Время, назад! Маришка и Егор Адаменковы. СССР времен Л.И. Брежнева Юмористически-мелодраматическая повесть.

Глава 13 Ирония судьбы, или пора домой.

Глава 13. Ирония судьбы, или пора домой.

Приближался Новый 1979 год. Страна готовилась его встречать. Как принято, люди надеялись провести его лучше, чем Год прошлый. Столики в «Желтом клоуне», не смотря на запрет алкоголя, бронировались уже с сентября.

Новогодние подарки были разнообразны. Политбюро выплатил всем гражданам СССР по 50 рублей. Вне зависимости от возраста. Товары, закупленные у американцев, чтобы поддержать рейтинг Картера, что тоже входило в сделку были куплены на неотправленные в неизвестность деньги.

Инфляции не возникло. На столах появились бананы. Желтые, а не зеленый. Апельсины. Израильские, испанские, калифорнийские.

Ипполит Георгиевич, крупный чиновник при обкоме КПСС города Ленинграда, совладелец ленинградской сети «Желтый клоун» собирался подарить Надежде свои «Жигули». Себе он уже выбрал «Волгу». «Волга» должна была прибыть перед Новым годом, но поставщики чуть задержали с ее доставкой. Он не переживал. Был сегодня добр.

Пятьдесят рублей, положенных всем гражданам, по негласному распоряжению и широте совей души, он внес в государственные облигации. Они обещали дать неплохой процент. Деньги с них должны были пойти на постройку конвейерной линии автомобилей Генри Моорда. Фамилию «Моорд» заменяли на слова «Морда», и машинки ласково прозвали «Мордочками».

А всем акционерам сети «Желтый клоун» прислали выплаты. Выплаты покрыли машину. Пока «Жигули», но и до «Волги» скоро дойдет, надеялся Ипполит.

В Москве же в это время собирали Женю Лукашина. Герой Ширвиндтова должен был лететь в Ленинград, чтобы с пересадкой долететь до Лондона, а там отправиться в обзорный тур в Нью-Йорк от общины Москвы. Там его уже ждала жена, полетевшая раньше.

Они загуляли. Выпили. Сценаристы предлагали шутки про обрезание. И измерение, ну, скажем, мужских частей. Маришка сочла их не уместными и в окончательную версию фильма они не вошли.

В аэропорту Бурковский с Петровым обсуждали, кто сядет в самолет. В результате сядут они. На пятнадцать суток за пьяный вид в общественном месте. Но в Новый год их простят. И они протрезвевшие встретят праздник с семьями. Кадры столов будут показаны. Столы были скромные, но без алкоголя. На столах будет красная рыба, колбаса, и американская шоколадная паста. А Женю добрые люди посадят вместо Ширвиндтова.

Вытащат из самолета и после прилета в Ленинград. Посмотрят на билеты и там его посадят до Лондона. В паспорте Ширвиндтов был показан не бритый и с огромной бородой. Глядя на Лукашина маленького и без бороды, таможенники будут его жалеть и пропустят.

В Лондоне он полетел в Нью-Йорк и там его примут за другого Женю, который тоже должен был прилететь на «смотрины».

С утра Женя проснется в маленькой, даже по сравнению с его Московской квартирой комнатке. В общежитии, предоставленном городом Нью-Йорком.

Ипполит уже в это время дарил Надежде, одетой в купленное новое, из шелка, платье, ключи от машины.

Заливную рыбу не делали. Маме Нади, как участнице обороны Ленинграда, доставили подарочный набор, и в него была включена свежая семга. На столе стоял стейк из рыбы и Ипполит с удовольствием ее ел. Ипполита сыграл народный артист СССР Лавров. Он был правильный и хорошо сыграл надежного человека, которому повезло с женой, но они не совпали работами. У него уже был сын и перед поездкой к Надежде он завез первой семье подарки.

Тему алкоголя не педалировали и в Нью-Йорке. Показывали правдиво. Бедные районы эмигрантов. Пособия. Честно давали расклад. Что на эти деньги можно купить и как придется жить. Жить придется тяжело.

Евреи из старых домов Ленинграда, Астрахани, Николаева, тебе снова на «А», смотрели на дикий мир с ужасом. На столе у них в Союзе была уже не перетертое селедочное масло, но рыба красная, и у некоторых красная же икра.

