смущаясь и чуть сутулясь, та представилась: «Елена. Камбарова». Маришка попросит включить в концерт еще и ее песню «О барабанщике юном». Просьба ее будет выполнена.

Артисты из Ленинграда не подкачали тоже. Эдуард Хилл, споет о городе над Невой. Проникновенно споет. Театр балета, покажет сцену из балета «Спартак».

А вот хор Ленинградского телевидения ей не понравился.

Первый солист рыжий мальчик в веснушках был везде немного веселее, чем требовалось пор тексту.

Второй, лопоухенький, был слишком грустен. Голосок у него был хорошенький, для провинции, но слабенький и тонкий. Маришка не считала Ленинград провинцией, но и не для Ленинграда, она считала годным мальчонку. Хорошим для Ястреба. В самый раз. Зачерненные провалы глаз глядели так жалостливо, жалостливо. Нет, решила Маришка, без микрофона он петь никогда не сможет.

Хор уехал, не выступив на празднике.

Потом Маришка узнает путь мальчонки. Его звали Олесь. Мать родила его без возможности продолжить род. Не было физически нужных органов. Но был голос.

Мать родит другого. Сытого. Толстого. Громко кричащего. И по иронии судьбы, Маришка усмехнулась угаданному ранее, отправит Олеся в Ястреб. Где он и проведет следующие пять лет. Но жалость, как она сказала себе, был не наш метод.

Завершал концерт Мартин Маговаев. Он исполнил «Белла чао» и после хора у нее отлегло от души. Хмарь навеянная рассеялась. И завершил концерт «Смуглянкой». Аплодировали все. Стоя.

Она утвердила концерт.

И попросила остаться Пахмутову, Маговаева, Камбарову, и Легенко.

У нее к ним был разговор.

Маришка поздоровалась, представилась, и сразу перешла к делу.

«Вы известные, любимые всеми авторы и исполнители, - начала она, - У меня есть предложение. Провести конкурс талантов, когда ребята со всей страны, станут на этой сцене. Для меня будет честью, если Вы будете четырьмя наставниками. Выберите понравившихся семерых в свою команду. Обучите их в течение недели. И в формате поэтапного конкурса телезрители выберут лучшего. Особенностью будет то, что это будет прямой эфир».

Лапин, один из главных руководителей телевидения, стоял рядом. Принципиальную возможность он подтвердил. Маришка сказала, что расходы берет на себя Желтый клоун. Призы победителям и участникам тоже.

Мастера обещали подумать и принципиально согласились. Они поговорили и Маришка оделась и вышла.

Решила пройти пешком. Охрана шла чуть позади. Она вышла из Кремля. Улыбнулась «Желтому клоуну», в этом ракурсе напомнившем ей солнце. Ресторан был напротив, в ГУМе. И пошла под тихо падающим снежком по Красной площади, через Васильевский спуск к реке.

Постовой предупредительно остановил машины. Две, или три. Редкий поток. И вышла на набережную. Москва-река катила свои воды. Набирая холод осени и серость неба. Широкие ее волны били гранит, и сама природа говорила людям тогда, что скоро придут времена иные и снег заметет и закованы будут в лед все волны. Все мечты их и сны. Маришка скинула себя этот дурман. Улыбнулась холодному ветру и сказала: «Будет весна!». «Обязательно будет, - ответили ей куранты».

Был час дня, и надо было ехать на совещание.

Концерт состоялся. Грандиозный настрой шел через экран в жизнь. Это было так необычно. Рестораны, маленькими свечами, горели в каждом городе, освещая небо.

В маленьких городках и селах жизнь не останавливалась. Люди делили землю. Они прикидывали, как успеть поработать на колхоз и сколько можно успеть поработать на себя. Каждый клочок земли, каждый овраг был расписан. На селе забурлила жизнь. Пользуясь теплой осенью, от Калининграда до Сахалина земля расчищалась. Горели костры, и продажи алкоголя упали по стране в два раза. Зато доходы «Желтого клоуна» выросли.

Маришка взялась за кино. Она не могла видеть ту чернуху, ту бытовуху, которую снимали режиссеры. Не было ни одной комедии, кроме Гайдаевских, где не решались мировые вопросы.

Она встретилась с Аркадием Гайдаевым, автором любимых ей комедий еще до праздника, и предложила ему неограниченный возможности для того, чтобы снять три фильма в год. Четыре, как ей объяснили было не реалистичным.

Она готова была дать ему любых актеров и любые сметы. Обещала дать снимать любое произведение. Он с хитрецой посмотрел на нее и сказал:

«Три книги Булгакова. Мастер и Маргарита. Собачье сердце. Роковые яйца».

Он смотрел на реакцию. Она слышала в школе об этих книгах, но читала лишь Мастера, пролистывая главы Йершалаима и читая только линию любви Мастера и Маргариты.

«Хорошо, - сказала она». Он скептически улыбнулся, но спорить не стал. Он видел пред собой главу крупнейшей корпорации Советского Союза, но и он не верил, что удаться снять это кино. Маришка приехала к себе, в свой особняк на Арбате. Общество выкупило еще четыре дома, и теперь все они находились в одном месте. Она вложила деньги в реконструкцию зданий и лучшие реставраторы Эрмитажа, превратили их в Екатерининский дворец и Лувр одновременно. Золото. Стекло. Хрусталь и опять золото. Много золота. Статуи и вправду были золотые, как и унитазы, даже для мелких клерков. Это был шедевр мысли, выполнены в кратчайшие сроки. Мрамор перекупили в Италии, перебив Арабского шейха. Ковры и книги покупались на аукционах в Англии.

Она прошла в свой кабинет и позвонила в курируемое ей Управление контроля за качеством – цензуру. Начальник управления приехал к ней и привез три книги. Книги были заляпаны штампами.

Маришка пролистала их, посмотрела на штампы и сказала. «Снять».

Через год фильмы вышли.

А их с Егором первый парад шел хорошо. Егор шел по Красной площади под флагами Центрального спортивного клуба армии, Маришка с Дульеттой шла колонне работников Общества.

Над ними вились в морозном, но не обжигающе холодном красные флаги, на черенках лопат были закреплены портреты Ленина, Маркса, Энгельса, Брежнева и членов Политбюро. Флаги несли их товарищи, знакомые и те, скем они уже подружились.

Славили спортсменов, металлургов, работников торговли и милиции, славили всех людей труда и доброй воли.

Бесконечная, огромная людская река текла по Красной площади, отдавая энергию криками «Ура». Люди были искренно рады и ждали этого праздника.

Люди на Мавзолее приветствовали также искренне, тех ради кого жили и работали.

Праздник удался.