Фильм заставлял задуматься.

Женю в Нью-Йорке чуть не женили, но при помощи посла СССР вернули в Союз. Марина приняла блудного, но не сблудившего жениха.

Фильм заканчивался свадьбами двух пар. Надежды и Ипполита, и Евгения и Марины. Пара Ширвиндтова с женой возвращались прямым рейсом. Сувениров у него не было и второго января, как все, он вышел на работу. Было показано, как все три пары пересекутся в «Желтом клоуне» и перезнакомятся.

На новый 1980 год был снят ремейк, когда пары на Новый Год, уже с детьми ехали отдыхать в горы в Сочи и что у них там случилось.

А тем временем приближался Новый 1979 год. Запущенный 1 декабря проект детской песни смотрела вся страна. Проект назывался «Синий птенец».

Люди переживали, слали телеграммы в поддержку детей. Пробовались все. Здесь не было различий. И вся страна болела за лучших.

Бедный кастратик Олесь из Ленинграда тоже приехал. Постоял, попел. Без микрофона не смог и с утешительным призом – коробкой конфет и добрым словом от жюри конкурса уехал. Конфеты съел брат.

Кастратик нашел себя в романсах. Но Маришке Богдановне романсы не нравились. Она с южным темпераментом не выносила туманных намеков, а также пошлости. Отвори калитку, приходи не говоря никому. Ноты романса «Пара гнедых» сожгли у Консерватории. Один раз в Москве. Два раза в Ленинграде. Если хочешь серьезности – женись. Вот был ее девиз. Любившая только Егора она была строга. Ей везло. Егор любил ее.

Чтобы уже не возвращаться. Кастратик почувствовал себя обиженным. Пошел в церковь. Заработал денег песнями на клиросе. Батюшка благословил по немощи микрофон. Потом вспомнил про четвертого дедушку третьего колена троюродной бабушки. Выправил справку и уехал в Америку.

Связался с продюсером не нашей, не советской, ориентации. Смотрели мы как-то его в передаче «60 с половиной минут» в рубрике о не нашей ориентации у Скарабеевой. Мерзость. Олесь вступил в какое-то шоу. Лучше бы в навоз, честное слово. И с этими словами он навсегда уходит из этой книги и нашей жизни. Аминь.

А конкурс 1979 года был хорош. Дети пели песни хорошо, а некоторые очень хорошо. Мэтры подбирали их по себе, и Новый Год был проведен вмести с ними. Наставники тоже пели. На столиках не было ни шампанского, ни вина.

Как-то немодно стало в Союзе пить. Дела были и без этого.

В 23.59 Леонид Ильич, бодрый и помолодевший, хирурги из штатов в новой клинике подлечили зубы, вполне четко произнес праздничную речь.

«Дорогие друзья, граждане Советского союза, граждане социалистических, - четко произнес он, - стран, граждане мира. Прошлый 1978 год был хорошим. 1979 год будет лучше. Здоровья и счастья Вам и Всем нам. Всему миру. С новым Годом!». Речь была не затянута и хороша. Глоток воздуха, после утомительных многочасовых докладов. Впрочем, картинка менялась. Людей не заговаривали цифрами. Жизнь сама говорила за себя. Картинка в фильмах начала совпадать с реальностью. Впрочем. Как помнила Маришка, картинка в советских фильмах тоже совпадала. Только реальность там была темная и мрачная.

Обращение товарища Брежнева показали по всей стране и сетях «Желтый клоун». Все ждали его выступления и были ему благодарны за прожитый, хороший год.

Маришка встречала Новый Год дома. Завтра будут гости, будет обязательно поездка на Московскую квартиру Брежневых, а 31 декабря днем были поздравления от многотысячного коллектива на работе, но Новый Год будет дома. Маришка загадала, чтобы у ее далеких во времени родных будет все хорошо и у близких, но незнающих ее родных тоже. А еще, самое сокровенное, чтобы не было войны. И она дала слово, что войны не будет.

Маришка и Егор подарили Леониду Ильичу часы. Лучшие часы Швейцарии стоили пятнадцать тысяч долларов. Маришка могла себе это позволить. Часы теперь были лучше, чем у Егора и старик это оценил. Он гордо их надел и потом демонстрировал гостям. Гости простили ему и эту слабость.

Маришка знала, что Михаил Андреевич Суслов ей плохого ничего не делал. Он заехала второго числа к нему. По-семейному он ее принял. Он был один. Дети разъехались, а супруга его оставила. Скоро он хотел к ней поехать и остаться с ней навсегда. На Новодевичьем кладбище. Он перебирал фотографии, спорил с уже ушедшими людьми, доказывал.

Звонок в дверь не встревожил его. Он проводил Маришку в гостиную. Налил чаю.

Она сидела и слушала, как простой парень из Саратовской глубинки дошел до руководителя всей идеологии громадной страны. Он рассказал о работе в Ростовской области, и Маришка поддержала разговор. Красноказаческий район соседствовал с теми местами, где работал и он в тридцатые.

Михаил Андреевич посетовал, что сам не решился на решительные действия для разрешения мучившую и его и Союз проблему. Восхищался ее смелостью, и они подружились. Скоро ремонт в Крыму будет доделан и он уедет туда. Но до самой смерти он будет присылать оттуда кизиловое варенье и курагу для Маришки. Варенье будет вкусное и Джулька будет просить открыть посылочку от «деды Миши».

Маришка навестила и Вареньку. Муж с отцом побыли только дома первое число и улетели опять. Но Варенька не замечала отсутствия их. Октябрьский приезд не прошел даром и она на столе раскладывала пенеточки и приданное. «В этот раз будет девочка, - говорила она Маришке». Маришка всплакнула, обняла Вареньку и они так и сидели. Две матери.

Была и у Галины с мужем. Та гуляла широко, но не пила. Шампанское было закрыто. К ней заезжали и поздравляли все и Легенко и Маговаев, и артисты и цыгане.

Маришка подарила старшей своей подруге и начальнику вышитый цветами радуги великолепный шелковый наряд. По цветочному фону неведомых стран золотой нитью были вышиты птицы. Халат был роскошен. Но, зная страсть к украшениям, Маришка подарила еще маленький футлярчик. Галина открыла. Ахнула и засмотрелась. На красном бархате лежал бриллиант. Он сверкал лучами во все сторон. Галина расцеловала Маришку и наклонившегося к ней Егора.

Они остались на вечер и отдыхали, слушая музыку и разговаривая о лете.

Отгуляли первого января. Отгремели фейерверки. Отхлопали хлопушки.

Затем субботу отгостили, воскресение отдохнули, и четвертого страна вышла на работу. Бодро вышла без раскачки. Деньги, потраченные на подарки, надо было возвращать. Все понимали, за что работают.

Шестое выпадало на среду, и Маришка не видела ничего дурного в разрешении верующим пойти на службы. Это было ново. Это озадачивало.

Но, в конце концов, кто готов был пожертвовать премиальными за сверхурочную работу, мог идти. Таких людей не держали и не записывали в особые книжицы ни партия, ни КГБ. Комитет Маришка лично предупредила заранее.

Маришка говорила с Андроповым и тот лукаво улыбаясь, согласовал мероприятие. Там же пятого января, сидя в кабинете Председателя КГБ Маришка лично познакомилась с Горбачевым. Он произвел на нее хорошее впечатление. Правильный он был. Свой. Андропов представил его как своего заместителя. Утверждение Горбачева прошло мимо нее, ведь тогда она еще была Кандидатом. Первое впечатление проходило. Суетливость, многоречивость и физический недостаток стал Маришку раздражать. Но она не подала виду. Попрощалась за руки с Михаилом Сергеевичем и, прикоснувшись к ладони ладонью, поняла, что и в этом мире ее собеседник сыграет свою историю. Хорошую ли, плохую, она сказать не бралась.

Новый Год начинался спокойно. Мир не рухнул. Коммунистические партии потеряли еще полпроцента от двух процентов совей популярности. Зато Союз сэкономил много денег. Прекращены были и гастроли коллективов «ради дружбы». Приглашающая страна должна была платить. Платить и артистам. И платила. Советский Союз был в моде.

С триумфом прошли гастроли Большого театра. Деньги были выделены. Лучшие наряды пошиты и актрисам и актерам платили такие командировочные, что они могли питаться не хуже, чем дома в «Желтом клоуне».

Давали «Щелкунчика», «Лебединое озеро» и «Страну Ра».

Новую для Союза постановку одобрил еще Суслов. В постановке молодого режиссера Сергея Оксмана представало эпическое полотно. «Видимо, из не уехавших, - подумала Маришка», но ошиблась наполовину он был обрусевший немец на половину.

В первой части держава Руссов боролась с отделившимися от них скандами. Представление было своевременное.

Во второй части был представлен приезд в столицу Ра – Царьград и свадьба главных героев на фоне начавшейся войны.

Костюмы впечатляли деталями. Русские наряды времен Иоанна Грозного, расшитые драгоценными каменьями сияли в свете Парижской, Берлинской и Венской оперы. Доспехи были покрыты серебром и золотом, настоящим естественно. Занавесы к спектаклю рисовали лучшие художники страны.

Финальная ария собрала аплодисменты и овации. Критика приняла спектакль восторженно: «Новой русской Игрой Престолов» называли ее. Маришка не совсем поняла о чем шла речь, но полагала, что о хорошем.

Все это Маришка читала в газетах. И смотрела по телевизору. Постановки снимали. Сама она не могла вырваться, но на генеральных репетициях присутствовала. Спектакли прошли с успехом в городах Европы. Новыми Дягилевскими сезонами называли эти выступления.

Все это вызвало интерес к Союзу и его культуре. Журналисты просили визы, и визы им были открыты.

Журналист «Ле Монд Таймс» Георг Виттель, урожденный Георгий Витте, потомок Премьер-министра Империи, собирался на Родину.

Он не был в России. Много слышал о хорошем прошлом в Империи, о страшном прошлом начала Советской России и сам хотел посмотреть настоящее. Летел он на приличном самолете «Советских авиалиний». Подавали колу и гамбургеры на выбор. С мясом и рыбой.

На этикетке «Колы» была надпись на русском, о том, что произведена она на заводах в Ленинграде, Москве и Омске. Бургеры не хуже, чем во Франции.

Зима встретила его морозом и расчищенными дорогами. Он ехал в Союз, чтобы посмотреть на жизнь советских граждан. Посмотреть и честно описывать. Честное описание выглядело как реклама. Он объездил Москву и Подмосковье, он побывал на новых фабриках и в новых ресторанах. Заказал одежду и она пришла. Качественная одежда и по цене ниже, чем дома. В целом люди начали одеваться лучше, чем в Европе. Рестораны, которые освещали темный январь Центральной России были приличны. Машины на улицах стали появляться чаще. На журналистов и на него не кидались. Насмотрелись за это время. Насытились. Приобщились к Западной жизни.

Он побродил по улицам Москвы и Петербурга, ныне Ленинград, о которых он слышал от родных. Посмотрел на дома, которые принадлежали его семье.

Попросил об интервью с Маришкой Богдановной Адаменковой. Она согласовала интервью с Политбюро и согласилась.

Интервью вызвало фурор. Газета допечатывала свои тиражи несколько раз. Статьи Георга выходили в течение недели, и увеличило тиражи газеты тоже во много раз. Статьи о Союзе, за которые он не платил ни цента, стали его лучшей рекламой.

Рейтинг коммунистических партий других стран вырос сразу на два процента, а кое-где они могли мечтать и о преодолении пятипроцентного барьера и местах в Парламентах.

Иностранные специалисты, как при Петре, ехали в Союз. Не все, но многие молодые люди готовы были начинать жизнь в квартирах, не хуже чем в пригородах Парижа. И ездить на машинах, которые не уступали классом машинам, Европейских стран.

Климат был тяжелее, но социальное обеспечение лучше. Была и стабильность.

Георг начал интервью с острых вопросов. На острые вопросы были даны острые ответы. И казачка и русская по духу Маришка не лезла за словом в карман. Они прошлись по прошлому страны. По будущему. По-настоящему. Георг был очарован и понял, что времена изменились и скоро Россия, Советский союз расцветут. Он уехал впечатленный.

Обрадованный и измененный он покинул родину. Уже свою родину, а не только родину предков. Покинул не навсегда. Он поговорил с женой, благословил старшего сына остаться во Франции. А сам с младшим сыном и женой вернулись в Союз. Маришка пообщалась с ним, поговорила и взяла на работу пресс-секретарем в Общество. Он работал хорошо и его опыт пригождался. Был выпущен также журнал «Эксперт-экономист», тиражи которого хорошо раскупались.